Смоук проснулся утром в приподнятом настроениии: в коем разе в его-то лета он не чувствовал боли в потрепанном теле!
Более того: в середине цветастого одеяла, в том месте, где особенно выделялась буйным цветом полянка красных маков, горделиво возвышался бугорок, вносящий рельефное разнообразие в равнинный постельный пейзаж.
"Если ты проснулся и у тебя ничего не болит, значит..." - гадливо прошептало левое ухо.
Действительно, с учетом пошатнувшегося от времени и анти-ЗОЖ здоровья Смоука, отсутствие явного проявления привычной болезненности казалось чем-то уж слишком подозрительным. Настроение немедленно начало портиться, покрываясь черными пятнами, как переспелый банан. Бугорок в центре одеяла быстро разгладился, маки пожухли, осыпавшись бурыми лепестками несбывшегося желания.
На всякий случай, Смоук, не вставая с кровати, приподнялся на одном локте, чтобы посмотреться в стоящее на прикроватной тумбочке оставшееся от НЕЁ небольшое зеркало в круглой бронзовой рамочке на ножке-скобе с парой фривольных амурчиков сверху. Амуры скорчили рожицы, зеркало беззвучно усмехнулось и... ничего не отразило. Нет, не то чтобы совсем ничего: стены с выцветшими обоями с абстрактным рисунком, шкаф прошлого века с заляпанной полировкой дверцы, часть потолка с пыльной люстрой-паутиносборником были на месте и просматривались с убедительной реалистичностью. Но вот чего-либо, даже отдаленно напоминающего человеческое лицо, пусть с недельной щетиной и синеватыми мешками под глазами, в зеркале не наблюдалось.
Сердце ёкнуло где-то в районе горла и сделало длинную паузу, совсем по-Станиславскому. Finita la commedia? Стоп! "НЕ ВЕРЮ!" - конгениально срежессировалось в области виска. "Ведь стукнуло ЖЕ! Или показалось?" В ответ, откуда-то снизу, вновь постучали, неуверенно, но совершенно определенно, как нервный сосед по батарее центрального отопления.
Сделав некоторое, впрочем, достаточно легкое усилие, Смоук поднялся и сел на кровати. Напротив на полу невозмутимо восседал черный кот с одним медно-желтым, а другим - голубым глазом, и выжидающе смотрел прямо на него немигающим взглядом. "Он меня видит - слава богу!" слова сами сформировались у Смоука на выдохе. Кот зашипел маслом на раскаленной сковородке и молниеносно ретировался куда-то в закроватное пространство.
"Говорят, кошки способны видеть призраков..." - очередная невеселая мысль шкарябнула коготками в голове и в левую ноздрю проникнул невесть откуда взявшийся запах смеси ладана и серы. Впрочем, еще оставалась слабая надежда на то, что все воспринимаемое Смоуком сейчас является всего лишь сном.
"Конечно! Я еще не проснулся! Я просто пробудился во сне!" - разум уцепился за эту мысль, как за спасительную соломинку в штормящем океане экзистенциализма.
Изменчивость - вот в чем можно разглядеть отличие! Смерть - метафизичная театральная кладовая, жизнь - сцена, но сон - вот истинный Король перевоплощений! Ткань сна неустойчива, как дым из курительной трубки, и непостоянством формы во времени способна выдать свою природу.
"Если подпрыгнуть во сне - тело "подвиснет" в воздухе" - вспомнил Смоук вычитанный в какой-то книжке один из способов проверки "реальности". Он поднялся на ноги (их он чувствовал вполне отчетливо), отошел на шаг от кровати и подпрыгнул, медленно считая про себя и ожидая момента, когда вновь коснется пола. Но, досчитав уже до семи, так и не ощутил ожидаемого соприкосновения. "Конечно, я - сплю!" - облегченно вздохнул Смоук и посмотрел вниз. Его ноги по-прежнему стояли на полу, но, кажется, стали длиннее дюймов на семь.
"Э-э, так дело не пойдет!" Смоук взглядом нашел на стене часы и отметил про себя текущее время - было 7 часов утра. Отвернув голову на пол оборота и для надежности зажмурившись, он постоял секунду и вновь открыв глаза, снова посмотрел на часы. Часовая стрелка по-прежнему указывала на 7 часов, но что-то явно изменилось. Секундная стрелка, которая во время первого взгляда бодро и уверенно вышагивала отрезки времени, сейчас двигалась устало, нехотя, как будто было уже 7 часов вечера после трудного дня.
"А-а-а!"
Разоблаченные часы вдруг сморщились, как сдувшийся шарик и протекли на пол жирной каплей. Взявшийся невесть откуда кот подошел к лужице на полу, осторожно понюхал, но пробовать на вкус сомнительную субстанцию не стал.
Мимо окна комнаты на седьмом этаже по улице прошествовала группа слонов на тонких паучьих лапках. "Наверное, цирк приехал..." промелькнуло у Смоука в голове.
"Черт, черт, черт! - да о чем это я?!" Кот, снова появившись ниоткуда, с молчаливым вопросом неодобрительно уставился на него полихромными глазами.
Стакан оптимизма, который секунду назад был наполовину полон, стал пуст до донышка.
В приступе отчаяния, Смоук задержал дыхание. В глазах потемнело, стало тесно в груди, но он терпел, вновь начав считать. В голове его хором скандировали: "Что мертво, умереть не может! Что мертво, умереть не может!" На седьмом десятке счета в груди стало значительно легче... Смоук обреченно вдохнул воздух. Он обвел комнату взглядом, все еще пытаясь найти опору диссоциирующему сознанию.
Вещи в комнате съеживались под его взором, как нерадивые ученики у строгого учителя, ищущего, кого бы вызвать для ответа к доске. Взгляд упал на аквариум на столе. Золотая рыбка в аквариуме подмигнула желтым глазом, как бы спрашивая: "Последнее желание?".
"Берегись! Она исполняет не всякое, а только самое сокровенное!" - предупредило правое ухо.
"Не бойся! Она исполняет только одно желание. Ты свое уже прогадал!" - усмехнулось левое ухо.
Может ущипнуть себя за... "Ущи пнуть? Как можно пнуть свои уши?" Оба уха рассмеялись. Подсознание, или кто-то еще под ним, предательски пытались запутать Смоука, отвлекая внимание от эксперимента и предлагая различные альтернативы действию. В голове вертелись обрывки фраз, когда-то прочитанные цитаты.
"Когда есть ты - смерти нет! Когда есть смерть - нет тебя!"
"Боль существует лишь в мозгу, как возбужденное состояние определенной группы нейронов, и потому такой опыт не может считаться объективным! Взять, к примеру, фантомные боли...".
Из-под обувной коробки выскочила серая ящерица и попыталась проскользнуть к стопке книг, лежащей на полу у шкафа. Мгновенно материализовавшийся кот накрыл ящерку когтистой лапой. Ящерка отбросили хвост и нырнула в щель между Шопенгауэром и Монтенем. Хвост продолжал дергаться еще некоторое время, а затем застыл, свернувшись в нечто, напоминающее кукиш.
Тем временем Смоук заметил, что у черного кота на груди проявилось белое пятно, которое постепенно приобретало контур чего-то смутно знакомого... Плавный истомный изгиб, как бы приглашающий отдаться сладостному пороку, "чаша Грааля" на конце хвоста ящерицы... До жути захотелось курить.
Смоук дрожащими пальцами поднял упавшую со стопки книгу и открыв на первой попавшейся странице прочел: "Человек играет на трубе, а Бог курит трубку..."