Агарков Анатолий Егорович : другие произведения.

Купец по прозвищу Черный Хвост

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Надо же так майдануться -
  президент врет и крадет,
  а народ кацапов клянет!
   /на злобу дня/
  
  Можно было по башмачнику догадаться, что в этом городе живут мастера и любители подраться. А вот убивать они не спешили. По мне пробежались, преследуя тех, кто кинулся в бегство - ногами сделали из меня отбивную и... забыли.
  Крики стихли вдали, а я лежу себе - полужив, полумертв - как тот бедолага, наступивший на обосранные грабли, у которого лучший друг клизма. Уши ломит от тишины.
  Но любопытство - страшная сила! Едва только понял, что жив и жить буду, задал судьбе вопрос - что дальше? Вывод напрашивался один - кто-то должен отнестись с участием к моей персоне, иначе погиб: сам ни на что не гожусь. Остается ждать - похоже, у меня развивается синдром хронического ожидания. Смерти не боялся. Смущало - как умру? что придется выдержать? что со мной будет в последние минуты или часы жизни? не увяжутся ли за мной здешние кошмары в мой цивильный 20-й век?
  Да уж, нелегкий путь уготовил ты, Господи, самозваному сыну своему - просто дорога в никуда. Только и по ней двигаться не могу - как Шурик гостеприимным кавказцам говорил: не имею физической возможности. Впрочем, намечается тенденция к стабильности. Стабильность есть постоянство, а тут: за что ни возьмись, все прахом - и светская карьера, и духовная.... Стало быть, в неудачах завидное постоянство - чтобы понять это, не надо Спинозой быть! И чего от меня тебе, Боже, надо?
  Это я жаловался Богу на Бога. Небеса всеблагие, ну и дурак же!
  Однако же, госпожа удача если и не сопутствовала мне во всем и всегда, то хотя бы время от времени свои косые взгляды в мою стороны кидала. По крайней мере, пребывание мое на обезлюдевшей улице продолжалось недолго.
  Рядом тихим шорохом послышались шаги.
  Кто это там обо мне вдруг вспомнил?
  С трудом повернул голову. Женщина. Хорошенькая и нарядно одетая - видать, не из бедных. Осторожно двигалась в моем направлении. Остановилась.
  Ненароком Ахматова вспомнилась:
  Если ты смерть - отчего же ты плачешь сама?
  Если ты радость - то радость такой не бывает....
  То ли смерть, то ли радость спросила меня:
  - Ты кто?
  Врать и прихериваться сил не осталось.
  - Человек..., - и поспешно добавил, - человек разумный: умею писать, читать и считать... петь и стихи сочинять (?).
  Сердце бешено колотилось, силясь разорвать грудь и выпорхнуть наружу, как свободолюбивая пташка.
  - Почему тут лежишь, весь избитый?
  - Избили и бросили, сил нет подняться.
  - Кто?
  - Те, кто не любит умных людей.
  - Где ты живешь?
  - Нигде, госпожа.
  - Вставай и следуй за мной, если, конечно, жить хочешь в доме, а не на улице прямо здесь. Давай, помогу.
  Она взяла меня за руку и попыталась привести в вертикальное положение. Я слабо дернулся с надеждой помочь и следом - невыносимая боль в спине, и черная ночь в глазах. Охо-хоюшки!
  Очнулся от плеска воды у самой макушки. Не сразу, но понял - ложе мое на плоту. Надо мною купол шатра. Слышны голоса на берегу, а вокруг ни души. Зато на расстоянии вытянутой руки миска глиняная с едой - жаркое из.... ну, пусть будет заяц, с хрустящей ароматной корочкой. Сглотнул вмиг наполнившую рот слюну и накинулся на остывшее, но такое восхитительное мясо. Пару раз прижал челюстями и заглотил как змея мышку. Лишь бы поскорее заглушить жадное урчание живота, требующего провианта.
  Что ж, каждый день пребывания в этом мире преподносит новые знания истины. Такие, к примеру - если хочешь чего-то добиться, научись ждать и верить; останавливаясь на полпути, никогда не дойдешь до конца дороги. Вот и эта встреча с прекрасной незнакомкой позволила мне усвоить еще одну весьма ценную закономерность - хорошая еда после долгого воздержания способна накрепко привязать чувством благодарности. Я не сказал, чувством любви - прекрасная незнакомка оказалась фавориткой хозяина. А тот еще тот тип....
  Среднего роста, плотный, круглоголовый, с небольшой черной бородкой клинышком, круглоглазый. Бросалась в глаза очень мощная, толстая шея, в народе такую называют "бычья", огромные, сильно оттопыренные уши и непропорционально длинные руки с широкими ладонями и короткими, по всей видимости, очень сильными, пальцами. В целом он производил малоприятное впечатление (может, виноваты в том были его черные навыкате глаза, смотрящие на мир с недоброй пристальностью охотника, а может быть, презрительная усмешка, словно навеки застывшая на толстых губах). Но при этом было вполне очевидно, что это человек сильный, решительный и волевой, привыкший больше делать, чем говорить. Именно такие люди становятся очень опасны, если попадают во власть или в криминальные структуры, ибо добиваются лидерства жестоко и целеустремленно. А может, лишка надумал? - часто жизнь лепит наши физиономии так же странно, как и судьбы. Наверное, хозяин подкупил Бога обещанием бороться за его заповедь "не прелюбодействуй" в обмен на атлетическую внешность и удачу в делах. А я, должно быть, в это время в носу ковырялся, потому-то он у меня такой и вышел...
  - Ну что, насытился? - вырос он в шатре предо мной. - Тогда, может, расскажешь, кто ты есть и какими судьбами оказался в здешних краях? Тем более в таком виде.
  Я замялся - правды не скажешь, врать про родство с Богом стал опасаться, дабы избежать повторения уже имевших место неприятностей. Потом встрепенулся, сбрасывая сонное оцепенение после сытной еды - да была, не была! "Здесь помню, здесь не помню" - хорошая отмазка в духе Доцента из "Джентльменов удачи".
  В сухой и крайне информативной форме поведал, что не помню, как зовут, и откуда взялся, но в память пришел в рыбацкой сети, и далее все перипетии моего пребывания в этих краях. Эмоции и лишние описания избегали мою речь, как нечисть христовы храмы. Четко, ясно, доходчиво - будто финансовый отчет. Может, это наитие: ведь я же не знал в тот момент, что предо мною купец - короче, рассказ ему мой понравился, как и я сам.
  - Счет разумеешь?
  Я чуть было не ляпнул - высшее техническое образование!
  - Могу вести баланс доходов-расходов, учет оборотных средств и имущества.
  Мужчина задумался. Мыслительный процесс длился недолго и отнюдь не мучительно. Глупцом хозяин плота и палаток явно не был.
  - Хорошо, - решился он. - Поживем, поглядим.
  На том порешили. Еще организационные вопросы обсудили.
  Ну вот, теперь можно с чистой совестью начинать новую жизнь. Спина как болела, так и болит, ноги не ходят, зато перспективы обозначились в плане бытия. К примеру, хозяин слугу мне приставил - подать, поднести, усадить; кресло для сидячей работы приказал смастрячить. Я против заботы и внимания ничего не имею.
  Между тем, ярмарка в городе неумолимо приближалась к концу. Кое-кто из расторговавшихся купцов успел уже к родным чертогам отправиться. Засобирался и мой хозяин. Товары из палаток и сами палатки перетащили с городской площади на плот. Остался последний визит.
  Согласно местной традиции, каждый год в последний день ярмарки здешний правитель устраивал пир в своей резиденции, куда приглашал самых богатых купцов и влиятельных гостей. В городе в это время всеобщее ликование - карнавал.
  Хозяин был приглашен и наряжался со спасительницей моей, а я по его поручению, подсчитывал барыши. Денег в обиходе еще не было - меняли шило на мыло и называли это торговлей. Слуга мой (помощник?) перекладывал товары, я пересчитывал и бронзовым ножиком делал зарубки на палочках - сколько "мыла" в этой корзине, сколько "шила" вон в том кувшине.... И думал о деньгах. Не для того ли явился в сей мир, чтобы "изобрести" и "открыть" их? Всяких - медных, серебряных, золотых. Может, это стезя моя? Может, здесь карьеру сделаю - разбогатею и положу этот девственный мир к ногам своим.
  Думал, думал и... ужаснулся. Есть у денег какое-то странное проклятие, типа - чем дальше в лес, тем толще партизаны! Ведь не зря же Библия предупреждает о многочисленных опасностях для души, таящихся на стезе служения Мамоне. Еще немного и звон монет станет самой прекрасной музыкой на земле. Эдак и до сквалыжничества докатиться недолго. Начну и я золото копить, в подушку зашивать, в сундуках да кувшинах по подвалам прятать, чтобы безлунной ночью спускаться и пересчитывать трясущимися руками. Худющий бледный скелетина в желтоватых отблесках золота. Худющий потому, что во всем себе отказывать стану, лишь бы очередной медяк сэкономить. Бледный потому, что на улице не буду появляться, дабы состояние без присмотра не оставлять - вдруг покусится кто? В общем - кошмар! С деньгами смириться можно, лишь когда их нет. И еще надо помнить, что в бизнесе все живут по закону курятника - столкни ближнего, нагадь на нижнего.
  Такие мысли.... Как говорится: горе от ума - невежам живется легче!
  М-дя... Партбюро родной бригады сторожевых кораблей поручило мне дурные привычки в себе искоренять, а я, недотепа, все больше новыми обзавожусь. Вот и еще одна появилась - в любой, самой пропащей ситуации строить фантастические планы своей молниеносной карьеры.
  В общем, с меня причитается - если выберусь из передряг в этом мире и вернусь в свой, обязательно напишу благодарственное письмо в дальневосточный город Иман, в любимую 15-ю ОБСККа. Мол, начал умнеть - спасибо, братцы!
  Вслед за купцом в город на карнавал отправилась и его команда, оставив немногочисленную охрану и меня в одиночестве. Хотя нет, компанию мне составили грустные размышления.
  Ну что ж, на этот раз судьба свела меня с весьма неглупым и состоятельным человеком. У него было много имен - может, прозвищ? Кто-то называл его Лука, кто-то Максимом, кто-то Черным Хвостом.... И относились к нему тоже по-разному. Его ненавидели, боготворили, боялись, но все признавали одно: он был настоящим Хозяином - решительным, властным, смелым, сметливым.... Думаю, с ним можно и "дела варить", и до заветного МВЖС добраться. Вот спустимся на плоту по реке в его родной город и....
  В планах у меня - открытие школы и университета, призванные обучать и воспитывать молодежь. Сам же и буду преподавать, а еще присмотрю умных и талантливых людей. Откроем монетный двор, кредитный банк и введем в обращение деньги - медные, серебряные и золотые монеты. Миром во все времена правил "золотой телец"! Он-то и положит его к моим ногам. И еще - проведем водопровод и канализацию. Театр откроем и цирк. Поменяем одежду - свитера баб научу вязать и костюмы шить с карманами. Зонтики введу в обиход от дождя и солнца. Профессиональную армию организуем, ну, или стражу. Обязательную воинскую повинность введем - молодежь учить ратному делу на случай чего. Больницу и приют - первым делом. Весь город обложим налогами, исходя из правила Скарлетт: в карман к беднякам залезать куда проще и безопасней. И самое главное - разумный механизм управления.
  Вроде ничего раздумья - так почему же грустные? Угадайте с трех раз.
  У меня никогда не было своего жилья. В детстве - родительский дом. Потом - общага, казарма, кубрик, снова общага и на заводе опять общага, пусть даже семейная. Вот обустрою первобытный город и куплю себе дом или построю. Говорят, Диоген на спор разбогател за месяц. За сколько же я успею?
  Человечество билось над этим вопросом всю свою жизнь, и накопило необычайное количество мудрости, увлекательных знаний, парадоксальных истин.... До сего дня мало практически успел узнать, но то, что открылось - манит. Хочу власти, богатства, славы. Хочу работать с людьми, которые научат, как преуспеть в этом мире....
  Мне не с кем пикироваться - попробую с вами, уважаемый мой читатель.
  Предвижу тираду - в юности все кажется преувеличенно значимым: болезнь такая - гигантомания; с возрастом это проходит; сначала все уменьшается до нормальных пределов, и это проявление зрелости - видеть все таким, какое оно на самом деле; затем все уменьшается, высыхает, съеживается - и это уже пора мудрости: "суета сует", "и это тоже пройдет", "ничто не ново под луной", "насрать!"....
  Скука, одним словом. Но надо признать, в нашем двадцатом веке в нашей стране, строящей коммунизм, шансов, как-то возвыситься, у меня практически нет. И было бы глупо упускать таковой в этой первобытной стране. Я ведь заметил - здесь нет ни лодок, ни паруса, ни колеса. Или не инженер я? Решено - остаюсь здесь навсегда. Надеюсь, вы поймете меня. Искать меня все равно некому - да и мало кто знает, что исчез я в пещере Титичных гор. Не дезертирую, нет - иду на битву куда более опасную и трудную. На битву не за прогресс народа отсталого, а за собственное величие, ибо своя пижама ближе к телу. Мне дано право выбора - и я его делаю. Может когда-нибудь - кто знает? - и захочу возвратиться в мир породивший меня, но не сейчас.
  И снова тирада - нельзя оставлять за спиной такую слабость, как любовь; это заведомый проигрыш; если человек хочет добиться чего-то, он должен быть сильным, у него должен быть стержень, должна быть основа - характер, злость, холодный и трезвый ум; а это несовместимо с щенячьим, сопливым чувством обожания; ты страдаешь, что потерял ее, а того не поймешь, что был обречен на полное поражение, когда встал на колени под ее окнами: каким же ты был дураком! кори теперь себя за слюнтяйство; слабый не может стать победителем; любовь - это слабость; надо было пересилить себя, зажать волю в кулак, контролировать чувства, не идти у них на поводу, а подчинить своей воле, и тогда получил бы желаемое....
  Ну и где тут любовь?
  Пишу за читателя - это мудрая будет любовь; проанализировал все возможности, проявил характер, добился желаемой женщины: она обожает тебя, ты - победитель! а сейчас у вас получилось - она поставила тебя на колени и ушла к другому; или тебя утешают японцы, считающие, что "любовь - это мать одиночества"?
  Меня утешает уже тот факт, что она была. Добиться и обладать - в этом счастье?
  Ну, очень умудренный жизнью читатель - люби себя, люби детей, а женщину покори и владей; создай себя, построй свой мир; стань таким, рядом с которым она почтет за честь быть: женщины подчиняются только силе....
  Она не такая.
  Тот же тип - все женщины одинаковы; просто некоторые даже себе не хотят в этом признаться, но очень бывают рады, когда их переубеждают; добившись мужа, они считают, что достойны лучшего; а тебе пора видеть мир таким, каков он есть, не идеализируя никого и ничего; помни: не предают только враги, но всегда предают женщины и друзья ....
  Да, наверное, так и надо жить: упал, встал, отряхнулся и дальше - но не умею.
  Тот же тип - учись!
  Будь по-твоему. К своему диплому инженера-механика добавлю циничный взгляд на все ценности жизни и сделаю карьеру властелина первобытного мира....
  Ночью мне приснился Челябинск в дожде. Я бродил, на улицах никого - только дождь мелкий, нудный, осенний, запах дождя и я. Уже забыл, когда в последний раз видел подобные сны - все больше кошмары одолевали.
  В превосходном настроении проснулся утром.
  Мы уже плыли. Хозяин вернулся ночью с бала, и сразу отчалили. Может, забыли кого из команды на карнавале? Во мне циник ликует: ноги ходят - пусть догоняют!
  Погода, пейзажи за бортом... умереть не встать! Если б еще сейчас встать.... Клянусь! запрыгал бы на одной ноге по плоту, вереща, как после приема у венеролога: "Я у мамы дурочка, три пера - не курочка!" Но, увы, спинка болит, ножки немощны - так что, лежу и любуюсь. Вот и хорошо, вот и ладненько - то, что доктор прописал.
  Лука Максимыч Чернохвостов, короче хозяин, напротив, не в духе - глянул на сияющую рожу мою как москвич на урюпинца, и пошел изучать результаты ревизии.
  Вечером похвалил:
  - Да ты молодец! Далеко пойдешь.
  Если бы Максим Лукич обладал даром предвидения, он вряд ли стал благодушествовать по этому поводу. В жизни действительно не все получается так, как хочешь. И я решил помолиться, как простой смертный: "Господи, молю тебя - прости меня за самозванство и помоги на новой стезе! Я поставлю тебе такую свечищу, что ты с облака рухнешь. Я никогда ничего не просил у тебя и несу безропотно по воле твоей крест неходячего. Помоги мне только сейчас - один раз, всего один раз, а там уж я как-нибудь сам. Ведь это такая малость для тебя и так важно для меня. Прости и помоги!"
  За ужином "кормил" народ скабрезными анекдотами из нашего мира "осовременив" их, чтобы поняли. Дело было вечером, делать людям нечего - ржали все. М-дя, мужики есть му-жи-ки, в какой эпохе не живи - темы одни. Оно и понятно - телевизоров нет, а свободное время проводить как-то надо.
  Хорошо.... Приятно посидеть и немного расслабиться в окружении пусть первобытного, но все же человеческого общества. В прошлый визит в пещеру Титичных гор в наперсниках, помнится, был у меня тираннозавр. Молчун, а как пасть разинет - береги уши!
  Забавно это - вернуться почти через десять годов прямиком в то место, где уже был, и застать его постаревшим на сотню-другую тысячу лет. И что интересно, тогда мне власть сама в руки шла, а я от нее - на костер, в бега.... Теперь, вернувшись изощренным циником, не отягощенным более ничем, кроме собственноручно установленных принципов, никак ее достичь не могу. Парадокс? Да, так и есть, но в любом противоречии есть свои закономерности - надо просто подходить к ним с несколько эгоистической точки зрения. Достаточно встроить происходящее в собственную систему восприятия, и тогда оно становится неотъемлемой частью личности. Это помогает легко перенести изменение мира и собственную физическую беспомощность. По крайней мере, внешне я от здешнего первобытного человека ничем не отличаюсь. Ну, может, волосы у меня потемней, а кожа светлей, да глаза не такой голубизны. Сейчас это не имело значения. Ведь никто из них не сказал, что я пришел из другого мира, и на версию моего божественного происхождения не шибко-то повелись. Ну, а что до моего сознания.... Это отдельный разговор.
  Вот памятью перегружен, как минимум на двух человек. Что же она такое, наша память? Странная человеческая способность помнить прошлое и мысленно переживать его вновь? Не то жестокий палач, не то великий дар - не забывать ничего и черпать силу из воспоминаний, пусть горьких порой. Для каждого верен свой вариант, но я предпочитаю второй. Ведь, ныряя в прорубь, рассчитывал попасть к людям Падающей Воды - тем самым, что хотели назначить меня Хранителем Веры. Теперь готов был им стать, а попал вот сюда. Завидую ли себе, тогдашнему? Знаю, что зависть - это мысленная кража. Знаю - если жаждешь чего-то добыть у другого, готовься вместе с добытым принять и его заботы, тревоги и муки. А тут своих полон рот - не до зависти!
  Между тем, плот плыл по течению - все, кроме двух мужиков на рулях, сидели у огня в закопченной глиняной чаше и внимали хозяину, подводившему итоги вояжа.
  - Мой плот - остров чистоты в море грязи, око разума в буре безумия, - Черный Хвост говорил серьезно, совсем не подозревая о мелодраматическом звучании своего заявления....
  Силился и никак не мог понять, к чему это он. Впечатление - сейчас будет нас подбивать в речные корсары.
  Низкий и угрожающий рокот грома прокатился по ночному небу.
  Самый старый на плоту заявил:
  - Кости пророчили нынче грозу.
  - Может, не гром, - возразили ему. - Не сверкало вроде.
  В тот же миг молния навернула, очертив берега, и раскатился гром над рекой. Сильный холодный ветер заставил водную гладь вспениться рябью. Воздух отяжелел, набухая дождем. Мир перевернулся с ног на голову в одно мгновение.
  Я вдруг заметил, как тяжело опустились плечи хозяина - вид его стал удрученным: он был явно напуган. От каждого звука вздрагивал так, что я бы не удивился, услышав, как его кости в суставах щелкают друг о дружку. При свете молнии увидел, что и глаза моей спасительницы засверкали от ужаса и непролитых слез. От грохота грома женщина закрывала лицо руками.
  Новый разрыв снаряда небесного пробил дамбу, и хлынул поток ледяного дождя. Все кинулись прятаться, а я остался у потухшего мангала неходячей рекламой позитивного мышления. Потом обо мне вспомнили и перетащили в палатку.
  Гроза порвала ночь.
  Утро было низкое и голубое - проколотое высокими соснами на берегу. Воздух чист и так ясен, что казалось возможным разглядеть все пространство до моря, к которому стремилась река. Густые ивы в клочьях тумана чернильными пятнами отражались в воде. Ветер еще дремал после вчерашней грозы.
  Нет нужды быть честным с самим собой - дикари панически боятся грома. Усвоим.
  Несколько дней прошли безо всяких событий. Тишина ночей нарушалась время от времени лишь порывами ветра в листве, криками ночных птиц, рычанием и воем невидимых в темноте животных. Я тяготился бездельем.
  Как-то полуденным зноем большая любопытная ворона заглянула в мою палатку.
  - Чего ты хочешь? - спросил, не удивляясь, что не вижу ничего дурацкого в подобной беседе с дикой птицей: ведь в тот мой визит в эти края я понимал их язык.
  Птица глядела, почти не моргая.
  - Ты хочешь покушать?
  Ворона подняла одно крыло и, засунув под него голову, клювом принялась очищать перья, выискивая блох.
  - Или ты прилетела болтать?
  Гостья переступила с ноги на ногу, тряхнула головой и уставилась на меня одним глазом.
  - Тебя Господь прислал?
  Ворона сохраняла спокойствие.
  - Ты хочешь меня поклевать?
  Черные глаза ее блеснули, крепкий оранжевый клюв слегка раскрылся.
  - Не боишься - башку сверну?
  Ворона подняла хвост и оправилась.
  - Это твой ответ Чемберлену?
  В палатку вошел мой слуга. Ворона была не так резва, как того требовала обстановка - успела только каркнуть, трепыхнувшись в его руках. Малый взял ее за кончик крыла - бессильно болталась свернутая голова - у него возник на добычу план.
  - Ощиплю и в котел.
  Судьба.
  День был благословенно спокоен, а воздух чист, когда мы ошвартовались. Обитатели города - не все, конечно - высыпали на берег, встречая нас криками:
  - Привет! Вернулись! Какая радость! А где остальные?
  Народ на плоту просто вопил от восторга. Только хозяин наш в последний час путешествия все мрачнел и мрачнел, а спасительница моя укрылась в палатке.
  Потом бум спал - все, кому надо, сошли на берег.
  Когда апельсиновая корка осталась от солнца на горизонте, хозяин с фавориткой своей молодой притащили меня на ужин. Нас всего трое на плоту осталось.
  Уже в сумерках в сопровождении двух здоровяков с факелами на плот явилась жена Черного Хвоста, вышагивая, как мужик - размашисто и уверенно. Сверкающими глазами она мне сразу показалась намного круче своего муженька, хотя выглядела гораздо моложе его и привлекательней соперницы - худая, гибкая, энергичная. Русые волосы заплетены в косу и короною вокруг головы. Черты лица строгие, но приятные, а кожа гладкая, как шелк. На ней сапожки и сарафан расшиты бисером, а темный плащ мехом подбит. Однако, я бы не стал причислять ее к разряду красивых женщин - что-то в ней настораживало.
  Мы только поужинали и сидели втроем вокруг огня глиняного мангала.
  Увидев жену, Черный Хвост подскочил, рот открыл, что-то сказать, но промолчал и набычился.
  - Ну, рассказывай, дорогой - как торговал? что привез?
  Голос был низкий и к тому же дрожал от злости.
  - Слушай, - Лука Максимыч оторвал свой взгляд от бревен плота, - давай расстанемся без драки. Все поделим и станем отдельно жить.
  Купчиха приподняла одну бровь и с пренебрежением посмотрела на сгорбленное существо:
  - Полагаю, ты прав. Все, что здесь есть, остается тебе, а домой даже не суйся. Нормальный дележ?
  Несколько лет они прожили в браке, и она искренне верила, что всегда может контролировать его. Правда, однако, была иной. Они могли бы считаться крепкой парой и сейчас, если бы Черный Хвост не боялся ее и не ненавидел каждый ее вздох. Максиму Лукичу стоило больших сил преодолеть чувство робости перед ней. Да, жена его была обладательницей заносчивого характера, а если учесть, что он намеревался уйти от нее к другой женщине, то получалась весьма взрывоопасная ситуация. Я так подумал.
  Он бы, по-моему, мог ответить ей вполне язвительно, но спокойно сказал:
  - На все согласен лишь бы быть подальше от тебя.
  Она презрительно скривила губы.
  - Хорошо подумал?
  - С меня довольно.
  - Ты без меня ничего не стоишь!
  - Значит, я не отношусь к твоим ценным приобретениям?
  - Сам ответь на этот вопрос - чего ты добился за свою жизнь?
  - Посмотрим - у меня теперь все впереди.
  - Тебе лучше оставить наш город.
  Прежде чем ответить, он раздраженно фыркнул.
  - Непременно так сделаю. Всякий раз, как идти домой, у меня начиналась головная боль - потому что ты там.
  Она взорвалась:
  - Сукин сын! Вбей себе в больную голову одно только правило - ты без меня ничто: у тебя нет прав, нет желаний и свободы. Все понял? А теперь бери в горсть свою жирную задницу и молча шагай за мной - с девкой твоей мои слуги останутся. Если еще раз пикнешь о разводе, я с тебя три шкуры спущу. Все понял?
  Он непроизвольно отпрянул, а потом неожиданно засипел, будто голос сорвал, и теперь слышны были в нем то ли нотки неразделенной любви, то ли ненависти к бывшему объекту притязаний:
  - Я - человек, свободный от рождения.
  - Может, ты и был человеком, а теперь ты - мой муж и должен поступать, как я велю. Ты все понял?
  Испугался он ее слов? Да, пожалуй. Но не смерти же он боялся - тут что-то другое. И я понял - это любовь. И вскипел душой - смотри, Анатолий, смотри, как они нашего брата имеют! Рабство - вот что такое любовь! Настоящее рабство!
  - Почему я должен это делать? Из-за счастья спать с тобой в одной постели?
  - Да, ты в долгу предо мной. Своей тупостью развалил немало интересных дел.
  - Ну, так делала бы сама! А я бы делал мужскую работу - охранял, защищал. Но тебе этого мало. В отличии от нормальной женщины, ты неуправляема, как змея.
  Она бросила на него взгляд, исполненный ненависти, подошла и размахнулась для пощечины, но Черный Хвост поймал ее запястье.
  - Хватит, больше ты меня не ударишь!
  Она выдернула руку и повернулась к факелоносцам.
  - А вы что стоите? Я хочу его смерти!
  - Да ты сумасшедшая! - крикнул ей в спину Черный Хвост.
  - А когда-то говорил, что красивая.
  - Ты и теперь красива - как змея ядовитой, как сука волчья. А мне нужна женщина. Понимаешь? Когда-то готов был убить за тебя, а сейчас хочу убить тебя, стерва.
  Она снова кинулась к нему и попыталась пнуть.
  - Не смей меня так называть!
  Он увернулся:
  - А если я к тебе приложусь кулаком?
  В ответ она выхватила кинжал из ножен на поясе.
  - Пришло время покончить с тобой.
  Черный Хвост зарычал и попятился, отступая к палатке - там у него было оружие. Когда он скрылся с глаз, разъяренная супруга с кинжалом, который держала выше плеча острием вперед, повернулась к сопернице. Та, взвизгнув, в три прыжка пересекла плот и кинулась в воду. Свирепые глаза купчихи за меня зацепились:
  - А ты кто?
  Я молчал, не зная как остеречь эту фурию от убийства.
  - Назовись, или я вырежу на твоем лбу - "немой".
  Вполне может - сообразил и начал такой базар:
  - Госпожа, у меня сломана спина, и она требует ухода. По этой причине я неподвижен....
  Она сделала шаг - я поспешно:
  - А зовут меня Анатолий.
  Она открыла рот, что-то сказать, но не успела - из палатки выскочил Черный Хвост с мечом и затеял бой с факелоносцами. Лука Максимыч оказался искусным бойцом - его противники, лишившись огня, ретировались с плота. Один факел упал в воду, другой на палатку, и она вспыхнула.
  И вот они стоят друг против друга - муж и жена - он с мечом, она с кинжалом, тяжело дышат и сверлят друг друга глазами. Он молчит, она срамит его.
  Когда Волчий Хвост заговорил, в голосе его было больше печали, чем злости:
  - Мой отец убил моего брата в пылу гнева и уже готов был убить меня, но я оказался быстрее. С тех пор поклялся не убивать людей - уходи по добру по здорову.
  Женщина застыла статуей - казалось, она ждет момента, чтобы ударить кинжалом.
  - Хорошо, что у нас нет детей - как бы они сейчас страдали. Уходи, я сказал.
  Жена его еще помолчала, потом шевельнулась:
  - Я уйду, когда плот сгорит. Ты останешься нищим....
  Огонь полыхал: занялись уже бревна, настил - а они все стояли друг против друга, глаза в глаза: то ли прощаясь навсегда, то ли ища пути к примирению. Может, это любовь такая? Вот я никогда не испытывал подобных чувств к женщине - любить до ненависти, любить, чтобы желать убить. Сейчас едва вспомнить мог, как добивался расположения своей жены.
  М-дя.... жена.... Где ты теперь? С кем? Даже если когда-то у меня были чувства к тебе, ты убила их своей бессердечностью.... Впрочем, вы все одинаковы. Вы презираете нас, хотя жизнь посвящаете ловле мужчин. И каждый раз, использовав нас, вы, уходя к другому, не говорите - спасибо за совместно прожитые годы. Вам просто наплевать на нас и наши чувства.
  Вот и с Чернохвостовыми так - одна форма зависимости, окрашенная разными тонами возможных причин. Для нее, скорее всего, этим тоном было стремление к власти; для него - любовь или благородное чувство мужского покровительства к слабому полу....
  Ни к месту и ни ко времени откуда-то с берега принесся петушиный крик - и этот обычно отгоняющий ночные кошмары звук был странно пугающим.
  Пора подумать о своем спасении. Все люди часто задают себе вопрос, что ждет их после смерти и ждет ли вообще их там что-нибудь. Я - единственное исключение, потому что знаю: после смерти в этом мире, вернусь в свой, двадцатый век. Это опробовано. Но, как бы то ни было, умирать очень страшно - боюсь боли физической, душевных мук. И есть подозрение - а вдруг эта смерть окажется для меня окончательной. Хотя - что мне терять? чего бояться? в этом мире, в этой жизни нечего: устал, бороться устал, и жить вот так, как живу. Смысл моего неходячего пребывания здесь непонятен. Каждый новый день превращается в ожидание чуда, а его все нет - кому это надо? Умереть сейчас и все начать заново?
  А огонь бушевал, подбираясь ко мне.
  Перестав наблюдать, как разворачивается драма у супружеской пары, пополз к берегу. Можно было и к воде, но инстинкт подсказывал, что это будет ошибкой.
  И вот я на берегу, а эти все стоят на горящем плоту.
  - Уходи, ты сейчас сгоришь! - крикнул он.
  Порыв ветра закрыл их дымом. Факелоносцы носились по берегу, призывая госпожу сойти с горящего плота, но ни один не рванулся на помощь.
  Наконец, Чернохвостов показался из объятого пламенем плавсредства с бесчувственной супругой на руках. Лука опустился в песок на колени, бережно уложил свою ношу. Гул и треск огня заглушил ее шумный вздох - видно было, как качнулись груди. Глотнув кислород, женщина открыла глаза и нежно пальчиками коснулась его щеки.
  - Ты спас меня ....
  Черный Хвост с ужасом на лице попятился от нее - эта женщина... она готова была сгореть заживо, чтобы доказать его ничтожество перед ней, но судьба распорядилась иначе.
  - Будь ты проклята, ведьма!
  Купец поднялся и побрел вдоль берега в темноту.
  Слезы теплыми струйками потекли по моим вискам - не понять только от горя или радости? Жалко было плота и сгоревшего добра. Но все живы, а Лукич добился выстраданной свободы. Как мало человеку нужно, порой, чтобы обрести свой смысл на земле. Иногда и добра не жалко, и крова стоит лишиться, и жены, чтобы сотворилось чудо - и плоть заимела душу.
  Купчиха перевернулась на живот и громко зарыдала.
  - Что случилось? Что с вами? - суетились слуги, потерявшие факела.
  - Он ушел, совсем ушел, - всхлипывала она.
  - Вернется.
  - Нет, теперь никогда.... Я только сейчас это поняла.
  Мне приходилось наблюдать женскую истерику, но от слез мадам Чернохвостовой стало вдруг больно на сердце. Словно это я только что бросил несчастную и заставил ее страдать. Не наскрести в душе и шепотки упрека - сама виновата, дура, так тебе надо!
  Картинки из прошлого мелькнули в сознании - это Лялька моя на песке рыдает. Чтобы стряхнуть оцепенение, отвернулся от той, что заставила меня их вспомнить. Давно это было. Словно вечность назад.
  И как же вас, бабы, счастливыми делать?
  - Эй, вы! - окликнул двух слуг стальной голос, принадлежащий женщине, которую я, по всей видимости, еще не знал. - Один проводит меня домой, другой останется здесь сторожить. Утром посмотрим, что можно поднять.
  Я обернулся и увидел маленькую женскую фигурку, натянутую, словно струна, с взглядом, способным воспламенить догорающий плот. Руки ее сжаты в кулачки, губы - в тонкие ниточки, глаза - в щелки. Безусловно, это была другая женщина. И честно говоря, не ожидал разглядеть в несчастной брошенке подобное существо. Существо, которое вмиг разочаровало, которое можно и стоит ненавидеть.
  - Сука! - я только подумать хотел, а оказалось, сказал, и она услышала то, чего не должна была слышать, и обратила свой взор на меня, перепугав до смерти.
  - Да, я сука. Умная сука - весь город мне в ноги кланяется. А ты, гад ползучий, для чего живешь?
  - Если ты умная, то должна знать - лучше пусть искренне ненавидят, чем фальшиво признаются в любви.
  - Мне наплевать, что обо мне думают.
  - Коли так, что ж про город вспоминаешь, в ноги тебе кланяющийся?
  Задал ей простой вопрос, но найти ответа она не смогла.
  - Ты молода и красива. У тебя еще все впереди. Найди мужика, которого будешь уважать, нарожай ему свору маленьких забияк - и будешь счастлива. Поверь - устами калеки глаголет истина.
  Она истерически рассмеялась.
  - Тебя послушать, так смысл бытия сводится к воспроизведению потомства и ведению домашнего хозяйства! Я не из таких, и это не мое.
  - Знаешь, от скольких женщин я это слышал? Все вы, в конце концов, заканчиваете одинаково - выходите замуж и рожаете детей.
  - Я до этого не дойду.
  Теперь смеялся я.
  - Если хочешь рассмешить Бога, поведай ему о своих планах. Поверь мне, рано или поздно на твоем пути встанет мужчина, от которого захочешь иметь детей.
  - Кто такой бог?
  - Если честно, не знаю. Но все люди в моей стране ему верят и молятся.
  Моя искренность вызвала в купчихе неожиданный приступ негодования, который выплеснулся в одно длинное нецензурное предложение.
  - Зря кипятишься. Есть в жизни многое такое, что и не снилось вашим мудрецам.
  - А ты мудрец?
  - Вроде того, - и процитировал Шекспира. - В уме нечутком нет места шуткам. Как часто нас спасала слепота, где дальновидность только подводила. Мы знаем, что мы такое, но не знаем, чем можем быть. О, женщины, вам имя - вероломство!
  
  А. Агарков
   санаторий "Урал"
   май 2015 г
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"