Агарков Анатолий Егорович : другие произведения.

Кратер Скорби

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Люба исполнила угрозу - она прилетела в Москву. Её персональный летательный аппарат, так похожий на тарелку инопланетян, приземлился в хоккейную коробку нашего двора.
   Думаю, случись такое лет дцать назад, то-то был ажиотаж. Люди сбежались бы со всех своих углов, поглазеть на внеземное чудо. А теперь - в порядке вещей, будто каждый день летающие тарелки приминают траву в московских двориках. Только заядлый шахматист Сорока, поднял голову от доски и проводил любопытным взглядом стройную фигурку моей законной жены. До самого подъезда проводил. А потом горестно вздохнул - то ли ушедшей молодости, то ли проигранной партии.
   - Вот вы как устроились, - Люба обошла все комнаты. - Не дурно, не дурно. Главное, стиль сохранён. Теперь такие вещи только в музеях.
   - Да будто бы? - взъерошился, не зная, что ожидать от этого визита.
   - А это, наверное, твоя светёлочка? - гостья обратилась к Диане. - Скромно, уютно. Мне нравится.
   - Где меня поселишь, дружок? - это уже ко мне. - Какая на вечер программа? Хочу в Большой.
   Сходили квартетом в Большой театр. Потом ресторан. Говорила только Люба.
   - Москва - самый архаичный город на земле. Всё сохранено, всё. Как в прежние добрые времена.
   Электра попросила соку. Диана мороженое. Для них любая пища - лишняя нагрузка на организм.
   - А мы с тобой, Гладышев, употребим водочки с балычком. И шашлычки! Кутить, так кутить.
  Подозвала робот-официанта, нащёлкала его клавиатурой песню прошлого века. Выпила и подпевала:
   - Я рождён в Советском Союзе
   - Сделан я в СССР....
   Пыталась всех втянуть в разговор, но смотрела только на Диану. Во все глаза.
   А я напрягался - что-то будет вечером?
   Дома вечером Люба:
   - На правах старшей жены требую тебя к себе. Где вы меня устроите?
   Устроили гостью в гостиной. И меня. Электра осталась одна в нашей семейной спальне. Диана в своей комнате - бывшей моей.
   - Гладышев, слабак, сними оптимизатор, - потребовала законная супруга. - Неужели так плохо выгляжу, что тебе нужен стимулятор?
   - Скорее наоборот, ты так великолепна, что боюсь опрофаниться.
   - Ничего, не бойся - всё у нас получится.
   И получилось. Я проспал допоздна и проснулся один. Вдвоём мы остались в квартире.
   - Где Диана? - спросил Электру.
   Но та не знала.
   Надел оптимизатор и попросил Билли связать с дочерью.
   - Мы с Любовь Александровной в Кремле, - услышал родной звоночек. - Здесь так здорово!
   Ещё бы. Бывшая резиденция русских царей и президентов превращена в исторический музей. Обойти её недели едва ли хватит. И мы терпеливо ждали. Но следующий раз услышали дочь, когда она была уже в Австралии. И опять:
   - Здесь так здорово!
   Потом была Антарктида. Потом Центр Управления Погодой на Сахалине. И мы поняли, что потеряли дочь навсегда.
   - Она выросла, - утешала меня Электра. - Она жаждет дела. С твоей женой ей интересней.
   - Женой, женой, - брюзжал как стопроцентный старик. - Ты моя жена и мать моего ребёнка, которого у нас подло похитили.
   - Она будет приезжать.
   Мы прожили с Электрой двадцать лет. Два десятка годов, наполненных теплотой сердечных отношений, спокойствием размеренной жизни и уютом московской квартиры. Думаете это скучно? Отнюдь. Мы не пропустили ни одной премьеры, ни в одном театре мегаполиса. Посетили все музеи, выставки, и потом следили за каждым обновлением экспозиций. Мимо не проходили новинки литературы. Мы посещали творческие вечера и капустники нынешних и будущих знаменитостей.
   Одно тяготило - как в то памятное утро Диана пропала вместе с Любой из нашей квартиры, так все эти годы и не удосужилась переступить её порог. Всё ей некогда, всё ей недосуг. Даже пообщаться толком не удавалось. Иногда, достигнув чего-то, она выходила на связь и, захлёбываясь воодушевлением, делилась новостями. Это были мгновения нашей радости. Которая тут же уступала место грусти (или огорчению?), ибо на вопрос: "Ты прилетишь, Дианочка?" неизменно следовал ответ:
   - Ой, сейчас некогда.
   И связь завершалась.
   На исходе двадцатого года нашего проживания в Москве мы получили от дочери приглашение на свадьбу. На свадьбу! Наша Дианочка выходит замуж. Порадует нас внуками.
   Мы собирались, переговариваясь.
   - Ну, как же при её непоседливом образе жизни с малышом?
   - Ребёнка мы непременно заберём к себе. И воспитаем.
   Мы собирались на свадьбу, а думали о новорожденном. Понимали, что дочь уже не вернуть в наши чертоги, а вот её детей.... В том, что у Дианочки будет ребёнок, сомнений не было - для чего же ещё современным молодым людям жениться?
   Возникли проблемы.
   Свадьба должна состояться на Луне.
   Нет, это не было чьей-то прихотью. Из новостных сообщений, мы знали, что Луна активно колонизируется, и уже насчитывает несколько сотен тысяч человек постоянного населения. Среди них жених нашей дочери.
   - Как он выглядит? - спросил. - Пришли изображение.
   Но Диана:
   - Прилетайте, всё увидите.
   Хорошо сказать - прилетайте. Мы из Москвы уж много-много лет ни шагу. А тут - шутка сказать - на Луну.
   Надо с кем-то связываться, что-то узнавать, кого-то просить.
   Решил попросить Любу. Мы не общались с того дня, как она похитила нашу дочь. Самовольно заменила ей отца и мать. Разве мог такое простить? Но обстоятельства вынуждали. Да и про зятётечка хотелось поподробнее.
   Прошу Билли связать с Любой.
   - Да? - голос законной жены сух и деловит. - Я пришлю за вами летательный аппарат.
   И всё. Конец связи. Нет больше времени для меня у Главного Хранителя Всемирного Разума. Не имею права обижаться - сам отвёрг. А она лишила меня дочери. Стало быть, квиты.
   Впрочем, если быть справедливым - вряд ли Диане понравился наш образ жизни. Куда как интересней с приёмной мамой - и темы, и масштабы. Живи - гуляй! Нет, живи - работай! Люба это умеет и Дианочке привила. А я что? А мы что?
   Электра сразу смирилась, признав в Любаше лидера. Электра - эта Даша. Даша воплоти, после смерти. Она сказала:
   - Мы летим, любимый?
   - Конечно, милая.
   Мне стыдно перед Электрой за свою слабость.
   Обратился за советом.
   - Билли, что думаешь по поводу?
   - Какие-то сомнения?
   - А ты не мог подсказать женишку, что не вери гут так-то. По-людски: приехал бы, показался да и проси руки суженой.
   - А двадцать пять баранов в калым?
   - Не помешают. Кстати, что придумать в свадебный подарок? Ты ведь знаешь, что у них есть, а чему будут рады.
   - Архаизм всё это, Создатель. У людей радость - раздели её с ними и не надо лучшего подарка.
   - А если мне женишок не понравится, или с Любашей найдутся темы для размолвок - что ж за свадьба-то без драки?
   - С таким настроением оставайся-ка ты в Первопрестольной.
   - От рук отбился?
   - Ну, тогда, какие вопросы?
   Любин личный космолёт (летающая тарелка?) приземлился в хоккейной коробке нашего двора. Беспилотный аппарат. Но всё равно кто-то его отслеживал, кто-то отсчитывал время посадки, время стоянки, отлёта....
   Я бы нырнул в разверзнувшийся люк и был таков. Но Эля (так теперь зову Электру) выдержала (за что благодарен) вполне разумную паузу. Напомадилась. Наряды два-три раза поменяла. Молодец! Что сказать?
   Душа рвалась к дочери.
   Но Люба. Её коварство, ледяной тон.
   Только Электра и вдохновляла.
   Лететь, лететь, конечно, надо - но родителями, а не какими-нибудь там статистами на свадьбу дочери.
   Любиным проискам мы противопоставим своё родительское великодушие.
   Может, всё надумал? Нет никакой проблемы?
   Двадцать лет прошло. Люба смирилась. Главный Хранитель чего-то там смирился, и не будет отыгрываться на наших родительских чувствах.
   Слетаем - посмотрим.
   Сели. Взлетели. Приземлились.
   Да, нет, конечно - прилунились. Раз на Луну, значит прилунились.
   И не почувствовал ничего. Разве только невесомость. Ремнём был пристёгнут в кресле (Эля тоже). Вдруг в какой-то момент чувствую, тело потеряло вес - лёгким-лёгким стало. Само готово лететь.
   Полёт длился - только моргнуть успел.
   На мониторе: "Добро пожаловать на Луну! Отстегните ремни. Сейчас откроется люк-трап".
   Мы отстегнули. Встали на ноги. Вес не вернулся. Ну, разве только частично.
   Шагнул к открывшейся двери - а получилось, взлетел в тарелке до сферического потолка, и приземлился (прилунился?) уже на трапе. Вот такой шажок - на пять-шесть метров - получился.
   Смотрю - мама дорогая! - небо звёздное, и солнце на черте горизонта.
   Встаёт? Садится?
   А кругом Луна. Самая настоящая.
   - Что сдрейфил? - это Билли. - Не удивительно. Первый человек, ступивший на эту твердь, намочил в штанишки. Так что....
   - Слушай, тут же нет атмосферы.
   - А оптимизатор на что?
   - Тогда верни мне земной вес.
   - Легко. Но как же экзотика?
   - Да чёрт с ней. Скажи лучше, почему нас не разрывает внутреннее давление?
   - Тебе хотелось бы? Сними оптимизатор - лопнешь, как воздушный шарик. Кровавенький такой.
   - Болтун. Но не вижу встречающих.
   - А они тебе надо?
   - Я думал, дочь....
   - Девочке сейчас не до вас. Впрочем, вот она.
   К нам летели два лунатика. Низко над поверхностью, но не касаясь её. Оба в одинаковых греческих туниках. Поди, узнай, который из них наша дочь. Впрочем, утрирую.
   Дианочка кинулась Эле на шею:
   - Мамочка!
   Туника - это мужская одежда или женская?
   Мне протянул руку курчавый, горбоносый, в тунике, но всё-таки молодой человек.
   - Здравствуйте. Меня Павлом зовут.
   Зятёк, стало быть.
   Я ответил на рукопожатие. Но тут Дианка повисла на шее.
   - Папка!
   Всё размерено - голову не разрывает её радостное ликование. Я к тому, что общение у нас телепатическое. На Луне нет атмосферы, так что связки напрягать не приходится. Голосовые.
   - Здравствуй, милая.
   - Идёмте, идёмте, - влечёт нас Диана с космодрома.
   Или стартовой площадки? Здесь уже стоят несколько десятков (а может, сотня?) "тарелок". Думаю, гости слетелись. Наверное, все Распорядители тут. Ещё бы - Главный Хранитель замуж выдаёт приёмную дочь.
   От этой мысли обида царапнула сердце.
   А, впрочем, сколько, Любовь Александровна, ты не интригуй, Дианочка наша с Элей дочь, и она любит нас.
   Впереди какое-то прозрачное строение.
   - Это наша оранжерея, - гордо Диана. - Сейчас я вам что-то покажу.
   Это был лунный камень. Я думал, что сказка. Красивая легенда. Никакого лунного камня в природе не существует.
   - Паша его нашёл, - Дианочка гордо. - Мой Паша - геолог.
   - Теперь, наверное, нет, - будущий зять смущён. - Меня дизайн увлек. Вы посмотрите, посмотрите....
   Вдоль стеклянных стен оранжереи стояли кадки (или тумбы?), из которых причудливыми изваяниями поднимались вверх чёрные, нет, антрацитово чёрные изваяния (по-другому не назовёшь).
   На что они похожи?
   На деревья? Да, вряд ли.
   На скульптуры? Тоже мимо.
   На фантазии изощрённого ума? Ближе к истине.
   Во! На мексиканские кактусы. Только чёрные и без иголок.
   - Они тёплые, - Диана. - Попробуй, папка.
   Я прикоснулся. Да, действительно не холодные, как на то намекал их цвет.
   - Может, радиоактивные? - забеспокоилась Эля.
   - Это застывшие солнечные лучи, - поведал Павел.
   - Правда, правда, - кивает головой Диана. - Они растут, когда светит солнце. Это солнечные лучи воплоти. Паша достал их из лунной шахты, и теперь они растут здесь.
   - А стены стеклянные зачем? - спросила Эля. - От холода?
   - От пыли, - Диана. - Пыль здесь такая вредная - везде норовит влезть. Только это не стекло - полимер прозрачный.
   Я подумал, порадовалась бы мама, будь жива, - какая у неё русская внучка.
   Длинная-длинная оранжерея - вдоль стен причудливые изваяния лунных камней. Когда из-за горизонта выныривает солнце, они начинают расти (прибывать в массе?), аккумулируя его энергию.
   Паша надумал оставить геологические изыскания и посвятить себя дизайну лунных камней. Диана, похоже, разделяет его пристрастия. Или, может, здесь другое? Более глубокие личностные чувства?
   Задаю себе вопрос - будь я женщиной, смог бы полюбить бывшего геолога Пашу? Спрашиваю об этом Элю. Мысленно, конечно.
   - Он не нравится тебе? - Электра удивлена.
   - А ты в восторге?
   - Отцовский эгоизм, - это Билли влез, как всегда не к месту.
   - В урну хочешь?
   - А рискни.
   Сволочь. Знает, что без оптимизатора на Луне мне не прожить и мгновения - на кусочки разорвёт внутреннее давление.
   Может, действительно отцовский эгоизм?
   Не скажу, что будущий зять вызывал во мне резкую антипатию. Нормальный парень. Но и всё. Казалось, моей незаурядной дочери пристало что-то адекватное.
   Ну, что ж - Паша, так Паша.
   Оранжерея лунных камней не пуста.
   Говорю теперь о людях. Они ходили по вместительному сооружению, разглядывали неземные чудеса, любовались. Возникали вопросы. Они достигали сознания Павла и весьма его беспокоили.
   - Да иди уж, - махнула рукой Диана.
   И тот, как гончая, получившая команду "Пиль!", сорвался с места и полетел к кому-то любопытствующему.
   Настало время родительского часа.
   - Ты любишь его, солнышко?
   - Да, конечно же, папка. Как можно его не любить?
   Молодо-зелено. Ещё как можно!
   - Уймись, - это Эля исподтишка.
   Действительно, ведь это у Дианочки праздник, она выходит замуж - чего ж я-то разворчался? Видимо, Билли прав - остаться надо было в Первопрестольной.
   Нет, надо настроиться. Надо полюбить или хотя бы сделать вид, что этот Паша мне не отвратен.
   - Билли?
   - Обыкновенный отцовский эгоизм. Особый рецидив у старых маразматиков.
   Знаю, откуда такое настроение у виртуального Брехунца.
   Как он доставал в Москве за мой осёдлый образ жизни. И лентяй я, мол, и сибарит. В мире дел невпроворот, а я картинки в галереях разглядываю. Искать, говорил, надо Костю и похищенные души прозрачных родичей Эли.
   А я ему - возродившийся Костя твоё детище, вот и напрягайся. И с прозрачными не всё ясно. По-моему, у них полюбовное соглашение. От моих дам отстали, тому я рад. Что ж, мне самому в их лице искать себе неприятности? Я живой человек, имею право на уют и счастье с любимой женщиной. Отстань!
   Долго так продолжалось. В конце концов, отстал. Угомонился. Сверкает серебряным браслетом на левом запястье да шипит себе к месту и не совсем. А я привык. И внимания не обращал. Даже скучновато порой без общения.
   - Тебе как понять? Своих-то детей - один из автоклава, и тот с приветом.
   Молчит скрипучка виртуальная.
   С отцовской нежностью всматриваюсь в любимые черты.
   - Как живёшь? Ты похудела. У вас будет малыш? Первый на Луне?
   - Нет, пока не думали. А ребятишки здесь уже есть. Такие лапушки.
   Покосился на Элю - всё прахом. Попляшем здесь на свадьбе и на свои палати.
   Она сжимает мои пальцы своими - уймись, приемли жизнь, как она есть, не напрягайся.
   Да уж.
   - Папка, ты иди пока к Павлу, а я мамочке что-то покажу.
   - Платье? - это Эля.
   - Ну, конечно.
   Дамы удаляются, а мне не хочется к зятю.
   Трогаю причудливое изваяние лунного камня - вот ты какой! Застывшие капли золотых лучей.
   - Абсолютное топливо, если бы мы не знали реакции аннигиляции.
   Вздрогнул. Обернулся. Люба.
   Двадцать лет прошло со дня последней встречи. Каких-то двадцать лет, и мы снова смотрим в глаза. И - не поверите - любуемся. Не берут годы мою первую и законную жену. Может, порода такая, сибирская? Косметика? Пластика? Да нет, конечно, - оптимизатор. Он, родимый, поддерживает Любу в великолепной форме. Ну, и меня тоже.
   - Так и аннигиляция - архаизм. Антигравитация нынче в моде с телекинезом.
   - Верно, Гладышев. В музее космонавтики реактивные двигатели.
   Пауза.
   Мы смотрим, не отрывая глаз, практически не мигая.
   Ловлю себя на подлой мысли, что хочу её.
   А почему, собственно, подлой?
   - Билли?
   - Мне, что за дело?
   - Предатель.
   Любина улыбка - само очарование.
   - Здравствуй, любимый. Отлично выглядишь.
   Воркует,... обольстительница. Впрочем, женщина и должна быть такой. Не увлечёшь самца - останешься без потомства. Таков закон природы. Только Люба - печальное исключение. Миллионы восторженных поклонников, супруг без патологий, а детей Бог не дал. Или не просила?
   - Закон природы есть такой - не обращала внимания?
   - О чём ты?
   - В дикой природе все самцы гораздо привлекательнее своих подруг. У льва есть грива, у оленя рога, у павлина хвост, у селезня оперение. Знаешь, почему?
   - Просвети.
   - Они должны понравиться самкам, чтобы поучаствовать в продолжении рода.
   - Да что ты?
   - У людей всё наоборот, поскольку и задачи перед человечеством иные - нужно двигать прогресс.
   - И получается....
   - Женщина крутит хвостом перед зеркалом, чтобы мужчина изредка, творя цивилизацию, посматривал в её сторону и обновлял поколение.
   - Браво! Отличная выкладка! Вижу, время зря не терял - развил цельное философское учение. Последователи уже есть или подбираешь?
   - Расскажи о своих успехах?
   - Мне похвастать нечем - время героев истекло. Оптимизатор уравнял людские возможности и способности. Даже Дианочка, щедро одарённая природой, не долго оставалась феноменом. Её способности изучены и материализованы.
   - Я не умею летать.
   - У тебя оптимизатор старой модели. Хочешь, поменять?
   - Спасибо, привык.
   - Я подарю.
   - Расскажи про Луну. Чем тут занят народ?
   - Я покажу попозже. Сейчас пора идти на церемонию.
   Люба плавно оторвалась от полимерного пола оранжереи и легко полетела вперёд. Потом остановилась, обернулась.
   - Гладышев, - это она моим многометровым прыжкам. - Не смеши народ. Стой, где стоишь - я сейчас слетаю за оптимизатором.
   У меня на руке два серебренных браслета.
   - Билли, ты в котором?
   - Угадай.
   - Помнится, кто-то урны заслужил.
   Любе:
   - Есть здесь урна, мусоросборник, утилизатор?
   - Зачем?
   Снял старый, видавший виды оптимизатор, показал, держа с брезгливым видом двумя пальцами.
   - Давай. Отдам в переработку. Или музей, как экспонат.
   - А говоришь, героев нет.
   - Живых....
   Церемониальный зал ничем не отличался от оранжереи - разве только прозрачный купол повыше. Двумя длинными рядами стояли гости - в бальных платьях, фраках, смокингах. Жених со священником уже томились в одном конце живого коридора. В другом искали меня - предстояло вести дочку под венец.
   Заложив крутой вираж, огибая строй смокингов, вихрем промчался на своё место.
   Дианка прыснула. Эля покачала головой и нахмурилась.
   Подал руку дочери - обопрись. И сам споткнулся, ощутив неожиданный прилив тяжести.
   - Билли?
   - А ты хотел воробышком порхать?
   Вполне земное притяжение. Спасибо друг.
   Рука, согнутая в локте, выдвинута вперёд. На ней покоится ручка моей дочери.
   Пошли, родная. К твоему счастью.
   Зазвучала музыка.
   Гости хлопают в ладоши. И это слышу.
   - Билли?
   - Газ в помещении. Азот.
   До алтаря шагов триста.
   - Пообщаемся, солнышко?
   - Да, конечно, папочка, я вся - внимание.
   - Хочу знать ваши планы относительно потомства.
   - Павел говорит, что дети - это игрушка, забава, а мы взрослые люди и должны заниматься серьёзными делами.
   - Все мужчины так говорят. Но ты женщина - твоё призвание рожать. Поставь его перед фактом.
   - То же самое говорила мама.
   - Пойми, ребёнок, ты - потомок удивительного народа, из-за бесплодия практически исчезнувшего с лика Земли. Доведи это и до Павла. Нельзя искусственно избегать того, что - не дай Бог! - уже заложено в тебя природой.
   - Такие страсти говоришь в день моей свадьбы.
   - Хочу твоего счастья.
   - Ты хочешь внуков в свою московскую квартиру.
   Я чуть не споткнулся.
   - Билли, она опять копается в моей голове?
   - Не обязательно. Эгоистичные желания читаются на твоём лице.
   Я справился, я не споткнулся.
   - А ты считаешь, здесь нормальный пейзаж, нормальные условия для воспитания малыша?
   - Папка, что ты всё об этом и об этом. Как тебе мой Павел?
   - Ты ответила на свой вопрос - он твой.
   Два строя гостей закончились. В одном последней рукоплескала Люба. Значит, гости выстроены по старшинству. А мама Эля осталась где-то там, в начале значимости.
   Передавая руку дочери жениху, смотрел не на него, на Любу - твоё коварство?
   И законная жена смотрела на меня. Во все глаза. И улыбалась.
   Что-то будет.
   Наверное, это справедливо, что ушли в прошлое все формы бракосочетания - осталось венчание. Красивый обряд.
   Клятва Всевышнему.
   А пусть отдувается - сам свёл.
   Ловлю себя на мысли, что Павел мне всё-таки не по душе. Горбоносый, лопоухий. А ведь внуки могут быть похожими на него.
   Целуются.
   Мы хлопаем в ладоши.
   Звучит музыка.
   Первый вальс жениха и невесты.
   Нет, уже молодожёнов.
   Ищу Элю, нахожу Любу.
   - Пригласишь?
   - Эмансипации на Луне в шесть раз меньше?
   - Традиции шорят. Белый танец, и всё такое прочее. Ждать, потом тебя искать. А тут - музыка, и ты под рукой. Пригласишь?
   - Приглашаю, - щёлкнул каблуками.
   Люба - изящный книксен и подаёт руку.
   Мы закружились. Парящие в азоте.
   - Шампанского хочу.
   Шампанское в ведёрках со льдом повсюду на круглых столиках. Это для любителей открывать. Для нелюбителей - в бокалах на разносах. Оно тягучее, почти вязкое, и пузырьки - как в замедленном кино - не спешат шипеть и лопаться. Но вкус отменный. Из закусок - фрукты, сладости.
   Мы пьём. Люба смеётся, обнажая коралловые зубы.
   - Хочу напиться!
   После нескольких бокалов.
   - Гладышев, хочу тебя. Что смотришь? Плюнь в лицо. Оттолкни. Перешагни. Многожёнец несчастный.
   - Стоп! Отмотай назад. Нет, лучше начни сначала, но без концовки.
   - Гладышев, я хочу тебя.
   Закрываю её рот поцелуем.
   У Любы на Луне свои апартаменты.
   Мы лежим в её постели, она рисует пальчиком круги на моей груди.
   - Вернёшься в Москву?
   - Я привык. Нам хорошо там с Элей.
   - А как же я?
   - Если все дела переделала, присоединяйся - будем жить втроём. Глядишь, внучка подкинут.
   Долгая пауза.
   - Тебе нравится Павел?
   Люба со вздохом:
   - Дианочка сама его выбрала.
   - Других кавалеров не было?
   - Да полно. Павел - самый бестолковый ухажёр.
   - Я заметил.
   - Но отличный учёный, геолог, дизайнер. Умница.
   - Ну-ну....
   - Зря ты. Все люди имеют доступ к Всемирному разуму. Многие способны формировать вопросы. Но лишь единицы - на них отвечать. Павел из их числа.
   Мне было приятно это слышать. Павла зауважал. Нет, не могла моя дочь увлечься заурядностью.
   Пауза. Если б не фигурное блуждание пальчика по груди, подумал, что Люба спит.
   - О чём молчишь?
   - Хочешь, покажу тебе Луну? У меня здесь есть заповедные места.
   - Наверное, надо возвращаться.
   - Да, брось. Завтра улетишь, и когда ещё будешь.
   Справедливо.
   - Пойдём, покажешь.
   Мы покинули лунный город.
   Дикий ландшафт. Звёзды, земной свет - солнце за горизонтом.
   - По Луне лучше двигаться в полёте, - поучает Люба. - Хоть не велика масса, но почва до того скалистая - легко ногу сломать.
   Оказалось не везде. Я про скалистую почву, опасную для ног. Кратеры, как озёрца водой, почти до краёв полны мелкодисперсной как пудра пылью.
   Летели, едва не касаясь причудливо изрытой поверхности, озирали окрестности, любовались пейзажами.
   Прилунились в центре небольшого кратера.
   - Мой любимый, - поведала жена. - Он маленький - его с Земли не видно - и потому безымянный. Я окрестила его кратером Мечты.
   Кратер Мечты чуть не до скалистых краёв заполнен лунной пылью. По крайней мере, посадка была мягкой. Только Люба осталась на поверхности, а я с головой ушёл в сыпучее месиво.
   В сознании её задорный смех и голос:
   - Гладышев, ты где?
   Я растерялся. Я ещё не умею обращаться с оптимизатором последнего поколения.
   - Билли!
   - Чтоб ты делал без меня?
   Выныриваю на поверхность.
   - Я чуть не утонул.
   - Да, пожалуй: плотность пыли много меньше воды - тебе самому и не выплыть.
   Люба лежит в блюдце кратера, заложив ногу на ногу, руки под голову, лицом к голубому диску Земли.
   Попытался соответствовать.
   - Алёша, смотри какое бездонное небо - целина человеческому разуму. Это хорошо, что ты упразднил границы и объединил землян, а то бы мы до сей поры глазели на звёзды из окопов.
   - Слушай, на Земле атмосфера, а здесь-то ни-ни. Я к тому, что любой космический гость величиною с гвоздь может стать смертельно опасным любому из нас.
   - Исключено. Над Землёй, гораздо выше Лунной орбиты, создан спутниковый зонт. Ни одному метеориту массой больше пылинки не прорваться к планете или её сателлиту. Всё отслеживается и уничтожается.
   - Сколько же потребовалось спутников?
   - Знают в Центре Метеоритной Безопасности.
   - Расскажи мне о Косте. Где он? Что с ним?
   - Вы не общаетесь?
   - А вы?
   Я вытянул шею, чтобы посмотреть, не насмехается Люба? - и нижние конечности мои утонули в пыли. Дёрнул их вверх, и голова погрузилась в серую пудру.
   Фу, какая гадость!
   - Билли, что за чертовщина?
   - Летать, надо учиться, как учился ходить.
   - Хорошо, хорошо, но позже. А сейчас, будь так любезен, всё делать за меня.
   Я вынырнул на пылевую поверхность и заглянул-таки в Любино лицо.
   - Так что с Костей?
   - У него были проблемы - мне так кажется - с обязательствами перед прозрачными. Какое-то время жил в Антарктиде, а твои родственники гуляли в пингвиньих фраках. Потом была подводная лаборатория на Багамских островах, и надо полагать, прозрачные там ихтиандрили. На Новой Гвинеи побывали в облике райских птиц.
   - Пастух заблудших душ!
   - В конце концов, Костя объявился в Манчестере, той самой клинике, где обрёл новое тело. Когда до меня дошла информация, попыталась через посредников - на прямой контакт не хватило - связаться с твоим братцем. Он выслушал предложение, принял, и даже поблагодарил. В Манчестер были доставлены костные останки с острова Скелетов (так, кажется, ты его окрестил?). Их клонировали и заселили душами. Вот такая одиссея твоих прозрачных родственников.
   Холодок тревоги царапнул сердце.
   - Давно это было?
   - Да уж.... Но ты не волнуйся. Первыми визитёрами в палаты заново родившихся были мы с Дианой. Комментарии нужны?
   - Успокоились?
   - А то.
   - Где они теперь?
   - Джигитуют. Великолепная девятка. Их трудно отслеживать - они обходятся без оптимизаторов. Но удивительный народ - с такими способностями сопротивляемости среде. Их видели даже на Луне.
   - С Костей во главе?
   - Возможно, в том числе.
   Задумался.
   Что творится с тобою, брат?
   Какие силы влекут по жизни?
   Какой огонь горит в груди?
   Всёпожирающее тщеславие?
   Костя, Костя, как ты несчастен.
   - Билли.
   - Да нет у меня с ним связи.
   - Я не о том. На Луне ведь нет атмосферы? Стало быть, мы здесь, как в открытом космосе?
   - Считай что так.
   - Откуда твой оптимизатор черпает энергию, поддерживающую организм?
   - Из пыли, когда есть контакт. Синтезирует из лучевой энергии.
   - Но ведь солнце за горизонтом.
   - А звёздные лучи? А отражённый земной свет?
   - Ловкач.
   - Ты думал.
   Наверное, нас потеряли.
   - Нас ждут, милая, надо возвращаться.
   - Полежим ещё. Мне так хорошо здесь - и ты рядом.
   Люба положила голову на моё плечо, руку на второе, а ногу на мои конечности. Обычные земные нежности. А меня так резко швырнуло в пылевую глубину, что показалось - спиной ухнулся о каменистоё дно кратера.
   Чёрт!
   - Билли! Что происходит?
   - Метеорит. Огромный космический метеорит вонзился в лунную поверхность.
   - Но этого не может быть!
   - Как видишь, может.
   - Где Люба?
   - Летит в Луна-Сити.
   - Свяжи меня с ней.
   Через несколько мгновений Любин голос в сознании.
   - Беда, Гладышев, метеорит из космоса прорвал защиту. Я в город. Сам доберёшься?
   - Я ни черта не вижу.
   - Напряги оптимизатор - у него есть навигаторские функции.
   Какие к чёрту функции!
   - Билли! Я не могу больше в этой пыли. Сделай что-нибудь.
   - Поднимемся повыше. Ещё выше. Ещё. Создатель, ты почти в открытом космосе.
   Я выбрался за границу пылевого облака. Надо мной звёздное небо и голубой диск. И ещё - один край горизонта начал плавиться жидким золотом, намекая на скорый восход солнца. Другой тонул в клубящемся мареве.
   - Билли, что с городом?
   - Нет города, Создатель.
   - Это.... Это....
   - Это катастрофа. Космическая катастрофа.
   - Билли!
   - Понял тебя. Но там нет ничего. Там нет никого. Ни людей, ни их оптимизаторов. Только пыль, которая не скоро уляжется.
   - Ты хочешь сказать....
   - Погибли все.
   - Диана!
   - Все.
   - Заткнись!
   Я рванул с руки оптимизатор и потерял сознание.
   Моё тело покоилось на границе пылевого облака. А душа унеслась далеко-далеко, на голубую планету, в заснеженную Москву.
   - Ма, а что такое жизнь?
   Моя красивая, умная, изящная мать, доктор наук и мастер спорта, пригладила непослушный вихор на мальчишеской голове.
   - Жизнь - это форма существования материи. Вот кристалл - он живёт своей жизнью. Он родился в недрах земли. Его нашли и отдали ювелиру. Теперь он сверкает в кулоне. Ты - мальчик, родился в Москве и ходишь в школу. А когда вырастешь, будешь делать добрые дела.
   - А когда умру?
   - Тебя предадут земле, и на могиле вырастут цветы. Твоё тело продолжит жизнь в новом облике.
   - А душа?
   - Душа отлетит в рай, где будет общаться с другими добрыми людьми.
   - И мы там встретимся?
   - Всенепременно.
   Мы встретимся, мама?
   Моё тело покоилось на границе пылевого облака.
   Я не смог сорвать оптимизатор - Билли был проворнее и отправил меня в нокаут.
   Медленно, медленно, день за днём пыль оседала. И тело моё опускалось вслед за ней. Билли не спешил будить во мне сознание. Удар по психике был мощнейший, и мой виртуальный врачеватель трудился не покладая рук.
   Наконец Луна вернулась в твёрдые границы. Я очнулся.
   Звёзды. Слепящий диск солнца.
   - Билли, где я?
   - Тебя в каких координатах сориентировать - Пифагора, Эйлера, Лобачевского? Проще говоря, если полетишь спиной к солнцу, то скоро доберёшься к тому месту, где был Луна-Сити.
   На месте лунного города зияла огромная воронка. Их называют кратерами.
   На дне кратера, в самом центре - распластанная фигурка. Раскинутые руки придают ей сходство с крестом.
   Люба.
   - Давно лежишь?
   - Надо лететь в Центр Метеоритной Защиты, разбираться в причинах прокола, а у меня нет сил.
   - Такая поза что-то даёт?
   Пристроился рядом на мягкой, как облако, пыли, раскинул руки.
   - Знаешь, что бывает от таких ударов?
   - Что, милая?
   - Алмазы рождаются.
   - Кажется, их называют слезами Аллаха.
   - Плакать хочется, но на Луне это невозможно - недоступная слабость. Ты как?
   - Пус-то-та. Гулкая пустота.
   - Ничего. Со временем заполнится. Полетишь на Землю?
   - Останусь с тобой.
   Помолчали, переваривая. Я - вдруг принятое решение. Люба - полученную информацию.
   - Почему мы здесь одни? Где народ?
   - Ногой топнула - чтоб ни одна душа без моего позволения.
   - Это верно - спасателям здесь делать нечего, а от сочувствующих стошнит.
   Помолчали, подыскивая тему, не провоцирующую разногласий.
   - Скажи, нужна человечеству эта Луна проклятая?
   - Теперь мы летать сюда будем каждый год 30 октября.
   - Согласен. Но городов здесь строить не будем.
   - Мы с тобой. А люди пускай. Человечество не запугают несколько сотен смертей.
   - Погибли все Распорядители.
   - Новых изберут.
   - Что тебе даёт пост Главного Хранителя?
   - Масштабы. Возможность быть в авангарде прогресса.
   - Честолюбие?
   - Скорее норма жизни.
   - Почему за мной не оставляешь права выбора?
   - Прости, была не права. Каждый волен на свою индивидуальность.
   - Эти бы слова да полвека назад....
   Солнце скрылось за горизонт - закончился лунный день. На поверхность опустилась мгла, а небо стало ярче. И ближе.
   Оттуда, из глубин неведомого космоса, примчался огромный болид на чудовищной скорости, и не стало очень дорогих мне людей. Сколько ты ещё таишь опасностей, звёздная Ойкумена? Не пора ли взяться за тебя всерьёз?
   - Билли.
   - Проснулся, Создатель? Тебя надо основательно встряхнуть прежде, чем на что-то подвигнуть. Сколько я тебе говорил - займись делом, займись делом.... Может, и не было этой трагедии, займись ты делом в своё время.
   - Думаешь?
   - Теперь-то что гадать.
   - Ладно. Помолчи.
   Обратился к Любе:
   - Тебе не стоит лететь в ЦМЗ, искать причину трагедии. Я назову её здесь и сейчас.
   Люба встрепенулась, села, по-турецки скрестив ноги:
   - Говори.
   - Космические скорости опережают реакцию Всемирного Разума.
   - Думаешь?
   - Нужна реорганизация. А под защиту следует брать всю солнечную систему, а то, не ровён час....
   - Гладышев, солнышко моё, неужто? Дай я тебя расцелую.
   Поцелуй Любе не удался - она утопила меня в пыли. Своим порывом. Потом извлекла и всё-таки припала устами.
   Приснился сон. Из голубого детства.
   Юркий физик, он же астроном, вызвал к доске.
   - Расскажи нам, Гладышев о лунных кратерах, природе происхождения и названиях.
   - Кратеры Луны не имеют ничего общего с вулканической деятельностью. Это следы внешнего воздействия космических тел на её поверхность. Вот этот назвали кратером Скорби. Здесь был город Луна-Сити, где выращивались удивительные кристаллы - лунные камни. Гигантских размеров метеорит, залетевший из космических просторов, в мгновение ока превратил город и его обитателей в пыль.
   - Как это, Гладышев? Никто ещё ничего не слышал о городе на Луне, а кратер Скорби - место его гибели - уже обозначен на её карте?
   - Значит, эта карта из будущего.
   - Вот я тебе вкачу сейчас двойку из настоящего - и плакала твоя медалька.
   Закончилась лунная ночь. Последняя ночь скорби.
   Мы улетаем с Любой. Нам уже выслали новый аппарат взамен погибшего. Он прилунился неподалёку и терпеливо ждёт.
   Впрочем, о чём я? Никто нас в нём не ждёт - тарелка пуста, а посадка совершена в автоматическом режиме.
   Я уже готов к отлёту - простился и настроился.
   Моя жена медлит.
   Она в центре кратера.
   Она в позе лотоса.
   Быть может, плачет.
   Возможно, молится.
   Не будем мешать.
   Моя жена, Любовь Александровна Гладышева, в девичестве Чернова, великий человек. Но и ей не чужды минуты слабости. Минуты скорби, минуты великой печали.
   Пусть себе.
   В наш век женщины разучились плакать. Это плохо.
   Это плохо потому, что мы, мужчины, разучились жалеть их и защищать.
   Слава Богу, нам с Любой это не грозит.
  
  
   А. Агарков. 8-922-701-89-92
   п. Увельский 2009г.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"