Агарков Анатолий Егорович : другие произведения.

Водяной

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Надо же так майдануться, чтобы
  фашизм с коммунизмом сравнивать.
  /на злобу дня/
  
  Опять дорога, опять в пути... Что ж... может быть именной этой дороге суждено вывести к уготованному именно мне жизненному пути. А если нет...? В мире еще много дорог, готовых вести дальше, если сердце снова позовет в путь....
  Меня зовут Анатолий. Анатолий Агарков. Слышали про такого?
  Наверное, нет - я стараюсь не говорить громко. Фактически, вообще издаю мало шума: я - тихий человек. Когда говорю, меня переспрашивают. Когда смеюсь, никто не скажет, что оглушительно. Когда плачу, чувствую слезы на лице, но не издаю звуков.
  Вот я такой - привыкайте: разговор будет долгим.
  Я собирался в пещеру Титичных гор - и вот я здесь.
  Найдя вход, был вынужден ползти на карачках до известного грота, где закончилось мое второе путешествие к этим горам и началось удивительное в страну, поцелованную временем. И вот он (грот) - внушительная почти круглая пещера с высоким сводом. С облегчением встал на ноги. Запахи прошлогоднего лета коснулись ноздрей - зеленой листвы, цветов и дождя. Когда-то здесь жили древние люди, и эхо шагов настораживало даже пугало, как отголосок былых времен.
  Я обыскал каждый дюйм подземного помещения: весь пол закован в лед, с потолка свисают сосульки - ни намека на клад Пугачева.
  Так и сказал ему (гроту), душевно страдая:
  - Здесь нет никакого клада!
  Однако мне не хотелось проигрывать. Несколько раз обошел по периметру, щупая стены и недоумевая, что же мне искать, что нащупывать - люк? потайной ход? нацарапанный знак?
  Думай, чекист - приказал себе.
  Медленно передвигаясь по ледяному полу, вел рукой по основанию стены, ища хоть какой-то символ, хоть малейший намек на то, что делать дальше. Боковым зрением заметил какое-то движение подо льдом, но проигнорировал его. Потом вернулся, нагнулся и стал изучать, подсвечивая фонариком. Не сразу, но понял - это пузырьки воздуха стремительно пролетают в потоке под прозрачным льдом. И куда они исчезают?
  - Природа не будет так глупа, чтобы разместить дверь к своему драгоценному королевству на поверхности, - сделал открытие и озвучил себе.
  Природа могла быть довольна своим мастерством: понял - вот он, заветный вход, и нежелание лезть под лед пробрало до самых костей. Но для чего-то же взял с собой заступ. Перед тем как пустить его в дело, тщательно изучил толщину льда, как будто он был одним из архитектурных элементов пещерной конструкции.
  Я был на границе миров. Интуиция с прежним опытом подсказывали - поток вышвырнет меня в иную реальность. Но все же - где именно? На каком обороте витка земной истории? Как угадать?
  Страшно? До жути. Даже холода не чувствую.
  Снял с себя всю одежду, сел на кромку льда, опустив ноги в прорубь.
  Чувствую стремительный поток воды, уносящийся под стену.
  Это же верная смерть - куда лезешь ты, шизофреник?
  Желудок свело от страха, сердце ныло нехорошим предчувствием, и я готов был захныкать от мысли, что мне все же придется это сделать. И остановиться уже не могу - давно отдал себя на волю случая.
  - Господи, вразуми безумца! - крикнул и, оттолкнувшись, скользнул в полынью.
  В одно мгновение меня затянуло в туннель, пронесло водоворотами, помяло и поцарапало о стены. Был момент, когда грудь начало жечь от недостатка воздуха, а перед глазами вдруг заплясала засасывающая чернота. Но тут солнце блеснуло - я хватил воздуха ртом и ухнул с вершины в пучину. Спиной - да так больно!
  Даже теперь неприятно вспоминать мои тогдашние впечатления.
  После стремительного тоннеля и шумного водопада стихия вдруг успокоилась - пещера пропала, надо мной было небо, а вокруг вода. Теперь движение ее было медленным и торжественным, даже немного жутковатым в своем величии. Меня несло по реке, как... ну, что там, в проруби-то плавает.
  Вся ширь ее открылась перед взором - чистая быстрина, бело-зеленый заберег кувшинок, камыши, осока, дальше лес. Безлюдным показался новый мир.
  Некоторое время, пока выбирался со стремнины, мотало во все стороны, словно лодку, попавшую в бурю. Ближе к берегу течение почти незаметно, но стебли кувшинок хватали как чьи-то руки, тянули вглубь. Приходилось часто нырять, ибо сил не хватало протиснуться между огромных листьев.
  В стене камышей открылся широкий проход к берегу.
  - Туда, - шепнул себе прокусанными губами.
  Нырнул и в полусумраке воды увидел змею перед лицом - черную с зеленоватым отливом треугольной головы. Она, даже не шелохнувшись, продолжала пристально смотреть мне в глаза. А ужалит - подумалось - за беззащитные гениталии....
  Разъяренный, смущенный, испуганный рванул на поверхность и вытащил на себе целый клубок водорослей. Конвульсивно дергаясь всем телом, пытался избавиться от них, но тщетно - бился, бился, пока не понял, что угодил в сеть. Еще были силы - пытался вывернуться из нее, пытался порвать и ничего не хотел думать о том, что у реки есть дно.
  Должно быть, страх лишил разума.
  Устал - затих. Где вы, пиявки? Кушайте меня на здоровье, пока кровь горяча.
  - Смотрите-ка!
  Я поднял голову над водой. На берегу, как пень одинокий, торчал человек. Он был в подбитом мехом плаще - не современном, с рукавами, а как бурка у Чапая - и держал в руке копье наконечником в мою сторону.
  - Чуда-юда какая-то.... Эй, подите сюда!
  Сквозь водоросли, облепившие лицо, различил грубоватый и глуповатый лик, заросший густой черной бородой. Волосы у человека были чуть светлее и заметно - пострижены. На поясе висел длинный кинжал. Средневековый рыбак?
  Тем временем, приблизились и другие.
  - Чего тут у тебя? - раздался хриплый бас. - Эй, смотри, водяной никак запутался в сетях!
  Голоса, смешки.... Всего их трое было - столпившихся на берегу. Они были похожи на медведей - бородатые, в меховых плащах.
  - Может, Падающей Водой принесло?
  Наступило молчание.
  - Ты прав - пойди, распутай его.
  На лице того, к кому обращались, появилась почти блаженная улыбка:
  - Не ты ли хвастал, что храбрейший из храбрых?
  Ответом было лишь недовольно ворчание, но, тем не менее, храбрейший из храбрых воткнул в землю копье, вошел в воду и сделал несколько шагов в мою сторону.
  - Эй, - оглянулся он на товарищей. - Я достану, моим будет.
  - Твоим, если за сеть заплатишь.
  Я к тому времени утвердился ногами на дне, но выпрямиться сеть не давала - дрожал скрюченный то ли от страха, то ли от холода. От людей ждал помощи - боялся гадюки. И увидел гнездо в кусте камыша - белые яйца, похожие на речную гальку. Вряд ли гадюки кладутся здесь, но охотиться могут. И тут же заметил возле куста отблеск змеиной чешуи в солнечных лучах. Вот тогда я опять испугался. Мне показалось, что она способна плеваться ядовитой слюной, и потихонечку завыл от страха и беспомощности. Кроме того, чувствовал боль и ломоту во всем теле: проскочить в потоке узкий горный тоннель, шлепнуться с верхотуры, запутаться в рыболовецкой сети - все эти действия имели последствия.
  Мало-помалу спасатель ко мне приближался. Вот вода достигла его колен - он снял плащ, свернул и бросил на берег. Вытащил кинжал из ножен - широким лезвием скорее похожий на нож мясника.
  - Сеть придется резать, - хрипло крикнул он.
  Хозяин ее на берегу промолчал - лишь плотнее запахнул полы плаща.
  - Если водяной, я его прикончу, - он уже был в двух шагах от меня и, конечно же, разглядел, что никакой я не водяной.
  Потом нахмурился и попятился:
  - Это... у него гадюка на голове.
  А ведь я даже не почувствовал, как она туда забралась. Впрочем, там целая куча водорослей. И еще на плечах. А руки спутаны. И ноги тоже.
  Гадюка, свернувшись кольцом, шипела, не замолкая ни на секунду - пойди, мол, прочь, плохой человек, это моя добыча. Из открытой пасти торчали два зуба, с которых сочился яд.
  - Не сомневаюсь, что ты струсил, а гадюку придумал, - донеслось с берега.
  - Кто мешает подойти посмотреть? - спасатель язвительно улыбнулся, но скорее мне - не змее же.
  - Водяной со змеей - хороший улов. Если сварить их разом в котле, уха будет или похлебка?
  - Я ее камнем убью, - сказал третий и, правда, нашел булыгу на берегу.
  - Ты меткий, известно, но как убьешь змею, не убив водяного?
  - А ты собираешься варить его живым?
  - Конечно.
  Глаза рыбаков насмешливы - они уже втроем возле меня.
  А мне остается бояться и психовать.
  - Подразни ее копьем, - предлагает один.
  - Если она нырнет, то вынырнет где - неизвестно. Может, в заднице у тебя.
  - В воде с ней не справиться, - согласились товарищи. - Надо тащить сеть на берег.
  Некоторое время они возились со снастью - отвязали концы от камышей, затянули к берегу, сузив до размеров невода. Я уже перестал скулить, но боялся не только змеи, но и траления, в ходе которого мог быть успешно утоплен.
  И таки кувыркнули ногами вверх, и протащили мордой через грязь и песок. Но, слава Всевышнему - я не только не захлебнулся, но даже услышал что-то вроде извинений.
  - Мы сделали все, чтобы этого не было.
  Шаг за шагом исследуя сеть, рыболовы искали змею. Приободрились, не найдя.
  - Мужики! - воскликнул один. - А это же не водяной.
  Он протянул руку, указывая на меня. Остальные закивали в знак согласия.
  - Мужики! - заговорил он снова, набрав в легкие побольше воздуха. - Давайте не будем его делить, пусть будет общим рабом.
  Другой ткнул копьем в клубок водорослей у меня на голове.
  - Сначала надо посмотреть - нет ли под ним змеи.
  Медленно и осторожно они распутали на мне сеть. И вот на свободе я - смертельно уставший, с ломотой во всем теле, особенно ногах и спине.
  Оставив попытки подбить меня на самодоставку, рыболовы из двух копий и свернутой сети соорудили вполне сносные носилки. По дороге советовали:
  - Подумай о том, кто ты такой и каким трудом заплачено за твое спасение. И если говорить начистоту - не найдется готовый заплатить за тебя, быть тебе рабом до скончания жизни. Ты все молчишь, но хоть слушаешь?
  Я разглядывал их, стараясь понять, в какую эпоху меня занесло.
  Бронзовый нож, наконечник копья - что это? бронзовый век? Речь их понятна - славяне, видать. Три рыболова как братья похожи. Сеть из пеньковой нитки....
  Вот и вся информация.
  В поселке землянок рыболовов с уловом встретили изумленно-радостными возгласами мужчины, женщины, старики и дети - душ с полста, никак не меньше. Остановили братьев:
  - Дайте разглядеть.
  Лишь к полудню в поселок вернулась тишина - все возвратились на свои места. Никто не захотел меня купить, лишив рыболовов надежды на прибыль. Немой, неходячий - стал и для них обузой.
  Какой-то очень сильный мужик, заподозрил что-то - грубо схватил меня за плечо и, ругаясь, спросил, из-за какой такой болезни я держу свой язык на привязи. А я будто тюк или труп лежу и молчу - беспомощный, неподвижный.
  Кстати, что с моей речью? Будто напрочь забыл, как она производится - только звуки ничтожные, стоны, мычание...
  Бил озноб не от холода, но от боли в конечностях и спине. И никак не мог собраться с мыслями - может, в этом причина моей немоты?
  Меня оставили там, где остановились - только носилки разобрали, опрокинув ношу на землю. Боль полыхнула в спине - все-таки позвоночник!
  Сгрузили - забыли. Никто не собирался меня кормить, смотреть мои раны, переломы, ушибы. Зачем же тогда спасали?
  Услышал фразу:
  - Сдохнет - скормим свиньям.
  Перспектива!
  Девочка лет девяти поодаль остановилась. Увидев мой взгляд на себе, она вздрогнула. А я ощутил неловкость, почти досаду - не от беспомощности, а от наготы.
  - Как тебя зовут? - спросил и сам удивился: речь-то вернулась!
  - Жанка.
  Длинные черные волосы спадали на ее плечи. Кожа лица белее мрамора, а зеленые глаза казались бездонными. Серое платье с чужого плеча укрывало ее до ступней.
  - У тебя нет тряпки, чтобы прикрыться? - сказал, наблюдая за ее реакцией.
  Она покачала головой.
  - Я - раб твоего отца?
  И снова единственным ответом было покачивание головой.
  - Я поправлюсь, и буду работать. Не надо меня свиньям. Разве люди едят людоедов?
  Девочка опустила голову. Блестящие глаза исчезли под длинными черными прядями. Не меняя позы, она не произносила ни звука - оставалась настолько безучастной, что я подумал: передо мной обыкновенная дурочка.
  - Но ведь ты понимаешь, что я говорю?
  - Да, - вздрогнув, прошептала она.
  Я с трудом приподнялся на локте:
  - Принеси мне покушать.
  Девочка снова вздрогнула.
  - Я поймаю лягушку, ты ее съешь?
  - Если поджаришь на огне.
  Чуть спустя жестом полным отвращения сунул запеченную квакушку в рот. Достаточно было одного неосторожного слова или смешка, чтобы нарушить эту ужасную трапезу. Более того - меня, наверное, вырвало.
  Почувствовал сытость после второй попрыгушки и вместе с ней жажду - так бывает всегда. А девочка сама сообразила - принесла в завернутом кульком листе лопуха несколько глотков речной воды. Вкус ее я уже знал.
  После еды боли вернулись - руки ломило, крючило ноги, спина полыхала паяльной лампой. Я весь дрожал, не хватало дыхания. Тем не менее, приложив ладонь к груди и кивнув головой, выразил свою благодарность кормилице.
  Она скромно потупила глаза.
  - Будем дружить? - сказал я. - Мне нужен друг.
  Она кивнула, и я с того дня больше не думал о свиньях.
  А в первый много часов подряд боролся не только с болью, но и усталостью - уверенный в том, что, как только усну, кто-нибудь из свиноводов перережет мне горло и скормит, кому обещал. Впрочем, из наблюдений вскорости заключил - люди землянок не более опасны, чем их ленивые собаки. Другое дело, что не очень-то гостеприимны - но, может быть, они за человека меня не считают? Водяным прозвали.
  День закончился, ночь миновала, а я все еще был жив. Даже поспал, а меня не убили. По причине, которой не мог понять, все обитатели поселка меня просто не замечали - лежит и лежит; сдохнет - свиньям корм. Кроме Жанки, конечно. Однажды она принесла в горшочке горячего молока с медом. А потом кем-то выброшенный плащ, пропахший собачьей мочой. Жизнь налаживалась.
  Девочка частенько сиживала подле меня с рукодельем - сети вязала сученой из пеньки ниткой. У нее был клубок, челнок и какое-то приспособление, на которое наматывалась готовая сетка. За несколько минут, освоив нехитрое ремесло, я стал ей полезен.
  Однажды грубый мужик увидел челнок в моих руках и сделал рабом. Перенес меня под громадный тополь, который спасал от дождя и жары, загрузил работой, приносил еду. В первый раз - кусок вяленого мяса, твердого, как деревяшка, и такого соленого, что щипало язык. Хозяин (так теперь буду звать его) вытер еду рукавом прежде, чем предложить. Я грыз ее целый день. Дали штаны и рубаху до пят - отнюдь не застиранные: к запаху привыкнуть не смог.
  На мое рукоделье смотреть приходили. А потом снова забыли.
  Тревога, страдание и стыд, одолевавшие меня с первого дня мучительного состояния, понемногу рассеялись - остались немощь и боль. И тайная радость, что я жив, несмотря на все мерзости, пережитые за последние дни. Была и досада - ведь сам себя вырвал из цивильной жизни, расстался со всеми, кого любил, стал немощным (а может, калекой?) и потерял свободу. Но вместе с ней горел маленький и слабый фитилек, пламя которого согревало. Я верил: Бог меня хранит, Судьба благоволит, удача не оставит - здоровье поправится, и дела пойдут в гору.
  С Жанкою мы дружили: она единственная знала мою тайну - я только с ней разговаривал. Почему молчал? Мне было то ли стыдно, то ли страшно, то ли.... Ну, не хотел я с ними общаться.
  - Ты знаешь какие-нибудь песни, малышка?
  Девочка подняла на меня глаза. Да, ей хотелось петь! Шум водопада, листвы в кроне тополя, птичий щебет - все это сливалось в красивую мелодию, и девочка принялась напевать медленную песенку, хлопая в ладоши после каждой строки.
  Это была монотонная грустная песня, и слова непонятны. А может, и не было слов - одни какие-то восклицания. Но ее чистый голосок в унисон окружающим звукам глубоко тронул душу.
  - Подожди-ка! - неожиданно воскликнула Жанка. - А ты ведь еще так и не сказал, как тебя зовут! У всех есть имена, кроме рабов.
  - А я не видел в селении рабов.
  Она колокольчиком рассмеялась.
  - Они быстро становятся членами семьи, в которой работают - мужчины мужьями, женщины женами. А настоящие рабы есть только в городе.
  - Далеко до него?
  - Скоро узнаешь - тебя хотят подарить нашему родственнику. Он - башмачник.
  - Я не хочу быть башмачником.
  Девочка вздохнула и пожала плечами.
  - А что ты хочешь? Ты даже не можешь ходить и сидеть. Только руками работать.
  - Хочу быть вашим правителем - я много знаю и у меня имя есть. По вашим законам не могу быть рабом - меня зовут Анатолий.
  Жанка снова запела, и новая песенка звучала воинственно.
  - Звучит неплохо. Это чей язык? Кто тебя научил?
  Девочка невольно покраснела под моим пристальным взглядом.
  - Я не знаю. Эти слова рождаются сами внутри меня именно так, как они звучат.
  - Тогда в чем смысл твоих песен?
  - Это новый мир, другая жизнь.... В ней достаточно захотеть, чтобы все считали тебя свободным.
  Мысль догнала:
  - Ты не здесь рождена? Ты рабой была? А теперь?
  - А теперь я жена старшего сына хозяина.
  При первых всполохах утренней зари ветерок бежал от леса к реке, вздымая гнилостные испарения нечистот поселка. Вечерний бриз приносил сладковатый запах тины и камыша. В эти мгновения я просыпался и отходил ко сну. У меня был кров из листвы и сухая трава под лежанку, я научился ползать в кусты по нужде. Если бы у меня ходили ноги, я мог стать членом семьи и жить в землянке бок о бок с немытыми и вонючими ее обитателями.
  Сама мысль ужасала.
  Тем не менее, не желал быть больным и слабым - превозмогая боль, тренировал спину с ногами, мечтая когда-нибудь встать. Сидеть я уже научился.
  Иногда мною занималась Жанка. Когда она приказывала, в ее зеленых глазах вспыхивал огонь, не допускавший ни возражения, ни отсрочки, и появлялась какая-то внезапная суровость, из-за которой она казалась старше, чем была на самом деле. И даже старше меня, не отважившегося на возражения. В такие моменты и боль притуплялась, и многое удавалось.
  Иногда она пела на родном языке, и хотя слова песен были непонятны, в них словно чувствовался запах леса, журчание ручья, шорох ветра в листве деревьев. Жанка могла часами сидеть и вязать сеть, и на лице ее не отражалось никаких чувств - ни малейшего волнения, ни интереса. Я приставал к ней с расспросами.
  Пытал по поводу религии, но, похоже, она даже не понимала, о чем идет речь.
  В каком же я веке? - черт его раздери!
  У них даже идолов нет. И рабство какое-то ненастоящее. Суровы? - да! Но не жестоки. Заболел - вынесли из землянки, положили в тенек - жди судьбы. Так же они умирали.
  Жизнь в деревне землянок текла размеренно. Каждое утро, позавтракав скопом, но каждый свое, ее обитатели расходились с невозмутимыми выражениями на лицах - кто в лес, кто на реку, кто занимался ремонтом или строительством жилья, кто правил снасти или оружие. Правителя не было - да и надобности в нем, похоже, тоже. Свары бывали редко и только среди отдельных личностей, никогда не перерастая в массовые потасовки. Лес и река кишели дичью - еды всем хватало, так что делить было нечего. Женщины - через одну беременны, но детей не сказать, что много. Возможно, зимы были голодными - слабые не выживали.
  К чему это я?
  Не смотря на прыжок в прорубь, я по-прежнему тот человек, который не любит сюрпризов и неожиданностей - все как хочу, все по плану. Каждая минута рассчитана для дела. Ну и что, что рабом считают, что ноги в отказе, что сети вяжу, на еду зарабатывая - голова-то иными мыслями занята.
  А мысли такие - хочу стать лидером у этих людей. Только еще не решил каким - светским или духовным? Допустим, светским.... Заведу охрану, обложу налогом, заставлю построить себе избу. Все будут приветствовать меня при встрече или делать вид, что рады видеть. В глаза взгляды уважительные, обожающие... в спину - ненавидящие, предостерегающие. Буду наказывать - власть, знаете ли, надо доказывать. Хотя я терпеть не могу насилия - предпочитаю решать все умом. То есть просто загноблю и все.
  М-да... Проблем с этой светской властью!
  Меня передернуло непроизвольно.
  А дни текли тем же муторным чередом и серой обыденностью. Я лежал под тополем, сонно наблюдая, что происходит в поселке - его обитатели мне казались насекомыми, занимающиеся бессмысленным существованием - и репетировал суровые жесты и взгляды будущего их начальника. Вспоминал самые отвязные ругательства, которые где-либо когда слышал, надеясь запугать ими простодушных обитателей землянок. Еще мне хотелось иметь свирепый вид и мерзкий голос.
  Эти мечты и мысли вносили какую-то приятную тревогу в душу калеки-раба.
  Я должен стать их правителем! Ведь я на целую милю умнее всех живущих здесь, взятых скопом. Они должны меня слушаться. Слишком тупыми и тормознутыми казались все эти люди, чтобы противиться. Ну, а тех, кто поумней, следует выявить и приручить.
  Да, именно с этого и надо начать - найти преданных сторонников.
  - Послушай, - как-то ненастным днем Жанку попросил, - ты не можешь для меня развести огонь? Конечности зябнут.
  Девочка покачала головой:
  - Хозяина надо спросить.
  Я решился - пора начинать:
  - Ну-ка зови его сюда - человек же я, а не зверь.
  Интересно, как они добывают огонь - искрой высекаемой? трением дерева? или борются как уламры? С каким бы удовлетворением полежал сейчас у костра, вздохнул запах дыма. Дождь ли идет, светит ли солнце, огонь - добрый кум, возвращает силы, создает уют под открытым небом. А еще фляжка выпивки, некстати (?) подумалось.
  Жанка убежала за свекром, а я размечтался - научу их готовить настойку.
  Явился хозяин мой суровый - сурово взглянул, сурово спросил:
  - Ты выучился нашим словам - правильно она говорит?
  - Правильно, - ответил я, кивнув головой. - А теперь послушай-ка человека, который повсюду почти побывал и почти все повидал. Заставляете меня вязать сети, хотите подарить башмачнику, кормите впроголодь - впрочем, спасибо, что кормите, а не скормили. Однако лучше было бы использовать мои знания, а не руки. Хотите, я научу вас готовить веселящий напиток - выпил, и ноги сами пускаются в пляс. Небо дало вам в руки случай стать счастливыми. Вы сто тридцать раз закинете в реку свою сеть, а такого еще раз не выловите.
  Глаза хозяина моего на мгновение остекленели: видимо, с такой интенсивностью он обдумывал информацию, что даже позабыл жить. Потом шевельнулся:
  - Ты не врешь?
  - Можешь проверить.
  Хозяин с удивлением рассматривал разговорившегося раба.
  - Нечего удивляться - принесите мне ягод, каких только соберете. Но сначала одежду неношеную, а эту, - вытащил из-под себя Жанкин подарок - сожгите.
  Хозяин ушел и скоро вернулся с холщовой парой - штаны и рубашка.
  - Вот, - сказал он, - для тебя. Надевай!
  Тряпье я с себя стянул, но обновы примерять не спешил.
  - Отнесите к воде - мне надо помыться.
  Хозяин кинулся буквально исполнять мое указание.
  - Э, брат, - остановил его я, - так ты меня всего изломаешь. Зови других мужиков, делайте носилки. Клянусь - чем больше заботы вы проявите, тем крепче будет напиток и веселей голова.
  Бородатый плут скорчил забавную рожу и помчался за рыболовами. И как мне не претила сомнительная роль шута, не удержался и захохотал. Жанка вторила серебряным колокольчиком.
  Я помыт, переодет, в полутора метрах от меня горит веселый костерок, а рядом гора всевозможных ягод и горшок ведер на пять - самый большой на все селение, обитатели которого собрались вокруг и с любопытством взирают.
  Приказал женщинам сыпать ягоды в горшок и мять толкушками - слой за слоем, чтобы сок появился. Потом сосуд заполнили водой.
  - Все?
  - Нет. Нужно заклинание.
  Хозяин мой облизнулся:
  - А ну, друг, скажи это слово, рождающее веселящий напиток.
  - Никто не может знать его, кроме колдуна. У вас есть такой?
  - Чур, меня! - зашептались в кругу.
  - Теперь будет! Я - знаток белой магии, которая связана с таинственными свойствами всего сущего.
  Повадил руками над котлом, пошевелил губами, зажмурив глаза:
  - А теперь накройте его и ступайте по своим делам. Когда народится новая луна, веселящий напиток будет готов.
  - Что это значит? - требовательно спросил мой хозяин.
  - Это значит, горшок зачал младенца, и ему надо дозреть. Я буду за ним приглядывать, а вы меня кормить и носить валежник для костра - веселящему напитку нужно тепло.
  - Я полагал, что мы сейчас будем пить, - сказал мой хозяин.
  - Если будешь ворчать, он прокиснет, - остудил его я.
  Хозяин с мрачным видом удалился. Остальные тоже были разочарованы.
  - Думаю, - сказал Жанке, - хватит тебе вязать сети: будешь помощницей.
  - Ты сделаешь меня колдуном? - обрадовалась девочка.
  - Я научу тебя многим полезным вещам. Только обещай, что никому не расскажешь о них, пока я здесь: эти знания не всем можно доверить. Обещаешь?
  Погладил девочку по густым, грязным и спутанным волосам.
  - Твой народ учить да учить: он непоседлив, упрям, своеволен - ему нужна твердая рука. Ты поможешь мне ими править? Ты ведь прирожденный командир.
  Раззадорившись, внушал молчаливой собеседнице идею грядущих преобразований - кроме собак и свиней легко приручаются кони и козы, еще утки и кролики. А жить надо в избах - не под землей, а на ней. Я научу их строить.
  Родилась новая мысль - у меня будет колхоз! Идея понравилась - не управлять, а направлять. Здорово, черт возьми! Будем выращивать плоды-овощи-злаки, и возить в город на продажу. Ах, если бы не моя немощь, каких делов можно натворить!
  - Отличное место - река, лес, поле - будто создано для процветания колхоза "Светлый путь"! Такие дела завернем! Ты только верь мне и помогай. Ты не боишься?
  - Нет-нет, - Жанка головой помотала.
  Выглядела она бледненькой, но глаза горели настроением - ей не хватало озорства, характерного для детей ее возраста.
  Надо подкормить помощницу - решил.
  Потребовал трехразовое питание, и в первый же полдень Жанка притащила от хозяина печеную рыбу. Умяли с юной помощницей обед и задремали в тени под тополем.
  Жизнь повернулась другим коленкором!
  На третий день настойка ягодная зашипела, запузырилась и покрылась пеной.
  Я попробовал ложкой из березовой коры и сплюнул.
  - Ишачья моча! Сахару не хватает.
  Жанку просветил:
  - Нас убьют, если что-нибудь не придумаем.
  - А что придумать? - побелевшими губами прошептала девочка. - Жаль, конечно... как-то оно наперекосяк пошло... лучше бы мы сети вязали.
  - Хоп! Я придумал - сходи в лес, принеси мухоморов: такие красные грибы с белыми пятнышками. Знаешь?
  - Да, но... от них болеют и умирают, - совсем растерялась Жанка. - Так нельзя.
  - Помрут, не убьют. Но не помрут - я же колдун, а ты моя помощница и должна мне верить. Иди - принеси.
  Девочка перестала упираться и побрела в лес.
  Принесла в подоле пять больших шляпок весьма ядовитых грибов.
  - Ты только не клади их целыми - догадаются.
  - Маленькая, а уже умная, - согласился с доводом. - Давай нащипим их кусочками. Я так думаю, все, что растет от Бога - он не захочет, никто не умрет.
  - А кто это?
  - Хочешь, расскажу?
  С именем Господа на устах мы укрепили настойку ягодную мухомором.
  И славно так прокатило!
  Когда время пришло, стойбище так назюзюкалось - и плясали, и пели, и, блаженно улыбаясь, вели бесконечные разговоры. Никого не оставил равнодушным веселящий напиток: от стара до мала все сияли - вот что поганки с людьми делают.
  - Пейте, ага...,- подливал я им в чаши, благосклонно кивая.
  - Ты красивый, - полезла какая-то баба целоваться.
  - Красота мужчины в характере, а не в том, куда ты руками лезешь, - остудил ее я.
  Ни я, ни Жанка приготовленную нами гадость не пили, но, должно быть, нанюхались и разговорились.
  - Не жалеешь, что девочкой родилась?
  - Мужчиной жить тяжело. А мне сейчас достаточно прикинутся дурочкой и никто не трогает.
  Умничка! И молодец, что поверила мне - впереди у нас великие свершения. Если я стану королем, сделаю ее принцессой.
  - Хочешь принцессой быть? Есть шанс.
  Пока другие упивались, мы с помощницей объедались - было из чего выбирать.
  И в какой-то момент вдруг понял, как преуспеть в этом благословенном мире. Надо составить кодекс законов и заставить всех поклясться их выполнять - за чарку веселящего напитка селяне мне в чем угодно присягнут.
  Вот только почему хорошая мысля всегда приходит опосля? Блин! Как минимум две недели потеряю до следующей попойки.
  Потом еще подумал и довольный гоготнул. Ну, в каком-то смысле....
  И еще. В пьяном разговоре кто-то обмолвился о местах выхода Силы - на него прицыкнули, но я услышал и спросил - о чем это?
  - Кому надо, тот про места выхода Силы знает, - сказал болтун и приложил палец к губам.
  Я задумался - и, наверное, это главный итог пиршества для меня.
  В селении же вот что сотворилось. Один мужик в реке на мелководье захлебнулся, где и курицу не утопить. Другой с дерева упал, переломался - не жилец. Остальные драку учинили - то ли стенка на стенку, то ли каждый за себя. Друг друга по мордасам били, одного до смерти запинали - испокон веку такого здесь не было.
  На следующий день оклемались, подсчитали потери, крякая, поскребли сферы лохматые и ко мне - надо бы повторить.
  - Анархия кончилась, - объявил селянам. - Командовать парадом буду я.
  И начал новый порядок устанавливать.
  Бывшего своего хозяина назначил заместителем. Он подумал, но так и не понял, гордиться ли ему оказанной честью или вовсе наоборот. На всякий случай принес мне новехонький плащ, соответствующий моему статусу председателя.
  И дальше все пошло просто замечательно - я объявлял о формировании бригад, а он назначал бригадиров. Артельно стали трудиться рыбаки, охотники, собиратели меда, ягод, птичьих яиц и прочих даров природы. И славно трудились! Женщин организовали в поваров, мастериц пошива верхней одежды, заготовительниц зимних запасов. Результаты труда стали общими - вместе питались, запасали продукты, мастерили утварь.
  Подобное предполагалось. Но как быть с избами? Я - малоподвижен, у них опыта нет, инструмента. Но бригаду создали и стали валить деревья бронзовыми топорами.
  Жили, работали, но сомнения множились - зачем это нужно, если нет веселящего напитка? И как эти сомнения рассеять, не очень понятно. Не получается структуры власти, как аппарата насилия: сказано - сделано, не сделано - а-та-та. У нас пока: сделают и смотрят на меня - когда же, начальник, веселящий напиток? И что делать?
  На Родине моей родной считается - если решение не найдено вечером, оно обязательно само явится утром в виде некой мудрости. Но если следовать желаниям подданных, то утром могло явиться разве только похмелье.
  Собрал бригадиров на совет.
  - Ну, смелей, проявляйте разумную инициативу!
  Они откуда-то догадались, что бывает за инициативу, и дружно так замолчали.
  Запустил угрозу:
  - Здесь кто-то должности не соответствует?
  Намек поняли, и все принялись энергично советовать, как нам организовать работу, не поощряя людей на выпивку.
  - Надо пороть неисполнительных бригадиров! - наконец просиял самый затюканный, а потому изворотливый. - А те будут пороть людишек своих.
  Зам мой набычился:
  - С тебя и начнем - выпорем прямо сейчас, на совете.
  А мне идея понравилась - она давала право завести карающий орган, который мог стать и моей охраной. Сейчас прольется чья-то кровь... но я промолчал. Зато пробило на откровения бывшего моего хозяина, обычно сдержанного - видимо накопилось.
  - Не понимаю! - прошипел он. - Почему веселящий напиток под запретом? Ягоды кончились или наш уважаемый правитель забыл заклятие?
  Он закатил глаза и сел.
  Рыкнул я:
  - Повторяю для безграмотных - веселящий напиток только в праздники.
  - Но когда же он будет? Бабы еще ягоды не толкли!
  Я открыл рот и закрыл. До меня вдруг дошло, в каком жутком одиночестве я среди бригадиров - всем нужен веселящий напиток, а я чего-то вдруг упираюсь. Они тут комедь предо мною ломают, в бригады организовались - ждут, а я упрямлюсь. Может, зря?
  - Нажраться хотите? Ну, хорошо - завтра ставим напиток.
  Назавтра случилась революция.
  Искали горшок, а нашли его полным напитка - и отбродившим, и, должно быть, приправленным мухоморами. Селение тут же упилось до риз со всеми известными выкрутасами.
  Я лежал под тополем - одинокий, несчастный. За реформами забыл о своей помощнице, и Жанка, подлючка маленькая, предала меня - к гадалке ходить не надо. Что теперь будет со мной и затеей? Ждал самого худшего, но народ, проспавшись, связал плот из бревен для моего дворца, уложил меня - в гребцах зам председателя и три известных рыболова.
  Напутствуя, с берега кричали:
  - Забери, река, то, что дала - нам без надобности.
  Такие дела.
  
  А. Агарков
   санаторий "Урал"
   апрель 2015 г
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"