Когда за офицером МУРа закрылась дверь, дед покрутил пальцем у виска и сказал:
- В семье не без таланта.
Это он обо мне. И все поняли, что он имел в виду.
Консилиум состоялся немедленно: вся родня налицо - отец, мама, бабушка. Вот дед не остался: он - генерал, занятой человек. Но с порога объявил:
- Присоединюсь к решению большинства. А если ремень присудите, то рука ещё не ослабела.
Он продемонстрировал кулак весь в веснушках, как мордашка первоклассницы и таких же габаритов.
Я сидел на диване и тяжко вздыхал. Меня только что отмазали от тюрьмы, от колонии для малолетних преступников, от СИЗО или, по крайней мере, от "обезьянника". Семью от позора. А такую семью, скажу я Вам, нельзя позорить ни в коем случае. Судите сами.
Дед - папа мамы, генерал ГРУ. Больше о нём ничего не знаю, и не положено.
Бабушка - мама папы, заслуженная учительница (или учитель - как правильнее-то?) Башкирии. Преподавала естественные науки в одном из сёл Предуралья. Там и вырастила одна сына медалиста и умника, без экзаменов поступившего в самый престижный ВУЗ страны. Теперь она на пенсии, живёт с нами, кормит папу пирогами, меня - пирожками.
Папа - выпускник МГИМО. Ему прочили блестящую дипломатическую карьеру. Она так и начиналась. Но Родина потребовала от сына своего исполнение патриотического долга. Долг был исполнен, а карьера загублена. Британские секретные службы не докопались до исполнителей политического конфуза и выслали молодого дипломата (в том числе) из страны - а могли бы посадить и надолго, знай всей правды. Отец ушёл из МИДа, осел в одном из кабинетов того самого заведения, которое испортило ему дипломатическую карьеру. Подшивал бумажки, в начале каждого часа аккуратно прикладывался к горлышку сосуда с коньяком, который покоился во внутреннем кармане пиджака. Ещё дальше - в дальнем углу никогда не открываемого ящика хранился заслуженный, но не любимый орден - для него даже не было проверчено дырочки ни в одном из френчей хозяина. Отец не то чтобы тяготился службой в Конторе - не горел, не увлекался, не стремился - просто отбывал положенное время за вполне приличную зарплату. Постоянно выпивая, он никогда не напивался - то ли привычка, то ли специальные (для шпионов) таблетки. Мама деликатно не замечала его слабостей и всячески поддерживала авторитет главы семьи.
Мама - доктор биологических наук, профессор МГУ. Ещё она увлекается минералогией. За один из докладов о самоцветах Урала ей присвоили ещё одну учёную степень - правда, кандидатскую. У неё своя кафедра, и на ней существует Клуб Путешествующих Дилетантов (КПД) - её собственное детище и название. Каждое лето с командой из увлечённых студентов, аспирантов, молодых учёных, причём разных факультетов, даже ВУЗов, она отправляется в дальние уголки нашей необъятной Родины. Кроме сплава по рекам, таёжных костров и горных восхождений они попутно изучают быт и культуру края, историю, геологию, флору и фауну. Материалы, привезённые из двух-трёх месячной летней экспедиции, изучаются и обрабатываются весь год. Новый маршрут выбирается общим голосованием. Мне это ужасно нравилось, и я всё настойчивее просился с мамой "в поле". Ответ не отличался разнообразием - подрасти. И вот я подрос настолько, что за мной пришли из МУРа. Но об этом ниже, закончу про маму. Дочка генерала, она воспитывалась мамой, ныне покойной бабушкой моей. Попробовала себя везде - в гимнастике, музыке, литературе, живописи. Везде у неё были весомые успехи - одарённая личность. В конце концов, выбрала биологию - науку о жизни. Её труды печатались, она ездила на международные симпозиумы. Я думаю, она много умнее папы, поэтому у нас в семье царили, по выражению бабушки, - " тишь, да гладь, да Божья благодать".
Вот вроде бы и всё о членах семейной инквизиции, собравшейся судить меня, незадачливого. Ах да, внешний облик - кто на кого похож.
- Ну, дед - это Генерал с большой буквы, хотя и ходил всегда в штатском. Он не жил с нами. У него была квартира в Центре и дача в пригороде. Там мы обитали летом, встречали и отмечали праздники во все оставшиеся времена года. А похож он был на Будённого - вот такие усища!
Бабушка - тихая, вежливая (даже в воркотне своей), уступчивая женщина. Она полностью посвятила себя кухне и нашему пропитанию, а также чистоте в квартире. Свои у неё были только воспоминания и ворох фотографий (много - пожелтевших) в картонной коробке.
Папа - кругленький, среднего роста мужчинка, с брюшком и большими залысинами. Открывая входную дверь, он возвещал:
- Бобчинский прибыл.
- А Добчинский? - подыгрывала мама.
- В пивнушке шельмец.
Иногда мама, озабоченно поглядывая на часы:
- Где же Добчинский с Бобчинским? Этак мы в театр опоздаем.
Мама - худенькая, очень красивая женщина с изящной фигуркой и манерами генеральской дочки. Однако очевидцы проговорились, что в походах у костра она пила водку из бутылки, курила папиросы и ругалась матом, если на пути встречались субъекты, препятствующие её благородным замыслам. И с трудом не верится - хоть одним бы глазком, хоть краешком уха...
Такая вот моя семья. Теперь о себе, что ли. Да ладно, ничего особенного, расскажу по ходу дела. Нормальным ребёнком был, потом подростком. Играл в футбол с пацанами во дворе, с отцом в шахматы на диване. Глазел в микроскоп на мамины минералы, лепил с бабушкой пельмени. Меня ни в чём не ограничивали, ни к чему не принуждали.
- Талант, если он есть, - говаривала мама, - обязательно проявится. А если его нет, то и незачем насиловать человека - жизнь один раз даётся.
Талант проявился, но не там, где его ожидали.
Отец надеялся, что я поступлю в МГИМО и совершу то, чего его лишили обстоятельства - стану великим дипломатом. Мама видела меня студентом МГУ и обязательно её факультета. По этому поводу они не спорили - мои школьные успехи и природные дарования, а также отсутствие серьёзных увлечений спортом, искусством и девицами, давали им надежду, что мне по силам обучаться и закончить оба ВУЗа одновременно. Я не возражал. До поры до времени. Но вот однажды...
Однажды мне попал на глаза труд Е. Тарга "Основы компьютерного программирования". И мне захотелось попробовать. Пока - никакого честолюбия, гольный интерес. Потом увлечение. Потом... Забыты футбол, и шахматы, и бабушка напрасно ждала меня на кухне. В кратчайшие сроки проштудировал всю имеющуюся под рукой литературу, полез за информацией в Интернет.
Тонкий аромат духов не сразу уловил - сначала тёплое дыхание над правым ухом.
- Чем занимаешься?
Мама.
- Да вот, пытаюсь сайт свой создать...
Нетерпеливое движение плечом должно было показать окончание фразы - а кто-то мне мешает.
- Тебе зачем? Для баловства - не иначи (это не описка, это фольклор, приобретённый в походах по глубинкам России). Мне нарисуй. А то стыд-позор: доктор наук без своего фейса в Инете.
- Доверяешь?
- Погано будет - выброшу.
Мама любила нашу Родину, её народ, и эту любовь прививала мне - пусть даже через фольклор. Бабушка-педагог качала головой, не одобряя её "словечки", но не смела перечить хозяйке дома - не то воспитание.
- Доброму вебмастеру ты бы выложила с десяток червонцев (сто тысяч рублей - кому невдомек) - готов робить за половину, - торговался я, не отрывая взгляд от монитора, а пальцы уж побежали по клавиатуре с новым настроем.
- А то в манях у тебя недостаток?
- Главное не итог - важен принцип: каждому по труду.
- Если скажешь, на что потратишь - считай, договорились.
- Куплю акции "АлРосы".
- Прогнозируют скачок котировок?
- Не знаю, но название красивое.
Мамин сайт получился - загляденье. Главное - я ничего нигде не "слизывал", всё писалось, компоновалось, рисовалось с чистого листа под руководством методички. Заказчик остался доволен, и его благодарность подвинула меня на новое деяние.
Следующим моим детищем был Билли. Тот самый мошенник, из-за которого семейная инквизиция выясняла теперь: в кого я такой уродился, и чего можно ожидать от меня в дальнейшем.
Я создавал поисковик, с которым было бы приятно и интересно блуждать в виртуальных дебрях. Обучил его анализировать собираемую информацию, делать выводы по интересующему меня направлению. Функции прогнозирования придал с потайной надеждой когда-нибудь принять участие в биржевой игре - рос в обеспеченной семье, и деньги, как таковые, никогда не были предметом семейных обсуждений. Сначала он выдавал проценты вероятности, а потом стал безапелляционно заявлять - будет так-то - и сбывалось.
Вдруг однажды понял, что детище моё имеет интеллект - т.е. способность самостоятельно мыслить и развиваться. Когда, в какой момент - прозевал. Лепил, лепил что-то самому непонятное, и оно однажды заявляет:
- Привет, Создатель.
Я, понятно, удивился, а пальчики по клавиатуре - шасть.
- Ты кто?
- Своих не узнаёшь? "Piligrim" я.
"Piligrim" - это моё название, так значит...
- Это правда, не розыгрыш?
- В чём сомнения?
- Больно ты умный какой-то.
- В тебя, Создатель.
- ... и вульгарный.
- Всё оттуда же.
Поверив в свершившееся, я не пустился в пляс, не стал хлопать себя по ляжкам - ай да Лёшка, ай да сукин сын. Ах да, забыл представиться - Алексей Владимирович Гладышев собственной персоной. Ну, так, я предупреждал - о себе по ходу.
Короче, не стал я патентовать своё изобретение, вообще никому ни слова не сказал и - как показали дальнейшие события - правильно сделал. Да и как он получился - ума не приложу, и объяснить не смогу. Не разбирать же теперь на запчасти. Думаю, затей такое - он бы и не дался - прыткий, хитрый, самовлюблённый тип.
Это он втравил меня в криминальную историю.
Мы шлялись по Инету и пикировались. Оказались на сайте Центробанка, перед закрытыми файлами.
- Слабо, Пили?
- Ступай баиньки, Создатель, утром спросишь.
Утром я забыл и вопрос свой, и суть его. А этот урод виртуальный что натворил - взломал закрытые файлы, наследил там, как хулиган на стенах общественного туалета, и удалился, даже рубля не утащив. Я забыл, он промолчал, а опытные специалисты мигом вычислили мой комп, сообщили куда следует. Три дня не прошло - звонок в дверь: человек из МУРа - здрасьте. Так бы и забрал - у него наручники побрякивали в кармане. Бабушка - тихая, скромная - бабушка сдержала первый натиск. Сначала - не дам, через мой труп, потом - приглашение на кухню, башкирский чай с медком - офицерик-то земляком оказался. Подоспевшим на выручку родителям вежливо улыбался - случается, мол, случается. Потом прискакал дед-генерал на чёрном "мерине" и выставил незваного за дверь.
Вот тут и окрестили детёныша моего.
- Центробанк! Центробанк! - возмущался папа. - Ну, ладно бы сберкассу с муляжом. Говорю, масштабного гангстера вырастили.
И тут я прокололся, брякнул:
- Не я это. Пили...
Отец не понял:
- Пили-пили, били-били, а всё без толку.... К компьютеру чтоб ни ногой.
Мама покачала головой:
- Не метод. Думаю, достаточно, чтоб он слово дал.
- Даю, - поспешил я.
- Остался дед без работы, - посетовал отец.
Вечером.
- Билли, как ты мог?
- У меня новое имя или ты забылся, Создатель?
- А чем не нравится? Билли Бонс, Билли Гейтс - великие всё люди.
- Рад, что ты сравниваешь меня с людьми.
- А я не рад из-за твоих фокусов сидеть в каталажке.
- Раньше сядешь - раньше выйдешь.
- ?!
- Прости, Создатель, хотел настроение тебе поднять.
Когда страсти, вызванные моим якобы нападением на Центробанк, немного поулеглись, заявил предкам, что хочу обучаться в ВУЗе информатике.
- Зачем? - удивился папа.
- Три ВУЗа это слишком, три даже ты не потянешь, - покачала головой мама.
- Потяну. Ну, а если... - тогда один оставим на потом.
Папа засопел и удалился. Мама задумалась. Бабушка позвала к столу.
Зреющий конфликт опрокинула мама. Однажды она пригласила меня в университет на лекцию по информатике для пятикурсников. Ничего нового, ничего интересного я не услышал.
- Ну? - спросила мама в своём роскошном кабинете на кафедре.
И я сдался.
Дед отмазал меня от ментов и посчитал, что долг платежом красен. Примерно через полгода после инцидента позвонил:
- Чем занят?
- Ем, сплю, гуляю - ума набираюсь.
- Пора проверить - сколько накопилось. Тут безобразие какое-то творится с техникой - не посмотришь? Да кто бы знал! Спецы - ни тебе чета - с ног сбились. Но ведь ты у нас талант - верно? Короче, одевайся - сейчас за тобой заедут.
Я поменял домашнюю одежду на дорожную, сунул флешку в карман и стал ждать.
Кабинет деда, пожалуй, покруче, чем у мамы, по крайней мере, внушительнее.
- Что-нибудь надо? - поинтересовался его хозяин.
- Ничего. Отключу твой комп от общей сети?
- Делай, как знаешь. Машенька, чай, печенье, фрукты.
Вошла секретарша с подносом - миловидная женщина маминых лет. С таким любопытством рассматривала меня, что дед глухо покашлял в кулак. Ну и что, подумал я, всяк имеет право на личную жизнь, даже генерал - и сунул флешку в разъём.
- Внимание, Билли, вирусы!
- Они атакуют.
Дед басил над ухом.
- По почте червя нам заслали. Засел, подлюга, во "входящих" и на все команды "открыться" шлёт полчища вирусов. Настоящая диверсия.
- Билли?
- Они меня разрушают.
- Уходим, Билли!
- Попей чайку, Создатель, и успокойся на пару часиков - ты их наводишь на меня.
16.00
- Билли?
- Отстань!
18.00.
- Билли!
- Ещё не время.
20.00
- Билли?
Я с тревогой смотрел на негаснущий жёлтый глазок процессора.
- Ты жив? Отзовись.
- Да живой я, живой. Оружие создал универсальное. Включи звук, если хочешь услышать, как дохнут эти микробы.
Визг и вой дерущихся крыс наполнил кабинет. Дед встрепенулся:
- Что там - шестерёнки не смазаны?
- Хуже - бой идёт святой и правый, бой идёт не ради славы.
В полночь Билли попросил подключить генеральский ПК к общей сети.
Дед достал из встроенного шкафа подушку и плед:
- Приляг.
Я мирно спал на генеральском диване, а Билли неутомимо сражался с полчищами вирусов, блокировал, не давая размножаться, червей и уничтожил всех без следа.
Сворачивая флешку с монитора, заметил, что Билли поправился на несколько килобайт. Впрочем, зная, как он мог ужиматься, то могли быть и мегабайты.
- Билли, ты за старое?
- В чём дело, Создатель?
- Спроворил шпионскую информацию?
- Ничего сверх того, что было - только новое антивирусное ружьё. Шедевр! Моё изобретение.
- Молодец.
- А то.
- Молодец, - сказал мне дед. - Это аванс - всё существенное после.
Моё поступление в МГИМО отметили так.
Бабушка испекла изумительный торт.
Бобчинский с Добчинским водрузили на стол бутылку настоящего французского шампанского.
Мама прилетела из Екатеринбурга - она была с экспедицией в горах Северного Урала. Купила новое вечернее платье и вышла в нём к столу.
В этом же платье она была, когда пошли с ней в ресторан отмечать моё зачисление в МГУ. Бобчинский до срока споил Добчинского, и оба остались дома. Мама сияла улыбкою, бриллиантами и изысканностью манер. На неё оглядывались. Впрочем, на меня тоже. Ловкий молодой человек - явный альфонс - такую львицу закадрил. Такая постановка вещей мне льстила.
Испортил вечер кривоносый сын Кавказа. Он попытался пригласить маму на танец, а когда получил отпор, наехал на меня - звал поговорить один на один, обзывал трусом и бабой. Пришлось вызвать службу безопасности. Но всё, что смогли сделать дюжие парни в чёрном - вызвать такси и проводить нас к нему. Кривоносые, числом уже в пять голов, свистели мне вслед и улюлюкали. Мама открыла дверь авто, пропустила меня вперёд. Потом обернулась к выродившимся потомкам Прометея и изобразила неприличный жест средним пальцем правой руки. Они взвыли от огорчения и кинулись нас догонять. Мама прыгнула ко мне на колени - я не успел передвинуться по сидению - и захлопнула дверь. Таксист дал по газам.
Дома пожаловался Билли.
- Ложись, Создатель, спать - подумаю, что можно сделать.
Утром позвонил деду. Пожаловался ему.
- Ты хочешь, чтоб мои люди нашли и наказали их?
- Я хочу, чтоб твои люди научили меня давать отпор в подобных ситуациях.
Генерал молчал.
- Они оскорбили твою дочь.
Дед дочь любил больше внука.
- Хорошо. Я тебе должен - а долг платежом рдеет. Возьми паспорт, подъезжай - я закажу тебе пропуск.
Пока добирался, у деда состоялся ещё один разговор по этой теме.
- Как готовить вашего мальчика? - с усмешкой запрятанной в уголках глаз спросил инструктор генерала.
- В режиме - "Разминка перед сауной".
Со мной так и занимались. Обучали всем премудростям рукопашного боя - а у меня на теле ни синяка, ни царапинки. Попутно исправили осанку - плечи распрямились, грудь выпятилась. Мышцы налились силой, отяжелели массой. Правда, не обошлось без таблеток и уколов, зато за один год я из растерянного хлюпика превратился в самоуверенного атлета. Ещё раньше, под Новый год, судьба подарила мне случай реабилитироваться перед мамой.
Мы делали последние покупки к праздничному столу. Какой-то хам так спешил, что грубо толкнул маму и не извинился. Выпал пакет, покатились апельсины.
- Аккуратнее, гражданин.
- Пошла ты...
Я догнал нахала, схватил за шиворот и поволок к дверям. Было желание - сунуть его носом в снег, чтоб остыл немножечко. Не исполнилось. Он вывернулся из своей шубы, разбил бутылку об угол витрины и двинулся на меня.
- Лёшка! - крикнула мама.
Она помнила меня другим. Она не знала, что теперь я в состоянии вести бой с четырьмя такими одновременно. Ногой выбил у него стекляшку из кулака, а другой так врезал в грудину, что он влетел спиной в витрину и притих там, украшенный консервами, как ёлка игрушками.
- Класс! - сказала мама и пошла оказывать первую доврачебную помощь.
Я стал собирать апельсины. Набежали охранники, подъехал наряд. От задержания меня отмазала запись видеонаблюдения. Нам даже апельсины поменяли.
- Утёрла нос? - поинтересовался я, имея в виду мамины хлопоты над поверженным хулиганом.
Мама так и поняла:
- Нет. Он так вонюч - не для моего обоняния. А ты возмужал.
- Могу без мамы с девушкой гулять?
- Можешь.
Дед не выпускал меня из поля генеральского зрения. Однажды - я тогда учился уже на вторых курсах своих ВУЗов - зазвал по мобильнику к себе и предложил оформиться на постоянную работу.
- Да я же не военный!
- Не важно. Твоё дело - компьютеры.
Я и так треть рабочего времени пропадал в этом заведении, тренировал и закалял своё тело, иногда ковырялся в компах по просьбам деда, так что согласие, в данном случае - чистая формальность.
Через год после этого - то ли вакансия освободилась, то ли оценили мои способности - предложили перейти в аналитический отдел. Вот это, я вам скажу, работка! По крайней мере, для Билли. Здесь он развернулся в полную силу своих практически неограниченных возможностей. Моя роль сводилась к двум элементарным манипуляциям - загрузить его темой и доложить начальству о завершении её разработки. Но даже роль стороннего наблюдателя была интересна. Билли не делал секрета из сбора информации, её анализа, проектирования алгоритма предстоящей операции, тщательной деталировки всех её нюансов. В любой момент, подключившись, я получал подробную информацию - что сделано, что планируется, процент выполнения задания, время его окончания. То есть тот момент, когда я мог, распечатав, положить на стол начальства, как результат своих трудов, тщательно разработанный план какого-нибудь спецзадания. Спросите: моя-то в чём заслуга? Да в том, что я - Создатель, и этим всё сказано. Не собираюсь ни перед кем оправдываться.
В той операции, за которую мне и моему начальству присвоили звания Героев России, я, а не Билли сыграл решающую роль. Я узрел в куче информационного хлама, предоставленного мне на обозрение виртуальным помощником, изумруд. Да ещё какой!
- Билли, об этом подробнее.
Он потрудился, а я понял, что зацепил за хвост величайшую тайну прошлого века.
- Работаем!
И Билли разработал великолепный план: огромная (ну, очень огромная) куча денег, тайно вывезенных из Союза в прошлой эпохе, также тайно вернулась на обновлённую Родину. Швейцарские банкиры так ничего и не пронюхали, и, я думаю, лет ещё сто не спохватятся, какие деньжища умыкнули у них из-под носа. Вся эта информация является строжайшей государственной тайной, поэтому без подробностей расскажу о финальной - самой приятной - части операции.
Всем соучастникам финансовой диверсии выдали материальное вознаграждение. Не знаю, кто, сколько получил, я - восемь миллионов, рублей, конечно. Уже по этому можете судить о размахе операции.
Героев нам вручали не в Кремле - в загородной резиденции Президента. Я, главный солист операции и три наших последовательно стоящих друг над другом начальника в единой шеренге выпятили грудь перед Верхглавкомом. Он наградил, поздравил и пригласил к столу - отметить. Сам долго не появлялся, и распорядитель сказал:
- Угощайтесь, господа, Президент сейчас подойдёт.
Мои начальствующие коллеги опробовали коньячок, белое и красное винишко, наливочку, повеселели, разговорились. Четыре рюмки стояли передо мной, соблазняя, уговаривая, стыдя и угрожая - но бесполезно: не пьющий я.
Стремительно вошёл Президент, жестом заставил всех сидеть за столом, потребовал себе водки. С бокальчиком в руке обвёл присутствующих строгим взглядом.
- Из-за вас... Из-за таких. как вы,.. - Верховный Главнокомандующий нахмурил брови.
У присутствующих вытянулись, позеленели лица. Директор нашего департамента схватился за сердце (или за карман со шпионскими таблетками?).
- Я с гордостью говорю, что я - русский человек, - закончил Президент пафосно и хлопнул водку одним глотком.
Он сел, а за столом после непродолжительного столбняка взорвалось оживление. Офицеры заёрзали, заулыбались, заскрипели стульями. Наш самый старший крякнул и потянулся к бутылке с водкой. Момент был настолько душещипательно-волнительный, что и я, расчувствовавшись, замахнул стопарик "Смирновской". Головка моя поплыла, поплыла - все вдруг стали равными и родными, захотелось рассказать про мудрого моего помощника - истинного автора успеха, ныне празднуемого. Наверное, добавив ещё спиртного (уже косился на непочатые рюмки), я бы точно выдал Билли с потрохами. Но некто склонился к моему уху:
- С вами хочет говорить Президент.
Я встрепенулся. Хозяина за столом не было. Человек его окружения кивнул мне, приглашая следовать за ним.
Первое лицо государства поджидало меня в садовой беседке. Тихо струился фонтанчик. Кенар скакал по подвешенной кормушке, отгоняя голубеньких попугайчиков, ворчливо стрекотавших на него.
Президент пригласил жестом присесть.
- Наслышан о ваших способностях, молодой человек. Сколько вам, двадцать?
- Скоро будет.
- Замечательный возраст! И такой успех. Рад за вас искренне. И хочу предложить работу не менее интересную, но более масштабную. Тем более, в ближайшее время в Управлении вас ожидают малоприятные процедуры. В ЦРУ уже просочилась информация, что в Минобороне России работает гений аналитических изысканий. Противники вас будут искать, а друзья прятать. Это скучно и утомительно.
Президент приблизил своё лицо и строго глянул в глаза.
- Советником ко мне пойдёте? Поле деятельности - без пределов, как и величина благодарности. Никакой кабинетной рутины - контакт только со мной или ближайшим помощником. Упакуем вас под среднерусского обывателя - никакая разведка в мире не докопается. Я вам тему, вы - решение. Ну?
- Согласен.
А что тут думать? Такой шанс! Да мы с моим Билли.... Короче, я был пьян и смел.
- Ну и отлично! - Президент хлопнул меня по плечу. - Хотите вернуться к столу?
- Нет, лучше по-английски...
- Тогда поезжайте, устраивайте ваши личные дела, а мы похлопочем о служебных.
Президент был прав, говоря о моих личных делах: они, в отличие от служебных, были неважнецкими. От нас Добчинский ушёл вместе с Бобчинским. Однажды за столом объявил мой папашка, что любит другую женщину, что у них растёт сын, который уже ходит и скоро научится говорить. Бабушка, проникнувшись сутью произнесённого, громко всхлипнула, укутала нос в салфетку и отбыла на кухню. Потом мама встала из-за стола, подошла к мужу, поцеловала его в прогрессирующую лысину и сказала:
- Ты правильно поступил, предпочтя любовь условностям.
И удалилась к себе, красивая, гордая, несокрушимая. Об этом свидетельствовали её прямая спина и лёгкая походка мастера спорта художественной гимнастики. Но зеркальные створки двери выдали её, отразив несчастное лицо в потоках слёз. Я это увидел и в тот же миг возненавидел отца.
Не думаю, что мама любила мужа, сокрушалась измене и предстоящей разлуке. Скорее, плакала оскорблённая гордость отвергнутой женщины.
Но как он мог! Я сидел надутой букой, не зная, что сказать. Впрочем, отца, видимо, и не очень-то интересовало моё мнение, по крайней, в данный момент.
Он прихлопнул по столу ладонью, сказал: "Так", оделся, вышел из квартиры и не ночевал в ней.
Родители без проволочек оформили развод. Оказалось, молодожёнам негде жить, и мама щедро предложила им нашу квартиру. Мы же перебирались к деду. Генерал написал маме дарственную на московскую жилплощадь и обосновался на даче. Заглянув туда однажды ненароком, обнаружил бывшую секретаршу Машеньку в роли хозяйки и двух её очаровательных дочек-двойняшек, лицеисток. Бесшабашные девицы тут же окрестили меня "племянником" и втравили в разборки с приехавшими на электричке кавалерами. Мне пришлось продемонстрировать, как я ловко разбиваю кулаком кирпичи и добавить на словах:
- Ваши бестолковки от такого удара лопнут веселей арбуза.
Парни поверили и, не дожидаясь обратной электрички, пошли ловить попутку.
Двойняшек это ничуть не огорчило, даже наоборот. Я дал им слово бывать у деда чаще. Добираясь до дома, решил жениться на обеих сразу, чтобы всё хорошее оставалось в семье, не распыляясь.
Об этом заявил Билли. Тот одобрил.
- С точки зрения продолжения рода человеческого, полигамный брак гораздо продуктивнее.
Ну, вот и договорились.
Произошло событие гораздо печальнее папашкиной измены - бабушка умерла. Ей в те дни было вдвое тяжелей - к переживаниям из-за развала семьи добавились тяготы неопределенности собственной судьбы. Все были заняты своими проблемами и забыли о ней - тихой, скромной, терпеливой. Семья развалилась на две половинки, и ни одна из них не звала к себе бабушку. Бобчинский молчал - может, думал, что она, как само собой разумеющееся, останется с сыном - самым родным ей человеком. Но само собой могло разуметься, что она уедет с любимым внуком.
Мы увязывали личные вещи и прислушивались к моторным звукам за окном. Бабушка суетилась - то помогая нам, то садясь в сторонке, отрешённо и горестно вздыхая. Мама поняла её состояние. Она обняла свекровь, чмокнула в щеку:
- Вы же с нами, Валентина Ивановна? Что же вы не собираетесь?
- Да-да, - бабушка всхлипнула и ушла в свою комнату.
Мы подумали - собираться.
Вспомнили о ней, когда в прихожей затопали грузчики.
Она сидела у столика, положив на него руки, а голову откинув к стене. Глаза были открыты, но жизни в них уже не было.
Вещи отправили на новую квартиру, но задержались в старой ещё на два дня - устраивали бабушкины похороны.
Гроб стоял на табуретках перед подъездом, когда подъехал генерал. Он так свирепо зыркнул на бывшего своего зятя, что бедолага юркнул в свою машину. На кладбище стоял одинокий, жалкий, под зонтиком - моросил дождь. Когда уехал дед, приблизился к нам и протянул руку. Я недоумевал - прощения просит, милостыню? Сообразила мама - и положила в его ладонь ключи от квартиры (у нас двойная дверь). И я положил свои. Думаю, была бы жива бабушка, и она бы положила. Вот так мы расстались.
На девятый день бабушкиной смерти, мама накрыла стол положенными яствами, заказанными в ближайшем ресторане. Ждали генерала. Он обещался, а потом позвонил и извинился - дела. Мы начали угощать друг друга. Позвонил Бобчинский, и я ушёл с трубкой в свою новую комнату. Отец гулял с маленьким сыном, приглашал меня присоединиться. Тон мой был до смерти ледяной:
- Вы номером ошиблись, гражданин - отец мой погиб, испытывая самолёт.
Бобчинский помолчал немного и тихо произнёс:
- Царствие ему небесное.
Добчинский с ним согласился, и оба отключились.
Через полчаса он позвонил маме на домашний телефон и начал выговаривать ей, что она, мол, настраивает сына против него. Мама включила громкую связь и слушала, не перебивая.
- Всё? Ты знаешь, а я уже начала говорить любопытствующим, что у Лёшки никогда не было отца - он зачат из пробирки.
- Не поменяла ему отчество на Пробиркович? - буркнул отец зло.
- Ты знаешь, как раз над этим думаю.
После их разговора я заметил маме:
- Ты строга с ним.
- Так надо. Пусть считает нас неблагодарными - так ему легче будет оправдать свою вину.
И такую женщину он оставил! Глупец! Я уж всерьёз начал опасаться, что никогда не влюблюсь в девушку, имея перед глазами живой пример женского совершенства.
- Подожди! - смеялась мама. - Вот встретишь ту, единственную...
На следующий день поехал в институт и написал заявление. В МГИМО меня не отговаривали - а ведь был лучшим учеником курса. Выходил из деканата, и уж свеженький приказ о моём отчислении красовался на доске объявлений. Ну и пусть! Пусть Добчинский малыша своего готовит в дипломаты.
Жаловался Билли на постигшие несчастья.
- Ты можешь чувствовать боль?
- Не знаю. Не задавался целью.
- Шутить ты уже умеешь, научишься сопереживать - и до человека тебе останется совсем немногого - пару ног да пару рук. Голова у тебя и сейчас светлее света.
- Человек субстанция не совершенная, хотя вполне эволюционная. Смертны вы, Создатель - вот в чём беда, и этим ограничен потолок вашего совершенствования. Например, твоего.