Первое, что вижу каждое утро в зеркале - себя любимую, с немым укором Создателю во взоре.
Взять, хотя бы, наследуемое от предков безумное сочетание: рыжий цвет волос от мамы и кудрявость от отца.
Дёргая крутые колечки локонов щёткой, я поминаю недобрым словом генетику. В пятом классе подружка посоветовала обстричь чёлку, из-за чего ко мне надолго прилипло неостроумное прозвище "кипятильник". Чёлка-то потом отросла, а оно осталось.
Но непродираемая копна на голове - ещё половина беды.
Всё остальное досталось мне от прабабушки. В те времена, конечно, пухлые щёки и ямочки на локтях были в моде: у бабули в юности были толпы ухажёров. Кружевной воротник и корсаж неплохо сочетались с тугими формами, но как, скажите, запихать всё это богатство в строгий костюм?! Прибавьте рост ниже среднего и вот, перед вами я, собственной персоной.
Теперь встаньте на моё место и представьте, каково это - жить с внешностью, которая ничего, кроме мыслей о пончиках, не вызывает. А если вы - дочь полковника милиции, командира батальона СОБР и, к тому же, начинающий юрист?!
Слова "авторитет", "солидность", "представительность" - неприменимы ко мне. За сохранение достоинства, деловой репутации, имиджа бизнесс-леди приходится ежеминутно вести незримый бой. И сегодняшний день вряд ли будет исключением.
Сейчас я еду на работу, за рулём "Дэу-Матис" - машинке подстать мне, такой же компактной в высоту. Магнитола бухтит что-то про погоду, и я прибавляю звук.
- Температура днём шестнадцать-восемнадцать градусов Цельсия, влажность восемьдесят процентов, атмосферное давление - семьсот сорок пять миллиметров ртутного столба, ветер юго-западный, порывистый, десять-двенадцать метров в секунду.
- Ого, - говорю сама себе, - придётся косу заплести, иначе до офиса дойду метла метлой...
Припарковавшись у современного здания ангара с вывеской "Автосалон "МТК", поднимаюсь на второй этаж в офис.
Первое, что вижу каждое утро в офисе - шеф, торчащий у окна с чашкой крепкого кофе. Сегодня у него ещё более любопытное выражение лица, чем обычно.- Доброго утра, Степан Сергеевич! Что Вас так заинтриговало у соседей?
Он, не отрываясь от скрытого за стеклом зрелища, делает знак подойти.
- Любуюсь, как другие работают! Глянь, подъёмный кран в порту красить собрались. Бочку с краской и компрессор поволокли...
- А где у нас тут юго-запад?
- Да вот там, кажется, где кран. Да, точно, а тебе зачем?
- Хм... По радио передавали прогноз погоды, так скорость ветра сегодня - до двенадцати метров в секунду.
- И что?
- Да то, что как-то однажды меня занесло по неопытности в покрасочную камеру в новеньком костюме. Ни одна химчистка не взялась за него, пришлось угостить мусорный бак. Теперь посмотрите вниз, на стоянку...
Шеф вытянул шею и глянул на ряды "продажных" автомобилей.
- Оп-паньки!
А я тут же сняла трубку и набрала номер Ирины, бывшей однокурсницы, юрисконсульта порта.
- Ирэн, привет! Выдай-ка мне страшную тайну: у порта на счету денежки имеются? Как думаешь, придётся мне параллельно с иском готовить заявление об обеспечительных мерах в виде наложения ареста на имущество должника?
- Иска? Какого иска? - в голосе коллеги звучит недоумение, - мы с вами судимся?
- Пока нет, но с минуты на минуту начнём.
- Объясни ты толком! - взмолилась Ирина.
- Выгляни в окно, видишь ваших рабочих?
- Вижу, и что?
- Насколько я понимаю, они собрались красить кран? Так вот, если верить прогнозу погоды, ветер дует как раз в сторону нашей стоянки с новенькими иномарками. Шеф уже названивает эксперту для оценки ущерба, а у меня созрела мысль вызвать телевизионщиков. Такое зрелище будет - пальчики оближешь!
- Э-э, коллега, погоди, не части! - занервничала собеседница. - Ты, кажется, сказала, что рабочие только собираются красить. Позвони директору порта, пусть даст команду прекратить работу.
- Ирин, а разве это - мой уровень? Кто я такая, чтобы командовать директором порта? Моё дело - маленькое, иск составить. А договариваются пусть большие дяди. Я тебя буду подвозить до суда, так и быть, подруга безлошадная, а по пути можно заезжать в кафе, на мороженое с орехами.
На том конце провода послышалось замысловатое ругательство, а затем трубка хрястнула по базе. Ирина поняла, что к шефу ей придётся бежать самой, причём быстро, несмотря на высоченные каблуки.
Я аккуратно положила трубку и посмотрела на шефа.
- Степан Сергеевич, а зачем им вообще этот кран красить потребовалось? У них там клуб экстремальных эстетов?
Шеф взглянул на меня поверх очков с презрением млекопитающего к одноклеточному, но до объяснений снизошёл.
- Видите ли, Екатерина Геннадьевна, строительные и прочие краны должны проходить ежегодный техосмотр, как автомобили. И если с краном или грузом что-то случится, а техника осмотр не прошла, дело будет иметь отдушку уголовного. А первый пункт любого осмотра - внешний вид механизма.
Делаю вид, что не замечаю пренебрежительности тона.
- А, скажите, в порту краны готовят к техосмотру заранее, как положено, или как обычно?
Шеф задумался над высказыванием, почувствовав подвох. А я не стала ему мешать, загрузила страничку метеопрогноза из Интернета и выяснила, что скорость и направление ветра на ближайшие три дня существенно не изменится. Тем временем, до шефа дошла основная идея моей реплики.
- Ты хочешь сказать, Катюша, что сейчас нам позвонит директор порта и попросит убрать со стоянки машины?
Я кивнула.
- А я буду гнуть пальцы и лениво диктовать условия? Ай, молодца! И чего мы с них потребуем? Чего твоя душа желает?
Пожимаю плечами. Моя душа жаждала одного: другой внешности (надоело умной, хочу красивой!), но вряд ли в этом мог помочь начальник порта...
В становлении фирмы есть своё необъяснимое удовольствие, когда ты на пустом месте постепенно воплощаешь самые смелые замыслы, сталкиваясь со всякими препятствиями и успешно преодолевая их.
Пока автоцентр поднимался на ноги, мне было, чем заняться. При этом я четко понимала, что решать мне, а что - шефу. Но как только все организационные вопросы разрешились, на меня накатила зелёная тоска.
Если кто-то выигрывал от спокойствия, так это мой шеф. Возможность посидеть в офисе, никуда не ломясь, прикончить очередного виртуального монстра - больше, чем устраивала его.
Вообще, про Степана Сергеевича и наши отношения надо бы сказать отдельно.
Дядя Степа с моим папой - друзья детства. Папа как-то незаметно занял место покровителя, раз и навсегда доказав в драках, что к его другу соваться настолько же небезопасно, как к электрическому щитку с мокрыми руками. Но лидерство отца заканчивалось в ту минуту, когда случалась контрольная по математике или физике. Дядя Стёпа был гением в точных науках, а техника слушалась его безукоризненно. Решить два варианта для него было плёвым делом.
Следующим поколением были мы со Славкой - сыном дяди Стёпы, который был ещё большим "ботаником", чем отец. Тихий очкарик, вызывающий к себе внимание исключительно у доски, выдавал невероятные решения математических задач. Его даже показывали какому-то профессору и прочили дорогу, как минимум, в Баумановское.
Но обидеть его мог всякий, поэтому я взяла над ним "шефство", одновременно хитрым образом решив для себя проблему полноты и комплексов: категорически заявила родителям, что буду заниматься в папином клубе рукопашного боя. Мама, которая пыталась отдать меня на танцы, где девочки в белых юбочках делали бесконечные "батманы" и "плие", активно протестовала. Но я пообещала, что буду мазать станок подсолнечным маслом, и она безнадёжно махнула рукой.
Занимаясь тем, что мне нравилось, я добилась неплохих успехов и, что особенно греет, изрядно похудела. Каждое съеденное пирожное безжалостно отрабатывалось вечерними пробежками и тренировками. А Славка отныне мог не беспокоиться: обидчик отзывался за угол, где я проводила подробную разъяснительную работу. Хотя, вряд ли он замечал что-то происходящее вокруг, уткнувшись по обыкновению в очередную библиотечную книгу.
В общем-то, сначала мы жили как все, но потом грянула перестройка со всеми вытекающими для армии и науки последствиями.
Дядя Стёпа, устав латать дыры в бюджете семьи, плюнул и ушёл из НИИ сначала в авторемонтную мастерскую, а затем занялся перегоном машин из Германии. Постепенно у него наскреблось достаточно денег, чтобы организовать собственную фирму. Шаг за шагом, он шёл в гору.
Но настоящий расцвет дела пришёлся на "Чернобыльский период". Спустя десять с лишним лет после самой аварии на АЭС, государство опять не придумало ничего лучшего, чем предоставить чернобыльцам льготу по беспошлинному ввозу автомобилей из-за границы.
Папа тогда посоветовал дяде Степе не считать копейки в автосервисе, а поставить на поток перегон и продажу машин и даже разработал схему. Для этого нужен был свой человек в таможне, и такой нашёлся: Иван Михайлович, бывший папин сокурсник по школе милиции в Горьком.
Вот, например, нужен дяде Стёпе "Мерседес". Он платит чернобыльцу четыреста условных единиц, а тот выписывает доверенность с правом пригнать авто на его имя.
Но скоро Дядя Степа отказался от индивидуальных заказов - просто целыми автовозами тащил через таможню то, что пользовалось наибольшим спросом.
По этим доверенностям еженедельно пригоняли из Германии два-три автовоза машин. В среднем, на автовоз их грузится штук шесть. Сколько нужно времени чиновнику, чтобы рассмотреть документы и наложить резолюцию по двум или трем автовозам? Вот тут-то и вступала в действие вторая часть грандиозного папиного замысла.
Строгий таможенник Иван Михайлович в течение пяти минут выносил вердикт: "В таможенной льготе отказать". И поделом. Дядя Степа уже обнаглел и на каждого "чернобыльца" пригонял не по одной машине. А Степан Сергеевич с заранее подготовленными мною исковыми заявлениями шел в суд, где я в то время (вот совпадение, хи-хи!) работала помощником судьи по месту нахождения ответчика - Государственного Таможенного Комитета. И буквально через двадцать минут самый гуманный суд в мире выносил решение "Иск удовлетворить. Льготу предоставить". По каждому из исков. С регистрацией в ГАИ, как вы понимаете, проблем тоже не было, и уж тем более - со сбытом растаможенных по льготе машин.
Бывало, случались и казусы.
Как-то вечером дядя Степа пришел к нам домой и пожаловался, что местный авторитет Зуб подкатил к Славке, велев передать отцу, что надо бы поделиться доходами. В общем-то, папе было достаточно позвонить Зубу и вежливо поинтересоваться, соображает ли этот эмбрион, куда и к кому лезет. Так бы оно все и было, обратись Зуб к самому дяде Степе. Папа весело подмигнул другу, пробурчал, что дети за отцов не отвечают, оделся и поехал на работу. На беду доморощенного мафиози, именно тогда начальство требовало от папы реальных результатов по борьбе с организованной преступностью.
Зубовская группировка получила образцово-показательную порку, а их главе стало совсем не до какого-то там автосервиса. Глава "братков" предусмотрительно смылся на юга, поправить пошатнувшееся здоровье, и отдувалась, как всегда, мелочь. Папа получил премию, а к автосервису сочли за благо больше не соваться.
Примерно через год настал период моей активной адвокатской практики: "Чернобыльцев" начала трясти налоговая инспекция и таможня. "Тут же свора газетчиков хуже дворовых собак", как выразился классик, объявила Степана Сергеевича преступником, а прокуратура возбудила уголовное дело. Но как только папа через меня слил тем же газетам список больших чинов, которые купили себе "чернобыльские" автомобили, причем, не только через нас, дело сразу прекратили за отсутствием состава преступления.
Самым неприятным стало то, что мне в суде непрозрачно дали понять, что я - "персона нон грата", по крайней мере, пока не забудется скандал с "чернобыльскими машинами". Папа чуть не загремел с работы по результатам внутреннего расследования, но его прикрыли те же самые чиновники, разъезжающие на иномарках. Строгий таможенник Иван Михайлович не пострадал вообще, отделавшись легким испугом.
Узнав про наши с папой неприятности, дядя Степа переписал на меня пятьдесят процентов акций своей фирмы. В отличие от таможенника Ивана Михайловича, мы с продажи "чернобыльских" машин не получали никакой доли, просто помогали. К этому времени дядя Степа собрался строить огромный автосалон около речного порта, настоящий автомобильный рай, с сервисом, мойкой и прочими удобствами. И я, уйдя из суда, стала помогать дяде Степе на вполне законных основаниях.
В машинах и их продаже Степан Сергеевич, конечно же, был уже бесспорным асом. Но во всем, что касалось бухгалтерии, смет и прочей документации, там были настоящие Авгиевы конюшни. Постепенно я втянулась в дела автоцентра: подобрала толковых бухгалтеров, составила новые договоры со строителями и проектировщиками. А бригадира строителей поймала на воровстве материалов, и на страх остальным приложила лицом в бракованный цементный раствор. Разбавленный, не разбавленный, но с вороватого бригадира можно было бы снять "посмертную маску", подержи я его в цементе чуть подольше!
Когда здание было выстроено, я уговорила Степана Сергеевича привлечь Славку к созданию компьютерной сети. Все равно у моего друга детства не получилось самостоятельного бизнеса - не передалось по наследству отцовской предприимчивости. Как говорится, ни украсть, ни покараулить - у Славки только с техникой ладилось. Слава Богу, не успел ещё влететь на большую сумму. А вот сеть у нас в конторе теперь работала идеально.
Бывший таможенник, Иван Михайлович, тоже не разбогател на ниве брокерства и мы забрали его к себе, учитывая связи того с соответствующими органами.
В общем, все были при деле.
Только мой папа остался на службе. Сейчас он отдавал долг Родине на Северном Кавказе. Оставалось лишь верить в его удачу и профессионализм, благодаря которым он спасал неоднократно своих ребят.
Я как раз доедала плитку шоколада с орехами, которой меня наградил довольный шеф, как раздался телефонный звонок.
Но звонил не директор порта, а президент московской фирмы, где мы брали оптом автомобили. Его возмущённый голос доносился до меня даже из тесно прижатой к шефскому уху трубки.
- Сергеич, я не понял, где бабло? Автовоз уже загрузили, пэ-тэ-эски выписаны, а твой курьёр до сих пор не донёс свою задницу!
Шеф что-то пытался вставить, но поток брани на другом конце трубки был слишком обильным. Когда же выдалась короткая пауза, он быстро пробормотал, что сейчас выяснит и перезвонит, и положил трубку.
Впервые за это время я наблюдала, чтобы дядю Стёпу так взволновал разговор по телефону. Чувствуя за спиной поддержку моего папочки, он "перетирал" вопросы и покруче с людьми совсем иного калибра, чем этот москвич, а тут я вижу, как по виску у него стекает капля пота.
- Деньги Славка повёз? - я даже не спрашивала, а утверждала. Невелик ребус: командировку и путевой лист на автовоз подписывали вчера, платёжки не отправляли, а Славка как раз собирался в Москву за новым сервером ехать. Значит, он и должен был передать деньги наличными. - Сколько?
- Двести сорок тысяч евро. На четыре джипа.
-- Вот, блин... - у меня вдоль хребта продрал лёгкий холодок.
А Степан Сергеевич трясущимися руками принялся набирать на мобиле номер сына, но я уже была уверена, что он услышит о недоступности абонента. И не ошиблась.
- Погодите, Степан Сергеевич, дайте, я своими связями тряхну, - мне было достаточно позвонить подруге, работающей в местном отделении "Мегафона".
-- Галочка, привет! Срочное дело, выручи, пожалуйста! Человек потерялся. Спроси у своих поклонников-инженеров, где светился абонент..., - я продиктовала Славкин номер.
Насчет поклонников, конечно, было сильное преувеличение. Даже я на фоне Галочки выглядела красавицей. Но она была отличным юристом, к которому за консультацией приходят все, от директора до уборщицы. А мы с ней - близкие подруги. Поэтому через три минуты у меня был результат.
- Катюш, твой пропащий последний раз звонил с этого номера вчера в двадцать два сорок. Роуминг у него включен, но в других регионах аппарат за последнюю неделю не был. Что, ухажёр потерялся?
-- А кому он звонил? - я проигнорировала последний вопрос.
Но Галочка отрезала:
-- Даже не проси, ладно? Меня с работы выгонят.
- Спасибо, ты и так помогла.
- Да ладно, плюнь на своего изменника и приходи ко мне на пирог с вишней.
- Обязательно, пока!
Я положила трубку.
-- Едем к Славке на квартиру. Скорей всего, он и на поезд не садился, раз звонил только за двадцать минут до отхода, - заявила я дяде Степе. - Ключи у вас есть?
Славка жил в высотке рядом с железнодорожным вокзалом: нам пришлось подняться на восьмой этаж. Дядя Степа никак не мог попасть ключом в замочную скважину, поэтому мне пришлось отобрать у него ключ. Открыв дверь, мы, толкаясь, бросились в комнату.
Тот лежал на кровати ничком. Дядя Стёпа подлетел, перевернул его лицом и начал трясти за плечи. Я схватила Славкину руку и нащупала пульс. Нормальный. Живой! Но вот что делать дальше? Я же юрист, а не врач!
Сбегала на кухню за водичкой и окатила друга детства. Он дёрнулся, булькнул, зафыркал, открыл глаза, и некоторое время сводил фокус зрения. Первой увидел меня со стаканом в руке.
Он слабо улыбнулся и промямлил:
- Китти, за что пьём?
В любое другое время я бы его собственноручно придушила за эту самую "Китти", знает ведь, мерзавец, что не выношу это кошачье прозвище ещё сильнее "кипятильника"! Но сейчас он был явно не в себе.
Степан Сергеевич, потрясённый до глубины души этим происшествием, способен был выдавить из себя лишь слабенькое:
- Славик, что с тобой?
Но тот, как и предполагалось, не смог поведать ничего вразумительного.
Пришлось мне вспоминать курс криминалистики и провести осмотр места происшествия.
Во всём прослеживались следы пребывания дамы: бокалы, один из которых испачкан помадой, початая бутылка "Советского шампанского", две упаковки от презервативов, третья пустая, в пепельнице - несколько окурков с той же самой помадой и газета, открытая на странице объявлений девочек по вызову. На газете - телефонная трубка. В ванной - два скомканных сырых полотенца, заткнутых за трубу батареи.
Степан Сергеевич к тому времени, как я закончила вынюхивать по углам квартиры, уже слегка отошёл и теперь сидел в кресле, напротив сына, нервно щёлкая фалангами пальцев.
Славка, с трудом поспевая взглядом воспалённых глаз за моими передвижениями, подал хриплый голос.
- Ничего не помню. Я взял вещички, вышел из квартиры, а тут какой-то псих в маске с бейсбольной битой, налетел как бешеный, как начал лупить меня! Ну, я в аут, дальше "здесь помню, здесь не помню"!
- Что ты помнишь? - уточняю.
- Да ничего я не помню. Открываю глаза, ты стоишь со стаканом, а я - в луже воды...
-- А как выглядел нападавший? Рост, комплекция, во что одет?
-- Да не помню я! Не успел разглядеть, сразу отключился.
Я представила себе картину нападения. Видимо, Степан Сергеевич - тоже, поскольку возмутился:
- Но он же, судя по твоим словам, не сзади напал. И ты не мог его не видеть!
Нда, что-то не сходились показания допрашиваемого с тем, что дал поверхностный осмотр места происшествия... Короче, не срастается!
- Слав, а что за баба у тебя тут была? - спрашиваю в лоб.
- Какая баба? - Славка весь - неподдельное изумление. - Нет у меня никакой бабы, кроме Машки и Крыси!
Он беспокойно вытянул шею и посмотрел на шкаф, где стояла клетка с белой мышью. Та тихонько пошебуршавшись в опилках, показала розовый пятачок носа, и ему заметно полегчало.
Да уж... Назвать Славку бабником было бы слишком грубой лестью. Стеснительный до умопомрачения системный администратор, живущий в сетях: паук и только! А Машу он недавно подцепил в каком-то хакерском чате, где они страшно поругались. Выбор был прост: или драться с девчонкой, или срочно знакомиться. Драться Славка не умел никогда. Девушка была "серой мышью" и помадой отродясь не пользовалась.
Поэтому эти бокалы и газета на столике вызвали у меня особенное недоумение... Хотя, может я просто плохо знаю друга?
Славка сидел на кровати, держась обеими руками за голову.
- Кать, есть что-нибудь от головы?
- Есть.
Это ответил Степан Сергеевич.
Сына своего дядя Стёпа считал "золотым". В общем-то, он прав, Славка - милейший человек, неприятностей от него не больше, чем от кастрированного кота. Просто на радость папе с мамой: ни тебе синяков после драки, ни разбитых футбольным мячом окон, ни перехваченных на уроках алгебры любовных записок однокласснице. А тут вдруг такое потрясение!
В голосе моего шефа звучала угроза! И сын это прекрасно понял.
Славка жалобно посмотрел на меня.
- Степан Сергеевич, найдите ему аспирин, а если можно, молока и активированного угля, - переключила я его внимание.
Тот тяжело поднялся и побрёл в кухню. Мы остались со Славкой одни.
- Слав... А теперь, пока папы нет, расскажи всё, как было.
- Да я же честно говорю! - заорал тот.
Врать Славик тоже не умел, это я знала точно. Поэтому я не знала, чему верить: своим трезвым глазам или похмельному другу.
Степан Сергеевич, вернувшись, скормил сыну таблетки и заставил выпить почти литр молока. Славка давился, но послушно пил.
- Катюша, может, отцу позвонишь?
Я подавила лёгкий укол ревности. За время работы у дяди Стёпы как-то уже стало привычным, что он советуется со мной, полагается на меня. Папа отошёл в делах на второй план.
- Он в командировке.
- А, чёрт... Забыл. Тогда в милицию? Знаешь телефоны его товарищей?
- Нет, дядя Стёпа, - я незаметно перешла с официального на домашний тон. - Мы справимся сами. Нельзя в милицию, поймите, Славка в первую очередь попадёт под подозрение. Вот что, Славка, раздевайся! Куда тебя били этой бейсбольной битой? Покажи.
Славка разделся до трусов. Ни одного синяка!
- Спускай штаны, - я отвернулась.
- Слава!!!
Кажется, Степану Сергеевичу сейчас самому могла понадобиться скорая... Потому, что Славка стоял со спущенными брюками, а на белых его трусах отчётливо виднелись следы всё той же злополучной губной помады!
-- Затылок болит. Левая нога болит сзади у колена. И плечо левое.
- Но ведь следов нет! - это от твёрдой бейсбольной-то биты?!
Славка пожал плечами
- А я что, виноват?!
И тут я заметила на сгибе локтя маленький кровоподтёк, как от укола или капельницы.
-- А это что такое? Ты что, кололся? - моя рука непроизвольно сжалась в кулак.
-- Нет! С ума сошла? - Славка даже отступил.
-- А что это такое тогда? След совсем свежий!
- Славка, кому ты звонил?
-- Маше.
-- Говорил, что деньги везешь?
-- Нет. Ни ей и никому другому вообще. Что я, не понимаю, что ли?
Следствие заходило в тупик.
На данный момент я располагала двумя, не вполне полноценными версиями. Первая: Славка врет, не было никакого нападения, а просто он получил большую сумму денег, вызвал девочку, его опоили и обобрали. Вторая: на Славку все-таки напали при выходе, оглушили и укололи. Или Славка вообще всё выдумал и сам куда-то деньги спрятал? Но это уже - третья убогая догадка...
Дядя Стёпа снова подал голос.
- А может, всё-таки, милицию?
- Нет! Будем разбираться! Главное, жив-здоров, остальное - дело времени.
- Как это, здоров? Надо врача!
- Какого врача? "Скорую"? Хорошо, позвоню я им, скажу: у нас тут парень, с побоями и следом укола в руку. Приедут, осмотрят: где синяки? А укол - в наркологию отправят, в лучшем случае. Какой толк? Погодите, дайте подумать...
Эх, был бы папа дома, связи бы поднял, экспертов поставил на уши... Ну уж нет, фигушки. Всё равно, разберусь сама!
- Славка, дай мне справочник.
Звонок в судебно-медицинскую экспертизу оказался безрезультатным. Мне в довольно резкой форме ответили, что с частниками они не работают. Предложила денег - обругали и трубку бросили. Ах, так?! Деньги им не нужны? Найдем тех, кому нужны!
Я воспользовалась той самой газетой, которая лежала у Славки в комнате. Фирма "Белая карета": Медицинские услуги. Опытный врач нарколог. Ну и названьице, хм...
За вызов просили пятьдесят баксов. Пообещала семьдесят, если приедут через пятнадцать минут. Что интересно, успели за десять!
Вошла врачиха, пожилая дама с такими пронзительными глазами, что хотелось дать клятву за себя и за того парня, что больше алкоголя - ни-ни!
-- В чем дело, кого тут из запоя выводить? - женщина глянула в сторону встрёпанного Степана Сергеевича, который успел ослабить узел галстука и расстегнуть две верхних пуговицы рубашки.
Как учит мой папа: не знаешь что говорить - говори, как есть. И, глубоко вздохнув, я указала на Славку и ответила:
-- Осмотрите, пожалуйста, этого парня. Его чем-то укололи, или он притворяется. А если не притворяется, то надо определить, чем его накачали.
-- Не проще ли проверить шприц и ампулу? - спросила та.
-- Не нашла я в квартире ни того, ни другого. Кстати! Еще надо определить, мог ли он сам себя уколоть, а потом выбросить шприц и ампулу.
-- Прямо кино какое-то, - хмыкнула ехидно. - Вы не детективов, часом, начитались?
Я поджала губы:
-- Вообще-то, я юрфак закончила. И еще у меня папа милиционером работает.
-- Папа милиционер? Судя по вашему, деточка, возрасту, я должна его знать - всю жизнь проработала в госпитале МВД. Какая у вас фамилия?
Вот дернул меня черт проболтаться! Но отступать некуда - не врунья же я. Говорю со вздохом:
-- Прохоренковы мы. Права показать?
Врачиха сразу расцвела:
-- Геннадий Иванович - ваш папа!? Лет десять назад он лежал в госпитале с огнестрельным ранением, весь персонал в него был влюблен, такой милый человек! Погодите... Я и вас помню, вы же по несколько раз в день к отцу прибегали. Только имя... Ксюша или Катюша? Я - Гермина Францевна.
-- Екатерина Геннадьевна, с вашего позволения, - буркнула я. Но поспешила воспользоваться знакомством.
-- Помогите нам, пожалуйста. Степан Сергеевич - друг моего папы и отец этого парня. Нам нужно убедиться, что с ним все в порядке. Есть несколько версий, но проверить их не можем: папа в командировке.
-- В командировке вы имеете в виду - там? - она не стала говорить про Северный Кавказ.
Я только кивнула.
-- Будем пробовать, - решительно заявила Гермина Францевна. По счастью, не сказала, что ради моего папы старается...
Славку отправили с ней, в лабораторию, а мы с шефом поехали в автосалон. По дороге я его успокаивала: со Славкой все в порядке, это главное, а деньги найдем.
Когда мы с шефом вернулись на фирму, там полным ходом шла эвакуация "продажных" машин с площадки перед портовыми кранами.
Зрелище было впечатляющим: весь персонал автоцентра занимался непосредственно перегоном, а Иван Михайлович руководил парковкой на стоянке служебных авто, и при этом был очень похож на матроса авианосца из американского боевика, отдающего флажками команды истребителям. Мы с шефом поспешили принять участие в суете.
Бухгалтер Рита выдала нам по ключу и махнула Степану Сергеевичу отъезжать первым: когда ещё выдастся покомандовать начальством? Следом и я погнала новенькую "Премьеру".
Когда последняя машина покинула "зону обстрела", Иван Михайлович подошел к нам и сказал:
- Прямо-таки учения гражданской обороны.
-- Отлично организовал, Михалыч, - похвалил шеф. - А что запросил с начальника порта?
Тот виновато развел руками:
- Поверил на слово его заму, что после аврала порт выполнит любые наши условия. В пределах разумного, разумеется.
- Обманут, - вздохнула я обреченно.
Иван Михайлович с укором глянул на меня:
- Начальник порта, Екатерина Геннадьевна, человек другого
поколения. Такие люди всегда подбирают то, что уронили. Разве ваш отец или Степан Сергеевич обманули бы?
Я не стала ничего отвечать.
По дороге в кабинет я купила в буфете два эклера. Ничто так не способствует мышлению, как пирожные! Иногда мне кажется, что в них фосфора намного больше, чем в рыбе.
Идея следственного эксперимента посетила меня за поеданием второго, в шоколадной глазури.
За время строительства автоцентра я усвоила, что все двери делятся на две категории: правые и левые. Сейчас мне нужны были правая дверь, как в Славкиной квартире, и макет бейсбольной биты. Насчет кандидатуры "подопытного кролика" сомнений у меня не возникло.
Через пять минут я позвонила шефу:
-- Степан Сергеевич, не могли бы зайти ко мне? Надо насчет Славки кое-что выяснить.
Бедный, доверчивый Степан Сергеевич!
Едва он открыл дверь в мою комнатушку, как на него молча, без предупреждения, налетело нечто! Шеф получил вполне ощутимый удар свернутой в трубочку кипой газет по плечу, чуть сильней - под колено и несколько раз, хоть и гораздо слабее - по затылку.
А потом, в довершение к потрясению, стихийное бедствие стянуло с лица чулок, и на его месте предстала я, с наэлектризованными кудряшками, которые топорщились в разные стороны.
Степан Сергеевич зачем-то вспомнил свою родительницу, потом прошёлся по моральному облику незнакомой дамы лёгкого поведения, произнёс ещё несколько сакраментальных фраз и замолчал только после того, как я перебила его:
-- Славка не врет.
-- Докторша позвонила? - быстро спросил он.
Я пожалела, что мало взяла газет: стараюсь тут, понимаешь, спектакли устраиваю с переодеванием, а он мои труды не замечает!
-- Пока не звонила. Но я достоверно выяснила, что нападение было. Вы можете описать, кто на вас сейчас напал? Успели разглядеть? Вот видите. И Славка не мог. И с синяками все поняла. Не было бейсбольной биты. Была милицейская дубинка, которую завернули в мокрое полотенце: видели, в ванной, за трубой торчали комком? Славка - аккуратист, сроду бы так не стал вещи пихать, у него вся одежда - на плечиках, ботиночки на коврике, вы же сами знаете.
Так вот, его сначала оглушили, а потом быстренько приложили полотенца к ушибленным местам, одно на затылок и плечо, второе - на ногу. Я бы, конечно, напала по-другому: сперва ногой в живот, а потом - локтем по затылку. Но Славку бил человек, который хорошо умеет орудовать только милицейской дубинкой. И при этом знал, что у Славки было, что брать.
-- Ты думаешь.... - Степан Сергеевич выпучил глаза.
-- Сама не хочу верить. Но иначе не получается. Я вспомнила, папка рассказывал про этот прием. И сама где-то читала или слышала, что сырым полотенцем бьют для того, чтобы не оставлять следов на теле. А кто у нас еще в "горьковке" учился кроме папы?
Но Степан Сергеевич, видимо, уже смирился с виновностью своего сына и продолжал упорствовать:
-- А бутылка? А помада и газета с телефонами девочек?
-- Дядя Степа, вы представьте, что Славка не виноват, а его подставляют. Газета? Блеф! Славка - человек деликатный. Если бы он и вызвал девочку, то спрятал газету, а не бросил на видном месте. А "клофелинщица" не стала бы оставлять улик после себя. И откуда она могла знать, что у него такая куча денег при себе? Ведь не тронули больше ничего в квартире, а там одних ноутбуков на видном месте целых три штуки, сервер, модем, принтер лазерный, музыкальный центр - клондайк для воров!
-- А след от укола? - не унимался упрямый шеф.
У меня даже ладошки зачесались от нетерпения.
-- Да обкололи его! Неужели непонятно? Человек со стороны за такие деньги просто убил бы Славку! Только свой мог так дело организовать, чтобы вы не стали в милицию обращаться: сына за свои деньги в тюрьму сажать.
Дядя Стёпа, выражаясь Славкиным языком, "подвис". Забивая последний гвоздь в гроб его сомнений, я заявила:
-- Давайте, я попробую добиться признания настоящего преступника. Только вы, пожалуйста, мне не мешайте, ладно?
Шеф жалобно посмотрел на меня. И сдался.
* * *
С Герминой Францевной мы нашли общий язык на удивление быстро. Глупо было обижаться на невидимое отцовское покровительство, тем более что не окажись докторица его знакомой, я сумела бы договориться и просто за деньги, ведь не просила же я о чем-то незаконном.
Шеф вызвал в кабинет Ивана Михайловича, когда там уже сидели Славка и Гермина Францевна.
-- Что-то случилось? - спросил бывший таможенник, посмотрев на наши постные лица.
-- Случилось, Иван Михайлович, - вздохнул дядя Степа и рассказал о событиях утра.
-- Надо искать деньги, чтобы оплатить машины, - сказал Иван Михайлович.
И подумав, добавил:
-- А девочку нашли?
Я ответила:
-- Нет, не нашли. Вячеслав Степанович категорически отрицает, что были какие-то девочки. Он утверждает, что на него напали с бейсбольной битой, оглушили и ограбили.
Иван Михайлович смерил Славку взглядом, полным презрения, но промолчал. А мне-то надо его разговорить! Чтобы не затягивать паузу, продолжаю:
-- Я созвонилась с папой, он дал мне телефон Инги Тарасовны, - киваю в сторону Гермины Францевны, - сделаем Славе укол, сыворотку правды. Организм у него молодой, выдержит.
Иван Михайлович только пожал плечами, дескать, его это не касается.
Тьфу ты... Ладно, спрашиваю прямо:
-- Иван Михайлович, а где вы были вчера вечером?
Тот скривил губы, но ответил:
-- С десяти вечера и до сегодняшнего утра я находился у своей знакомой по имени Наташа. Безвылазно.
Заметив, как и я, двусмысленность последнего слова, Иван Михайлович ухмыльнулся: