Живыми не брать
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
еще одно произведение в работе. в основном про Кавказ
|
Пролог
30 декабря 2009 года
Хост, Афганистан.
Чапман-Стейшн
Это была далеко не конечная станция в их долгом и трудном пути. Собственно говоря, никто из тех, кто собрался здесь, в богом забытой дыре на востоке Афганистана, у самой пакистанской границы - не знал, какая она будет, конечная станция. И те, кто сейчас ждал сообщений из Хоста, сидя в аналитическом штабе Контртеррористического центра ЦРУ в городке Маклин, штат Виргиния, или в одном из корпусов центра глобального прослушивания АНБ в Форт-Мид штат Мэриленд, ни даже те, кто ждали звонка по засекреченной линии, наслаждаясь отдыхом с семьей на Кейп-Код или в дорогих пригородах Джорджтауна - они тоже не знали, где и какой будет конечная точка этого пути. Обычно - так не бывает, потому что люди пускаются в путь, четко зная зачем и куда они хотят прийти. Но в данном случае - так не было. Их - всю страну - увлек за собой зловещий вихрь событий, начавшихся одиннадцатого сентября две тысячи первого года, рано утром в Нью-Йорке под лазурно-голубым сентябрьским небом. С тех пор, они шли по этому пути, и, как и подобает людям, ответственным за безопасность страны - при появлении видеокамер и репортеров с вопросами расправляли плечи и делали вид, будто сами готовы засучить рукава, пойти и разобраться с Бен Ладеном, Аль-Завахири и всеми пятью тысячами (оценка ЦРУ на тот момент) бородатых ублюдков с кухонными полотенцами на головах, которые не давали спокойно жить их стране. Но правда заключалась в том, что ни один из них - не знал, где находятся Осама бен Ладен, Айман аль-Завахири, многие другие члены высшего исполнительного комитета Аль-Каиды, не знали, где они находятся, с кем контактируют и какие планы зреют в их бородатых головах. А, следовательно - и помешать им не могли, могли только перекрывать все возможные каналы проникновения и просыпаться по ночам в холодном поту, думая, что не все перекрыли
И лишь совсем недавно - в черном, грохочущем тоннеле - впереди забрезжил лучик света. Лучик света, который с каждым шагом становился все светлее и светлее...
Любая разведка в отношении какой-либо организации - невозможна без агентов. Вы можете опутать весь мир спутниковой системой слежения, вы можете видеть, как человек идет по улице, заходит в дукан, садится в такси, покупает газету - но все это не позволит вам понять, о чем этот человек думает, и что замышляет. Вы можете похищать, захватывать, перемещать, допрашивать, сажать на детектор лжи, пытать людей - но для того, чтобы услышать правильные ответы нужно задавать правильные вопросы. К тому же - захваченный вами враг может дать показания - если не солжет - только о том, что было, но вряд ли о том, что будет. Вы можете часами сидеть у мониторов, следить за врагами с беспилотников, знать, что они кушали на завтрак, вы, наконец, можете получить санкцию, нажать на кнопку и взорвать ублюдка противотанковой ракетой - но это не даст вам ни единого ответа на насущные и остро поставленные вопросы. Ответы на такие вопросы может дать только агент. Человек, которого враги будут воспринимать как своего, который продвинется вверх по скользкой и опасной лестнице иерархии Аль-Каиды достаточно высоко, который не попадет под удар беспилотника или подозрение внутренней контрразведки, который будет способен неоднократно получать и передавать важную информацию, и который сможет предупредить, если Аль-Каида задумает что-то совсем недоброе. Например, как год назад, когда оброненное в разговоре между двумя полевыми командирами слово "икмос*" подняло на уши всю систему национальной безопасности США и заставило более полугода, бросив все насущные дела, охотится за произнесшим его Бейтуллах Мехсудом, подозрительным старым ублюдком, который, как оказалось, просто хотел поднять свой вес в иерархии полевых командиров. В то время, как в Америке серьезно разрабатывали планы на случай ядерного взрыва в одном из городов.
Конечно, идеальным агентом - был бы американец, внедренный в Аль-Каиду под прикрытием. Или, по крайней мере, выходец с Востока - а Америка это перекресток миров, там одно найти человека любой национальности - который долго прожил в Америке и успел проникнуться идеалами свободы и демократии, при этом достаточно смелый, чтобы идти под прикрытием в самую опасную террористическую организацию из ныне существующих. Но об этом - серьезно никто даже не думал. Аль-Каида - небольшая, и очень специфическая организация, в которую не примут человека с улицы, и которой не нужно зарабатывать деньги - они и так есть в достаточном количестве. В Аль-Каиду - может попасть лишь тот, кого лично, причем не просто человека - а семью, отца, других родственников - знают сразу несколько человек и могут за них поручиться. Но даже попав в Аль-Каиду каким-то чудом - агент мало что узнает, потому что Аль-Каида построена по принципу концентрических колец, и при переходе с уровня на уровень - надо не возбудить никаких подозрений, понравиться людям, которым понравиться практически невозможно и лично совершить тяжелейшие преступления. Вероятность оказаться на пешаварской свалке с перерезанным горлом - в сотни раз выше, чем добраться до действительно чего-то важного.
Остается - завербовать кого-то, кто уже является членом Аль-Каиды, не вызвав подозрений остальных - и потом попробовать продвинуть его повыше, как англичане - продвигали завербованного ими Олега Гордиевского до должности резидента в Лондоне, последовательно высылая и травя всех его возможных конкурентов. Но это тоже - путь почти нереальный, ибо в Аль-Каиде служат настоящие фанатики, они постоянно перемещаются, вступить в контакт с ними незаметно почти невозможно, а вынюхивать что-то в дурных местах в Пакистане - верный способ вернуться домой вперед ногами. Еще до того, как два самолета врезались во Всемирный торговый центр а третий - в Пентагон - аналитики, занимавшиеся Бен Ладеном и его тогда небольшой и маргинальной группой, отмечали, что Бен Ладен патологически добр к своим сотрудникам, он всегда платит им такую зарплату, какую они не получат в другом месте, и даже когда двое его "лейтенантов" откровенно проворовались - он никак не наказал их, просто приказал вернуть украденное. Это тоже своего рода мера предосторожности - в организации Аль-Каида до сих пор не сыскалось - как сыскивалось в КГБ - недовольных, которые подошли бы к американцу где-нибудь на улице и незаметно сунули в руку записку с контактами и предложением о сотрудничестве. Парадоксально, но факт: шел восьмой год войны, а американцам до сих пор не удалось завербовать ни одного агента, работающего на добровольных основаниях. Впрочем, кое-что в последние пару месяцев у них появилось...
Но вернемся к этим людям и к Хосту, зимой две тысячи девятого года.
Хост - неприветливый и страшный край, расположенный на самой афгано-пакистанской границе, в горах рядом с Зоной Племен. В отличие от большинства других районов Афганистана - горы здесь не безлесые, они поросли кустарником и мелкой, горной сосной - раньше, до войны, здесь были курорты и санатории. Сюда ведет одна-единственная дорога, на которой может погибнуть караван из нескольких десятков и даже сотен машин, как выявили русские, когда были здесь. Американцы усвоили эти уроки, и предпочитают летать в Хост и из Хоста вертолетом - полчаса от Кабула. Здесь есть несколько американских баз, и к описываемому периоду времени - американцы старались не высовываться за их пределы, а боевики Джелалуддина Хаккани, который родился в этих краях - обстреливали некоторые посты днем и ночью.
Сам город Хост - это несколько улиц, на которых новенькие американские и японские пикапы и внедорожники ковыляют по чудовищным ухабам, сопровождаемые взглядами, полными самой лютой ненависти. Здесь не любят чужаков - любых. Когда американцы появились здесь в две тысячи первом - они привезли для всех семи контролирующих район банд подарки дяди Сэма - мешки с долларами и новенькие Тойоты. Было получено согласие на временное пребывание и размещение американцев - тем более что народ в горных лагерях подготовки Аль-Каиды собрался не лучших нравов, и местное население изрядно от него устало. Но в одном из сел рядом с Хостом двенадцатилетний мальчик - внезапно достал пистолет и открыл по американцам огонь. Никто не приказывал ему это сделать, никто не давал оружие, не подстрекал, он просто увидел чужаков и открыл по ним огонь. Пострадали офицер ЦРУ и боец US Navy Seal по имени Натаниэль Чапман, ветеран еще Бури в Пустыне - получил ранение в ногу, пуля пробила бедренную артерию, и в вертолете он скончался. Он и стал - первым американским гражданином, находящимся на службе правительства и погибшим в Афганистане. Теперь этот счет - перевалил далеко за тысячу...
Станция ЦРУ в Хосте - была расположена на краю бывшего советского аэродрома, реконструированного и расширенного американцами и была одной из самых загруженных станций в мире на этот день. Ее отличало выгодное стратегическое положение - прямо на одном из путей, которых боевики Аль-Каиды, Талибана, сетей Хаккани и других больших и малых бандгруппировок - проникают в Афганистан. Но станция ими интересовалась лишь тогда, когда по кому-то из них была серьезная разведывательная информация, все остальные - были проблемой разведотдела морской пехоты США, J2, чья база (FOB Salerno) располагалась выше по долине, в пределах прямой видимости. Бывший же советский аэропорт - назывался Кэмп Чапман, в честь того самого, погибшего первым солдата, и расположенная на нем станция ЦРУ - тоже носила название "Чапман-Стейшн". Еще одно, шуточное название "Клуб любителей оздоровительного бега, Хост". Среди тех, кто по утрам совершал пробежки мимо длинных рядов мешков с песком HESCO, между морских контейнеров, из которых состояло больше половины помещений базы, между бетонных заграждений и километров ключей проволоки - большей частью были именно сотрудники ЦРУ. Остальные - для оздоровительного бега по утрам были слишком вымотаны.
Сейчас - время для оздоровительного бега было явно неподходящим, равно как и обстоятельства. Шестнадцать человек - двенадцать сотрудников разных ведомств и даже подданных разных государств, хотя в основном ЦРУшники и четверо охранников из Блекуотер, фирмы, нанятой для охраны здания ЦРУ - собрались в этот день рядом с главным зданием станции, под навесом, построенным с той целью, чтобы лишние глаза не видели чего с гор. Оружие было только у четверых охранников - по крайней мере, открыто - только у них. Зато - в руках одной из двух женщин был небольшой, явно магазинной работы торт - неслыханное дело здесь, в самой заднице этого проклятого мира, мира после 9/11. И все эти шестнадцать человек - ждали только одного...
Одного человека. Того, о ком в Вашингтоне знали менее двух десятков самых высокопоставленных офицеров разведки и людей в правительстве, занимающихся вопросами национальной безопасности. Президент пока не знал - но после сегодняшней встречи с агентом, который не имел личных контактов с куратором вот уже пару месяцев - Президенту планировали рассказать. Потому что в последнем сообщении - агент дал информацию о том, что он лично встречался и разговаривал с Айманом аль-Завахири, египетским врачом - джихадистом, вторым человеком в Аль-Каиде. К сообщению - было приложено короткое видео, снятое в комнате, где встречались лидеры крупнейших бандформирований Зоны племен. Пленка была короткой и почти никакой разведывательной информации не содержала - но никто до этого дня не смог снять подобного рода событие, передать пленку американцам и оставаться до сей поры в живых...
Человека, известного американским спецслужбам как "Волк" и сумевшего менее чем за год проникнуть в высший эшелон Аль-Каиды - звали Хумам Халиль аль-Балави. Иорданец, квалифицированный, учившийся на Западе врач, был задержан иорданской контрразведкой за то, что он, под видом некоего джихадиста вел колонку на одном джихадистском форуме, где размещал видео с горящими танками и бронемашинами и призывы к совершению террористических актов. Сам он - клялся в том, что готов отдать свою жизнь на пути Аллаха. Но после всего двух не слишком сильных избиений в следственной тюрьме иорданского Мухабаррата и примерно суток с черных колпаком на голове - он раскаялся и дал согласие стать информатором иорданской контрразведки в борьбе с Аль-Каидой. Затем - его куратор решил рискнуть - и риск оправдался не на сто - а на все двести процентов. По крайней мере - оправдывался пока.
Надо сказать, что Иордания на Ближнем Востоке - страна очень нетипичная. Это крапленый козырь в колоде, практически единственная ближневосточная страна, которая сотрудничает со специальными службами Запада на государственном уровне, не тая камень за пазухой. Степень полезности такого сотрудничества для Запада - трудно было переоценить. Возможно, иорданские разведчики и контрразведчики были единственными из всех, кто, борясь с Аль-Каидой, отчетливо понимал, что он делает. Именно иорданская разведка - предоставила американцам данные, позволившие установить местонахождение и ликвидировать Абу Мусаба аз-Заркави, Палача Багдада, главу иракского отделения Аль-Каиды. Именно иорданская контрразведка - провела операцию "Паутина" по созданию фиктивных агентств по переправке добровольцев в Ирак на джихад - это сильно сократило число как действующих боевиков, так и желающих поехать в Ирак, чтобы встать на путь джихада. Наконец именно представитель иорданского Мухабаррата, человек по имени Али бин Заид, высокий, черноволосый, немного полный человек, первый куратор аль-Балави - стоял здесь, в числе американцев, готовясь встретить своего агента. Среди прочего - капитан Али бин Заид был двоюродным братом Абдаллы II, Короля Иордании...
Американцев - возглавляла женщина по имени Джениффер Линн Мэтьюс. Женщина неординарной судьбы, одна из четырех первых женщин, принятых на оперативную работу в ЦРУ - еще одну из этой четверки звали Валери Плейм, и ее выдал Льюис "Скутер" Либби, помощник вице-президента США, за что получил уголовное наказание. В середине девяностых - Мэтьюс входила в состав небольшой группы в ЦРУ, известной как Internal Station Alek - группой в Лэнгли, занимающейся отслеживанием действий организации Аль-Каида и ее лидера Осамы бен Ладена еще до 9/11,до эсминца Коул, до взрывов в Кении и Танзании. Тогда они безуспешно пытались достучаться хоть до кого-то, чтобы предупредить об опасности - но не смогли, а после 9/11 вдруг они и их знания стали нарасхват и все они - сделали головокружительную карьеру в Агентстве. До назначения начальником станции в Хосте - Джениффер Линн Мэтьюс была координатором взаимодействия с МИ-6 в Лондоне, первой женщиной на этой должности. Ее назначение в Хост было не ссылкой, наоборот - ее акции в Лэнгли котировались необычайно высоко, и после Хоста - она должна была идти на пост одного из начальников управления в Лэнгли. Но для этого - в ее личном деле не хватало записи о службе в горячей точке, в Ираке или Афганистане - а для такого верха подобная запись была обязательной. Так что Джениффер Линн Мэтьюс оказалась здесь, в Хосте и совершенно неожиданно оказалась на самом острие наиболее важной операции агентства на тот момент. Ее никто и не подумал отозвать или укрепить ее команду опытными людьми. Наоборот, сочли, что тот факт, что она женщина и изначально аналитик, а не уличный оперативник - поможет в наведении дружеского контакта с явно испуганным, непрофессиональным агентом. Никто не подумал о том, что Джениффер Линн Мэтьюс никогда не работала уличным агентом, никогда не работала с агентами под прикрытием напрямую и не имеет того чутья опасности, какое вырабатывается у опытных, постоянно ходящих по лезвию бритвы оперативников. Ее считали восходящей звездой агентства, и давали задания зная, что она справится. К тому же - встреча должна была состояться на контролируемой американцами базе, в контролируемой обстановке, да и какую опасность мог представлять перепуганный иорданский врач?
Вторым по старшинству у американцев был Даррелл ЛаБонт, спортсмен, бывший рейнджер армии США, начальник станции ЦРУ в Аммане. Высокий, здоровяк с козлиной бородкой, в ковбойской шляпе и с бицепсами, толще батона виргинийской колбасы. Полупрофессиональный спортсмен - бейсболист, он пошел в армию почти что на спор, и без особых проблем - окончил курсы рейнджеров армии США, одни из самых сложных в армии. Из армии он впоследствии ушел. После 9/11 он решил, что должен что-то сделать для своей страны, вид рушащихся небоскребов наполнил его сердце ужасом и яростью. Он пошел в Службу Маршалов США, быстро попал в специальное подразделение, потом - перешел в ФБР, попал в элитное подразделение по борьбе с мафией, потом - прошел курс специальной подготовки ЦРУ и так - оказался за границей. В Афганистане - он ходил на операции вместе со спецназом, и как бывший армейский рейнджер был очень полезен. Он был лучшим другом капитана Али бин Заида, они были похожи, часто отдыхали вместе, их жены дружили между собой - от него то он и узнал о наличии у иорданской разведки агента, который поехал в Пакистан, и кажется - не погиб там, а кое-чего добился. А от ЛаБонта - это узнало ЦРУ, так он, один из посвященных в тайну Волка - оказался здесь, на продуваемой зимним ветром с гор станции Чепмен. Он был хорошим, честным человеком, хорошим солдатом, хорошим сыном, мужем, отцом и американцем, патриотом своей страны, который решил, что не может сидеть в тылу, пока его страна ведет войну. Но все это - не отменяло одного печального факта: он был очень плохим, почти никаким разведчиком, и здесь, на базе в Хосте, в зоне ведущейся тайной войны - был почти беспомощен. Среди персонала оперативного отдела ЦРУ он считался опытным оперативником, но это лишь доказывало низкий уровень работы оперативного отдела. Да, он мог выжить в горах, кишащих отрядами Талибана и один раз - он целый час лежал в камышах, когда мимо проходила банда численностью не менее ста человек - но специалистом - психологом, каким и должен быть профессиональный агентурист - он был никаким. Тем не менее - даже тех знаний, что у него были - хватило, чтобы направить в Лэнгли записку, в которой он выражал серьезные сомнения относительно этого агента и того, что у него добрые намерения. Он помнил слова одного оперативного офицера Мухабаррата, агентурщика с двадцатилетним стажем: тот, кто переметнулся за три дня на нашу сторону - за те же три дня переметнется и обратно. К нему, конечно же, не прислушались.
Третьей по старшинству у американцев - была Элизабет Хансон. Эффектная блондинка лет тридцати, с глазами цвета кобальта, она стояла в кругу парней, кутаясь в кем-то заботливо одолженную теплую армейскую куртку, и выглядела она сейчас - лет на двадцать пять - двадцать шесть. Вопреки тому, что обычно говорят о блондинках - она была исключительно умной, с превосходной памятью, и в ЦРУ считалась одной из лучших - если не лучшей - наводчицей. В числе прочего, именно она потратила год на то, чтобы разработать программу синтеза получаемой от разных источников информации и ее первичного автоматического анализа: разработанной ей программой сейчас пользовалось все контртеррористическое подразделение ЦРУ. Ее работа заключалась в том, что по обрывкам информации, по разведданным, получаемым из разных мест - понять, где находится или, по крайней мере, может находиться тот, кого они ищут. Здесь она была потому, что ее единственной целью на сегодня был Айман аль-Завахири, египетский врач - фанатик, номер два в организации Аль-Каида, при том, что многие считали - что он уже номер один, а Бен Ладен - стал не более чем символом. Иконой борьбы. Она обязана была присутствовать при опросе агента, который вышел на контакт с аль-Завахири - это был первый контакт с две тысячи шестого года. Среди персонала ЦРУ и расквартированного на базе спецназа - она пользовалась бешеной популярностью, держала имидж "своего парня", хохотала над не слишком пристойными шутками и могла выпить пива, если кому-то удавалось ее угостить. Она была по-настоящему умной, патриотичной, настоящей американкой. И она много знала об Аль-Каиде и Аль-Завахири. Если бы вы спросили ее посреди ночи, чем болел аль-Завахири в детстве, или как звали его дедушку со стороны матери - она бы вам ответила. Проблема была в том, что и она - была никаким полевым разведчиком, опасно беспомощной в зоне боевых действий. Она могла часами прослушивать и переводить переговоры лидеров Аль-Каиды или тех, кого ЦРУ считало лидерами Аль-Каиды - но она ни на метр не приблизилась к пониманию того, что движет этими людьми, какие мотивы заставляют их продолжать войну, какие мотивы заставляют их быть столь фанатично безжалостными и безразличными как к чужим смертям, так и к своей.
Остальные - это были сотрудники станции Чепмен, и несколько человек с кабульской станции. Ситуация, когда сверхзасекреченного агента встречают шестнадцать человек - по меркам Холодной войны была непередаваемой дикостью, тогда агентов сдавали врагу целыми списками кроты, предателем мог стать любой, один ублюдок мог загубить несколько лет работы. Но сейчас ЦРУ научилось доверять людям. По крайней мере, своим...
Они были здесь вот уже десять дней - прилетели на базу двадцатого декабря и так тут и оставались. Они заняли несколько контейнеров, которые продувались ночами холодным, пронизывающим ветром с гор, они питались в общей столовой (а кормили тут относительно неплохо), они бегали по утрам пробежки, а все оставшееся время лежали, смотрели на низкое, серое неприветливое небо, слушали грохот артиллерийских батарей, работающих по целям в горах и рев вертолетов морской пехоты. Все это время - они ждали одного - единственного звонка, который должен был быть сделан с обычного сотового телефона, купленного в Пакистане на другой сотовый телефон, купленный в Кабуле. Вчера - этот телефон позвонил, и остаток дня большая часть из них металась по базе в поисках пирога или торта, который можно было бы использовать как торт на день рождения. Их агенту - должно было исполниться тридцать два года...
Звонок - прозвенел вчера, ближе к вечеру, в шестнадцать часов сорок минут местного времени. Джениффер Линн Мэтьюс коротко переговорила с агентом, с радостью убедившись в том, что он жив и по его словам - находится не под контролем и обладает новой информацией. Агент - находился, как они и договаривались, в Мираншахе, небольшом городке в северо-западном Вазиристане, у самой афгано-пакистанской границы. Городок находился полностью под контролем Талибана и Аль-Каиды. У него не было "колес" то есть машины, и документов, подходящих для пересечения границы - и потому она направила Архавана, афганского водителя, сотрудничавшего со станцией в Хосте, и имевшего на границе знакомых, чтобы тот - привез из друга на базу, проведя его через границу. Архаван - пользовался доверием и до этого никогда их не подводил. Она так же заверила агента по телефону, что они ждут его, и с ним будут хорошо обращаться. Он должен был прибыть на базу примерно к полудню - но сейчас было пятнадцать часов тридцать минут, и машины до сих пор не было
Американцы были как на иголках, и их можно было понять. Это было самое важное дело в агентстве на сегодняшний день, и его успешная реализация должна была благоприятным образом отразиться на карьере каждого из них. Что касается ЛаБонта и Мэтьюс - то они и вовсе ставили свою карьеру на кон. Оба они - забрались достаточно высоко, каждый из них был начальником станции. И каждый из них понимал, что для того, чтобы сделать следующий шаг - нужно действительно серьезное дело, на котором они смогут себя проявить. Это их шанс, и если они его провалят - закончат свои дни на станции где-нибудь в Тимбукту. Если ни агент, ни водитель не звонили - с ними могло случиться все, что угодно. Девяносто процентов территории провинции Хост контролировали отряды Талибана. Конечно, они не станут нападать на самую обычную машину такси, едущую по дороге?: им совсем не к делу, если пойдут разговоры, будто талибы нападают на простых людей, совсем не к делу. Но если кто-то узнает - достаточно невпопад оброненного слова - что эта машина работает на ЦРУ - агент никогда не доберется до базы. И машину, и водителя и агента - они, скорее всего никогда не найдут. С другой стороны - американские морские пехотинцы, находясь на "индейской территории", как они сами ее называли - наученные горьким опытом сначала стреляли, а потом задавали вопросы. Никто не будет особо горевать, если например пулеметчик - изрешетит из своей "большой мамочки"** неосторожно приблизившуюся к боевой бронемашине машину такси. Случаи, когда обычная машина такси приближалась к колонне морских пехотинцев, а потом с десяток хороших парней отправлялись на Родину в накрытых американским флагом гробах - уже бывали...
Все они изрядно замерзли - не первый час на ветру. Нервничали. Смотрели на горизонт - там, за бетонными блоками и мешаниной колючей проволоки "концертино", на взгорке - должна была показаться машина, которую они ждали. Красный Субару Аутбек старой версии, которую афганцу помогли приобрести американцы.
И машина показалась. На часах - было пятнадцать часов двадцать пять минут.
В этот момент - в руках у Джениффер Линн Мэтьюс зазвонил телефон. Тот самый...
- Алло.
- Это... Хумам.
Голос был странный какой-то - но начальник станции не обратила на это никакого внимания. Парень был здесь, он добрался, и это было самое главное...
- Хумам... Слава... Аллаху. Что произошло? Ты перепугал нас.
- Колесо спустило...
Она не попросила водителя взять трубку.
- Хумам, ты в порядке?
- Да... просто колесо спустило - иорданец помолчал и спросил - мисс, меня пропустят, да? Вы не будете меня обижать?
О мерах безопасности - Джениффер Линн Мэтьюс договорилась вчера, в пух и прах разругавшись с офицером, отвечавшим за безопасность базы. Старый служака, он никак не мог взять в толк, почему надо пропустить какую-то машину без обыска, а ее пассажиров - без какого-либо досмотра. Поначалу - он категорически отказался, заявив, что он отвечает за безопасность всей базы и ему плевать на то, какой хрен с горы сюда едет. Но Джениффер Линн Мэтьюс умела быть настойчивой, когда это было нужно. В конце концов, сошлись на том, что машину пропустят без досмотра, солдаты на точке контроля отвернутся, когда машина будет проезжать мимо - а досмотр афганца осуществят сотрудники XE Securities сразу, когда машина подъедет к основному зданию, занимаемому станцией ЦРУ в Хосте. У них есть допуск соответствующего уровня и все будет нормально...
- Конечно, Хумам, мы не будем тебя обижать! - с жаром сказала женщина - мы примем тебя как дорогого гостя. Давай, не бойся...
- Хорошо...
Телефон отключился
- Что? - спросил ЛаБонт.
- Он здесь, но напуган до смерти. Оставайтесь на месте... - Мэтьюс побежала к Хаммеру, где сидел отвечающий за безопасность офицер.
ЛаБонт не удивился. Если бы он играл в кошки - мышки с Аль-Каидой в местах, где с разоблаченного шпиона могут снять заживо кожу - он бы тоже был напуган до смерти.
Она постучала в бронированное стекло Хаммера - и дверь открылась. Подполковник морской пехоты США, отвечающий за базу - старый ублюдочный шовинист - сидел к машине, прямой как палка и старый, как эти горы.
- Он приехал - сказала Джениффер - все остается в силе?
- Да, мэм... - сказал подполковник, и добавил - что-то он припозднился, вам так не кажется?
- Господи, у них спустило колесо. А сейчас он сидит там, смотрит на ваш Хаммер и умирает от страха. Ради Бога...
- Хорошо, мэм... Я понял.
- Не переживайте так... - Джениффер отпустила дверь - это ради добра...
Хаммер, зарокотав мотором, тронулся и исчез в промежутке между контейнерами. Джениффер побежала назад, на бегу обернулась и увидела, как Субару тоже тронулась с места...
Джениффер подбежала к своей небольшой группе людей, лидером которых она была.
- Пирог. Господи, пирог. Лиз, держи пирог. Улыбнешься ему, как ты умеешь, хорошо? Он должен видеть наше дружелюбие, поняли? У парня день рождения, и мы должны продемонстрировать, как мы любим его. Где спички!? Дайте спички, о боже...
Спичка зажглась и тут же погасла на ветру
- Ветер, мэм... - сказал один из охранников
Субару на скорости около двадцати пяти миль в час подкатилась к первой линии обороны - выложенных шахматкой бетонных блоках. Еще снизив скорость, запетляла между ними. Чек-понт - походил на ворота старой тюрьмы, плакат на дари, пушту и английском - извещал об опасности этого места.
Стой! Точка досмотра! Огонь открывается без предупреждения!
Охранники - с замотанными куфьями лицами, с карабинами М4 в замерзших даже в перчатках руках - пропустили машину, будто не заметив ее. Субару - покатилась между длинного забора из мешков HESCO с одной стороны и высокого, в несколько футов забора на бетонных столбах, из сетки - рабицы с колючей проволокой поверху - с другой. Вторая линия обороны. Затем повернула, прокатившись мимо длинного ряда техники, и прошла в третьи ворота, отделавшие уже кампус ЦРУ от всех остальной военной базы...
- Так, пошли! - скомандовал Гарольд Е. Браун младший, бывший скаут-мастер и бывший офицер военной разведки в Ираке, перекидывая автомат М4 за спину и кладя руку на Беретту М9 в кобуре на бедре. Еще один охранник, Скотт Робертсон, бывший детектив из отдела по борьбе с наркотиками - начал смещаться вправо от группы, чтобы перекрыть возможный путь бегства.
Субару - подкатилась к группе американцев и остановилась. Между ними - был только низкий бетонный ти-уоллс, не доходящий даже до колен.
Справа - из машины начал выбираться молодой человек. Водитель - оставался в машине, но так быдло положено по процедуре - он не первый раз работал с американцами. Молодой человек был среднего роста, худой, сильно загорелый, в очках. На нем была пуштунская одежда, не новая, но довольно чистая, безрукавка из козьей шкуры мехом внутрь и еще - для тепла он накрылся большой вязаной шалью, завязав ее на поясе. Выйдя из машины - он пошатнулся, вставая в полный рост - но удержал равновесие. Потом - он достал из машины что-то, похожее на костыль.
Браун оставался прямо напротив него, еще один контрактник, Вайс - сместился левее.
- Мэм, это он? - крикнул Браун - он так и должен был выглядеть?
Мэтьюс не ответила.
Молодой человек сделал несколько шагов вперед, припадая на ногу, и опираясь на палку. Губы его шевелились, но слов не было слышно. Свободная рука - та, которая не была занята костылем - находилась где-то под шалью, и в районе пояса - он был довольно полноватым, что не вязалось с худобой его лица.
Плохо дело...
Браун выхватил пистолет, направил его на агента - и тотчас же второй член оперативной команды защиты, бывший морской котик по имени Джереми Вайс вскинул свой автомат и прицелился агенту в голову
- Выньте руку из-под одежды! Немедленно! Покажи нам руку!
Агент, единственная надежда американских спецслужб добраться до самого сердца Аль-Каиды - остановился, но руку не вынул. Браун, бывший офицер военной разведки вдруг с ужасом понял, что он бормочет.
- Ля иляха илля-Ллаху, инна ли-ль- маути ля-сакяратин**
У тех, кто это успел услышать - от ужаса зашевелились волосы.
Предсмертная молитва в исламе!
Браун понял, что надо стрелять - но выстрелить не успел. Грохнул взрыв - и на том месте, где была машина, водитель, американцы, иорданец, охранники - больше ничего не стало. Было - только бурое облако. Двенадцать стограммовых шашек нелегального пакистанского Семтекса и несколько килограммов болтов, гаек, рубленной арматуры - сделали свое страшное дело...
О случившемся - в Вашингтоне стало известно практически сразу - из-за разницы во времени в столице США было раннее утро. Первоначально - прошла информация, что кампус ЦРУ в Хосте поражен прямым попаданием минометной мины крупного калибра, но почти сразу же - по закрытому каналу пришла информация, что в безопасной зоне, в окружении сотрудников ЦРУ подорвался смертник. Сначала сообщили о семи погибших, потом - о десяти. Как потом оказалось - Бин Заид и Ла Бонт погибли на месте, приняв удар на себя. Джениффер Линн Мэтьюс через несколько минут скончалась на базе FOB Салерно, в госпитале, в приемном покое, от ранений, несовместимых с жизнью. Еще через полчаса - на операционном столе скончалась Элизабет Хансон. При взрыве - она пострадала меньше всех, после подрыва она даже пыталась убежать, но пробежав несколько метров, упала. Единственный попавший в нее крупный осколок - попал прямо в сердце.
Среди погибших - был и заместитель начальника станции ЦРУ в Кабуле, помощник резидента ЦРУ в Афганистане. Погибли все четверо охранников, пытавшихся остановить смертника.
После осознания масштаба катастрофы - в Вашингтоне наступил шок. Начинавший операцию с Аль-Балави бывший директор ЦРУ, генерал ВВС Майкл Хейден плакал навзрыд в своей машине, сидя на стоянке у главного здания ЦРУ в Лэнгли - он все еще передавал дела. В своем кабинете на седьмом этаже, схватившись за голову, сидел профессор Леон Панетта, действующий директор ЦРУ. Случившееся - выбивалось из всяких рамок.
Через несколько часов - в сети появились видео с записями смертника, его прощальной речью. Не одно, а целых три. На одном из них - смертник сидит вместе с Бейтуллах Мехсудом, пакистанским сельским вождем из приграничья, внезапно ставшим номером три в Аль-Каиде. За год - он испугал Америку до смерти сообщением, что у него есть ядерная бомба, направил в США смертника, готового взорвать бомбу на Таймс-Сквер, и вот теперь - подорвавшего станцию ЦРУ в Хосте. На этом видео - Мехсуд и аль-Балави сидели на полу, поджав по-восточному ноги, и изучали карту бывшего советского аэродрома в Хосте. Рядом с ними - лежали автоматы и большое количество пластиковой взрывчатки. Бейтуллах Мехсуд сказал: вы убили моего брата, вы убиваете нас беспилотниками, но хвала Аллаху - мы найдем способ добраться до каждого из вас...
Предсмертное обращение Аль-Балави было обычным, довольно коротким, и заканчивалось, как заканчивались все подобные послания: словами "Нет Бога кроме Аллаха".
Как полуграмотный пакистанский бандит меньше чем за год стал угрозой стратегического уровня и провел целый ряд особо сложных операций? На этот вопрос - так никто и не ответил...
* Этим словом - в Аль-Каиде обозначают оружие массового поражения, ядерное оружие
** М2 Браунинг, основной крупнокалиберный пулемет армии США. Состоит на вооружении уже 100 лет (!!!)
*** Нет Бога кроме Аллаха, поистине смерти предшествуют беды, последние слова Пророка Мухаммеда перед смертью.
05 января 2010 года
Аннаполис, Мэрилэнд
Кафедральный собор
... он был необычным человеком. Солдатом. Даже не так - воином! Он вел эту войну с гордостью и честью, находясь всегда там, где была угроза, где этого требовали интересы Соединенных штатов Америки. В его жилах - текла кровь настоящего воина, его можно было сравнить со спартанцами, гордыми и безумно мужественными солдатами древности. Когда им приказали сдать свое оружие, они сказали лишь два слова "Молтон Лабе". Придите и возьмите. Спи спокойно, наш дорогой друг. Ты закончил свою войну. Знай, что мы отомстим за тебя!
Церковный хор - запел один из гимнов.
Слова - гулко гремели в кафедральном соборе Аннаполиса, городе, где находится военно-морская академия США, одно из основных военных учебных заведений Америки. Хоронили Даррелла Лабонта, очередного солдата Америки, сына своей земли, павшего так далеко от нее, что большая часть американцев даже точно не знает, где это. Собор был полон. Зловещая примета нового времени - палки и костыли. Некоторые были без ног, некоторые - без ноги. Никто не знал, когда все это кончится и кончится ли вообще...
Когда тело выносили из Кафедрального собора, чтобы положить в катафалк - никто не заметил чернокожего довольно молодого человека, постоянно делающего снимки на довольно приличный фотоаппарат - когда полицейский видит такой аппарат в руках чернокожего, то первая мысль, которая у него возникает - где он его украл. Но чернокожий - был прилично одетым, в теплое пальто и с перчатками на руках - и потому на него некто не обратил внимания. Не обратили на него внимания и в самом соборе...
Отсняв все, что ему было нужно - чернокожий неспешно пошел прочь. В переулке - его ждала машина, довольно приличный и почти новый Понтиак. Включив мотор - чернокожий вырулил на дорогу и осторожно (снег, дорога скользкая) покатил в сторону выезда на федеральную трассу, идущую в сторону Вашингтона.
Чернокожего звали Бондо, и это было его настоящее имя. Паспорт у него был американский - вот уже два года назад он сменил его, до этого был канадский. В числе двадцати тысяч других сомалийских беженцев, Бондо, которому было тогда двенадцать лет - приняла Канада. Никто не знал тогда про Аль-Каиду, и никто не представлял, какую опасность может представлять собой обыкновенный чернокожий подросток, потерявший родителей в жестокой гражданской войне, ведущейся до сих пор на остатках некогда процветающей итальянской колонии.
В одиннадцать лет - Бондо убил американского военнослужащего. Его родители - уже погибли в межплеменных столкновениях в столице. Точнее - отец погиб, а мать умерла от какой-то болезни, вылечить которую было теперь некому, потому что убили врачей. Вместе со старшим братом, Бондо стал членом вооруженного племенного формирования хабр-гадир и принял самое активное и непосредственное участие в событиях осени девяносто третьего, потом ставшего известным как "Битва у Черного Моря" или "День Рейнджеров". Миру - это событие известно по превосходному фильму "Падение Черного Ястреба". Тогда - ему было одиннадцать, а его брату - шестнадцать.
Когда упал один из вертолетов - двое американцев из Дельты, по фамилиям Шугарт и Гордон - высадились рядом, чтобы оборонять вертолет от разъяренной толпы. Их было всего двое, а боевиков вокруг были сотни - но Шугарту и Гордону удалось продержаться больше получаса, площадь перед местом падения вертолета была буквально усыпана трупами. Брат тоже стрелял, а потом - Бондо услышал, как что-то ударилось, как будто добрый кусок мяса (о котором сомалийцам с новой властью оставалось только мечтать) с размаху бросили на разделочную доску. Он повернулся и увидел, что брат лежит мертвый, а глаза у него - как у мертвой уже рыбы, вытащенной из воды - рыбаки продавали рыбу в порту. Он подобрал пистолет и ему удалось подобраться вплотную к вертолету и открыть огонь, тяжело ранив Гордона, после чего - вооруженная толпа ринулась вперед и разорвала их. Он был маленький, и американцы его просто не заметили... а может и заметили, но не смогли стрелять в ребенка. Жалость смертельна - Бондо это знал как никто другой. А вот миротворцы ООН, которые собирали умирающих от голода женщин и детей, чтобы вывезти их в цивилизованный мир - этого не знали. Бондо и в самом деле едва не умер от голода - брата больше не было, не было и еды: после того, как доблестные воины хабр-гадир изгнали белых дьяволов с улиц Могадишо, есть стало совсем нечего. Бондо был уже далеко, он сидел в столовой временного центра размещения в Канаде, в хорошей (правда у всех была одинаковая) одежде и чинно кушал супчик. Канада - приняла наибольшее количество сомалийских беженцев - настолько много, что в крупных городах теперь целые районы заняты ими, а сомалику, сомалийский язык - изучают в канадских университетах. Просто рядом, в Америке было много чернокожих, а находящаяся рядом Канада была страной белых - вот, она и решила это исправить. Исправила. Что ж, если белые дьяволы были такие глупые, то это были их проблемы, верно?
Война на родине шла своим путем, сомалийцы убивали, грабили, истребляли друг друга всеми возможными способами, сколачивались и распадались безумные политические коалиции, на место убитых в межплеменной вражде рядовых бойцом и вождей - приходили новые. Бондо тем временем - закончил белую школу, а потом и колледж, но если кто думал, что он стал гражданином Канады и собирался теперь вести жизнь законопослушного человека - он сильно в этом ошибался. Бондо никогда не терял ни связи со своей общиной, ни связи со своим народом, ни связи со своей страной, Он высылал деньги родственникам через Хавалу, нелегальную сеть переводов, а в пятнадцать лет - купил и припрятал до поры пистолет. Это белые дьяволы - настолько глупы, что живут сами по себе, не заводят детей, занимаются богомерзкими извращениями - и от этого становятся слабее. Они же - держатся друг друга, говорят на своем языке, делают как привыкли, рожают детей и от того - становятся все сильнее и сильнее...
В две тысячи третьем году - Бондо стал членом оперативной сети, связанной с бандформированиями Аль-Шабааб, действующими на родине. Это было новое для Сомали явление - до этого, там никогда не было ни ваххабизма, ни агрессивного ислама вообще: люди придерживались христианской, или сильно искаженной исламской веры в смеси с местными анималистическими прочими традиционными верованиями. Ваххабизм - в Сомали занесли беженцы, которых приняла Саудовская Аравия, а потом отправила назад с промытыми в медресе мозгами и контрабандистов. Контрабандистов было в стране много, равно как и пиратов - потому что ни один человек в здравом уме не возьмется за легальную торговлю в Сомали, а заработка, кроме пиратского - тоже не было.
Ему приказали оставить пистолет в покое, не участвовать ни в каких джихадистских форумах, переехать в США, легализоваться в Вашингтоне и окрестностях, найти хорошую работу, желательно поближе к власти и ждать команды. Он так и сделал, найдя работу журналиста и обзаведясь вполне легальной журналистской карточкой и легальной возможностью задавать вопросы.
На полпути в Вашингтон, в маленьком городке - он свернул к торговому центру, который тут был непропорционально огромным: земля здесь была дешевая, и сюда ездили закупаться с Вашингтона и окрестных графств. Рождественские распродажи закончились, но был вторник, и народу в центре было немного. Никто ни на кого не обращал внимания. Припарковавшись на свободном месте на бескрайней стоянке - он прошел вместе с толпой в один из входов и сразу направился в Интернет-Кафе.
Там - он купил час работы в Интернете. Народу за компьютерами хватало, кто-то резался в игры по сети, кто-то - смотрел порно. Смотрителю на это было плевать, он смотрел только, чтобы какие ухари не украли мышь, клавиатуру или не попортили ножом экран - просто так, от скуки...
Первым делом - он зашел на новостной сайт. Не джихадистский, но так сказать, сочувствующий исламу. Новости о взрыве в Хосте там не было, там не публиковали непроверенную информацию, ЦРУ все отрицало, ссылаясь на прямое попадание минометной мины, как и было в первом сообщении. В топе новостей была другая новость: нигерийский юноша по имени Умар Фарук Абдулмуталлаб, выходец из богатой семьи - попытался подорвать самолет над Детройтом бомбой, пронесенной в нижнем белье.
Альхамидулиллах*...
Он вежливо попросил разрешение подключить к компьютеру свой цифровой фотоаппарат - и подключил его. Зайдя на совершенно безобидный городской сайт, один из нескольких сайтов Аннаполиса - он за полчаса накатал любительский репортаж на смерть героя Америки и выложил его в сеть, сопроводив сделанными фотографиями. Ни один суд в мире, ни одна спецслужба - не увидит ничего криминального в обычном репортаже с похорон, написанном в уважительном, даже патриотическом тоне...
Оставив ссылку на этот репортаж на другом сайте, где проповедовался "легальный ислам" в разделе, где молодые правоверные могли просто поговорить - Бондо отключил свой фотоаппарат, поднялся и ушел. Теперь - его творчество могли увидеть три миллиарда человек - все, у кого есть выход в Интернет.
* Благодарение Аллаху
07 января 2010 года
Дарра Адам Хель, Пакистан
Город Дарра Адам Хель располагался в очень удобном месте - на самой границе Федеральных племенных территорий, но все же - не в их черте, на дороге Пешавар - Кохат, в сорока километрах южнее Пешавара. Федеральные племенные территории - это название должно натолкнуть незнающего человека на мысль, что это что-то вроде территорий, управляемых федеральными властями напрямую, без образования местных органов власти. На самом деле - это было еще одной витиеватой формулировкой, как и многое другое на Востоке, призванной не прояснять, а скрывать суть явлений. На самом деле Федеральные племенные территории как раз таки федеральным правительством и не управлялись, они были отданы на откуп воинственным и непокорным племенам, в основном - пуштунам. Да, там было что-то вроде представительств федерального правительства - но там они находились на правах своего рода посольств, и большей частью - занимались распределением гуманитарной помощи и дотаций из бюджета страны на развитие - хотя единственно, что здесь развивалось, так это индустрия нелегальной торговли оружием, посадки опиумного мака и строительства лагерей для подготовки моджахедов. Федеральные племенные территории - настолько отличны от остального Пакистана, что туда нужно специальное полицейское разрешение, чтобы съездить, даже гражданину Пакистана. Единственно, что контролирует правительство - это трассы федерального значения, идущие в Афганистан, да и то контроль весьма сомнителен. Интернет полон снимками горящих конвоев, здесь сгорели уже тысячи машин, везущих для ISAF - сил стабилизации в Афганистане все необходимое. Все знают правила - племенные боевики дают несколько очередей в воздух, водители и охрана конвоя разбегается, после чего пуштуны начинают разбойничать и грабить. Бензовозы чаще всего поджигают - очень эффектно смотрится, да и бензин не так то просто украсть, он же жидкий - а вот машины с чем-то полезным грабят: все рынки в Пакистане завалены американской военной формой, обувью, предметами военного снабжения, начиная от палаток и заканчивая фонариками и презервативами. Все машины застрахованы, никто и не пытается ничего спасти, иногда даже водители договариваются, чтобы их старую машину подожгли, чтобы на страховку купить новую. Вообще то - с основными пуштунскими племенами достигнуты соглашения о пропуске конвоев за определенную сумму - но договоренности эти постоянно нарушаются. Поводом для этого может быть все что угодно - начиная от больших потерь в племени после очередного рейда в Афганистан и заканчивая появлением в Интернете фильма "Невинность мусульман". Все это требует мести.
А так город Дарра Адам Хель - обычный пакистанский город, приметный только тем, что здесь находится основной центр нелегального производства оружия в Пакистане и поэтому днем и ночью слышна стрельба - покупатели проверяют товар. Немногочисленные следы давнишнего присутствия англичан - давно стерты безжалостной тряпкой времени: теперь колониальной архитектуры здания завешаны различными плакатами, обычно с рекламой очередного индийского слезоточивого фильма, над домами - паутина ржавых проводов, и в ушах - постоянный стук дизель-генераторов, вырабатывающих электричество. На улице - не протолкнуться от машин, дешевых мотоциклов и пешеходов, прямо тут - режут скот и продают мясо, под ногами суетятся крысы, непредставимо воняет отходами. Дарра Адам Хель - не самый худший город в Пакистане, бывает и похуже. И получше, конечно - в каждом крупном городе есть военные районы, они строились военными для себя и ими же охраняются. Там - почти что Калифорния...
Ближе к вечеру, около одной из вилл в северной части города, не большой и не маленькой, средней, затормозил автомобиль. Местные называли его Ghwagai, что значит "корова" и он был очень популярным транспортным средством в Пакистане благодаря неприхотливости, приличной для не полноприводной машины проходимости и способности работать на самом дрянном бензине. Это была старая Тойота Королла хэтчбек местной сборки, машина для местного среднего класса. Оперативники Аль-Каиды такими не пользовались: они обычно передвигались на старых ЛандКруизерах и дешевых индийских джипах, имевших корни еще в Виллисе времен Второй Мировой.
Машина посигналила - и молодой человек в белом камисе, но с непокрытой головой - выглянул за ворота. У него не было оружия, по крайней мере открыто, и значит - он не мог быть целью для беспилотного дрона, который в этих краях называли "Мачайс"*, потому что правила ведения боевых действий, принятые в ВВС США - запрещали использовать беспилотник против невооруженных людей за исключением того случая, когда люди будут однозначно установлены как агенты Аль-Каиды причем не самого низкого уровня. Этот совет - как и многие другие - дал человек, находящийся в этом доме, и все эти советы были очень полезными.
Увидев, кто именно приехал - молодой человек поспешно стал открывать ворота...
Машина проехала во двор и остановилась под большим навесом, под которым скрывался еще и Ланд Круизер. Пожилой, невысокий человек, чье лицо было прикрыто арабской куфией, в сопровождении всего одного человека - вышел и прошел в дом...
- Салам алейкум... - произнес он традиционное приветствие хозяину, встретившему его в холле, но не вышедшего на улицу. Это был еще один совет того, кто находился в этом доме - как можно больше находитесь в помещениях. Через стены - беспилотник не видит.
- Ва Алейкум ас-Салам - ответил гость, пожилой, полный, но крепкий и сильный как медведь, с подозрительностью и злобой в глазах. Это был Бейтуллах Мехсуд, человек, несколько дней назад взорвавший станцию ЦРУ в Хосте и по этой причине вынужденный скрываться.
- Путь мой был долог и труден, но я не из тех, кто сидит с сидящими...
- Что привело вас в мой дом, шейх, и да будет он вашим домом в равной степени, как и моим...
Славословия - не обманули гостя, он был не менее подозрителен, и сейчас - рука его была на рукоятке пистолета, а на поясе у его - был пояс шахида на случай, если дело будет совсем худо. За то время, пока он вынужден был скрываться в этих местах - он хорошо выучил местных мусульман и знал их коварство и вероломность. Еще при англичанах - кто-то придумал четверостишье, примерно такое: афганцы читают Коран, афганцы совершают намаз, афганцы посещают мечеть - но они никогда не делают то, что предписано Кораном. Местные пуштунские племенные вожди были людьми ограниченными, злобными как крысы и коварными. И они не были мусульманами - ни один не может считаться настоящим мусульманином, если он не знает арабский, и не может читать на нем К'ъуран, чтобы постичь всю сокровенную суть Священной книги**. Они были многобожниками, преуспевшими в придании Аллаху сотоварищей, бидаатчиками, вместо шариата - живущие по своим омерзительным доисламским верованиям, сведенным в Пуштун-Валлай, кодекс чести пуштунов. А когда между ними бывал спор - то вместо того, чтобы искать истины у квалифицированных мусульманских судей, специалистов по фикху - они шли за справедливостью к своим племенным вождям, убогим и неграмотным, тем самым выходя из ислама и превращаясь в тех, кто поклоняется тагуту. И еще они были жадными - пуштунское племя вполне могло сговориться с американцами и выдать им воинов Аллаха. Нет, не напрямую, гость священен - но указать, куда и когда они пойдут - вполне могли. Он сам постоянно боялся предательства.
Но ничего. Старое поколение уходило, на его место приходило новое. То, которое воспитано не словами - а примерами на джихаде, те, кому старшие товарищи дали хизб чести, жертвенности и веры. Двадцать лет назад -здесь вообще не знали настоящего ислама, и был сплошной бида'а*** - а теперь - поколение за поколением познают истину веры. И готовы нести ее заблудшим - на лезвии меча. Поколения за поколением, воспитываемые в ненависти, те, кто с детства слышал жужжание мачайс над своими домами, кто похоронил своего отца, погибшего от ракетного удара, кто вместо куфра - с детства учился обращаться с автоматом и взрывать. Вчера таких были тысячи, сегодня сотни тысяч, завтра - будут миллионы и десятки миллионов. И они понесут веру, не сомневаясь и не страшась, и падут доселе казавшиеся незыблемыми бастионы, и целые народы - падут под копытами их коней, и не будет никакого конца, никакой передышки, до тех пор, пока на Земле не останется ни одного места, где бы не прославляли Аллаха и Пророка его. И тот, кто сидит сейчас в подвале этого дома - окажет движению нусру в десятки, в сотни раз большую, чем уже оказал. Он научит их сражаться с американцами на равных, отвечать ударом на удар, хитростью на хитрость. Он научить их, как вязать паутину агентурных сетей, как проникать в неприступные бастионы куффара - в армию, в разведку, в ЦРУ. Неверные еще не видели, что это такое. Они увидят это, когда тайно принявший ислам солдат - откроет огонь в спину своим товарищам, когда бомба взорвется в самом Лэнгли или в одном из ресторанов рядом с ним, когда нельзя будет доверять никому и ничему - ни своим, ни чужим. Процесс уже идет - негры в американских тюрьмах массово принимают ислам, ислам является самой быстрорастущей религией в США. Это нельзя будет остановить - как нельзя будет остановить саму историю...
Он специально приказал отдать его Бейтуллах Мехсуду - самому тупому и бесполезному из пакистанских полевых командиров, связанных с Аль-Каидой. Надо было проверить, на что способен этот человек, пришедший к ним сам и сказавший, что уверовал. Если он предатель и Бейтуллу убьют неверные - потеря невелика, да будет Аллах к нему милостив. Но случилось другое - за год из неграмотного бандита - Бейтулла стал третьим по опасности человеком в Аль-Каиде. И все - благодаря этому человеку. Случившееся же в Хосте - окончательно убедило в том, что этот человек свой. Десять убитых, высший эшелон ЦРУ! Девять их них - американцы! Ни одна разведка в мире - не пойдет на такие жертвы, дабы внедрить к ним агента. Никогда.
Теперь ему предстояла куда более сложная задача - забрать этого человека у Бейтуллы, да так, чтобы у него не возникло желание стрелять. А это непросто. Помимо всего прочего - Бейтулла тщеславен. Он не просто так стал "номером три" - и спускаться с этой вершины не захочет...
Так - подумал гость, а вслух сказал.
- Разве ты забыл о традициях гостеприимства, Бейтулла. Я ехал несколько часов, устал и очень голоден...
- Прошу к столу, шейх...
На ужин - была баранина.
Айман аль-Завахири - а именно он был гостем Бейтуллы в тот вечер - подкрепляясь, тайком наблюдал, как ест Бейтулла. Тот ел, точнее даже - жрал - торопливо и жадно, рвал баранину перепачканными пальцами, пальцами же - отправлял в рот горсти риса со специями и овощами, пальцы постоянно вытирал об одежду. Для него - дипломированного врача, родившегося в богатой и уважаемой семье в Каире - видеть такое было невыносимо. Но к сожалению - работать приходилось с тем, что есть, хотя джихад, начавшись с таких людей - все больше и больше захватывал высшие слои общества. В Зоне Племен - а он там бывал часто, хоть и жил совсем в другом месте - он видел белых женщин, из Германии и Франции, они влюблялись в муджахедов, и делали хиджру, а здесь - воспитывали своих детей под бомбами и ракетами, теряли своих мужей и учились ненавидеть. И учили этому своих детей. Это - новое поколение джихада. Дети неверных, ставшие правоверными и желающие мученичества. Выглядящие как неверные, имеющие подлинные документы - но при этом ненавидящие и желающие мести. Только один такой смертник, в центре столицы куффара - навсегда поселит страх в сердцах кяффиров и они поймут, что враг - это не тот черноволосый, затравленный гастарбайтер. Что альхамидулиллях, человек может выглядеть как они, говорить как они, иметь документы такие как у них - но не желать ничего, кроме того чтобы опрокинуть бастион куфра и установить и на своей родной земле Шариат Аллаха. Джихад ширится, приобретает все новые формы - уже появились журналы о джихаде, в том числе на английском языке****.
И это не остановить. Никак. Джихад - станет делом новых людей. Образованных, но при этом фанатичных. Чувствующих себя как рыба в воде посреди бастиона куфра. Проникающих в самые запретные места неверных, чтобы вредить там. Но пока - к сожалению, не обойтись и без таких как Бейтулла. Да, он груб - но он поставляет достаточно воинов, готовых рисковать жизнь в Афганистане за десять долларов в день. А войну в Афганистане нельзя прекращать - надо, чтобы неверные поняли: выиграть войну на территории ислама НЕВОЗМОЖНО В ПРИНЦИПЕ.
- Я хочу совершить намаз...
- Прошу. У меня здесь есть все необходимое.
- И приведи нашего друга. Он заслуживает совершить намаз вместе с нами...
Бейтуллах задумался на секунду. Аллах свидетель, он очень не хотел выводить этого человека, которого держал у себя, даже в своем присутствии - потому что от этого человека зависело его будущее в террористической иерархии, и он в нем нуждался. Но он - как и Айман аль-Завахири, как и любой из его охранников, как и последний человек в этой омерзительной дыре - был вынужден подчиняться совершенно определенным правилам и строго соблюдать совершенно определенные условности. Отказать гостю в праве совершить намаз - значит, вымостить себе в ад дорогу камнями величиной с гору, это хуже, чем, если бы он убил своего гостя. Если он его убьет - на него будут охотиться только родственники и друзья того, кого он убил. Если же он откажет гостю в намазе и об этом узнают люди - он навсегда потеряет свой авторитет, намус, погибнет сам и погубит, скорее всего, весь свой род. Этого просто нельзя было делать.
И потому - Бейтуллах неохотно кивнул
- Сейчас его приведут, шейх...
По старшинству - аль-Завахири призвал к намазу. После чего - они выполнили полный намаз в четыре ракаата, по всем правилам. Гость - до этого он сидел в подвале, хотя обращались с ним как с гостем, а не как пленником - совершал намаз по всем правилам, он знал все слова, знал положение рук при намазе, знал, как правильно выполнять поклоны. Аль-Завахири, как мусульманин с детства и очень осторожный человек - даже выполняя намаз, знал о том, что происходит у него по бокам и позади... Аллах простит ему то, что он не полностью сосредотачивался на намазе, ведь он ведет джихад. Ему было радостно видеть, как гость выполняет намаз, и он еще раз подумал, что его замысел, выполнение которого Аллах вряд ли даст ему увидеть - был верным. Сначала - создать исламский халифат и свернуть тагута там, где он правит, каким бы словами он не прикрывался. Затем - призвать к исламу Россию. И только потом, объединенной мощью - ударить по неверным на Западе. Ударить по Европе, по Америке. Унизить и растоптать их, порушить все, что они создали, не оставить в живых ни одного из них!
После того, как они совершили намаз, аль-Завахири коротко сказал на пушту, который гость не знал.
- Десять миллионов.
Бейтуллах знал, что рано или поздно - это будет. Надо или соглашаться, или...
Торговаться было невозможно - но и цена была велика
- И благословение Аллаха, шейх.
- И благословение Аллаха. Ты сделал многое для джихада за последний год, больше чем любой из братьев - но твой гость сделает еще больше, если на то будет воля Аллаха...
Гость - конечно же, он знал пушту, просто не подавал виду - в душе улыбнулся, видя, как двое самых разыскиваемых людей на земле продают его, как старуха дыню на базаре...
Айман аль-Завахири пришел к русскому, аль-руси, когда тот готовился ко сну. Он спустился вниз по лестнице, открыл дверь, оглядел небольшую комнату, в которой жил русский. Кувшин, покрывало на полу, большое пуштунское одеяло, называемое "пату" - его можно было использовать и как плащ, и как щаль, и как молитвенный коврик, если не было другого. Он не говорил Бейтуллаху, как надо обращаться с русским - но тот, по обычно своей привычке пожадничал. Местные - родились в нищете и убожестве и оставались убогими, даже если к концу жизни у них было больше денег, чем у королей.
- Салам алейум - сказал Заввахири
- Ва алейкум ас салам... - ответил гость. Именно ему принадлежала идея организовать удар по базе в Хосте - первоначально планировалось заманить кого-то высокопоставленного из ЦРУ на пакистанскую территорию, похитить и жестоко убить. Но так - даже если бы у них все получилось, был бы мертв только один пожиратель свинины - а сейчас в огонь отправились десять.
- Ты знаешь, кто я?
- Да, шейх...
Завахири какое-то время стоял, разглядывая пленника, потом - неуклюже сел у стены, вытянув перед собой ноги, как это делают европейцы на Востоке.
- У меня болят ноги... - сказал он - Аллах посылает нам испытания для проверки крепости нашей веры и это одно из них. У меня болят ноги, и еще у меня диабет. Нет, не надо говорить про исцеляющую первую Суру, я врач, и знаю, что это такое. Я опасаюсь не дожить до того дня, когда Аллах даст нам победу. Мой опыт подсказывает, что этот день наступит очень и очень нескоро.
- Но он обязательно наступит
Шейх посмотрел неофиту прямо в глаза
- Расскажи мне, как ты принял ислам, брат. Я люблю слушать такие истории, они укрепляют мою веру. Возможно, я потом расскажу тебе, как уверовал я.
- Это было давно. Далеко. Я тогда служил неверным и был на пути в огонь...
Шейх сделал нетерпеливое движение - продолжай...
- Тогда у нас распалась страна. Я отслужил срочную службу - а у нас каждый должен был служить в армии тагута, после чего - меня порекомендовали в КГБ. Это такая организация, спецслужба. Я служил в пограничных войсках, правда, служили мы не на своей территории, а в самом Афганистане. Охраняли границу с двух сторон.
Шейх никак не отреагировал на паузу. Неофит продолжил.
- Потом - все развалилось. Наша страна развалилась. Я оказался в стране, которой никогда не присягал - мне предлагали остаться в Москве, но я решил, что должен жить и служить там, где родился. Это было страшное время Шейх, время, когда люди метались по сторонам подобно стаду вспугнутых овец. Все говорили, что верят в Аллаха, но на самом деле они говорили так только потому, что так надо было говорить. До этого - они верили в безбожную веру тагута, а потом кто-то сказал, что надо верить в Аллаха - и они уверовали. На словах, а не на деле. На самом же деле - они точно так же крали, убивали, прелюбодействовали. Нарушали другие заповеди Всевышнего. Стоит ли удивляться тому, что Аллах разгневался, видя такой ширк, и не дал победы. Многих убили, кто-то бежал. А я тогда воевал вместе с русскими...
Неофит замолчал. Шейх тоже помолчал какое-то время, потом заговорил
- Аллах - не дал тогда победы не потому, что вера была недостаточно сильна. Я долго думал об этом, и пришел к выводу, что вера тех, кто только что обратился к Аллаху - она наиболее сильна. Это потом - человек начинает выдумывать оправдание слабости и мерзости, всякому куфару, ахи аг'узубиЛлагь. И Аллах наказывает его за это, одаряя суровым наказанием. А потом еще и еще, если он не вспомнит о должном. Что же касается того, что ты мне только что рассказал - я думаю, дело было не в вере. Дело было в том, что у правоверных было мало оружия, патронов и они не умели сражаться так, как должно. Потому - на том месте, где должно было быть государство ислама - стоит очередное куфарское государство. И те, кто сейчас воюет в Афганистане - они могли бы вам помочь тогда, но вместо этого предпочли обратить свое оружие друг против друга. Убивать мусульман вместо того, чтобы убивать неверных. Стоит ли удивляться тому, как тяжко карает нас Аллах?
Неофит - ничего не ответил. Только коротко поклонился
- Ты думал, я начну говорить про веру?
- Каждый ведет свой разговор с Аллахом...
- Не совсем так. Но дело не в этом. Когда пророк Мухаммед, салаху алейхи Уассалям, выступил в первый свой поход, который называли газаватом - вместе с ним были не служители Аллаха с толстыми животами и женоподобными лицами, а воины. Настоящие воины, многих из которых помнят до сих пор. Наверное, это были одни из лучших воинов, которые тогда были на земле. И вера - помогла им одержать победу, но именно помогла, а не принесла им победу на блюдечке. Вера - не заменит искусства вести войну, а Мохаммед и его люди были одними из самых искусных воинов своего времени...
Шейх кивнул, словно бы соглашаясь со своими словами
- Но я прервал тебя, брат, продолжай...
- Мы одержали победу, тогда. И на нашей земле стали строить мечети и туда стали ходить верующие. Но в мечетях же - подкладывали подслушивающие устройства, чтобы знать, о чем говорят верующие - я это знаю, потому что сам это делал. А еще - в одной мечети сделали склад наркотиков. Это сделал мой начальник...
И тогда я начал задумываться о том, а есть ли что-то в жизни кроме пустоты? Что будет, когда мен призовет Аллах, что я ему скажу?! Как я оправдаюсь за свои дела? И какое наказание мне будет положено?
- И что ты сделал, брат?
- Тогда я начал читать литературу. Какую удавалось найти. У нас не переводили многое... решали переводить или нет тоже те из тагутов, на которых я работал. Потому я начал учить арабский язык и выучил его. Сказал, что это надо для того, чтобы лучше работать - и мне поверили. Так - я начал читать то, что до этого был лишен...
История была - честно говоря, на троечку. Внезапно прозревший мучитель. Тюремщик. Да, о нем уже успели навести справки - был такой. На его руках - была кровь праведников. Но с другой стороны - бывает всякое... историями знамений и чудес Аллаха полны рассказы о джихаде, и обратиться может каждый, даже и такой. И главное - десять убитых американцев. Это перевешивает все остальное. Любые слова. Что бы ни было дальше - десять могил есть десять могил.
- А что ты делал на пути Аллаха?
- Немногое. Я посылал деньги... сколько было, не знаю, много это или мало. Когда ко мне попадало дело на какого то мусульманина, виновного лишь в том, что тот уверовал в Аллаха - я старался свести все к какой-нибудь "политической" статье. Чтобы тот отсидел немного, пару лет и вышел. Я не знаю, много это или мало.
- Это много... - задумчиво сказал Аль-Завахири - Аллах знает все деньги, какие ты послал на помощь моджахедам. В день суда - тебе отсыплют в семьдесят раз больше...
- Это хорошо...
- А почему ты решил перейти к нам?
- Потому что ложь поглотила меня, шейх. Я понял, что если я буду жить так, как раньше - то уже ничто не спасет меня от кары...
- И ты решил перейти к нам.
- Да, потому что только вы и ведете борьбу.
Аль-Завахири помолчал. Потом заговорил.
- Талибану потребовалось несколько месяцев для того, чтобы войти в Кабул. И всего месяц с небольшим для того, чтобы уйти - из Кабула и из Афганистана. У них было три года - но они ничего не сделали с людьми Масула на севере. И когда неверные пришли в Афганистан - они ничего не смогли сделать. Только побежали.
Шейх вздохнул
- А теперь скажи мне - что у этого всего общего с победоносным войском Пророка, с которым он прошел весь арабский полуостров подобно пустынному вихрю?
- Возможно, намерение, шейх - осторожно ответил неофит
- Да, намерение. Это единственно, чего у нас в достатке. Но больше - ничего нет. Воины Аллаха - идут на смерть тысячами, десятками тысяч. А эти неверные, свиноеды сидят где-то у себя дома в пустыне и нажимают кнопки. Скажи, разве это джихад? Нет, это наказание, которое Аллах налагает на нас, а мы, неразумные - считаем это милостью...
Неофит ничего не ответил
- Пророк, салаху Алейхи уассалам сказал: а тот, кто умел стрелять, но забыл это дело, тот не из нас. И Пророк сказал так же, что заработок, который получает мастер, обучая правоверных стрелять - дозволенный и один из самых почетных.
Шейх помолчал и продолжил
- Я не вижу в тебе настоящей веры, брат. Наверное, это можно понять, ведь я родился в богобоязненной семье и каждый день - слышал азаны с минарета, а ты родился среди многобожников и безбожников, на земле куфара и ширка. И прежде чем ты уверовал - тагут бросил тебя убивать мусульман, и ты пошел. Аллах - принимает и таких, он принимает всех, кто искренне раскаялся и уверовал. Но должно пройти еще много времени, пока твоя душа очистится окончательно от куфара, и ты поймешь, что есть ислам.
- Спасибо, шейх
- Не благодари меня. Ты пока не можешь помочь умме, выйдя на пути Аллаха, но ты своим делом доказал, что ты искусный воин и искусный полководец. Такие люди - стоят десятка тысяч рядовых бойцов, таких людей нам всегда не хватало. Искусству тайной войны - тебя учили кяфиры, но теперь ты можешь оказать помощь умме, научив нас тому, чего знаешь сам и давая советы, каждый из которых, как мы уже успели убедиться - чрезвычайно ценен для нас. Отныне и навсегда - я запрещаю тебе выходить на пути Аллаха самому. Ты слишком ценен для уммы, и какая бы шахада не нашла тебя - мы потеряем от этого больше, чем ты приобретешь.
- Да, эфенди...
- Отныне - у тебя нет имени. Ты аль-Тарик, странник. Даже это - будут знать очень и очень немногие. Но тебе будет выделен джамаат из самых верных людей, и каждый из них будет предупрежден о том, что твоя смерть будет означать и их смерть.
Неофит кивнул
- Ты будешь всегда говорить напрямую со мной, или с теми людьми, на которых я тебе укажу. Если тебе придется общаться с муджахедами, которые будут нужны для дела, на тебе всегда будет маска. Никто не будет знать, кто ты такой на самом деле. Ты будешь учить нас тому, чего умеешь сам. Это и будет твой джихад.
Странник покачал головой
- Мне не нужен такой джихад, эфенди...
Айман аль-Завахири, второй человек в Аль-Каиде - не привык к таким ответам. Но и приказать убить - он сейчас не мог. Вместо этого - он достал четки, оставшиеся ему от деда и стал неторопливо перебирать их.
- Какой же джихад тебе нужен? - спросил он
- Моя родина - тонет в нечистотах куфара, ширка, всяческого лицемерия. Люди, которые называют себя мусульманами - из-под полы покупают и пьют харам. Делают всяческий разврат, в том числе с собственными сыновьями и дочерьми, да не увидит Аллах такого. Лижут сапоги неверным. Вера для них ничего не значит, шейх. Религия для них - не более чем средство отмолить грехи, которые они, едва выйдя из мечети, станут делать еще харам и еще. Это про них сказано: А когда они видят тех, которые уверовали, они говорят - мы уверовали. А когда остаются наедине со своими шайтанами, то говорят - мы ведь с вами, мы ведь только издеваемся. Я не знаю, сколько еще так проживет мой народ. Но подозреваю, что терпение Аллаха скоро исчерпается, и мой народ ждет страшное. Кто-то должен пойти и донести им весть о Часе и об огне - так или иначе. А вы предлагаете мне стать простым учителем...
Как ни странно - эти слова убедили Аймана аль-Завахири, подозрительного как старая дева египетского врача, что все чисто. Он только что предложил новичку - прямой выход на самый верхний эшелон Аль-Каиды, на оперативников самого высшего уровня, за любую информацию о которых кяфиры просто озолотят - а он вместо этого стал говорить о мученичестве простого муджахеда.
Но это не меняло того, что на поле боя допускать его нельзя. Никогда.
- Разве ты не считаешь, что надо слушаться амира, и вести джихад там, где он укажет, и так, как он укажет?
- Да, эфенди. Но насколько я слышал, многие амиры и шейхи говорили, что джихад сейчас - фард айн то есть индивидуальная обязанность. Раз это индивидуальная обязанность, не значит ли это, что мне решать, как именно я должен ее исполнить.
Аль-Завахири покачал головой
- Ты сделал неверный вывод из слов уважаемых и почтенных людей, да спасет их Аллах и да приветствует. Это еще более доказывает то, что ты пока уверовал не окончательно, и тебе нужен учитель, чтобы ты смог стать настоящим правоверным и постичь всю сокровенную мудрость книги. Вспомни, что сказано о торопливо ходящих*****. Это сказано не только про трусов, но и про тех, кто не слушает своего амира и говорит, что сам знает, где и как вести ему джихад. И его джихад - чаще всего не приносит никакой пользы, а то и приносит вред. Ты все понял?
Неофит склонил голову
- Да, эфенди.
- Это хорошо. Поскольку тебе нужен сведущий человек, для того, чтобы научил тебя шариату, я сам буду этим человеком, благо у меня есть степень по фикху и я имею право учить ему других людей, и пусть мои ошибки будут моими ошибками, а все что сказано правильно - будет сказано от Аллаха.
- Но шейх, я не заслуживаю такой милости.
- Ты заслуживаешь ее. Благодаря тебе - муджахеды нанесли страшный удар в самое сердце Большого Сатаны. Теперь ничего не будет по-прежнему, и сеющие смуту проводники куфара, собираясь на встречу с мунафиками из наших - будут в страхе думать, а не отправит ли он их в огонь, вместо того, чтобы предать верующих. Так будет, и твоей рукой водил сам Аллах.
Неофит склонил голову
- Итак, ты уедешь отсюда и будешь вести джихад так, как я тебе указал. Если у тебя будут вопросы в вере, или ты почувствуешь сомнения - с тобой будет человек, я укажу тебе на него. То, что ты скажешь или напишешь ему - дойдет до меня, и рано или поздно - ты получишь ответ. Что же касается твоих слов о том, что ты хочешь нести джихад на твою землю...
Шейх задумался. Потом заговорил
- Я несколько раз был там, где ты родился. Я был на Кавказе и один раз - даже сидел там, в застенках, хвала Аллаху, выпутался. Я знаю о том, что эта земля - долгие годы находилась под пятой русистов, и потому там полно куфра и ширка. Я знаю, что русисты унижают и издеваются над правоверными где и как могут. Их руку - направляет сам шайтан. Я клянусь тебе - и пусть моим словам и моей клятве свидетелем будет сам Аллах, что когда мы выгоним врага с этих земель, когда мы разобьем и унизим американских и британских муртадов, когда мы освободим от куфара и ширка мою родину и ту землю, где мы сейчас находимся - так вот, тогда мы выступим в поход на север, и нас будут - миллионы и миллионы. Миллионы закаленных в боях воинов, не желающие ничего, кроме как принести истинную веру на землю, которая давно ее забыла. Мы унизим, растопчем и изгоним русистов, милостью Аллаха. Клянусь, что ты будешь в первых рядах этого победоносного войска.
Неофит поклонился
- Хвала Аллаху, шейх. Нет Бога кроме Аллаха, и пусть задуманное им свершится.
- Да пусть нашу руку, наши стопы и наш меч направит Аллах. А теперь скажи мне вот что. Ты видел, как мы живем и как мы воюем. Ты слышал жужжание мачайс в небе******, оно слышно и днем и ночью, и оно сводит с ума даже самых стойких из тех, кто уверовал. Ты видишь, какие дьявольские орудия смерти используют против нас неверные. Скажи - как нам победить их?
Неофит задумался. Но ненадолго.
- Там, где я родился - наш покой охраняли ракеты. У вас они есть, шейх?
- Нет.
- У нас так же были танки.
- Их тоже нет.
- И боевые самолеты.
- Нет и их. Все что у нас есть - это много бойцов, желающих отдать свою жизнь за Аллаха.
- Нет, у вас есть кое-что еще, шейх. То, что вы не назвали.
- И что же это?
- Страх.
- Страх?! - возмутился аль-Завахири - ты хочешь сказать, что наши воины поражены страхом?
- О нет, шейх, я хочу сказать другое. Я хочу сказать, что неверные боятся вас. Они не понимают вас и боятся. Они не понимают, как можно желать смерти больше, чем другие желают жить. Они не знают, как отличить друга от врага. Они не знают, что произойдет в следующую минуту. Незнание - это тоже у вас есть, но вы не знаете врага, как он не знает вас.
Шейх снова начал перебирать четки
- Это я уже слышал.
- Позвольте, я продолжу. Неверные - остаются здесь только потому, что думают, будто они чего-то смогут добиться. Будто они чего-то изменят. Значит - покажите им, что чтобы они не делали, ничего не изменится. Все будет только хуже.
Шейх благожелательно кивнул
- Ты говоришь об истишхаде******?
- Да. Но не только. Например, истишхад в Хосте - последний, какой я проводил. По крайней мере, пока.
Шейх испытал нечто среднее между удивлением и гневом. Но опять - ничего не сказал в гневе. Он сам был профессионалом, врачом и потому понимал, что профессионала - надо просто слушать. А сидевший перед ним неофит - был профессионалом террора. Не любителем - а именно профессионалом. Неверные - учили его, а потом бросили как грязную тряпку. И то, чему они его научили - многократно превосходит то, что знают о терроре они.
И потому шейх просто спросил
- Но почему?
- Американцев нельзя недооценивать, они способны учиться. Они учатся очень быстро. Истихшадия одиннадцатого сентября - удалась только потому, что неверные не знали, что такое вообще может произойти. Они не знали этого, и не готовились к этому, потому их удалось застать врасплох. Но потом - скажите, шейх, удалась ли еще хоть одна операция с самолетом?
Шейх отрицательно покачал головой. Да - вынужден был признать он - аль-Тарик прав. Не удалась ни одна. Хотя они планировались. Был раскрыт план взорвать одновременно четырнадцать самолетов над Атлантикой - он базировался на том, что муджахедам удалось получить прозрачную жидкую взрывчатку, которую они должны были пронести на борт самолетов под видом бутылок с питьевой водой. Был схвачен шахид, который пронес взрывчатку на самолет в ботинках - у него просто не сработал детонатор, и его скрутили пассажиры, и совсем недавно, буквально на днях - еще один, у него взрывчатка была в трусах. Ничего не сработало.
- Нет, потому что неверные подготовились к атакам. Они значительно усложнили меры безопасности. Теперь - на самолет нельзя пронести ни нож для резки картона, ни бутылку с водой, а кяфиры перед посадкой в самолет заставляют раздеваться едва ли не догола. Точно так же - неверные ужесточат меры безопасности при встрече с агентами. Второй раз - муджахеду уже не удастся сделать то же, что в Хосте, максимум, что получится - он сделает свой амаль на контрольно-пропускном пункте, и вместе с ним - отправятся на суд Аллаха лишь несколько прислужников харбиев, которые нанялись к ним, чтобы заработать немного денег и прокормить свои семьи. Харбиям их не жалко, это допустимые потери...
Шейх кивнул
- Говори, я слушаю тебя.