Однажды свежим мартовским утром, почти переходящим в день, Денис проснулся со странным чувством - ему не хотелось слушать рок. Это ошеломило, насторожило и расстроило его одновременно. Все дело было в том, что Денис, будучи меломаном в высшей степени, под музыку жил: засыпал, просыпался, принимал пищу и учил уроки. Даже лекции и семинарские занятия он посещал, не расставаясь с плеером ни на секунду. Плеер был дорогой, особой конструкции: благодаря полной герметичности, его можно было слушать даже под тропическим ливнем. Аудиокассеты к нему подбирались с особой тщательностью, почти ритуально. "Рок-н-ролл - моя религия", - спел кто-то из классиков 70-х, и Денис был полностью с ним согласен.
Но вернемся в то самое утро. Ничто не смогло бы поразить Дениса сильнее, чем абсолютное нежелание услышать пропитый голос Оззи Осборна. Вам, может, и смешно, но Денису было вовсе не до смеха. Постояв в недоумении перед величественной пирамидой аудиокассет, он к великому своему ужасу обнаружил, что не испытывает желания послушать ни "Блэк Саббат", ни "Рэйнбоу", ни "УДО". Тогда обескураженный Денис стал наугад включать альбомы других команд, но все было тщетно. "Дайр Стрэйтс" казались слишком нудными, "Дип Пёпл" - слишком крикливыми, "Дрим Театр" - шумными. Не изменили печальной картины ни бородачи из "Зи Зи - Топ", ни "Айрон Мэйдэн". Больше ни на что глаза даже смотреть не хотели.
Денис нервно ворвался в кухню, распечатал дрожащими от волнения руками пачку "Золотой Явы" и стал курить в форточку, переваривая происшедшее. Где-то внизу врубили на полную громкость то ли "Руки Вверх", то ли "Отпетых Мошенников", и Дениса передернуло от неподдельного отвращения.
Тут же душу его наполнило некоторое удовлетворение тем фактом, что поп-музыка все еще оставалась ему ненавистной. Эстрадных исполнителей Денис не любил, и вообще свято верил, что все катаклизмы и нестроения в мире происходят только оттого, что одна категория людей пишет поп-музыку, а другая ее слушает. Переубедить его в этом было просто невозможно. Даже свои положительные черты характера он приписывал исключительно влиянию рок - культуры, а отрицательные - воздействию эстрады. Стоило бедному Денису услышать где-нибудь в автобусе: "Крошка моя, я по тебе скучаю...", как настроение неизбежно портилось на целый день. Его спасение было только в плеере и "джентльменском" наборе кассет. Лучшими его друзьями после Ричи Блэкмора и Ронни Дио были пиво, водка, сигареты и крепкий листовой чай.
Если вам хоть на миг показалось, что Денис был каким-нибудь хулиганом с подворотни, то вы ошиблись. Молодой человек успешно заканчивал пятый курс медицинской академии на факультете стоматологии. Несмотря на изобилие отвлекающих элементов, он много читал, учился на "четыре" и "пять", получал престижную губернаторскую стипендию, и даже подумывал о красном дипломе. За всю свою жизнь он не обидел и мухи. Обладая спокойным, рассудительным характером и приятной внешностью, однако, всячески избегал представительниц женского пола, считая любовь чувством иррациональным. Женитьба же представлялась ему как минимум татаро-монгольским игом. "Рокеры не сдаются", - часто говорил он.
Жизнь Дениса проходила очень спокойно. Все невзгоды обходили студента-медика стороной. Духовная сторона бытия волновала его немногим больше, чем события в совхозе "Путь Ильича". Желание креститься в православную веру возникло у него лишь однажды, когда ему объяснили, что в Крещении прощаются все содеянные им грехи. Тогда он поинтересовался, нельзя ли устроить так, чтобы простились и будущие грехи? Не торопясь принимать Крещение, он, все же, был абсолютно убежден, что лишь православная вера является истинной. А когда он прочитал (буквально, за неделю проглотил) предложенные ему книги диакона Андрея Кураева, то вообще сделал для себя вывод, что все остальные религии не представляют ни малейшего интереса, а разнообразные секты, скорей всего - печальный удел любителей "попсы".
Произведя статистическую выборку и несложные арифметические расчеты, он на примере своих знакомых вычислил, что "несчастные", по его мнению, приверженцы эстрады большей частью находятся в каких-нибудь сектах, а любители рок-музыки крещены в православную веру. Заглянув в мини-библиотеку своего соседа по комнате (тот слушал исключительно танцевальную музыку), Денис обнаружил Бхагават-Гиту, Агни-Йогу и даже книги Рона Хаббарда. "Вот до чего доводит попса", - печально подумал Денис и еще раз убедился в истинности... рок-н-ролла. На этом его духовные искания несколько утихли.
Позднее ему довелось просмотреть видеокассету о сатанизме в зарубежной музыке. Увиденное оставило довольно неприятный осадок в душе. Прямые воззвания к дьяволу в некоторых текстах "АС/DC", Билли Айдола, "Айрон Мэйдэн" коробили. Сатанинская тематика у "Блэк Саббат", "Дио", "Доорз", "Лед Зеппелин" отталкивала. Горящие кресты в видеоклипе Мадонны, шестерки, пентаграммы, черепа и монстры на обложках альбомов различных групп и исполнителей - все это приводило в недоумение и наталкивало на невеселые мысли о критическом состоянии их душевного здоровья. В сатанизм оказалась вовлечена почти треть зарубежных рок - групп, значительная часть металла, большинство современных танцевальных команд, а также техно -, хаус -, рэйв -, индастриал -, и эйсид - направления в поп-музыке. От увиденной грязи хотелось избавиться, как от неприятного сна. Но Денису, все же, не хотелось верить, что весь этот сатанизм был взаправду.
Выкуренная сигарета произвела психологический эффект, и Денис успокоился. Сегодня ему не нужно было идти на "тер. стом." в поликлинику, и он решил погулять по городу. Позавтракав в оглушающей тишине безо всякого аппетита, Денис отправился в зимне-весеннюю прохладу. Без плеера было как-то неуютно и ужасно скучно. Обязательный обход музыкальных ларьков показал, что никаких изменений в аудиомире не произошло. Цены все те же, ассортимент не увеличился, качество на прежнем уровне. Супермаркеты по-прежнему изобиловали малодоступными для студенческого кармана напитками. Табачные магазины тоже не могли предложить ничего нового. Пустые кинотеатры привычно показывали третьесортный хлам. В Драмтеатре шла все та же "Сильва". На набережной было холодно, серо и пусто. "Солдатское" кафе - опять закрыто. Весьма некстати, надо сказать.
Утренняя хандра постепенно перерастала в вечернюю депрессию. Визит в семейную общагу к другу показал, что тот отсутствует дома. На работе - в церковной лавке на улице Кирова его тоже не оказалось. Тогда Денис решил поискать его в кафедральном соборе. Близился вечер, а значит, где-то в это время должна быть и вечерняя служба. Автобус за несколько минут довез Дениса до цирка и устало укатил вверх по проспекту.
Собор еще издали поражал своим великолепием. Горящее золото куполов напоминало взметнувшиеся к небу языки пламени свечей. Впервые за свои двадцать лет Денис переступал порог церкви. Шапку он предусмотрительно снял, опасаясь всячески расписанных ему другими студентами "злых бабушек". Войдя в притвор, он задержался у стеклянных витрин с книгами и иконами, близоруко пощурился на стенд с обложками сектантских печатных изданий с предостерегающим заголовком: "Осторожно - сектанты", перечитал все объявления о работе приходской библиотеки и воскресной школы, полюбовался на винтовую лестницу, таинственно уходящую наверх и вниз, и только потом решился войти в храмовую часть собора.
Какое-то время он стоял в проходе, впитывая окружающее и происходящее. Денис ожидал увидеть одних только стариков, но к его удивлению, вокруг стояли люди всех возрастных и социальных (как сказал бы декан) категорий. Впереди высился великолепный иконостас, а перед ним стояло несколько священнослужителей. Царила невероятно торжественная атмосфера. Никто не переговаривался. Многие стояли на коленях. Денис замер.
Молодой священник приятным звучным тенором читал необыкновенно красивые слова: "Кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию, но яко благоутробен, даждь ми прегрешений оставление". Небольшой хор из одного священника и трех диаконов, стоявших рядом, запел: "Помилуй мя, Боже, помилуй мя". Священник продолжал неспешное чтение, а Дениса постепенно охватывало какое-то странное чувство. Незнакомые слова приятно ложились на слух и согревали остывшее за день сердце. Время бездействовало.
Слабое зрение не давало возможности подробно разглядеть иконостас, и Денис, положив руки на оградку, закрыл глаза. То ли от насыщенности впечатлений, то ли от проведенного на ногах дня, хотелось лечь и поспать. Чтение убаюкивало.
Но вот запели: "Душе моя, востани, что спиши?" Денис вздрогнул, открыл глаза и отогнал сон. Вскоре кафедра перед ним опустела. Началось чтение псалмов. Немного постояв, он уже собрался, было, уходить, но вдруг откуда-то сверху полилось дивное пение. Мужские голоса задумчиво выводили старинным распевом: "С нами Бог, разумейте языцы".
Невероятная красота пения вдруг закружила голову. Стали добавляться другие голоса, хотя количество певчих не изменилось. Голоса эти были сказочно красивы, они умножались, и вот уже огромный хор пел, наполняя молодой собор чудным пением: "Хвалите Его во гласе трубнем". Никогда еще не касались слуха Дениса такие совершенные звуки. Сердце наполнялось необычайной сладостью. Мир Христов наполнял некрещеную душу, призывая к Божественному общению.
"Придите...", - слышались удивительные слова. Они были обращены и к нему тоже.
"Его же славословят непрестанно ангели", - лилось из открытых небесных врат. Лучшей музыки нельзя было и представить.
Как возмутительно было бы пить из лужи, испробовав сладчайшего нектара, так невозможно было бы слушать любую другую музыку после ангельского пения. Широко открыв глаза, смотрел Денис куда-то вверх, сквозь купол, вызывая, может быть, у кого-то недоумение. Ему было все равно. Закончилась служба первого дня Великого поста, а он все слушал и внимал небесам, позабыв о земном. Сейчас он стоял, устремившись мыслями к Тому, Кого воинства небесные славят, Кто повесил землю на водах, пред Кем трепещут херувимы и серафимы, Кого хвалит всякое дыхание, Кто призвал его, Дениса, видя незачерствелое еще сердце и неогрубевшую душу. И Он, некогда распятый на Кресте, принимал сейчас свое чадо с любовью, выше которой нет на всей земле.