Аннотация: Все действующие лица и события вымышлены. Любое сходство с реальными людьми и событиями случайно
14
Правителя Кутузова подняли с постели среди ночи.
- Какое ЧП в три часа ночи? - сонно пробурчал он, нашаривая тапочки под кроватью. - Эй, Харизма, тапочки апорт!
Блабладор послушно принес тапочки и осмотрительно отошел в угол.
- Кругом столько спецслужб, - продолжал ворчать правитель, - и какие-то ЧП. За что им только зарплату платят, дармоедам...
Кутузов старательно побрился, умылся, тщательно оделся и вышел к машине.
- Что за ЧП? - спросил он суровым тоном всеведущего начальника.
- Разрушен центральный театр драмы, - отрапортовал референт.
- Причина?
- Выясняется... говорят, это связано с терактом...
- Каким еще терактом? Вроде ничего такого не планировалось, - поморщился Кутузов.
- Стало быть, незапланированным, - резонно заметил референт.
- Чичерину сообщили?
- Его ищут. Говорят, он где-то празднует возвращение кунака. Трубку не берет...
- Ищите скорее. Что за люди, тут ЧП, а подчиненных не собрать...
Машина остановилась на площади. Кутузов выбрался наружу, вдохнул свежего ночного воздуха, повернулся к театру и... выразился несколько нецензурно, но громко и отчетливо. Несколько крутившихся поблизости журналистов, как собаки по команде "к ноге" бросились на его голос.
- Что вы можете сказать по поводу происшествия? Что случилось с театром? Что все это значит?
- Не галдите. Работа идет. Эксперты работают. В интересах следствия информация разглашению не подлежит...
- Это правда, что уничтожение театра - результат террористической акции, той самой, о которой был предупрежден президент Некстин?
(О, если бы они только знали, что уничтожение театра - результат мер предотвращения террористической акции... :( !)
Впрочем, пока этого не знал и сам Кутузов. Так что он только стиснул зубы, вздохнул и процедил:
- В интересах следствия информация разглашению не подлежит. В свое время пресс-центр соответствующей службы предоставит всю информацию, пока же попрошу всех удалиться и не мешать следствию проводить работу. Все.
Вся следственная группа, молчаливо бродившая вокруг развалин, словно по команде бросилась оттеснять журналистов с площади.
***
Впрочем, группка акул пера мгновенно нашла иное приложение своих сил и умений и дружным строем направилась напрямую к суши-бару, вокруг которого все еще находилось оцепление, и мрачные не выспавшиеся бойцы угрюмо отгоняли случайных, притворяющихся прохожими журналистов.
Пресс-особ-службист с недовольным лицом быстро и нечленораздельно зачитал короткую невнятную информационную сводку о профессиональных действиях и пресеченных попытках и предложил разойтись по домам... или по номерам гостиниц, кому как повезло.
Хозяин суши-бара, которого, к его счастью, временно признали невиновным в подготовке теракта, грустно ходил по разгромленному залу и горестно вздыхал.
- Что такой печальный? - ободряющим тоном поинтересовался дописывающий протокол госбезопасник.
- Не печальный, - пожал плечами хозяин. - Разоренный...
- Ладно, прочитай и распишись вот здесь, - протянул ему пачку листов протокольщик.
- Господи, что же это такое творится? - простонал хозяин бара, пробегая глазами плотно исписанные страницы. - За что мне такое? А это что? Радиоактивное загрязнение? Не может такого быть! У меня только утром СЭС проверку проводила! Никакого радиоактивного загрязнения! Все заключения есть!
- Да не волнуйся ты так, - успокаивающе пробормотал офицер. - Никто тебя не обвиняет в умышленном загрязнении... пока. Хотя посуда фонит сильно. Судя по всему, полоний...
- Как? Заполонили весь бар...
- Чашки со следами полония мы изъяли, будем устанавливать, кто и зачем принес сюда...
- Эту гадость, - закончил фразу за него хозяин, но офицер опроверг такое безответственное предположение:
- Этот дорогостоящий и чрезвычайно ценный материал.
- У меня ведется видеонаблюдение!
- Пленки мы уже изъяли. Посмотрим, проверим...
- Прошу учесть, что лично я ни в чем не виновен! - пискнул хозяин бара, смело замирая от страха.
- Не волнуйся, все учтем! - заверил его службист. - Попозже вызовем для дачи показаний...
***
Уставший сонный Кутузов молча смотрел, как из-под руин театра извлекают тела, засыпанные известкой и пылью. Некоторые тела громко и неприязненно ругались, другие безмолвно и послушно давали себя переносить к машинам скорой помощи.
- Что за люди, да еще в таком количестве? - мрачно спросил правитель у референта. - Господи, люди в таком количестве вообще невыносимы!
- Устанавливаем, - бодро ответил референт. - Половина является нашими сотрудниками, откомандированными для проведения антитеррористической операции на территории театра. Вторая половина - тоже знакомые лица, сотрудники антитеррористического отдела наших потенциальных противников.
- Пострадавшие?
- Пострадавших нет, только театру нанесен невосполнимый ущерб.
- Как это? - удивился правитель.
- Театр восстановлению не подлежит, разрушен полностью.
- Да как же пострадавших-то нет? Всех, судя по развалинам, завалило.
- Так ведь театр-то ремонтировали лет десять назад, - пояснил референт умным тоном. - В так сказать бурные девяностые. Тогда подрядная организация сильно подсэкономила на строительных материалах, картон вместо кладки, пластмасса вместо перекрытий, фанера вместо дерева. Так что никаких серьезных повреждений не было нанесено.
- Боже, бумажный театр... фанерные кресла... пластмассовые перекрытия, - вздохнул правитель. - Какое счастье, что театр порушили... не дай бог сюда было президентов приглашать...
Кутузов еще несколько минут следил, как спасательные команды разбирают завалы, и счел свою наблюдательную миссию выполненной.
Любопытное солнце уже высунуло нос из-за горизонта, чтобы посмотреть, что делается на земле и как люди провели эту ночь.
Кутузов недовольно перевел взгляд на еще одного непрошеного свидетеля, которого никак нельзя было попросить удалиться и не подглядывать.
- Утро уже, - буркнул он еле слышно. - Срывается культурное мероприятие, надо срочно что-то придумывать, народ развлекать.
- Что? - некстати переспросил референт.
- Работайте тут, пойду я думать, как обустроить жизнь, - отрезал Кутузов и направился к машине.
***
Президенту Некстину не спалось. Президентский номер-люкс располагал к приятному освежающему сну, но именно такой сон не шел.
Точнее, минут пятнадцать сон уже совсем было соблаговолил овладеть интеллектом президента, но телефонный звонок некстати спугнул начавшееся сновидение.
- Девочек не надо? - хрипло спросил не представившийся собеседник.
- Что? - удивленно переспросил Некстин. - Вы куда звоните?
- Девочек, спрашиваю, хочешь? Всякие есть, на люб... - но договорить собеседник не успел.
В трубке послышались грозные окрики, потом шум борьбы, потом звук удара, когда трубка упала на пол, и потом все стихло. "Молодцы, оперативно сработали", - подумал Некстин с удовольствием. Вся интермедия заняла меньше минуты, но с тех пор президент уснуть не мог.
Он немного повозился в постели, стараясь заставить себя заснуть, потом решил с пользой провести время - заняться спортом. Любимым видом спорта президента Некстина по сложившейся традиции был горный слалом, так что горные лыжи для тренировок всегда находились в президентском багаже. Причем, разумеется, это была особенная, универсальная модель, разработанная специально для такого высокопоставленного лица с напряженным графиком работы. Конечно, гор в Красноруссии, тем более в центре Главмира, не было, но скатиться на универсальных лыжах можно было и по широкой лестнице гостиницы.
Президент Некстин быстро оделся в горнолыжный костюм, нацепил на лицо большие солнцезащитные очки, надел лыжи и выехал в пустой коридор.
- Главное - всегда быть в хорошей спортивной форме, - сказал он сам себе. - Моя хорошая спортивная форма особенно способствует поднятию престижа спорта в стране. Молодежь будет приобщаться к спорту и перестанет заниматься наркоманией и криминалом. Итак, вперед!
С этими оптимистичными словами президент Некстин подкатил к лестнице и лихо, с ветерком, спустился по ступенькам. Натасканная охрана при виде стремительно мчащегося на лыжах по лестнице начальника поспешно распахнула двери, и высокопоставленный лыжник вылетел прямо на заасфальтированную площадку перед гостиницей, развернулся и остановился.
На скамейках по периметру площадки под недреманным надзором службы охраны клевали носом журналисты, собравшиеся перед гостиницей в надежде на пресс-конференцию президента. Чуть поодаль мирно и блаженно спали в полную силу лучшие представители Лучших, слишком любящие своего президента, чтобы надолго и далеко отлучаться от него. Заслышав скрежет лыж и полок по асфальту, народные массы резко очнулись ото сна и бросились к внезапно спустившемуся обожаемому лыжнику, дабы услышать от него очередные откровения или выразить неземную любовь.
Президент Некстин улыбнулся, поднял очки на лоб и развел руками:
- Здравствуй, мой народ! Благодарю за самоотверженную любовь!
Соперничая с восходящим солнцем в яркости, засверкали вспышки фотоаппаратов, озаряя президента, Некстин благосклонно повернулся сначала в профиль, потом в анфас, и затем по знаку начальника охраны журналисты протянули вперед микрофоны, чтобы записывать ответы. Лучшие на заднем фоне тихо, но отчетливо прокричали ура, и пресс-конференция началась.
- Господин президент, а что вы можете сказать о теракте, произошедшим сегодня ночью? - с ходу в карьер спросил один из журналистов.
- Это ужасная трагедия, - заверил его президент. По правде говоря, ему еще не доложили о ночных происшествиях, так что он был еще не в курсе, но, в конце концов, про любой теракт следовало говорить одними и теми же словами: ужасная трагедия, нами будет расследовано, я беру дело под свой личный контроль и так далее. Так что президент расслабился и спокойно пересказывал дежурные утвержденные тексты.
- Однако как так получилось, что наши спецслужбы не смогли предотвратить этот теракт? - настойчиво продолжал журналист свою скользкую тему, и широкая добродушная улыбка Некстина окаменела. Надо было срочно переводить разговор на что-нибудь более безопасное.
- Наши доблестные спецслужбы ночи не спят, без отдыха и покоя работают, оберегая наш покой, но ведь вы все знаете, что наши коварные враги только и делают, что строят коварные планы по уничтожению нашей страны. В таких условиях, когда нам противостоит мощь множества держав, мы должны сплотиться и дружно взяться за решение всех наших проблем, как внешних, так и внутренних...
Тон был взят правильно, и другие журналисты, услышав знакомые слова, уцепились за них, так что следующий вопрос был приятно далек от теракта.
- А какие внутренние проблемы вы можете обозначить для решения в ближайшее время? - выкрикнули из толпы, и президент повернулся на голос.
- Какие проблемы? Да у нас полно нерешенных проблем. Перед нами непочатое поле проблем, на которых еще конь не валялся, а ведь жизнь прожить - не поле перейти, и вообще, коней не переправе не меняют, тем более мы не можем менять шило на мыло, а ведь и мыло не мило, когда здоровья нет, так что одним из наших основных направлений стало здравоохранение, но есть и еще другие направления, все на благо народа, все на благо человека!
Некстин с торжеством посмотрел на аудиторию, и Лучшие откликнулись на этот взгляд дружным ура.
- А как продвигаются принятые широкомасштабные проекты? - продолжили журналисты расспросы в этом русле.
- Отлично! У нас есть новый национальный курс - это, как я называю его, четыре... э-э-э, - в этом месте президент Некстин слегка подзабыл название своего нового курса и замялся. Впрочем, восторженная аудитория не заметила заминку и радостно подхватила новую тему.
- Четыре "Э"? Расскажите о них поподробнее! - закричали сразу несколько голосов из разных мест.
- Да, новый национальный курс - четыре э, - бодро заговорил президент, на ходу подбирая нужные слова. Слов на букву Э он знал много, поскольку с детства слыл мастером по разгадыванию кроссвордов и детективов, но тут требовалось назвать не просто какие-нибудь слова, но только умные, красивые, многозначительные и желательно не совсем понятные - чтобы журналисты и вся остальная общественность долго и сосредоточенно обдумывала изречения своего гаранта. Пару таких терминов Некстин помнил с детства и быстро выдал, пафосно выделяя каждое слово: - Эффективность, электрификация, - но на этом месте более ли менее интеллектуальные и благозвучные слова на букву "э" закончились, и президент мучительно задумался, подбирая что-нибудь подходящее: - Эврика... и... эвтаназия России!
- Ура! - ликующе возопили Лучшие за спинами журналистов. - Ура! Да здравствует эвтаназия России! Ура Эврике! Ура Эффективности! Ура президенту Некстину!
На фоне такого бурного упоительного восторга продолжать пресс-конференцию было бессмысленно, так что президент Некстин с видом доброго царя помахал рукой и поехал обратно в гостиницу. А толпа осталась ликовать и изъявлять народную любовь. Особенно старались, конечно же, Лучшие. Что же касается остальных... из-за Лучших остального народа было не видно.
Несмолкаемое дружное "Ура эвтаназии всей России!" неслось над притихшим городом.