Большой красный чемодан лежал с откинутой крышкой на двуспальной постели. Он уже был заполнен наполовину. Таис Кони, одетая в широкие домашние брюки, тельняшку и холщёвый жилет, укладывала в этот чемодан остальные пожитки, каковые она брала с собой в командировку.
- У тебя ещё есть время купить на сайте Аэростара билет и полететь со мной, - сказала она мужу, который без дела топтался тут же, в их спальне.
- Дело не во времени, - возразил Тарас и расстегнул последнюю пуговицу на вороте своей чёрной в тонкую красную клетку рубашке поло, - С тех пор, как мы поженились, ты всегда всё делаешь мне вопреки!
Красный окунь с картины Дали "Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения" косил на Тараса бессмысленным круглым глазом. Изо рта окуня вылетал тигр, из пасти тигра вылетал ещё один тигр, а от того, в спящую голую женщину, летела штыком вперёд винтовка. Репродукция картины висела в изголовье их супружеского ложа.
- Как можно не хотеть слетать в Крым?! - всплеснула руками Таис.
- Дорогая, - Тарас отошёл к окну, за которым фруктовый сад светился свежей июньской зеленью, - Мне не на кого оставить стройку, завтра привезут цемент, у меня нет опытного бетонщика.
- Неделя в Крыму с любимым человеком, - сказала мечтательно Кони.
- Ночью на море ещё холодно, - возразил Тарас Мелько.
- Ночные прогулки... - продолжила его жена, копаясь в груде своей летней обуви на дне шкафа.
- Это для тех, кому за тридцать!
- Да, - согласилась его жена, - жизнь надо устраивать до тридцати.
- Вот и прекрасно, - поддержал Тарас и принялся выкладывать вещи из красного чемодана.
- Милый, - Таис взяла грудой, выложенные им тряпки, и бросила обратно в чемодан, - Я не могу отказываться от должности директора ГТРК "Крым", даже не взглянув на предлагаемое место работы! Ты представляешь себе уровень чиновников, предложивших мне это?
- Всегда же можно что-то придумать, не правда ли? - Мелько развёл руки ладонями вверх, - Скажи им, что тебя не отпустил муж.
Таис ушла в ванную комнату, в которой, правда, ванной не было, а был лишь самодельный душ, вернулась оттуда с зубной щёткой, шампунем, кондиционером, бальзамом, мыльницей и принялась запихивать всё это в отдельный карман чемодана.
- Тарас, - обратилась она к мужу с небольшим ожесточением в голосе, - я закончила филфак, я - гуманитарий. Но и все шесть лет на телевидении я изучала нормативные акты СМИ, технологию создания телевизионных программ, авторское законодательство, основы планирования и финансирования и даже технические характеристики телевизионного оборудования. И всё это я сейчас засуну коту под хвост потому, что меня "не пустил муж"! Мне в этом месяце исполняется двадцать семь, тридцатник уже не за горами. И мне нужен стаж на руководящих должностях.
- Ладно-ладно, не заводись! - Мелько привычно поднял руки вверх, сдаваясь под напором своей жены. - Давай, успокоимся и скатаемся тут недалеко?
- Куда?
- Звонил Саныч, они возвели крышу. Поехали, посмотрим, как получилось?
Тарас и Таис снимали хату в селе Шпитьки. Не очень комфортную, старую. С перекошенными полами и не открывающимися окнами. Их жилище было в таком состоянии, что в нём никогда нельзя было навести идеальный порядок. Телезрители, смотрящие на Таис Кони в ежедневных выпусках "Надзвичайних новин", никогда бы не подумали, что эта рафинированная красотка у себя дома ходит в уборную в заросшем крапивой дворе.
В пригороде, если у тебя нет автомобиля, то у тебя нет жизни. Каждое утро Таис ехала из Шпитьков тридцать километров в Киев на своём красном Hyundai Getz, который заработала себе сама. Каждый вечер, в любую погоду, она без сил возвращалась из города в село. Её ещё хватало на уборку-стирку-глажку-готовку, но на работы по благоустройству двора - ни сил, ни времени, ни терпения, да и желания у Таис не находилось.
Из съёмной "однушки" в Киеве переехать в Шпитьки настоял Тарас. Он на одолженные деньги купил в строящемся там коттеджном посёлке землю, и все свои заработки тратил на возврат долга и постройку собственного дома. Строитель и сын строителя из Запорожья, Мелько мечтал о своём доме с отрочества, каковое он провёл, помогая отцу строить особняки в Подмосковье. И вот его мечта постепенно, шаг за шагом становится реальностью. У него свой участок и дом, у которого уже есть стены и крыша. Оставалось ещё потерпеть пару лет и при хорошем раскладе, к тридцати годам они въедут с женой в свой собственный особняк, в котором будет всё так, как они сами захотят.
Таис, как большинство украинских женщин, тоже мечтала о собственном доме. Но ей приходилось гнать от себя мысли, что село Шпитьки ей не по душе. Ей не нравились там люди - грубые, неотёсанные, заваливающиеся в сельскую бакалею по пояс голые, в растянутых трениках и резиновых тапках на босу ногу, в выцветших халатах, короткие рукава которых не скрывали пуки растительности под мышками. Дурно пахнущие мужики, вечно с пивом и смердящим окурком во рту. Вульгарные бабы, задающие беспардонные вопросы. Да, в коттеджном посёлке Шпитьки, наверное, будет другая публика. Но какая? Внезапно разбогатевшие жлобы?
На стареньком универсале ВАЗ-2104, с погромыхивающим на кочках строительным инвентарём в багажнике, они подъехали к своей стройке. Тарас со счастливыми глазами любовался их домом, который теперь, под крышей, уж точно стал похож на дом. Таис нравились в муже эти увлечённость и упорство, с какими он "вил гнездо" для их семейной жизни.
Мелько с гордостью любовался возведённым строением, а Кони любовалась мужем. На стройку она взглянула лишь мельком. А на что там было смотреть? На горы строительного мусора на участке в четыре сотки? На оконные проёмы без рам и стёкол? В одном окне, освещённый лампочкой, свисающей на голом электрическом шнуре, был виден их "как бы прораб" Саныч, он что-то мастерил на верстаке.
- Вся моя жизнь проходит у меня перед глазами, Тася, - сказал задумчиво Тарас, - а ведь у нас даже ещё нет детей...
На Таис нахлынуло умиление. Она погладила Тараса по затылку.
- Эй! - негромко позвала она мужа.
- А? - он оглянулся на неё, на секунду, и опять отвернулся, рассматривая в водительское окно свою стройку.
- Эй! - требовательнее позвала Кони, левой рукой сжав волосы мужа на затылке.
- Да, - снова обернулся Мелько и увидел, что жена ждёт его поцелуя.
Он перестал держаться за руль и тоже взял её за затылок. Они долго с чувством целовались. Наконец, у них совсем не осталось воздуха, и губы их разъединились, надо было отдышаться. Но лица супругов были близко-близко друг к другу, едва соединяясь носами.
- Не надо тебе ехать в Крым, - вдруг серьёзно сказал Тарас.
Таис посмотрела на него отчаянными глазами. Отказаться от заманчивого предложения? Остаться здесь, в Шпитьках? Забеременеть? Жить с ребёнком в хате, где горячая вода из электронагревателя, а туалета и вовсе нет? Ждать, когда достроится дом? А потом отделочные работы. Даже асфальт в коттеджном посёлке ещё не проложили. Нет ни газа, ни воды, ни канализации. Всё, что зарабатывает её муж, они вкладывают в стройку этого двухэтажного особняка с мансардой. А живут они на то, что зарабатывает Таис на телевидении. У неё хорошая зарплата, но этих денег едва хватает на двух взрослых. На ребёнка не хватит. Просить о помощи родителей? Им, Тарасу и Таис, под тридцать лет. И они будут просить о помощи постаревших родителей? Ну, уж нет! Ей нужна эта должность! "Ведь всем надо как у всех. А тот, кто сделал как у всех, так делать уже не хочет", - подумала она.
- Ты сумасшедший, муж мой! - ответила Кони, - ты думаешь, что владеешь домом и участком, а на самом деле они уже владеют нами. Они стали смыслом твоей жизни. Но не моей. Твой дом не разрешает тебе поехать со мной в Симферополь, где я из телеведущей могу стать директором телекомпании. Некоторые люди живут долго, но неинтересно.
- Но это судьба, Тася, вот, что это такое! - возразил Мелько.
- Что?! - взвилась Кони, - Что ты говоришь?! Какая судьба? До сорока лет жить в строящемся коттеджном посёлке, рожать детей и ждать мужа с работы? Это моя судьба?!!
- А как же наша любовь, Тася? Ведь и это же и есть семейное счастье! - горячо возразил Мелько.
- Я сто раз тебе говорила, не называть меня Тасей! - ожесточилась Кони, - Меня зовут Та?ис! Та?ис Ко?ни! Поехали домой, я улетаю утром, и хватит уже об этом!
Её глаза горели негодованием. Тарас сидел рядом с ней в салоне раздолбанной "четвёрки", угрюмо слушал её и думал, до чего же мучительно любить эту женщину "из телевизора" и не иметь уже готового дома.
Через пару часов, когда измученная, мокрая, как мышь, с распухшими от жадных поцелуев губами, любимая уснула на правом плече Тараса, он мягко высвободил из-под неё руку, накрыл обнажённые бёдра жены свежей простынею, положил свою голову на правый кулак и любовался лицом спящей Таис. "Я хотел бы сказать, что ты самая добрая, самая милая, самая красивая женщина, которую я когда-нибудь видел, - думал Тарас, - Никто никогда так не был так честен со мной, как ты". Мелько осторожно-осторожно поцеловал слезинку, выкатившуюся из-под ресниц жены. "Как только я тебя увидел, - продолжал мысленное признание Тарас, - со мной что-то произошло. Я никогда тебе об этом не говорил, но в тот первый момент мне страшно захотелось тебя обнять. Я не заслуживаю такого человека, как ты, я слишком примитивен для тебя. Но клянусь, я буду любить тебя до конца своих дней".
- Тарас, ты ещё не спишь? - спросила сквозь дрёму Таис.
- Да, девочка моя, я здесь, - с глубочайшей нежностью в голосе отозвался муж.
- Отвези меня в шесть утра в Жуляны, - еле слышно пробормотала Кони, опять проваливаясь в сон.
2
- Компания Аэростар приветствует вас на борту самолёта, которому предстоит перелёт Киев-Симферополь, - звучало из динамиков, встроенных в верхнюю панель, прямо над креслом Таис Кони. Она заняла место в последнем ряду, где справа за занавеской шебуршали стюардессы. - Примерное время полёта: полтора часа. Пожалуйста, проверьте, застёгнут ли ваш ремень безопасности, и находится ли спинка вашего кресла в вертикальном положении.
Спинка кресла Кони и не могла быть в горизонтальном положении, она упиралась в стенку, за которой был туалет. Таис застегнула ремень безопасности так, чтобы его пряжка лежала у неё на коротком подоле простого, но ярко-красного платья на бретельках. Подол туго обтягивал её бёдра.
Рядом в кресло плюхнулся молодой, не старше двадцати пяти лет, стюард в белой рубашке и красном корпоративном галстуке. На груди бейдж с именем: "Роман".
- Как вы здесь оказались? - спросил он у Таис, - На эти места пассажирам продают самые последние билеты.
- Я пересела, - призналась женщина, - мне досталось кресло с двумя детьми по соседству и их мамочкой. Знак "Осторожно! Дети" надо ставить не только на дороге, но и на некоторых женщинах. Уверена, они заляпают мне платье.
Стюард посмотрел на пассажирку с заинтересованным сочувствием.
- Это мой первый полёт в Крым, - попыталась объясниться Кони, - Я просто немного нервничаю.
- Боитесь летать? - привычно поинтересовался Роман.
- Боюсь летать в Крым, - пояснила журналистка, - Это из-за Ту-154, который летел над Крымом из Тель-Авива, а его сбили наши военные. Тогда даже никто не извинился перед родственниками погибших.
- Американцы сбили иранский Airbus и тоже не извинялись, - возразил стюард, - а там погибло человек триста.
- Вам мама никогда не говорила, что нехорошо пялиться на людей? - вдруг спросила Таис, заметив взгляд стюарда, купавшийся в её декольте.
- Вам, наверное, кажется, что военные собьют нас ракетой, и мы будем лежать на земле, в груде кусков, мёртвые? - ответил вопросом на вопрос молодой человек, - Я вам обещаю, что если это произойдёт, то вы ничего не почувствуете.
Кони поморщилась, представляя себе картинки, виденных ею ранее, авиакатастроф.
- Вам хорошо, вы уже давно летаете, верно?
- Меня зовут Роман, - представился стюард и протянул руку для рукопожатия.
Кони не ответила на этот жест. Роман продолжил:
- Ну, расскажите мне, как вы работаете в новостях, куда путешествовали? Или вы никуда из телестудии не выходите?
- Я ездила в Крым в прошлом году с мужем, на машине, - ответила Кони, нажав интонацией на слово "муж".
"Шановнi панi та панове! Напоминаем, что пользоваться сотовыми телефонами и другими электронными устройствами во время взлёта не разрешается", - раздалось из динамика сверху.
Утреннее солнце нестерпимо ослепляло Таис и она чуть прикрыла пластиковую шторку на иллюминаторе.
- Я не знаю, Роман, чему вас там обучают в школе стюардесс, но "кадрите" девушек вы неинтересно.
С этими словами Кони с преувеличенным вниманием обратила свой взор на стюардессу, объясняющую, как пользоваться спасательным жилетом. Потом она вытащила из кармана спинки кресла напротив инструкцию безопасности и также напряжённо стала рассматривать картинки и подписи под ними.
- Каждый ваш мускул напряжён, даже веки. Как вам это удаётся? - невозмутимо спросил стюард, - Вот, я. Мне нравится летать. И особенно этот момент: самолёт выруливает на взлётно-посадочную полосу, двигатели ревут, давление возрастает, его сила прижимает тебя к спинке кресла, потом - баммм! И ты в воздухе. Сидишь в кресле, в небесах, как бог! И всё земное осталось там, позади и внизу. Вот, здорово, да?! Есть только одна вещь в жизни, когда я чувствую такое же возбуждение.
- Да? - скептически спросила женщина, - И когда же?
- Ды-ы-ы, - начал, было, молодой человек.
- Нет-нет-нет! - останавливающе подняла ладонь молодая женщина, - Я уж как-нибудь сама догадаюсь!
Стюарт протянул левую руку к ней за спину. Пассажирка отстранилась от его прикосновения, но Роман всего лишь поднял полуопущенную шторку иллюминатора и вернул руку на подлокотник.
- Вы когда-нибудь занимались сексом, сидя на работающей стиральной машине? - спросил молодой человек.
Женщина неопределённо пожала плечами.
- Вот это возбуждение, которое вы испытываете в полёте, оно от вибрации, вон, посмотрите, даже облака в иллюминаторе - как крутящееся бельё в окошке стиральной машины.
Кони посмотрела в окно, Боинг развернулся, набирая высоту, и солнце уже не слепило. Внизу зеленели поля её милой Украины. В свете раннего утра ветер катил ватные барашки облачков. Под крылом самолёта, словно бывшие колонии на карте Африки, тянулись почти правильные, разных оттенков зелёного, участки сельхозугодий, разделённые искусственными границами лесополос. Кое-где краснели крышами поселения. Некоторые участки были "под паром" и проступали шоколадно-коричневыми прямоугольниками.
Напрягая зрение, Таис вглядывалась в очертания городков, стараясь различить площади, улицы, заводы, но названия населённых пунктов ей угадать не удавалось. Потом Боинг опять чуть накренился, и всё небо залилось ровной голубой глазурью. Земля внизу затянулась мельчайшими волночками облаков, небо, принимало белёсый оттенок, облака мягкими струйками тумана поднялись вверх, и самолёт влетел в большое облако. Оно клубилось, как будто Боинг валялся под скомканной белой простынею, в складках. Среди беспорядочного нагромождения воздушных скал бивнями гигантского мастодонта изогнулись белые полосы. Наконец, кучево-дождевые облака отступили, их сменила равнина с серебристыми слоистыми облаками.
Таис оглянулась к собеседнику, но стюард уже ушёл по служебным надобностям. Женщина пошарила глазами по проходам, однако молодого человека нигде не было видно. Стюардессы в форменных рубашках с чёрно-золотистыми погончиками и в элегантных красных бабочках раздавали с тележек завтраки.
Роман вернулся из-за занавески с парой бутылочек красного вина и двумя пластиковыми стаканчиками. Один из них был доверху наполнен кусочками льда. Стюарт выверенными движениями откинул столик для пассажирки, постелил бумажную салфетку, на неё поставил пустой стакан, пластиковой ложкой наполнил его наполовину льдом, скрутил крышку с горлышка бутылочки и залил лёд красной жидкостью.
Сначала Таис смотрела за ухаживающим парнем с преувеличенным скепсисом, но потом выражение её лица смягчилось, потому что ей нравилось то, отточенное многократными повторениями, мастерство, с которым Роман проделывал все свои манипуляции. Она взяла из его пальцев наполовину опорожнённую бутылочку и ознакомилась с этикеткой: "Оксамит Украины", столовое красное марочное вино из винограда сорта Каберне-Совиньон, выращиваемого в хозяйствах агрофирмы "Дионис", Украина... Вино удостоено шести золотых и трёх серебряных медалей".
- Недурственно! - похвалила Таис старания своего молодого ухажёра и вспомнила другого ухажёра, в два раза старше этого, владельца агрофирмы "Дионис", Дениса Ивановича Ра. Его вину она никак не могла отказать.
- Это из бизнес-класса, - уточнил стюард, - специально для вас.
- Скажите, Роман, - она впервые назвала его по имени, - Когда вы меня спросили про секс на стиральной машине, вы так отвлекали меня от мысли об авиакатастрофе или я и, вправду, похожа на такую, кто будет разговаривать о своём сексе со стюардом?
Молодой мужчина так и остался стоять над ней. Он улыбался профессиональной улыбкой обслуживающего персонала, такой, что кажется, что он улыбается всем. Но, нет - только тебе.
- Если сделать маленький глоток, Таис, то вы почувствуете лишь небольшую кислинку. А вот если глоток будет побольше, такой, знаете, как отпивают молоко, то послевкусие будет необыкновенным, как после свежих сливок. Попробуйте!
Кони отпила холодного вина так, как ей было предложено, и удивилась. "А, действительно, сливки! - подумала она, - как у бабушки из погреба!". Стюард довольный произведённым эффектом, опорожнил бутылочку к ней в стакан с остатками льда. Он опять улыбнулся и ушёл по делам. Распивая вторую бутылочку, Таис уже ухаживала за собой сама. От завтрака она отказалась.
Когда самолёт пошёл на снижение, стюард вернулся. Он сел, пристегнулся, вернул столик Таис в исходное положение и спросил:
- Как вы познакомились с мужем?
Кони уже заскучала в полёте, и ей хотелось поболтать ещё с этим забавным стюардом.
- На дне рождения моей подруги, он был другом её парня. Мы начали разговаривать... У меня было такое чувство к нему... И у него тоже... Это не было, как удар грома или молнии, было больше похоже на...
- Лёгкий моросящий дождик? - подсказал Роман.
Таис заинтересованно взглянула на собеседника и продолжила
- Подруга потом со своим рассталась, а мы с Тарасом тогда впервые поцеловались и стали встречаться.
- Стало быть, ваш муж хорошо целуется? - как-то необидно уточнил молодой мужчина.
- Поцелуй - это такая близость... Можно отключиться от чего угодно, но поцелуй, слившиеся губы двух людей, их дыхание, частицы их души...
Таис пресеклась, увидев внимательные глаза своего собеседника, и подумала, что коварный Оксамыт Украины развязал ей язык. И эта вибрация двигателей самолёта и вправду действовала на неё, как стиральная машина, если сидеть на ней обнажёнными ягодицами.
- В общем, я хотела сказать, что поцелуй есть там, где есть романтика.
- Романтика есть там, где есть Роман, - стюард многозначительно постучал пальцем по своему бейджу. - И как прошёл первый раз?
- Я хотела, чтобы это было прекрасно. Красавчик Тарас позвал меня к себе домой... "Украина мае талант"...
- Что, простите?
- Это такое музыкальное телешоу на СТБ, Тарас включил его для фона.
- Ну, поиски талантов у вас были, - поддерживающее пошутил Роман.
- Там выступал такой лысый дядька из Харькова, он играл Вивальди на фужерах с шампанским. К тому моменту, как жюри приступило к голосованию, мой будущий муж уже кончил, а когда жюри подводило итоги, Тарас уснул. Таким образом, первый раз был неудачным.
- Обычное дело для первого раза, - успокоил её мужчина.
- А вы верите в любовь, вечную любовь?
- Ну-у-у, - протянул стюард, - Я люблю свою маму.
- Я не о том, - жарко возразила Кони, - Все любят своих матерей. Впрочем, это тоже не про Тараса. Но бывает ли так, чтобы один мужчина был создан для одной единственной женщины?
- Это вопрос маленькой девочки, которая верит в волшебные сказки, - покривился Роман, - Не интересный вопрос.
- Это вопрос, который задают все! - заявила Таис с пьяной серьёзностью, - Это вопрос, на который все думают, что знают ответ, пока однажды что-то ни происходит.
- Что-то произошло?
Таис заметила на губах собеседника ироничную усмешку. Но губы были красивыми, а подбородок столь мужественным, что даже эта усмешка их не портила.
- Нет, - отрезала женщина и отвернулась к иллюминатору, но там из-за облаков ничего ещё не было видно.
- Я понимаю, - повернулась она опять к молодому мужчине, - Я понимаю, любить одну для вас значило бы быть вынужденным всё время сидеть дома, а вам, вероятно, нравится летать в разные города, как только у вас появляется такая возможность, а потом возвращаться домой...
Самолёт вдруг резко начал набирать высоту.
- Что происходит? - испуганно спросила Кони.
- Сейчас узнаю, - пообещал Роман, отстегнулся и скрылся за занавеской.
Пока его не было, Кони вся изнервничалась. По громкой связи что-то говорили, но она никак не могла сосредоточиться и понять смысл заученного текста стюардессы. Наконец, вернулся её попутчик. Он принёс ещё одну бутылочку вина и свежий стакан.
- Таис, у нас нештатная ситуация, только сохраняйте спокойствие...
- Что?! Что происходит? - спросила она прерывающимся шёпотом.
- У нас не выходит одно шасси.
- И что теперь?
- И теперь мы вырабатываем топливо, и лётчики пытаются справиться с ситуацией.
- А если шасси не выйдет?
- Они посадят самолёт на воду.
- На море?
- Да.
Таис взяла из рук Романа бутылку и выпила вино в несколько глотков, прямо из горлышка.
- У тебя есть презерватив? - неожиданно спросила она.
- Найдётся.
- Пойдём в туалет?
Она отдалась ему, сидя на узкой туалетной полочке, спиной к зеркалу, ощущая голыми ягодицами вибрацию двигателей, как стиральную машину. Обеими руками она держалась за шею мужчины, но не давала себя целовать в губы. Когда Роман кончил, несколько раз сильно толкнув её, она ощутила ещё один мощный толчок внизу фюзеляжа.
- Что это? - шёпотом спросила Таис прямо в мужское ухо.
- Шасси вышло, - ответил стюард, - Теперь мы сядем в аэропорту.
3
Пробившись сквозь гам и сутолоку стоянки симферопольского аэропорта, нежно-салатовая Audi RS4 Cabriolet оказалась на залитой солнечным светом улице Зелёной, что вела от Аэрофлотского посёлка в сторону столицы Крыма. Слева по обочине тянулись заросли лесопосадки, как забор, ограждавший село Комсомольское от шума трассы. Мимо проплывали кустарники с кудрявой зеленью, рощи тутовника с резко выделяющимися тёмной листвой пирамидальными тополями.
- Денис, - Таис обратилась к встретившему её и отчего-то неловко молчавшему Ра, - А как там с молебном всё сложилось?
- Каким молебном? - не смог сразу вспомнить Денис Иванович, к приезду молодой женщины он сбрил свою седеющую бороду, но журналистка никак это не отметила.
- Ну, вы там с Лопугой что-то собирались устроить в церкви святого Николая на Аскольдовой Могиле...
- А-а-а, ты об этом, - с каким-то сожалением в голосе протянул Ра, - Представляешь, мощи Святого Валентина, который всем влюблённым покровитель, якобы дарованные Самбору самим Папой Римским в 1759 году...
- Да-да, и всё бы ничего - только, как выяснилось, это не Святой Валентин, а Святой Валентий, покровитель душевнобольных.
- Ты серьёзно?! - Кони прикрыла рукой открывшийся от удивления рот. - А почему священник нам тогда ничего не сказал?
- Просто, отец Богдан устал объяснять паломникам, насколько те неправы, потом смирился, а теперь даже рад такой популярности.
Всякий раз, произнеся фразу, он поворачивал к женщине свою голову, чтобы проверить, как она отреагировали на его слова, и тогда кабриолет начинал крениться к обочине, как будто у него спустило правое переднее колесо.
Зелёная улица плавно перешла в Евпаторийскую, а та привела уже в сам город -- спутанные ряды разноцветных домиков со слепящими глаза солнечными отражениями, будто включенные софиты киностудии. Когда нежно-салатовый кабриолет с липким шорохом шин по расплавленному асфальту въезжал в Симферополь, Таис Кони, позабыв самолётные страсти, постаралась принять благородно-величественный вид.
Они проехали немного по Окружной дороге, задыхаясь от гари солярного смога, взвивавшегося густыми тучами из-под гружёных фур. Наконец, они свернули на широкую Киевскую улицу, где через пару кварталов, Ра нажал на тормоза, и кабриолет остановился в дрожащем мареве автостоянки рынка Крымский привоз.
- Надо лимонов для сангрии купить, а здесь они самые дешёвые, - пояснил Денис Иванович.
Они пробирались по рядам пронумерованных торговых мест, лавируя среди навьюченных оптовиков, тележек, сельских женщин и бесчисленных туристов.
- Вот, - указал Ра, ленинским жестом ладошкой - Тот самый ларёк с цитрусовыми, какой нам нужен.
Через некоторое время они подъехали к пансионату Совмина Автономной республики Крым. Это был большой дом светло-жёлтого цвета, словно перезрелое яблоко сорта "белый налив", обрамленное листьями. Макушки кипарисов еле заметно раскачивались на ветру, они, как кисточки художника, подрисовывали маленькие облачка на голубом небе.
- Анатолий Владимирович распорядился разместить тебя здесь, - пояснил Ра, - а потом, если ты вступишь в должность, тебе предоставят ведомственную квартиру.
Они прошли на рецепцию в большой комнате, уставленной пальмами в кадках и белыми гипсовыми скульптурами: Ленин, шахтёр с отбойным молотком на плече, пионер с горном и девушка с веслом. Их встретила невысокая, толстая женщина с заискивающим взглядом и вечной испариной. После необходимых формальностей Денис Иванович помог Таис отвезти чемодан в номер, и они вышли в садик с живой изгородью из ароматного самшита. Здесь были разбиты цветочные клумбы, обложенные по краям белым ракушечником. Дорожки, мощённые мелкой морской галькой, обвивали клумбы. С роз на клумбах осыпались лепестки, напоминающие шелуху ялтинского лука - багрово-красные, на вид глянцево-гладкие. В пламенных головках ноготков копошились полосатые шмели, точно куафёры в головах клиентов. Среди зелени скромно сияла синяя лаванда, а меж длинных листьев только-только зацвёл персиковыми лепестками лилейник.
- Здесь чудесно, - рассеяно оглядывая цветы, произнесла Таис с благоговением в голосе, - Я даже представить себе не могла, как здесь прекрасно! Даже не верится!
Кони благодарно поцеловала Дениса Ивановича в щёку. Так маленькие девочки целуют Деда Мороза за целый кулёк конфет!
- Ты голодна? - спросил он спохватившись.
- Нет, что ты! В такую жару! - отнекалась Таис, хотя перехватила бы чего-нибудь, но ей не хотелось обременять Дениса Ивановича, который, судя по деловому пиджаку, намеревался порешать в Симферополе какие-то дела.
- Да, - согласился Ра, надеясь, что журналистка перекусила в самолёте, - Тридцать на солнце, а в тени двадцать с копейками. Я уеду до вечера, а ты отдохни у здешнего бассейна, познакомься с жёнами чиновников Совмина, тебе это может пригодиться.
Он уехал, а Таис, переодевшись в купальник и лёгкий халатик, в сопровождении служащей пансионата спустилась по небольшой каменной лестнице к бассейну во внутреннем дворике.
Бассейн был Т-образной формы, обрамлённый площадкой крупного коричневого кафеля, на которой под пляжными зонтиками, на шезлонгах возлежали пять разновозрастных женщин в раздельных купальниках.
- Здравствуйте, Таис, - на разные лады произнесли загорающие женщины, - А мы вас смотрим по телевизору!
Женщины закрывали лица от солнца широкополыми соломенными шляпами. Дамы лежали, кто на животе, кто на боку, подперев голову руками, и судачили так, как это делают давно знакомые сударыни - обо всём подряд и ни о чём на самом деле. Постепенно Таис запомнила все их имена, узнала, кто чей родственник, кто уже замужем, а кто собирается выйти замуж и разные другие подробности.
Кони повесила халатик на крючок под зонтом, постелила полотенце на свободный шезлонг с тонким пляжным матрацем и легла лицом к компании, чтобы тоже принять участие в светской беседе.
- На прошлой неделе к нам приезжала делегация турецких моряков, - сказала одна женщина, чьё лицо было не разглядеть из-за огромных тёмных очков Versace.
- Жаль, что вы не видели их великолепную форму! - подхватила другая с набором разнокалиберных золотых цепочек на шее.
- Да-да, - воздела указательный палец третья, на пальце ослепительно сверкал перстень с массивным рубином, - Все эти золочёные погоны, канделябры из плетёных шёлковых шнуров...
- Не канделябры, а аксельбанты, - поправила её четвёртая кумушка в золотых браслетах до локтей, и вся компания расхохоталась.
- Вам понравился ваш номер? - спросила у Таис пятая сударыня, она единственная была без шляпы. Её чёрно-смоляные волосы были сплетены в две школьных косички. - Говорят, в том крыле номера восхитительны.
- Да, очень понравился! - ответила Кони и пригласила всех, - Заходите в гости!
- Расскажите нам о Киеве, - попросила обладательница рубинового перстня, - Про похождения Лилии Ребрик.
Таис с сомнением покачала головой.
- Не бойтесь, нам можно довериться, - уверила её кумушка в очках от Версачи, - Мы много про кого всякого знаем из журнала "Натали".
- Что вы хотите узнать? - попыталась уточнить журналистка, - Вам может показаться странным, но мы редко пересекаемся с другими медиа-персонами, особенно если они работают не на нашем канале.
Женщины опять расхохотались, возможно, так на них действовал крюшон, ополовиненный графинчик какового стоял перед каждой на пластиковых столиках.
- Ты думаешь, она и вправду считает себя "медиа-персоной"? - спросила обладательница набора цепочек у обладательницы набора браслетов.
- Боюсь, что "да"! - сквозь смех ответила её визави.
Таис решила, что официальная часть закончена и можно уже окунуться в бассейн. Она развязала тесёмки лифа на спине и сбросила верх купальника, явив солнцу небольшие, безупречной формы груди. Кумушки поджали губы. Кони прошла на специальный трамплин и ловкой ласточкой нырнула вниз головой в прохладную синеву. Вода, как шёлковая простынь, окутывала её тело. Отражённые от стенок бассейна волны, убаюкивающе стали покачивать Таис, когда она вынырнула и легла на спину. Вокруг её ресниц сверкали яркие блёстки водяных капелек. Среди акации тихо свиристела цикада.
Под небольшим балконом развесил стебли куст форзиции, увешанный, будто для карнавала, фонариками ярко-жёлтых цветков. На балконе стоял загорелый мужчина в тесном льняном костюмчике. Таис уже видела этого человека. В самолёте, на котором она сюда прилетела. Подняв руку, мужчина посылал приглашающий жест гологрудой купальщице.
Жаркий воздух был наполнен мягким шелестом листвы, ароматом цветов и тихим гулом насекомых. Таис испытывала одновременно два чувства. Ей сразу захотелось пожить в этом пансионате, как только она в нём поселилась. Но люди, как будто дожидались её приезда для того, чтобы она почувствовала себя тут "не в своей тарелке".
Кони наскоро вытерлась полотенцем, накинула халатик и ушла в свой номер, переодеться. В просторной комнате с закрытыми от солнца жалюзи царил полумрак. Проникнувшая вместе с Таис в помещение муха с жужжанием одурело летала под потолком, а за окном цикады приветствовали разгоревшийся день пронзительным звоном. Не успела Кони выбрать наряд, как в дверь постучали. На пороге стоял тот самый мужчина с балкона.
- Здравствуйте, Таис, меня зовут Илья Гольдман, - представился "льняной пиджак", на вид ему было лет сорок пять, - Я возглавляю Центр общественных связей Совмина. Давайте поговорим.
Он приглашающим жестом указал на два плетёных кресла у себя за спиной, расположенных на тенистой террасе перед журнальным столиком с весенними номерами "Натали".
- Таис, - начал Илья, как только они расселись друг против друга, - Как вы уже знаете, премьер-министр Анатолий Владимирович Могилёв прислан к нам из Киева и он не доволен региональным уровнем телевизионного вещания государственного канала. Полтора года у него не доходили руки до этой проблемы, наконец, он решил заменить директора ГТРК на своего человека.
Таис согласно кивала, напряжённо слушая. "А он похож на испанского вельможу, покидающего ростовщика" с картины Флорана Виллемса", - подумалось ей.
-... Вас все знают и рекомендовали многие, в том числе депутат Верховного Совета, Денис Иванович Ра, - продолжал Гольдман.
- Что мне делать? - спросила Таис.
- Не вступайте тут ни с кем в интимные связи, - без обидняков заявил начальник Центра общественных связей.
- И меня утвердят в должности? - уточнила журналистка.
- Я бы голосовал за вас.
Он замолчал, давая Кони возможность задать вопросы. Но у неё не было никаких вопросов. Она лишь посильнее запахнула полы своего лёгкого халатика, осознавая, что сквозь него просвечивают мокрые трусы купальника.
- Вот почему вас назначат директором ГТРК, - продолжил тогда Гольдман, - Вы известная женщина.
- Благодарю!
- На кресло директора ГТРК претендуют ещё трое местных мужчин, они получат поддержку различных министров, а вы получите поддержку их женщин. Только если женщины замолвят за вас словечко.
- То есть?- не поняла Кони.
- Жёны влиятельных мужчин консервативны, им не нравится современная женщина, - попытался донести свои соображения Гольдман.
- Поэтому вы предупреждаете меня от слишком тесного общения с Денисом Ивановичем?
- Я не об этом...
- Но суть в этом, да? А если сюда приедет мой муж, это сделает меня более традиционной?
- Таис...
- Что?
- Я не вмешиваюсь в ваши семейные отношения, я говорю о политике.
- Только о политике? - усомнилась Таис.
- Да! О чём же ещё? - переспросил Илья.
- Не знаю. Вы скажите, - потребовала журналистка.
Подошла служащая пансионата с подносом, на котором был графин и пара высоких стаканов со льдом.
- Вы угоститесь лимонадом? Мы его делаем сами, - предложила она.
- Нет, спасибо! - отмахнулся Гольман, - Я уже ухожу.
- А я возьму к себе в номер, с вашего позволения, - подхватила поднос Кони.
Все трое разошлись в трёх разных направлениях.
Мало-помалу пансионат незаметно, но властно подчинял Таис своим чарам. Каждый час нёс в себе такое спокойствие, такую дзен-буддийскую отрешённость, что хотелось удержать его навсегда. Но потом часовая стрелка на маленьких часиках передвигалась ещё на одно деление, и женщину ждал новый час, блестящий и яркий, как реклама аквапарка, и с тем же ощущением искусственности происходящего.
Уже темнело, когда Денис Ра заехал за Таис и отвёз её поужинать в крохотный караимский ресторанчик. Они были одни на весь зал. Над их невысоким деревянным столом, украшенным комнатными цветами, возвышались четыре зажженных свечи в начищенном бронзовом канделябре. Денис Иванович настаивал попробовать что-нибудь из караимской кухни, но Таис никак не могла ничего выбрать - всё было мясное.
Ра обратил её внимание на "чир-чиры". Это своеобразные аналоги чебуреков, приготовленные с овощной начинкой. Мажордом - караим в нефритовом халате, отороченном горчичной тесьмой, заверил, что вегетарианские чир-чиры пользуются особой популярностью у туристов.
От вина Таис тоже отказалась, решив, что утреннего Оксамыта Украины вполне достаточно для сегодняшнего дня. Мажордом, пошевелив оливковую глубокую тюбетейку на чернявой голове, посоветовал караимскую бузу - кисло-сладкий напиток из проса и пшеничной муки, отдаленно напоминающий квас.
- Чем ты сегодня занималась? - спросил Денис, накладывая себе из керамической супницы крохотные пельмени юфахаш, которые едят вместе с бульоном.
- Ничем, - буркнула Кони, - Я ничего не делала, как все эти жёны чиновников из пансионата. Что здесь можно делать?
- Можно придумать сто занятий, ничего особенно не выдумывая при этом, - заверил её Ра, - Можно на канатной дороге подняться на гору Ай-Петри; можно на Балаклавской бухте посетить Чембало, эту крепость построили генуэзцы сотни лет назад; можно съездить в пещерный город Мангуп-кале...
- Это всё туристические места, их сто раз показывали по телевизору, - возразила Таис, - Когда шеф-редактор меня отпускал в командировку, он велел найти чего-нибудь эксклюзивное. Скоро мёртвый сезон на телевидении, совсем нечего будет показывать.
- Таис, давай всё же выпьем хорошего вина, - предложил Денис Иванович, - глядишь, что-нибудь придумается.
- Я уже пила сегодня твоё вино, - призналась Кони, - у самолёта были проблемы с выпуском шасси и я со страху, что будем садиться на море, так напилась!
- Да, я помню, что посадка задержалась на час, - подтвердил Ра, кивком головы поблагодарив за чай, налитый ему в пиалу официанткой в алом платье и курточке с золотой тесьмой. Кони дождалась, когда девушка ушла, побрякивая монистами, и призналась:
- Я думала, это мой последний час и последний секс.
- В смысле "последний секс"?
- У меня был секс со стюардом.
Она отхлебнула бузу из керамического бокала, ожидая эффекта.
- Ты не моя девочка и не моя красавица, - ответил невозмутимо Денис Иванович, - Ты просто красавица.
- Пока я с тобой, насколько много я могу себе позволить? - спросила Таис.
- Любовь не поддаётся измерению, - был ей ответ.
- И после того, что я тебе рассказала, ты всё ещё меня хочешь? - проворковала Кони.
- Даже больше, - заверил её Денис Иванович.
- Я хочу стать ещё более... - запнулась Таис, - Мне кажется, что любовь гораздо сложнее, гораздо больше, чем физическое влечение.
- Любовь жутка по самой природе, согласился с ней Ра, - Любовь - это не эрекция, это не оргазм. Мужчина и женщина должны быть вне закона. Между ними должен быть кто-то третий.
- Я хочу выпить тебя до дна! - призналась Таис, осушая кубок со слабоалкогольной бузой.
Она переместилась поближе к Денису Ивановичу и легла головой ему на колени.
- Это слишком просто, - ответил ей Ра, - Я коллекционер. Коллекционер - это умный и уважаемый человек. Я коллекционирую ситуации. Доверься мне. Многие моменты нашей близости ты не забудешь никогда.
- Должно быть всему виной Илья Гольдман, - задумчиво произнесла Кони.
- Причём здесь Гольдман? - недоумённо спросил Денис Иванович, порой он не успевал за мыслями этой женщины.
- Он умный и видит людей насквозь. Думаю, мне есть чему у него поучиться. Он такой, знаешь, без предрассудков и сразу рассмотрел такое же качество во мне.
- Так вот в чём дело, - Денис Иванович погладил жёсткие чёрные волосы Кони, - Ты и с ним хотела бы заняться любовью?
- Нет-нет, что ты! - возразила Таис, - Я в нём вижу что-то вроде проводника в местном море акул пера и микрофона.
- Завтра в Совмине приём в честь Дня журналистики, держись рядом с ним, - посоветовал Ра...
4
Приём по поводу Дня украинской журналистики устроители организовали в цветущем многоуровневом саду с искусственным водоёмом, декорированным в виде старинного пруда. Были приглашены ведущие журналисты самых крупных крымских средств информации, присутствовали сотрудники Центра общественных связей кабинета министров и пресс-центра Верховного Совета Автономной Республики Крым. Официальное приветственное слово Анатолий Могилёв посвятил тому, что по результатам работы на посту председателя Совета министров Крыма, уже никто его не назовёт занимающим первое место в рейтинге врагов прессы по версии Независимого медиапрофсоюза и Института массовой информации, как это случилось в 2011 году.
Таис Кони на приём надела своё лучшее платье мятного цвета с небольшими бледно-розовыми пионами. Оно было немного расклешенное к низу, до середины бедра и на широких бретельках с глубоким вырезом, но чтобы придать себе более деловой вид, сверху Таис накинула мятный двубортный пиджак и наглухо застегнула все четыре пуговицы. Светло-коричневые очень открытые туфли с ремешком и серый рундучок со светло-коричневой кожаной окантовкой по углам, завершали её наряд...
На деревянных перилах галереи с фужерами в руках беседовали женщина и мужчина средних лет. Женщина лет сорока, в чёрном шёлковом комбинезоне, в элегантно повязанном белом платке на голове, внимала мужчине с седыми кудрями, в костюме, который можно было бы назвать лёгким френчем песочного цвета.
- Кажется, я свободный человек, - говорил он, оглядывая проходящих молоденьких журналисток.
- Да, всё, что хочешь, и я тогда тоже, - согласилась женщина, также разглядывая публику, - Я лажу со всеми моими мужьями...
- Твоими мужьями? - изумился мужчина, - Насколько я знаю, я первый и единственный...
- Я имела в виду будущих моих мужей, - иронично ухмыльнулась женщина.
К ним, опасливо покосившись на декоративную амфору с павлиньими перьями, подсела на пуф Таис Кони, узнав по бейджам супружескую пару из "Вечерней Ялты".
- Вы слышали, - спросил мужчина у Таис, - В Ялте есть целый Свинг-Отель. Его широко рекламируют в Интернете. Мы там были, познакомились с хозяевами. Отель хороший. Очень уютный. Открывается второй корпус.
- Но, на мой взгляд, цены слишком высокие, - добавила его жена, - В частном секторе вполовину дешевле, качественнее и в лучшем месте.
- Зато здесь преимущество, возразил муж, - есть с кем познакомиться из свингеров. Вас это не интересует?