Когда-то давно придумал, чем зимний кайтинг отличается от летнего. Чем? Да, всем.
По-другому разложить, по иному поднять, совсем не так в воздухе развернуть и вовсе уж не там и не так вести, не говоря уже о посадке-завершении.
Все не так.
Но кому объяснишь? Никому.
Никому не надо.
Люди заштампованы везде, а там, где им страшно - особенно. Им страшно. И это нормально - знаю. Сам научился и не боюсь - потому знаю. Зиму знаю и ветер ... немного тоже - он рядом, как не знать? И он знает, что я знаю и ведет он свое, а я гну куда мне хочется и обоим нам хорошо.
А они не знают.
Ничего не знают, кроме лета.
Но чему-то учатся. Как в "Дне сурка" - "Я заметил, постепенно они что-то запоминают. Только если повторять им это изо дня в день ...".
И начинают повторять. Зимой. Так. Правильное. Может, и сути не понимая, но видя, что это работает. Приятно.
Только жалко - глупые. Время теряют. Что могли бы освоить за день, не освоят и за жизнь, ибо не верят ни себе, ни мне, никому, и жизнь их коротка и страх вмораживает их, как тот одинокий сапог посреди льда, от которого любой берег на горизонте. Не позволит страх им там вдалеке-одиночестве шагать семимильными шагами к свободе.
Зажмет.
Смотрим на них с легкого островка своих знаний, мы с ветром, подобно якуту с невесомой его нарты - на "случайных людей в Заполярье" - геологов. Громоздких, неповоротливых, беспомощных на своих глупых городских лыжах. Карабкающихся, не бегущих легко по чужой им тундре за никчемным, ненужным, чужим здесь железным вездеходом. Пыхтящих под глупыми своими магазинными тяжеленными простроченными рюкзаками - а что им скажешь? Им?
Ни-че-го.
Глупые, оттого, что считают себя умными, прочитав летние книжки. Оттого и потеют, напрягаясь и думая, что это и есть экстрим. Глупые.
Экстрим - это полет. Не рев алюминиевого чудовища со всесжигающим реактивным двигателем, а бабочка - на ветру.
Только чтобы летать, ... да зимой, надо - знать.
И верить.
А так мое дело - людей спасать. Там, на снегу, где до любого берега, как до горизонта. И это хорошо.