Аннотация: Все персонажи сказки реальны. Их имена и характеры не вымышлены и ни в коей мере не искажены. Ни на одну букву.
Жил-был сад. ч. 2. Сказка с продолжением
Все персонажи сказки реальны.
Их имена и характеры не вымышлены
и ни в коей мере не искажены.
Ни на одну букву.
Вот и соседствовавший с Лохом Флокс Растопыренный, по сути, был мягким и травянистым. Невысокий такой многолетник, ростом всего 30 см, но разве это важно? Вообще-то, почти все культурные растения в саду были травянистыми. Но зато Флокса часто сравнивали с небом из-за его обильного Небесного Голубого цветения. И его самого это восхищало.
Именно так. Не "приводило в восторг", не "радовало" (фи, пошлость какая) а именно "восхищало"! Флокс всегда очень избирательно и придирчиво относился к оттенкам слов и красок. Не каждый ведь может похвастаться нежно-голубой, прямо-таки европейски изысканной окраской! Кроме того, в переводе с греческого Флокс (Phlox) - означает "Пламя". И этим он гордился еще больше. Пламя!
И изысканный запах. А как без него?
Казалось бы, неприхотливый от природы, не требующий особого ухода, и даже выдерживающий местные заморозки, но - Пламя! Голубой! К тому же особым предметом его гордости, еще одной его "евро"-фишкой, было истекавшее из него, постоянное, но как бы мимолетное, к месту или не к месту роняемое (случайно, конечно же) упоминание, так, мимоходом, об огромном количестве родни у него Там (!) - в Северной Америке.
Это вам не капуста в огороде! Это - Америка! Где она находится, Флокс, конечно, не знал. Сам он никогда не выбирался из своего сада. Но разве это важно? Однажды ветер принес и прилепил к его основанию, внизу, у самой земли, этикетку "Coca Cola - made in USA", и теперь Флокс при каждом мало-мальском движении воздуха показывал ее всем, пространно и подробно рассказывая об этой далекой удивительной стране, в которой все только и пьют Кока-колу и сутками едят сыр-городы (cheese-burger). Кстати, именно поэтому, говорил он, все американцы при фотографировании и произносят неизменное "Cheese" ("сыр"). Он так убедительно и бесконечно повествовал о частых письмах, присылаемых ему из этой далекой Америки. Даже тем, кто его особенно и не слушал.
Да в саду, по идее, никто никого особенно и не слушал. Разве что Копытень Европейский (аsarum EuropaИum) из семейства Кирказоновых (Aristolochiaceae - про них, говорил он, еще Федор Достоевский цельный роман написал. Про братьев его энтих - Кирказоновых), повинуясь дозволенной ныне и распространенной моде на все заграничное, тут же раскрывал навстречу флоксовым россказням свои вечнозеленые листья и сразу начинал пахнуть, сопереживая одним листиком своего цветка, а другим - бдительно мотая все на длинный шиловидный отросток связника тычинок. На всякий случай. И время от времени в сердцах посылая всех этих зажравшихся заграничных голубых родственников Флокса Растопыренного на шестилучевое рыльце бороздчатой колонки своего пестика.
Низкорослый, как и все наши копытни, всего сантиметров десять от земли, пах, Копытень Европейский, несмотря на имя, очень даже по отечественному. Смачно и остро, распространяя по всей округе портяночный аромат ядовитых летучих веществ - азарона, трансизоазарона, диазарона и других алкалоидов, а заодно и фенолкарбоновых кислот и флавоноидов, и привлекая этим муравьев со всей округи. Короче, - Копытень. Истинный. День полива - раз в неделю.
Одетый вечно в зелёный мундир, этот травянистый многолетник в надежно зашнурованных корневищах обладал ползучим, надежно укореняющимся и очень разветвлённым стеблем еще с прежних времен. И связей своих, скрытых под почвой, он никогда не терял. Об этом знали все. За что в саду его побаивались и уважали. Распространяя семена крепкого армейского воспитания с муравьями, привлекаемыми запахом истинного, натурального, исконно-посконного, он даже здесь не чурался разрастания идейных корневищ, образуя в саду крупные латки.
Ядовитое растение с ползучим стеблем, надо сказать. И его широкопочковые, длинночерешковые, цельнокрайные листья, всегда блестящие сверху, такие темно-зеленые, тем не менее, снизу непременно оставались матовыми и бледными при любой погоде. Даже зимой.
Единство бравого зеленого блеска сверху с неизменно бледной подкладкой снизу. Жизнь. Наша жизнь. Наверное, поэтому и плоды его были не по-православному шестигнездными, с остатками засохшего околоцветника на верхушке. И семена его каждый раз рождались серовато-бурыми, мелкоморщинистыми, а цветки внутри всегда оставались темно-пурпурными и одиночными.