Владимиров Николай. Эльфийский талисман, король и его королева

            Глава первая.
            Пассажиры воздушного корабля...

            Парусное судно лучше моторного хотя бы тем, что может находиться в пути сколь угодно долго. Обветшает корпус, придут в негодность снасти, закончится продовольствие и вода... Но ситуация, с какой может столкнуться командир земного авиалайнера: "у нас проблемы с горючим, мы больше не можем ждать..." не мыслима для мастера-капитана ганзейского ветрохода.
            Именно поэтому, ещё над Мирисеном получив телеграмму, что Крохана не принимает из-за внезапно обрушившегося бурана, мастер-капитан, а по совместительству и совладелец уасонефа "Пелпо" (порт приписки - летающий остров Мал-Маэлкон), шедшего спецрейсом из гномьего города Грариверо на Полдневном континенте, не стал впадать в панику или шарить по эфиру в поисках способного принять порта. Он просто приказал прибавить парусов, поднявшись ещё на три полумили и, недосягаемый для беснующихся стихий, стал спокойно ждать утра.
            Несведущему человеку могло бы показаться, будто "Пелпо" висит в космическом пространстве. Темнеющее небо с редкими в этот, не слишком поздний час звёздами. Нависшая над головой, на три четверти затенённая тёмно-бурая луна - на освещённой поверхности невооружённым глазом можно было различить трещины и кратеры. Висящая над горизонтом вторая луна - маленькая, серебристая. Дневное Солнце успело зайти - но высоко в небе светили оба Ночных, большое жёлтое и маленькое красное. Внизу, закрытая тучами, лежала заснеженная долина Веха.
            Пройдясь по палубе, цыкнув для порядка на рулевого и вахтенных, послушав свист ветра в снастях, убедившись, что судно сносит, но в пределах допустимого, мастер-капитан спустился в салон. Полноправных - самостоятельно платящих за проезд пассажиров на борту "Пелпо" в этот раз было всего двое. В кресле у окна подрёмывал высокий худой рансениец со шрамом у левого уха. По скупой выверенности движений готового в любой момент атаковать хищника, по привычке держаться в тени, но в то же время наблюдать, в нём можно было угадать "особого доверенного" - выполняющего для господина крайне деликатные поручения, о каких прочим подданным вовсе не полагается знать. Наличие в его багаже собственного телеграфного аппарата служило косвенным тому подтверждением. Неприятностей такие, как правило, не создают - если только это не является их прямой задачей.
            Зато второй пассажир был высок и чудовищно толст. Расплывшись за столом, словно огромная жаба, он потягивал через соломинку редкостную, для всякого, знающего толк в хорошем вине, мерзость - шункийскую зелёную огнянку, не имеющую ни "букета", ни "послевкусия", позволяющую лишь банально надраться. Пассажир был мрачен и практически трезв - что называется, в приятной кондиции. На столе, рядом с опустевшим стаканом стояла оплетённая лозой, на три четверти полная бутыль. Ещё во время фрахта мастер-капитан предположил, что перед ним представитель самой презираемой на "Зелёной корзинке" профессии - работорговец. И не простой, а наиболее отвратительный из всех возможных - нелегальный.
            - Ну, так что, мастер! - гаркнул нелегальный работорговец на весь салон. - Мы когда-нибудь доберёмся до Кроханы? Или ты собрался всю оставшуюся жизнь проболтаться здесь, между небом и землёй? Ха! Клянусь святым Гунташем, это было бы неплохо... Пока есть, что выпить. А то я на заметке у Её Светлости, а это может скверно... Хм... Да, крайне скверно кончиться...
            В доказательство своих слов он приподнял рукав, показывая закреплённый на левой руке живой, мелко пульсирующий браслет. Среди кожистых складок вспыхивали и гасли зелёным и красным два прозрачных камушка. Мастер-капитан удивился - подобные, безумно дорогие эльфийские браслеты на воровском жаргоне назывались "отъехавшими палачами". Достаточно было кому-то, обладающему властью и знанием провести ладонью над хрустальным шаром или кисточкой над зеркалом-дальноглядом, как сжавшийся браслет отхватывал хозяину руку, ногу или, если был закреплён на шее, голову.
            - Мы будем в Крохане, когда закончится буран, - даже с нетрезвым пассажиром презираемой профессии следовало быть вежливым. - Скорее всего, это случится к Заре, в крайнем случае, к Заполдневью. Чем наливаться огнянкой, вам следовало бы лишний раз проверить своего пленника. Даже наверху слышно, что в его каюте слишком сильно позвякивает. Да и сам он не похож на раба, того и гляди, раскуётся и сиганёт за борт...
            Про себя он подумал, что пленник может оказаться важным - не случайно за него так дорого заплатили, а перед этим долго разыскивали, наняв ганзейский ветроход. Предыдущая телеграмма запрещала сажать "Пелпо" в порту на Скале, а предписывала застопорить рядом с дворцом. Кем бы ни был прикованный в каюте парень, Её Светлость делала всё возможное, чтобы сохранить его прибытие в тайне.
            - Не похож на раба! - расхохотался толстый пассажир. - Да все вы одним миро мазаны... Дать десяток плетей, а потом показать крюк... Да-да, тот самый крюк, на который за ребро подвешивают... Но в чём ты прав, мастер! Если эта чувыдра раскуётся, мне припомнят все грехи... И действительные и мнимые...
            Выкатившись из-за стола с неожиданной для подобной туши ловкостью, нелегальный работорговец подошёл к дверям каюты, около которой, сидя на корточках, подрёмывал надсмотрщик. Про себя мастер-капитан отметил, что наливаясь огнянкой сам, толстяк и не подумал поделиться ею со своим человеком. Торопливо вскочив, получивший пинка надсмотрщик отпер дверь.
            При виде открывшейся глазам картины мастер-капитан понял, что оказался прав. Перевозимый "Пелко" подневольный пассажир был именно готовым побороться за будущее пленником, а не покорным, смирившимся с судьбой рабом. Лёжа на полу, скованный по рукам и ногам темноволосый парень отжимался - раз, другой, третий... Скуластое исхудалое лицо, блеск голодных глаз и въевшаяся в кожу чёрная земляная пыль. "Шахтёр, - догадался мастер-капитан. - Из самого ада вырвался, из нижних ярусов...". При виде вошедших парень попытался вскочить - не пустила цепь, которой он был прикован к ножке кровати.
            - Ах ты!.. - рассвирепел толстяк.
            Вырвав из рук надсмотрщика короткую палку-фухтель с обмотанным тряпками концом, он замахнулся, намереваясь ударить. Прислушивающийся к разговору рансениец успел раньше - кошкой метнувшись через салон, он вывернул толстяку руку, отшвырнув палку прочь.
            - Прекратить! - коротко приказал он.


            * * *

            Володя откровенно и бессовестно наслаждался жизнью.
            Как в своё время справедливо заметила знаменитая крохтарийская писательница Иласу Нинко: "все несчастные люди похожи друг на друга, каждый счастливый человек счастлив по-своему". Для Володи счастьем было снова увидеть солнце - огромное, настоящее, живое, а не тусклый свет электрических фонарей в туннеле. Счастьем было вдохнуть чистый свежий воздух - прохладный, наполненный запахом цветов и трав, а не поднимающуюся из воздуховода тёплую тухлоту. Счастьем было почувствовать над собой прозрачное голубое небо, а не сотни метров холодного камня. Прилагавшиеся кандалы и цепи, да несостоявшаяся плюха от некогда продавшего его на Острова толстяка казались мелкими, досадными недоразумениями.
            В гостинице на верхних ярусах подземного города он впервые за полгода вымылся в горячей воде. Досыта поел, а за первые три дня пути выспался, кажется, на всю оставшуюся жизнь. И, придя в себя, даже попытался понять, куда его везут. Тип со шрамом за ухом не пожелал вступать в разговоры, от двух его слуг толку было немного, общаться с толстяком не хотелось. А за окошечком в мелком переплёте зелёные горы с белыми вершинами сменились безбрежным морем, за которым началась бесконечная заснеженная равнина.
            С высоты нескольких километров, за слоем облаков было невозможно понять, живут ли здесь вообще люди. Прежнее, высоко стоявшее маленькое жёлтое солнышко сменило висящее над самым горизонтом огромное бордовое светило, оказывающееся то справа, то слева. Володя не знал, что парусный планер не может идти прямо по ветру, а потому всегда ходит под углом к нему, галсами. Он удивился, когда на пятый день пути внизу показался тянущийся от горизонта до горизонта длинный узкий мост.
            Подобравшись, насколько позволяла цепь, к окну, он смог рассмотреть, что сбоку к лишённому опор "мосту" примыкает высокий и тонкий, словно игла, утёс с покрытой снегом вершиной. А на примыкающей к утёсу части "моста" выстроен город - с многоэтажными домами, над заснеженными крышами которых вьются дымки, с двумя параллельными улицами, по которым движутся экипажи и пешеходы, и даже с протекающей между улицами рекой - кое-где виднелись пришвартованные к набережной, вмерзшие в лёд суда.
            В нависшем над пропастью огромном дворце с москвича первым делом сбили цепи. Затем ответил в баню. Предложили поношенную, но добротную и чистую одежду - белую, надеваемую через голову рубаху с завязками у ворота, светло-коричневые штаны и короткий кафтан-безрукавку. Даже приставили почётный караул - двух шикарно выглядевших ребят при мечах и пернатых беретах. Приободрившийся Володя чуть было не решил, что Юрычу или кому-то из девчат удалось не просто выжить здесь, но и добиться влияния и власти. На его вопросы никто не ответил - местные не говорили на языке подземных жителей, а сам он не владел здешним языком. К тому же, ему не давали забыть, что он по-прежнему пленник - руки спереди стянул длинный алый шнурок, а рядом засопел одетый с вызывающей пышностью толстяк.
            Следуя за полным пожилым господином с болезненно-бледным лицом и выступающими из-под берета залысинами, Володя и толстяк зашагали по длинной пустой галерее. Миновали замаскированную в стене дверь, поднялись по винтовой лестнице. Остановившись перед ещё одной дверью, на самом верху, бледный господин несколько раз дёрнул шнурок.
            - Маи ре та Ужчи! - присела открывшая дверь прелестная брюнетка в длинном бело-синем платье, с пышным бантом в волосах. - Тихиру во атори...
            Помещение, в котором они оказались, представляло собой обустроенный на средневековый манер, но несомненный зал заседаний. Резные деревянные панели, тканые шпалеры и гобелены на стенах, расположенные парами шестиугольные окна с двойными рамами в мелком переплёте, потемневшие от времени балки под потолком. Лежащие на каминной полке, на столе и на подоконнике сшитые из лоскутков кошечки и собачки с бантиками на шее. Длинный, окружённый двумя рядами кресел стол - вернее, два составленных вместе стола, один пониже, другой повыше, лежащая между ними солонка. Приставленный буквой "Т", ещё более высокий стол для председательствующего - предназначенное для него кресло с высокой спинкой больше напоминало трон. Над креслом - витой геральдический щит: белое поле, наискось разделённое широкой синей полосой, а по сторонам полосы две приземистые крепостные башни.
            А на столе... Володя не поверил собственным глазам, увидев на расстеленной холстине собственную камуфляжную куртку. В сердце затеплилась надежда - безумная, отчаянная. Куртку с него сорвали ещё в башне - но, несколькими днями позже она обнаружилась у одного из захвативших его на реке разбойников.
            Следующее помещение оказалось отделанным во всё том же средневековом стиле кабинетом. Резные деревянные панели, гобелены и вышитые шпалеры - разве что вместо шестиугольных окон наружу выдавался полукруглый, забранный двойными рамами альков. На спинке стоявшего в алькове дивана так же лежали сшитые из лоскутков кошечки и собачки с бантиками. У противоположной стены - широкий письменный стол с похожим на трон высоким креслом. Ещё один витой геральдический щит - на этот раз с подписанным витиеватой вязью девизом. Состоящий из разноцветных треугольников вымпел. А чуть в стороне - перетянутый чёрным крепом с бантом портрет господина средних лет с крючковатым носом, остроконечной бородкой и разбойничьими глазами.
            Справа от трона-кресла, опираясь на приступочку-сидушку, стояла миловидная блондинка - в таком же бело-синем платье, с пышным бантом в основании отброшенной за спину косы. Левая приступочка-сидушка пустовала - пока к ней не подошла прелестная брюнетка. Зато красавица-шатенка с рассыпавшимися по плечам пышными волосами устроилась прямо за столом, на троне-кресле. Перед ней лежала стопка бумаг, стояла чернильница с перьями и хрустальный шар в блестящих металлических захватах. За столиком сбоку примостился секретарь - нагловатый желтоволосый парень с заложенным за ухо пером.
            - Маи тихиру! - поклонился бледный господин шатенке. - Сэ парониси, кирати-во утари апора...
            - Экаси маи, та Ужчи! - улыбнулась в ответ красавица за столом. - Ноти ан митара-со...
            Следом за бледным господином сидевшей за столом девушке поклонился сопевший рядом толстяк, а крепкая рука одного из воинов за спиной напомнила Володе, что и ему следует склонить голову. Махнув снизу вверх рукой - "без церемоний", красавица за столом продолжила свою работу. Бегло просмотрев очередной лист из стопки, она или подписывала его, шлёпнув лежащую рядом на чернильной подушечке печать, или наддирала уголок, откладывая в сторону. Иногда, перевернув лист чистой стороной, девушка быстро писала на нём несколько строк. Время от времени она обращалась с вопросом к секретарю - тот отвечал, заглядывая в лежащие перед ним бумаги. Порой, задумавшись над очередным листом, или слушая секретаря, девушка закусывала верхнюю губу или водила пером по бархатистой щёчке.
            "Мда-а! Вот же настоящая красавица!", - снова и снова думал Володя, не отводя глаз от кокетливого завитка тёмно-медных волос у шеи и возникающих на щёчках ямочек. На самом деле девушка была не совсем в его вкусе - чуть полненькая, с высокой грудью и тонкой талией. Но за полгода, проведённых на нижних ярусах, он не видел ни одной женщины. Отношений в духе французского короля Генриха III между пленниками подземного города не возникло исключительно из-за постоянного недосыпа, не менее постоянного недоедания и каждодневной выматывающей работы. Как добавлял про себя Володя, к счастью - он не был уверен, что смог бы отбиться от какого-нибудь подземного пахана или "придурка".
            Несмотря на то, что девушка то и дело задумывалась, работа шла быстро - минут через пятнадцать она передала секретарю последний, надорванный лист. Сложив листы в папку, секретарь встал из-за стола, склонившись в поясном поклоне. Не переставая кланяться, с папкой под мышкой, придерживая у пояса длинный узкий клинок, пятясь задом, он вышел из кабинета. Откинувшись на спинку кресла, водя по щеке пером, девушка внимательно посмотрела на Володю.
            - Тилу! - попросила она. - Апори-ма пакито-ра ои Малькааорн.
            Отложив перо, красавица провела унизанными перстнями пальцами над хрустальным шаром - послышался мелодичный звон. Пройдя через комнату, брюнетка отодвинула деревянную панель, за которой обнаружился здешний сейф - выдолбленное в стене хранилище с полками. Встав за спиной у госпожи, брюнетка положила перед ней тонкую раскрытую папку в кожаном переплёте. Перелистнув несколько страниц, красавица снова посмотрела на Володю, в который раз проведя по бархатистой щёчке пером. Затем снова на лист в папке, и снова на Володю. Наморщила лоб, словно размышляя над чем-то.
            - Сэ ло, та Ужчи! - наконец, вынесла она приговор.
            Стоявший в стороне бледный господин сделал знак воинам за спиной у Володи. Схватив толстяка, они сбили с него шляпу, притянув локти к лопаткам.
            - Ни! - завопил тот. - Маи тихиру! Маи тихиру! Ракори лита селата-ри...
            Несколько не слишком сильных, но умелых ударов заставили его замолчать. Подхватив бесчувственную тушу под руки и под ноги, оставив на полу круглую шляпу со свисающими кистями, воины выволокли толстяка прочь.
            Вынув из папки белый картонный квадратик, девушка встала из-за стола - стоявшая справа блондинка отодвинула спинку кресла. Шелестя непривычно длинными - в пол, и столь же непривычно широкими юбками, постукивая каблучками, красавица медленно подошла, глядя то на квадратик, то на Володю. Вблизи она показалась ещё прелестнее - примерно на полголовы ниже, с изогнутыми дугой бровями, с лежащими на плечах пушистыми локонами. От аромата незнакомых духов кружилась голова, в узком вырезе платья дышала высокая грудь... Володя торопливо отвёл глаза. Единственное, что в ней было странно - взгляд, принадлежащий скорее не юной девушке, а древней, много повидавшей старухе.
            - Сэ ло... - пропела красавица.
            Снова посмотрев на квадратик, она лукаво улыбнулась - и, перевернув, показала Володе обратную сторону.
            - Анька! - вырвалось у москвича.
            Квадратик в руках у красавицы оказался фотографией, на которой он был изображён в обнимку с Анечкой. Володя помнил, как они сфотографировались в парке развлечений, примерно за неделю до отъезда - но не понимал, откуда эта фотография взялась здесь. "Мда-а! - подумал он. - Всё непонятнее и непонятнее... Или? Неужели, следом за нами, сюда удалось прорваться ещё кому-то? Военные? Академия наук? МЧС? Спасатели?.. А кто-то из местных грехи замаливает?.. Но, даже если так, то кто эта девица?..".
            - Дири нота та нами! - потребовала красавица, глядя на него снизу вверх.
            - Сэ пари вехатри-мо ни... - поспешил объяснить наблюдавший за ними бледный господин.
            Красавица нахмурилась. Как вдруг, приняв решение, снова улыбнулась.
            - Тилу, пакито! - распорядилась она.
            Глядя на поднесённую брюнеткой папку, она торопливо перелистнула несколько страниц. Володя успел увидеть изображавший Анечку карандашный рисунок. Открыв одну из последних страниц, красавица быстро пробежала глазами выписанные витиеватой вязью столбцы.
            - Как... тебья... зовут?.. - спросила она на ломаном русском.


            Глава вторая.
            В душах людских тихо дремлет лето...

            - А ну, кто быстрее? - сверкнула светло-карими глазами полненькая темноволосая девушка. - Догоняй!..
            Коснувшись губами щеки своего спутника - светловолосого молодого человека в очках, она соскользнула с каменной ступени, на ходу натягивая на губы и нос вязаный белый шарф. И, подоткнув юбки, понеслась по льду замёрзшей Вильсавы так, что из-под коньков посыпались искры пополам со снежинками.
            Что до её спутника, то он по обыкновению замешкался. Непривычная одежда - долгополый зимний кафтан и тёплые брюки, широкополая шляпа с опущенными полями - чтобы прикрыть уши. Коньки, раза в полтора длиннее и тяжелее своих земных собратьев, свёрнутый за спиной в скатку полушубок, переброшенная через плечо холщёвая сумка и спрятанный под полой тяжеленный нож-скрамасакс. Было ещё и холодно - градусов девять. Впрочем, по местным меркам, да ещё и на высоте полумили это считалось ростепелью.
            Казалось, на коньки встала вся Крохана. "Блистательные" господа при мечах и беретах с ушками и их высокородные дамы в закрывающих уши шляпках с бантами. Почтенные, важные, похожие на бочонки, купцы и их не менее дородные супруги в многослойных шубках и юбках. "Достойные" мастера - владельцы мастерских и лавок и их ловкие, жуликоватые подмастерья. Разносчики с корзинами... Даже ехавший навстречу отряд солдат в кольчугах и шлемах, при мечах и арбалетах, под командой офицера-шайо в берете с длинным чёрно-серым пером. Всем было памятно, как тридцать лет назад вставший на коньки отряд городовой милиции нанёс удар по тылам шедшего на город Ирса та Кано. С тех пор, словно в Голландии на протяжении трёх с половиной столетий, умение стоять на коньках являлось для здешней армии частью обязательной боевой подготовки.
            Но летевший по льду Вильсавы молодой человек видел лишь полненькую девушку в длинной жёлтой юбке, с уложенной за спину пушистой шубкой с капюшоном. Ненадолго светло-коричневая косынка пропала из глаз - реку пересекала группа разносчиков из булочной. Замахавший руками молодой человек едва не растянулся на льду. Поднажал - мешали очки и натянутый на нос шарф. Мимо проносились непривычно низкие набережные, вмёрзшие в лёд пришвартованные суда с убранными реями и натянутыми над палубами, словно исполинские палатки, парусами. Из печных труб над надстройками поднимались дымки, пахло сгорающим торфом. Четырёх- а то и семиэтажные дома казались неожиданно высокими - после пронёсшегося бурана крыши сделались снежно-белыми, а над балконами нависли снежные козырьки.
            "Только не тормози, - молил про себя молодой человек, сжимая в руке с рукавицей снятые очки. - Не поддавайся, как ты иногда делаешь. Я сумею, слышишь ты, сумею!..". Словно услышав его мольбу, девушка оглянулась и поднажала - но к этому времени молодой человек успел войти в ритм. Подрагивавшие в такт движениям косынка и шубка становились всё ближе, ближе, ближе... Подлетевший молодой человек подхватил девушку под локоть - и помчал, исхитрившись по пути разогнать целое семейство - высокого папу со скрамасаксом у пояса, миниатюрную маму с сумочкой у пояса, двух мальчишек и девочку лет примерно семи.
            - Отпусти! - стянув шарф, смеялась на бегу девушка. - Слышишь ты, сумасшедший! Прекрати, говорю тебе! Прекрати немедленно!..
            - Ни за что! - отвечал молодой человек, срывая шляпу. - Никогда тебя не отпущу и никому не отдам. Слышишь! Никогда и никому на свете!..
            - Прекрати! - хохочущая девушка пыталась, но никак не могла снова стать серьёзной. - Ты что, не видишь? Мы же мимо проехали...
            Именно в этот момент молодой человек сообразил, что не знает, как остановиться или просто выпустить девушку без того, чтобы припорошенная снегом речная гладь не рванулась им навстречу. Во льду торчал деревянный столб - летом к таким борт о борт швартуют несколько судов или, опасаясь воров, отодвигают судно от набережной. Протянув руку, молодой человек схватился за столб - развернувшись, они с девушкой полетели в высокий сугроб, сброшенный дворниками с набережной. С головой ухнув в снежную кашу, они наконец-то расцепились.
            - Сумасшедший, сумасшедший, сумасшедший! - сорвав сбившуюся косынку, хохочущая девушка колотила молодого человека кулачками по груди. - Ты что делаешь? Мы же разбиться могли...
            Вместо ответа молодой человек сгрёб её в охапку и поцеловал. Не ожидавшая подвоха девушка напряглась, упёрлась руками ему в грудь - и вдруг сама обхватила его за шею. За первым поцелуем последовал второй, третий... Увлёкшись, пара не заметила ни остановившуюся напротив стайку мальчишек, ни высокого старика в барашковой шапке, с гильдейской бляхой на груди, погрозившего им с набережной тростью.
            - Сумасшедший! - шептала по-русски девушка, устроив лицо на груди молодого человека. Изо рта вырывались клубы пара, на длинных ресницах повисла капелька растаявшего снега. - Да ещё и сексуальный маньяк в придачу. Тебе что, ночи мало? Эх, мама! Видела бы ты, с кем я связалась!..


            * * *

            - Юр! - признавалась та же девушка четверть часа спустя. - А ведь ты изменился. Ты даже представить не можешь, насколько ты изменился.
            Они шли по тротуару - завязав шубку, Надя натянула поверх косынки капюшон, застегнувший полушубок Юра глубже надвинул шляпу с закрывающими уши полями. За спиной покачивались сандалии с коньками, под ногами похрустывал снег - у здешних дворников было не в традиции соскребать его дочиста, оставляя немного для саней и экипажей. Впереди показалась пятиэтажная громада красного кирпича со светившимися, несмотря на белый день, окнами.
            - Знаешь, я не сразу заметила, - признавалась девушка. - Ты больше не заикаешься. Один, редко когда дважды в день дёрнешься - и то много. Раньше тебя слушать было невозможно - помрёшь со скуки, пока до дела дойдёт. А теперь... Представить не могла, что ты настолько интересный собеседник.
            - Так меня Доти просвещает, - скромно потупил голову молодой человек. - И респати Киро. Это от них я узнал, как городовая милиция Ирса та Кано без обоза оставила...
            - И держишься ты теперь... - продолжала Надя. - Свободнее как-то! Прежде, бывало, идёт рядом с тобой эдакий крючок, всего на свете боящийся телёнок, а теперь... Нет, это в тебе всё ещё есть, только с каждым днём всё меньше и меньше...
            - Так раньше за меня отец всё решал, - честно признался Юра. - И ВУЗ мне выбрал, и специальность, на работу устроил... Так и выходило, что я себя с ним сравнивал, и... В общем, сравнение всё время оказывалось не в мою пользу... А потом... Помнишь, как я Ратки вырубил? С первого удара и на лопатки? Собственным глазам не поверил. Оказывается, я могу! Представляешь? Я - и вдруг могу!..
            - Я отлично помню, как он тебя после чуть не убил... - посерьёзнела девушка. - И как я снова тебя выхаживала. Рада, что в тебе произошла такая перемена. И да, я понимаю, что мы не на Земле, что здесь действуют свои законы. Но согласись, что драка - не выход. Можно же было как-то на словах объяснить. В крайнем случае цеховой управой пригрозить или полицией... В смысле, городовой стражей...
            Подхватив насупившегося Юру под руку, Надя прижалась к нему, крепко-крепко.
            - Эх, мама! - рассмеялась девушка. - Видела бы ты, как твоя умница-дочка крутит роман с мальчиком пропавшей подруги. И не где-нибудь, а в парящем в небесах средневековом городе на другой планете... А ещё знаешь, Юр! Понимаю, что нехорошо так говорить... Будь с нами Аня, она бы на тебя, на такого, точно бы глаз положила...
            Дверь открыла старая Фиму.
            - О, господин и госпожа Трели! - воскликнула она, слегка присев по обычаю.
            Юра не удивился - вот уже второй Высокий Месяц Надя откликалась на его фамилию, оказавшуюся для местных слишком "языколомной". Зато сама Фиму с неодобрением смотрела, как вместо того, чтобы передать служанке, "господин Трели" сам ставит возле вешалки связку одевающихся на сапожки сандалий с коньками и, ухаживая за супругой, помогает ей снять шубку. В полном восторге оказалась лишь Дану Итанар, дочь хозяина дома. Едва заслышав звон дверного колокольчика, она выбежала на лестницу, свесившись через перила так, что длинная коса закачалась в воздухе.
            - Госпожа райсу! - воскликнула она. - Госпожа райсу вернулась!..
            Вихрем скатившись по лестнице, в топоте каблучков и шелесте юбок, девочка ткнулась лбом в Надино плечо.
            - Нет-нет! Так просто вы не уйдёте, госпожа райсу! - зашептала она. - Мама вас ждёт, так ждёт... Вчера вечером у неё опять был приступ, представляете. И пообещайте, что отобедаете с нами! Или останетесь хотя бы на чай! Кухарка пирожков напекла, солёных и сладких, с вишней и одуванчиком...
            Стоя у окна, сквозь мелкий переплёт двойных рам Юра смотрел на замёрзший Вех. С без малого километровой высоты он казался идеально гладким. Пронёсшийся над городом буран засыпал дороги - лишь кое-где можно было различить ползущие прямо по целине обозы, крошечные, словно цепочки маковых зёрнышек. Позади скрипнула дверь.
            - Юри! - благодаря светлым кудряшкам и длинному носу вошедший в салон щуплый паренёк напоминал Буратино. - Руах и Гоэрл, святая Айореми Эльдифу! Клянусь святым Викушти, вот это встреча!..
            - Доти! - настала очередь удивиться Юре. - Глазам не верю, откуда?
            - Да, с мастеровщиной в очередной раз схлестнулись, - прежде, чем шлёпнуться в кресло, длинноносый Доти поправил полу чёрно-белого кафтана. - Ниже по реке, за городом, сто на сто. Кстати, видел твоего обидчика - влепил ему раза за себя и раза от твоего имени. Ты-то с ним тогда до конца не сквитался. Хотя, как ты его в самом начале вырубил - это же посмотреть было приятно... Ну, а потом налетела городовая стража, которую вёл не сержант, а сафи с пером. Суд...
            - Здорово попало? - поинтересовался Юра.
            - Попасть-то попало, да только не от судейских, а от отца-сонаставника, - рассмеялся Доти. - Мы школяры, городовой юрисдикции не подлежим, зато респати Киро у нас строг, сам знаешь. Наложил послушание - поучить "достойных" купеческих сынков. Чтение, письмо, четыре действия арифметики, ну и немного истории с географией... Примерно то, что ты от нас тогда хотел получить. Только язык у тебя был... Не обижайся, таким языком только с медвянами разговаривать. Сам-то здесь каким случаем?
            - Жену сопровождаю, к больной, - с гордостью ответил Юра. - Сам понимаешь, отпускать её одну... э-э... чревато.
            - Жену-у? - переспросил Доти. - Ту самую темноволосую девчонку, из-за которой с тем мастеровым схлестнулся? Руах, завидую. Не запрещай кодекс Братства владеть женщиной собрата, пусть даже названного - отбил бы, святые Ансари и Ансару в свидетели. Кстати! Думал, не сегодня-завтра зайдёшь, но раз уж встретились - держи!..
            Порывшись в сумке, Доти выложил на стол некий предмет с толстеньким стволом из двух вложенных друг в друга металлических трубок на деревянном ложе, вращающимся барабаном на шесть камор, спусковым крючком под скобой и подходившими к тыльной части проводками в матерчатой изоляции.
            - И как? - спросил Юра, взвешивая предмет в руке.
            - Барахло редкостное! - честно признался Доти. - Дальность в восемь раз меньше, чем у арбалета, точности никакой - всё время уводит вверх и вправо. Грохоту и дыму не меряно. Да и отдаёт так, что того гляди, без руки останешься. Барабан поворачивай вручную, выдвинув ствол и запал - иначе на место не встанет... Хорошо, Кими догадался - и то и другое закрепили на выдвижной раме. Для перезарядки нужно разбирать... Единственное достоинство, как ты и говорил, проницаемость - кольчугу и кирасу прошивает влёт, если сумеешь подобраться вплотную. И, разумеется, если на доспех не наложено охранительных заклятий...
            - Нарезать ствол? - предложил Юра. - И железные пули в свинцовой оболочке?..
            - Пробовали, - подтвердил Доти. - Разорвало в куски. Мы - не гномы, у нас нет такой стали, а купить - не высверлишь и не нарежешь. Да и разоришься, если каждую пулю вручную лить...
            - Словом не получилось, - подвёл итог Юра.
            - Да, не переживай, - отмахнулся Доти. - Не ты первый пытаешься сделать ручной р_и_а_т_о - правда, ты первый додумался сделать его многозарядным. По бумагам мы сделали два ствола, но на самом деле их три. Один в музей Дома Книг и Учеников, один тебе, как автору идеи. Один хотел себе оставить - вот этот, но раз уж встретились, держи. Сотня пулек - на стол лёг увесистый мешочек. - И зелье как раз на сотню выстрелов... - к мешочку добавился плетёный из коры туесок, выложенный изнутри навощенной бумагой. - Осторожней! Оно воды боится, что твоя кошка...
            - Арсенал... - заметил Юра.
            - Вот именно, - подтвердил Доти. - Хватит на всю жизнь, просто потому, что респати Киро сильно сомневается, что из этой штуки тебе удастся выстрелить и дюжину раз. Кстати, зачем она тебе?..
            - Так, на всякий случай... - неопределённо махнул рукой Юра.
            - Понимаю... - согласился Доти. - Кстати, у тебя ведь приёмника нет? Утром в новостях передали: Его Светлость Энси та Симори, высоконаречённый р_а_н_а та Рира и та Шальри принёс вассальную присягу Высокой Королеве Грозового Перевала, Её Величеству Мориэн. Понимаешь, что это значит? Границы между Королевствами сдвинулись, впервые за три столетия. Самое скверное, что сдвинулись они именно на Восход - а я ведь из Райена. Ты правильно сделал, Юри, решив обосноваться с женой именно здесь, в Крохане...
            - Извини, но теперь я и в самом деле ничего не понимаю, - развёл руками Юра. - Ты ведь знаешь, я совсем не разбираюсь в вашей политике...
            - Райен, крупнейший город из "Семи Сестёр", на берегах Чёрного Моря и одноимённого пролива, - поспешил объяснить Доти. - Впрочем, на пальцах сложно рассказывать, лучше пойдём, покажу...


            Глава третья.
            ...и тогда туфелька придётся впору.

            За шестиугольным окном, сквозь двойные рамы в мелком переплёте виднелся замёрзший Вех. Издали и с высоты он казался идеально гладкой заснеженной равниной. К противоположному берегу медленно полз обоз - несколько окружённых всадниками фур и заметно более крупных "парящих фургонов". Цепочка островов в устье Ранселя казалась неровной темной полосой. Над горизонтом нависли тучи, сквозь которые с трудом пробивалось Дневное Солнце. Внизу, над городскими крышами клубились дымки, в воздухе кружились снежинки.
            - Снег!.. - задумчиво произнесла Анечка. - Совсем, как у нас...
            Не желая слышать доносящееся из-за спины бормотание, москвичка прижалась к окну, расплющив нос о желтоватое ромбическое стёклышко - от её дыхания оно быстро запотело. Попробовав протереть его ладошкой, девушка быстро бросила это дело.
            - Ир! - позвала она. - Может быть, хватит? Надоело, ну честное слово...
            Отойдя от окна, она повернулась. Домашняя рамува представляла собой выдолбленную в стене нишу, отделанную ткаными занавесями. На полочках стояли фигурки святых, среди которых выделялась вырезанная из золотистого дерева крылатая девушка с распущенными волосами - Айореми Эльдифу. Из кадильницы, подвешенной на тонких цепочках, поднимался тонкий дымок сгорающего ладана.
            - Ир! - присела Анечка на колени рядом с подругой. - Ну, перестань, пожалуйста! Очень тебя прошу!.. К нам вся темарийская знать приехала, до бала всего-то зимняя стража... Опять все будут гадать, почему ты не появляешься. А ты!.. Который месяц дурью маешься. Ну, в самом деле...
            Стоявшая на коленях перед рамувой, на лежащей на полу подушечке Ирику была великолепна. Не белое, как полагается, а чёрное траурное платье-рубашка, длинная чёрная юбка - без вышивки и каких-либо украшений, чёрный приталенных жакет... Обязательный бант в волосах, со спускающимися до пояса лентами - и тот был чёрный. Чуть позади, на похожей подушечке, так же облачённая в чёрное, стояла коленопреклонённая Корсу. В отличие от госпожи, камеристка откровенно скучала - и, время от времени, не стесняясь ни Анечки, ни Ниету, откровенно позёвывала.
            - О, святая крылатая заступница Айореми Эльдифу! - сложив руки домиком, благоговейно шептала старшая дочь осконского эгля. - О, могущественные и добрые помощники "блистательных", "достойных" и "смиренных", святые брат и сестра Ансари и Ансару! Униженно каюсь и молю о прощении. Не злой волей, но случаем и недомыслием впала я в тяжкий грех ереси и запретного знания. Не искупить мне его ни покаянием, ни святой молитвою...
            - Ир!.. - попыталась Анечка обнять подругу за плечи. - Перестань, пожалуйста! Очень тебя прошу!.. Ой, мамочки! Что мне делать-то?..
            - Ты! - почувствовав её прикосновение, Ирику чуть не подпрыгнула. - Ты всё ещё здесь? Аристократка липовая, приблуда! Убирайся! Слышишь меня? Ты, проклятая, мерзкая дрянь!..
            - Ир! - получив пусть даже ругательный, но адресованный ей ответ, Анечка слегка приободрилась. - Да! Жулики эти ваши "ЗвёздноРождённые", жулики!.. Как наши коммунисты, семьдесят лет обещавшие нам светлое будущее, которое вообще нельзя построить. Но я и ты, и мои друзья - мы все в чём виноваты? Что оказались не в то время не том месте? Наоборот, радоваться надо, что мы наконец-то узнали правду...
            - Узнали правду!.. - раскрасневшееся от слёз лицо Ирику было перекошено. - Аню, ты совсем глупенькая? Ты что! И, правда, ничего не понимаешь? "ЗвёздноРождённые"!.. Великий, дивный, потаённый народ!.. Они были нашим чудом, нашей высокой тайной! Живой душой "Зелёной корзинки"... А теперь получается, что всё, чем мы жили, всё, во что верили - ложь?..
            - Но что делать, если это и в самом деле так? - удивилась Анечка.
            - Да просто, не появляться тебе здесь!.. - зло ответила Ирику. - Мы, та Кано из Оско всегда были бунтовщиками - отважными и дерзкими до безумия. С тех пор, как дедушка Ирса Терихи, вопреки пра-пра-бабушкиному запрету повёл войска на Рансени. И даже раньше, когда пра-пра-дедушка Этси Валихи предерзостно водрузил себе на голову диадему ранрамилу - прекрасно зная, что за это полагается смертная казнь. Он же оказался единственным из пра-пра-бабушкиных фаворитов, кто не просто согрел ей ложе, но и подарил сына - основателя нашего дома, Тери Этсихи та Кано, первого из осконских эглей...
            Анечке сделалось скучно - в тысяча первый раз орнелийская принцесса принялась излагать историю дома та Кано. Саму историю она прекрасно знала стараниями той же Ирику - основатель мятежной семьи был не дворянином, и даже не "достойным", а всего лишь вольнонаёмным гребцом на прогулочной лодке Её Светлости. Когда порыв ветра сорвал с головы Аройу Рамахи "диадему ранрамилу" - вышитую головную повязку, Этси Валихи прыгнул за борт одним из первых. Добравшись до тростников, где улетевшая повязка трепетала на ветру и, не зная, куда её деть - следом плыли другие соискатели, он попросту повязал её себе на голову.
            По здешним законам подобный проступок карался смертью - даже шутки ради не следует примерять корону р_а_н_а или э_г_л_я. Но Её Светлость изволили лишь рассмеяться, после чего увлекли дерзкого гребца к себе в каюту. К удивлению придворных, через положенный срок прекрасная хозяйка Висячей Реки родила сына. Мальчик воспитывался при дворе, по достижении совершеннолетия получил фамилию из переделанного детского прозвища: "кано" переводится с синаро, как "командир", и был пожалован титулом эгля - с э_г_л_ь_р_а_м_и в приграничных, спорных с тремя "полночными" владениями землях. Насколько понимала Анечка, и сам Осона Ирсахи, и все четверо его сыновей имели право не только на орнелийскую шестизубцовую, но и на крохтарийскую восьмизубцовую корону - если бы с прекрасной хозяйкой Висячей Реки произошел несчастный случай.
            - Но мы никогда... - продолжала Ирику, едва не плача. - Слышишь ты! Святой Гунташ в свидетели, никогда та Кано из Оско не были еретиками. Нашу семью всегда отличала верность Высокому Королю Кирелису, данным "ЗвёздноРождёнными" заветам и святобоязненность. Если бы не было тебя, Аню! Мы всегда проводили зиму в Темари, Ниэ - наша зимняя столица. А сейчас мы по-прежнему в Оско. Почему мы здесь? Какая бездна, какая чудовищная пропасть тебя извергла? Из-за тебя, Аню... Из-за тебя и твоих приятелей "Зелёная корзинка" уже никогда не будет прежней...
            Снова приклонив колена, старшая дочка осконского эгля бросила в кадильницу очередной кусочек ладана. Характерный запах усилился. Отойдя в сторону, Анечка смотрела, как орнелийская принцесса складывает руки домиком.
            - О, святой Викушти, дважды живущий, всеведающий! - шептала она. - Явилась к нам из леса потаённого, леса эльфийского, для смертных закрытого дева дерзкая с волосами короткими, глазами зелёными, болотной воде подобными...
            Сопровождаемая верной Ниету - высокородным дамам не подобает ходить в одиночестве, Анечка спустилась на три лестничных пролёта и, миновав стражниц, прошла из Девичьей башни в главное здание. Здесь было людно - с нижних этажей, на одном из которых находился тронный зал, слышался гул голосов.
            Москвичка уже знала, что феодальный сеньор не может править владением исключительно из столицы - время от времени ему следует объезжать свои земли, напоминая вассалам, кто главный. Не случайно в каждом здешнем замке имеются просторные "сеньорские" покои. Но в этом году получилось иначе. Три вмёрзшие в лёд барки Её Величества так и остались стоять у отсыпанной пристани, а вокруг города, а то и прямо на речном льду появлялись всё новые и новые огромные зимние, слабо мерцающие в ночи шатры "ЗвёздноРождённых", защищённые от морозов и вьюг полупрозрачной плёнкой.
            - Госпожа! - шепнула на ухо Ниету. - Послушайте, госпожа!..
            По пути попался один из бесчисленных полукруглых альковов с неизменным диванчиком и тремя шестиугольными окнами, отгороженный от основной анфилады толстой портьерой. За портьерой слышались голоса - один принадлежал высокому седобородому канцлеру Оису Литахи та Роти, зато другой, с резким темарийским выговором, не был москвичке знаком.
            - Нет ничего проще и приятнее, чем щедрость за чужой счёт, мой любезный та Роти! - убеждал темариец. - Руэнсийское тальрами приобрели покупкою заседающие в провинциальном этари магнаты. Четыре годовых дохода в счёт набранного прежним владельцем долга, а к ним ещё один годовой доход, на поддержание. Для богатых "владельцев земель, городов и дорог" подобная покупка отнюдь не разорительна...
            Оттащив Ниету в сторону, Анечка обратилась в слух.
            - Но не вполне законна, - возразил та Роти. - Согласитесь, милейший та Лаиси, что жаловать орнелийские земли во фьеф, как и изымать оные вправе лишь Его Сиятельство...
            - Полноте, мой господин Оис Литахи! - не согласился та Лаиси. - Что-что, а буква закона была соблюдена нами едва ли не дословно. Пожилой, не имеющий наследников шайо вправе удочерить, как и усыновить, кого угодно. А в старости и в случае немощи, при отсутствии особых заслуг он не просто вправе, а обязан удалиться на покой, сохранив известный доход, но передав основное держание наследнику.
            - Позволю себе не согласиться, мой дорогой та Лаиси! - отвечал канцлер. - Даже в нынешние смутные времена подобная щедрость выглядит, скажем так, двусмысленно. Пусть даже Его Сиятельство и подтвердил ваш дар...
            - Как вы совершенно справедливо заметили, времена наступают смутные... - согласился та Лаиси. - "Блистательные" шайо не бродяги без роду, без племени, даже не "достойные" метли, чтобы распродав имущество, перебраться в Мертон или Нори. Наше богатство - земельные владения, которые не унесёшь с собой, и которые нужно суметь защитить. Брачный союз между младшим Осонахи и госпожой та Росу вселяет в нас маленькую, смутную, но всё же надежду...
            - Госпожа! - еле слышно шепнула Ниету. - Вы слышите, госпожа?
            - Младшему Осонахи может не понравиться, что вы решаете его судьбу, - заметил та Роти. - Да и шаг, о котором вы говорите, весьма ответственен. Официальное предложение госпоже та Росу ещё не сделано - и я сильно сомневаюсь, что Его Сиятельство одобрит подобный союз...
            - Даже, если за него выскажутся "блистательные" и "достойные" обеих провинций? - с хитринкой в голосе спросил та Лаиси. - Поймите, мой дорогой Оис та Роти, что это - именно тот почти невероятный случай, когда туфелька в золотых накладках приходится впору. Весной эльфийские армии будут здесь, и если кто и способен удержать их на границах эгльрами, то только госпожа та Росу, с её знакомствами среди "ЗвёздноРождённых" Высоких Кланов.
            - Берегитесь, та Лаиси! - строго сказал канцлер. - Из ваших слов можно заключить, что вассалы и подданные способны оказать давление на сеньора, своего законного господина. Один лишь намёк на подобную ситуацию граничит с изменой...
            - Изменой законному наследнику ради менее законного, но более достойного, - не согласился темариец. - Но верностью Орнели и дому та Кано. Скажите, мой господин та Роти, чем знаменит Аски Осонахи? Тем, что проиграл войну с Каринтой и был выкуплен ценой двух пограничных городов? Или тем, что дует зелёную огнянку не хуже прежнего владельца руэнсийских земель? Тогда как его младший брат, используя "гостью Дома" в качестве предлога и добытые в Басине сокровища, принялся объезжать магнатов, сколачивая собственную придворную партию...
            - Это я-то предлог, мамочки? - возмутилась Анечка. - Ну, Миха! Только попадись мне! Какие стихи сочинял!..
            - Темарийское дворянство было бы радо, если бы Его Сиятельство согласился с нашими чаяниями и сам осуществил бы небольшую рокировку, - продолжал та Лаиси. - Мы не сомневаемся, что рано или поздно в Королевстве Приморских Эльфов восстановится законная власть. В подобных случаях всегда происходит "раздача коров", а орнелийским землям давно пора получить статус р_а_н_р_а_м_и. Сомневаемся, что Аски Осонахи когда-либо коронуется восьмизубцовой короной. Зато у его младшего брата есть все шансы стать не "сиятельством", а "светлостью". Наши надежды окрепнут, если госпожа та Росу невесткой войдёт в дом та Кано...
            - Госпожа! - пискнувшая Ниету прикрыла рот ладошкой.
            - Похоже, у вас далеко идущие планы, мой дорогой та Лаиси! - недовольно заметил канцлер.
            - Не секрет, что в обеих провинциях минимум двести владений имеют права на статус т_а_л_ь_р_а_м_и, - ответил темариец. - Назваться э_г_л_ь_р_а_м_и могли бы ещё тридцать четыре владения. Вы, мой дорогой та Роти, с вашим богатством и положением, сами могли бы стать "сиятельством". Так что, в сущности, наш дар не столь уж и щедр. Положа руку на сердце, признаюсь, что он весьма скромен...
            - Боюсь, ваши мечты о новом положении в Титулярной Росписи надолго останутся мечтами, мой любезный та Лаиси! - не согласился канцлер. - Ваше счастье, что вы не знаете всей сложности и шаткости нынешней ситуации. Напомню, что пожаловать, как Его Сиятельству, так и любому из его сыновей титул р_а_н_а, корону о восьми зубцах и обращение "светлость" вправе лишь Высокий Король. А в Королевстве Приморских Эльфов, к нашему прискорбному сожалению, сейчас нет Короля...
            - Жалко, начальница этого не слышит... - фыркнула Анечка, вспомнив ещё один советский фильм. - Зарплату бы повысила...
            По широкой лестнице она спустилась на нижний этаж. В анфиладе залов стало заметно больше народу, многие кланялись - москвичка отвечала милостивым наклонением головы. Ждавший у дверей тронного зала непривычно официальный и холодный Миха поклонился, протягивая руку.
            - Аня! - воскликнул он, забавно сочетая русские слова с вехтарийской грамматикой. - Как сегодня красива и чудесна очень, Аня!
            - Льстец! - так же по-русски ответила Анечка, капризно надув губки.
            - Госпожа! - зашептала семенившая следом Ниету. - Простите, госпожа! Позвольте пройти вместе с вами. Так хочется ещё раз услышать...
            Два лакея подняли портьеры, трубачи затрубили в трубы, музыканты на хорах заиграли марш из четырёх нот. Держась за руки, словно дети, бывшая московская студентка и орнелийский принц вошли в полный разодетых придворных зал - Миха поклонился, а Анечка присела перед тронами, на которых восседали Их Сиятельства. Осона Ирсахи, в парадной горностаевой мантии милостиво наклонил голову в усыпанной драгоценными камнями короне о шести зубцах - эглю полагается только такая. Его высокородная супруга в пышнейшем селадоновом (светло-светло-зелёном) платье, при обязательном банте в седеющих волосах приветливо улыбнулась.
            - Его милость Миха Осонахи та Кано, таль та Расви! - ударил герольд жезлом в пол.
            Анечку не удивило и не обидело, что кавалера объявили прежде дамы - рождённый на троне принц имел преимущество перед пожалованной дворянским титулом москвичкой. Она лишь пожалела, что происходящее не видит мама - а заодно и начальница на работе, Катька Оделевская с Ленкой Лискиной, или на худой конец, Надька с Юркиным. "Это сон какой-то, - снова и снова крутилось в голове. - Просто волшебный сон...". Её не смутили даже короткие плащ-накидки и древесные шляпы присутствовавших здесь же "ЗвёздноРождённых". Москвичка улыбнулась - именно сейчас должны были прозвучать слова, что так хотела услышать Ниету.
            - Её милость Аню Викторовнахи та Росу, талю та Руэнси! - пропел на вес зал герольд.


            Глава четвёртая.
            Двойная география госпожи Аройу.

            В соседней комнате с аспидной доской на стене обнаружились две самые настоящие парты - с наклонными столешницами и откидывающимися крышками. Одна, с маленькой куклой в розовом платьице, понуро сидевшей возле чернильницы, оказалась пустой - Юра догадался, что именно здесь занимается Дану Итанар. За соседней партой её отлынивающий от уроков маленький брат играл с рыжим пушистым котёнком. На шее котёнка был повязан пышный розовый бант, маленький бантик украшал кончик хвоста, а ещё один, измочаленный, Орни Итанар привязал к концу шпагата. Лёжа на полу, на спине, котёнок тщетно пытался ухватить бантик лапками.
            - На сегодня занятия окончены, мой господин Орни Донихи! - объявил Доти, усаживаясь на край стола.
            Выпроводив мальчишку, он развернул широкий сброшюрованный атлас. Перед Юрой оказалась знакомая карта огромного континента, напоминающего очертаниями Австралию с материковым "хвостиком" на северо-востоке. От основного континента "хвостик" отделяла цепочка внутренних морей, соединённых узкими проливами.
            - Вот эта цепочка морей с проливами, отделяющая субконтинент, и называется "Рокинкиру", - начал Доти, проводя по карте рукой. - Именно здесь, на ничьей земле, между Королевством Приморских Эльфов и Грозовым Перевалом, сразу после Медвяньих войн образовались семь торговых республик - независимых городов-государств с прилегающими землями. Их ещё называют "Семь Сестёр Рокинкиру"...
            - И теперь, когда Королевство Приморских Эльфов пало, на эти независимые земли найдутся охотники?.. - рискнул предположить Юра.
            - Если бы только на эти... - вздохнул Доти. - Только, Руаха ради, не выспрашивай подробностей. В делах "ЗвёздноРождённых" сам отец-сонаставник не разберётся, куда уж нам с тобой. Только, похоже, Его Величество Кирелис и в самом деле больше не Высокий Король. Его вехтарийские владения - Арантари, Урсалени, Малиэста... Короче, все они остались бесхозными. С законными, высочайше утверждёнными правителями - но без Высокого Короля, верховного суверена.
            - Но это же... - задумался Юра. - Война?..
            - Хуже, - усмехнулся Доти. - Кровавая каша. Респати Киро удивлён, что не началось ещё летом, когда погасли башни. Зимой точно не начнётся - высокие этельнэ страсть как не любят зябнуть в патрулях на морозе. Зато весной... "Летучий огонь" и "лиловые зеркала" в небесах, пустые города, сожжённые деревни, вытоптанные и зарастающие поля, толпы голодных беженцев на дорогах... А самое скверное, что сделать ты ничего не можешь. Работаешь ты там, или учишься, ремесленничаешь или жену любишь - а над тобой, высоко в небе разворачивается "лиловое зеркало"... Слышал, наверное - у нас после Медвяньих войн население на треть сократилось...
            - Не слышал, но верю, - подтвердил Юра.
            - Ну, а хуже всего то, что первый удар гарантированно придётся по "Семи Сёстрам", - продолжал Доти. - На полдень от Рокинкиру лежит Лазурный Остров с подчинёнными мертонскими землями. Его Величество Высокий Король Киринвэ едва ли захочет усиления Грозового Перевала. А у меня в Райене две сестры и родители. Да и про отцовские рыбоконсервные фабрики забывать не будем. Словом, спасти нас сможет только чудо. Если бы, не без помощи святой Айореми Эльдифу в Королевстве Приморских Эльфов восстановилась законная власть. Может же среди "ЗвёздноРождённых" найтись свой Ирса та Кано?..
            - Кстати, кто он такой? - Юра обрадовался возможности сменить тему. - Всё время слышу: "Ирса та Кано", да "Ирса та Кано". Вроде бы, какой-то великий завоеватель, да только никак не пойму, что именно он завоевал...
            - А вот об этом, Юри, говорить опасно... - спрыгнув со стола, Доти перевернул страницу в атласе. - Её Светлость Аройу Рамахи та Вирми, высоконаречённая рану та Вильса и та Крохтари изволят сильно гневаться, когда говорят о её отторгнутых законных землях. Ладно, быть мне сегодня лектором, только учти - дальше прелестных ушек твоей очаровательной жёнушки это уйти не должно. Смотри, вот мы, Крохана. Вот здесь, напротив города Оско в Вех впадает Рансель. А вот здесь, выше Темарийской излучины, напротив города под названием Ниэ в тот же Вех впадает Анвиль. Вот и объясни мне, ищущий знания, что такое Вех, Рансель и Анвиль, вместе взятые?
            - Вероятно, торговые пути?.. - предположил Юра, глядя на изображённый на полях атласа смешной вёсельный кораблик под парусом на косой рее.
            - Именно! - хлопнул себя по колену Доти. - Там две провинции, Темари и Оско, составляющие отдельное владение под названием Орнели. Арнити знал, где обосноваться - контролирующий Темари и Оско, а заодно и Вильсаву с Ольнивой, считай, контролирует весь субконтинент. Теперь смотри - на полдень от Орнелийского перекрёстка находимся мы, Крохана. На полночь лежат ещё два богатых и многолюдных владения: Шухтари и Каринта. И на полночном закате не менее богатый и многолюдный Рансени. Правитель любого из этих владений будет рад увидеть Орнелийские провинции в составе своих земель...
            - Снова война? - спросил Юра.
            - Да, только не такая страшная, как с медвянами, - подтвердил Доти. - Обычный, на мечах и арбалетах, спор правителей владений. То шункийцы подойдут к Оско, то рансенийцы к Ниэ, а то войска Её Светлости прогонят тех и других. Как Арнити не стало, полвека воевали, с перерывами. Ну, а потом нашёлся умник, оказавшийся хитрее прочих...
            Взяв со стола учебник, Доти небрежно перелистнул несколько страниц.
            - Вот, смотри! - начал он, показывая портрет сытого круглолицего парня с коротко подстриженными усами. - Это и есть Ирса Терихи та Кано, эгль та Оско, вассал Её Светлости, занимавший левобережье одноимённой провинции. Сам понимаешь, эта бесконечная война ему изрядно надоела - хотя бы потому, что опустошала вверенные ему земли. Собрал он армию и, по очереди, разбил всех прочих претендентов. И, завоевав обе спорные провинции, предложил госпоже Аройу Рамахи сделку: ей - восходный Темари, себе - всё остальное. А заодно и полная независимость...
            - Сильно! - восхитился Юра.
            - Не то слово, - подтвердил Доти. - Вот только, сам понимаешь, Её Светлость твоих восторгов не разделила. Напомнила особой нотой, что та Кано из Оско - её вассалы, а значит, она имеет право на все завоёванные земли. Ни слова не говоря, Ирса Терихи разворачивает войска и идёт на свою законную повелительницу...
            - Это тогда его тылы на коньках разбили? - спросил Юра.
            - Нет, это спустя семь лет, - разочаровал его Доти. - Во время первой войны с Её Светлостью он всего лишь оттяпал половину крохтарийских земель, а заодно захватил город "Ключ Аройу". На марш в двести полумиль, между небом и землёй, по мосту шириной в две полумили он не решился - но панику устроил знатную. Её Светлость отправила посольства в Ремн, Сатрам и Шунко - забыв прежние обиды, бывшие противники объединились и выставили ультиматум. Вот и пришлось великому завоевателю срочно разворачивать войска и идти на Полночь - спасать завоёванное ранее. Так с тех пор и живём...
            - Подожди! - Юра всмотрелся в карту. - Здесь же и Оско, и Темари. Причём обе провинции показаны, как части крохтарийского владения.
            - И сомневаться в данном факте крайне не рекомендуется, - рассмеялся Доти. - Земли на полночном Восходе называют "Мятежными провинциями", а между тем Орнели уже тридцать пять лет, как самостоятельное и сильное, и при этом независимое владение. Свой правящий дом - ныне там правит состарившийся старший сын Ирса та Кано, собственное войско на фьефе и сильнейший во всём Вехтари речной флот. При дворе Его Сиятельства Осоны Ирсахи аккредитованы арантийский, шальрийский и урсаленский посланники. Но попробуй заикнуться об этом здесь, в Крохтари. Её Светлость продолжают считать Орнели своей территорией. На картах, что рисуют местные картографы, оба владения предписано изображать единым целым. При дворе имеются наместники и куча чиновников, готовых в любой момент приступить к исполнению обязанностей на полночном восходе. На орнелийские земли даже жалуются титулы...
            Отложив карту, Доти снова присел на краешек стола.
            - Порой до смешного доходит, - продолжал он. - Позапрошлым летом старший сын осконского эгля не слишком удачно повоевал с Каринтой. Сдался в плен, был выкуплен за два пограничных города. Так Её Светлость изволили протестовать особой нотой. На каком основании каринтийский р_а_н_а смеет присваивать её, Аройу Рамахи, законные земли?..
            - Не удивительно, - заметил Юра, глядя на карту. - Не обижайся, но мне кажется, этот самый Ирса та Кано был крайне наивен. Захотел всё завоёванное себе оставить, а законной госпоже предложил всего лишь клочок земли на левом берегу Веха. Да ещё и лежащий в четырёхстах полумилях к северу, и не соприкасающийся с её основным владением. Конечно, территория немаленькая - но, по сравнению с остальным...
            - Вот тут, Юри, ты и не прав... - рассмеялся Доти. - Сразу видно, что в наших делах ты совершенно не разбираешься. Это, как ты говоришь, левобережье Темари может стоить дороже обеих орнелийских провинций, вместе взятых. Не забывай, что эти земли когда-то принадлежали мальчику-колдуну по имени Арнити. К тому же именно здесь протекает Росава...
            - Росава! - Юра едва не подпрыгнул. - Ты сказал: Росава?..
            - Именно Росава, - подтвердил Доти. - А что тебя так удивило? Это ещё один торговый путь, ныне заброшенный, но в прошлом очень оживлённый. И Вильсава и Росава берут начало в озере Ринто - на его берегах у Арнити когда-то была резиденция. Только Вильсава течёт на полдень, а Росава на полночь. И Вильсава, и Росава через некоторое время поворачивают на Закат - только Росава впадает в Вех, а Вильсава течёт по висячему мосту в полумиле над ним. И во времена Арнити, и раньше на барке можно было пройти из Вертена в Ниэ. Можно пройти и сейчас - по весне, когда в горах тает снег, или во время осенних дождей. Правда, с известным риском...
            Юра почувствовал, что у него темнеет в глазах. Вспомнилась бурлящая вода в реке и несущийся среди теснин плот.
            - Наше счастье, что мы не Крохтари... - донёсся откуда-то издалека голос Доти. - Братство Книг и Учеников святого Викушти, это самостоятельная республика. С уставом, с правительством, с составленной из школяров милицией... К нам на территорию не то, что городовая стража - гвардия Её Светлости доступа не имеет, так что можно не опасаться преследований. Только потому я тебе всё это и рассказываю... Юри! Да что с тобой?..
            - О, мой милейший господин Трели! - воскликнул ворвавшийся в комнату "достойный" метли Дони Итанар, высокий, лысый и с заметным брюшком. - Не могу не выказать своё восхищение. Ваша спутница... О, простите!.. Ваша высокоуважаемая супруга и в самом деле творит чудеса. Верьте ли, после её лекарства у моей жены даже улучшился характер. Моя дочь уже передала приглашение на обед? Подтверждаю и не желаю слышать никаких возражений. Разумеется, вы приглашены тоже, уважаемый господин Ронихар. О нет, мой господин Трели! Что с вами?..


            * * *

            Они возвращались в сумерках, снова промчавшись по льду Вильсавы. Народу стало чуть ли не вдвое больше. В темнеющем небе светили багровая луна и Большое Ночное Солнце. Перед знакомой скамьёй Юра опустился перед девушкой на колени, помогая расшнуровать и снять сандалии с коньками. Надя расправила и надела шубку - вдвоём, к руке рука, они поднялись на набережную.
            - Понимаешь, Надь! - Юра продолжал разговор, начатый ещё на пороге дома Итанаров. - Матушка Ругу нам тогда правильно сказала: "молодой государь из столицы этой земли". Но мы, по невежеству, сунулись на крохтарийское судно. А для крохтарийского метли Орнели - не "земля", не "владение", а всего лишь мятежная "территория". Нужно продать ещё одно яблоко - всё, что я выручил за первое, мы уже истратили. И ехать в Оско, а затем в Ниэ...
            - Но ведь сейчас зима, - возразила Надя. - Суда не ходят...
            - Зато по обоим берегах проложены приречные тракты, - не согласился Юра. - С гостиницами, с подставами... Купеческие караваны с "парящими фургонами" - те вовсе ходят прямо по льду, чтобы не платить пошлин. Прибиться к одному...
            - О, господи! Юра! - вздохнула Надя. - Посмотри, у нас с тобой только всё стало налаживаться... И опять тащиться неведомо куда, опять трястись по дорогам, с риском нарваться на очередных вооружённых идиотов... Это, когда вот-вот станут настоящие морозы...
            - Но как же Аня! - не поверил собственным ушам Юра. - Не можем же мы взять и просто так её бросить...
            - Юр! - остановившись, Надя посмотрела в глаза молодому человеку. - Ты сам подумай, сколько времени прошло. Правильно говорил твой знакомый высокоучёный прелат - наша помощь или не нужна, или запоздала. И, потом, как ты себе это представляешь? Снова бегать по улицам и трактирам, расспрашивая всех встречных и поперечных, не видели ли они светловолосую девушку из другого мира?..
            - Надь! - догадался Юра. - Да ведь ты ревнуешь!..
            - Что? - не поверила собственным ушам девушка.
            - Ты просто ревнуешь, - настаивал Юра. - Ты боишься, что увидев Аню, я забуду о тебе и снова начну ухаживать за ней...
            - Чепуха какая! - возмущённо сверкнула девушка светло-карими глазами. - О, господи!.. Я просто... Просто я думаю, чем сразу бежать и куда-то ехать, следует посоветоваться с этим твоим знакомым высокоучёным прелатом. Он бывал в Оско, за ним люди и связи... Наверное, он подскажет, как лучше поступить...
            От стены дома отделились три смутные тени - Надя отпрянула, Юра схватился за спрятанный под полой пистолет. В Крохане не было глухих переулков и тупиков, обе ярко освещённые "летающими фонарями" набережные патрулировала стража, тем не менее, даже здесь иногда "пошаливали". Белое перо над меховым зимним беретом понимающе качнулась, рука в кожаной перчатке подняла маленький чёрный жезл.
            - Сержант Ревси Виртахи Риминар! - представился обладатель берета и жезла. - На службе Её Светлости. Имею возможность говорить с Надю Димихи Трели?
            - Да, это я, - подтвердила Надя.
            - На основании жалобы гильдии врачевателей, - продолжал сержант. - Обязан вручить вам предписание явиться в межгильдейский суд города Кроханы. До вызова в суд вы будете содержаться в городской тюрьме. Прошу следовать за нами. Ваш спутник вправе сопровождать вас...


            Глава пятая.
            Когда бранятся милые...

            - С папа поговорил... - сообщал младший Осонахи на своём забавном русско-вехтарийском диалекте. - Папа сказал, что не возражает против нашей свадьбы, но сама свадьба сможет не раньше, чем через год состояться...
            - А за этот год либо шах, либо ишак, либо сам ходжа... - пропела на русском Анечка. - Потому как настаивать ты, разумеется, не посмел... Так знай, мой господин Миха Осонахи та Кано, что госпожа та Росу на тебя смертельно обиделась. Больше не смей, когда никто не видит, брать меня на руки и кружить по комнате. А усадить на колени или на ручку кресла, чтобы поиграть в "колёса" ты не сможешь до тех пор, пока при всех не назовёшь невестой и не наденешь на руку обручальный браслет...
            На самом деле Анечка уже знала, что прежде чем одеть на руку высокородной даме упомянутый браслет, "блистательный" минимум полгода должен за ней ухаживать - а после обручения, уже с браслетом, ещё минимум полгода она будет считаться его невестой. Просто снова припомнились слова темарийца. Кроме того, москвичке хотелось немного подразнить орнелийского принца.
            - Аня! - как и ожидалось, Миха не на шутку заволновался. - И на танец пригласить тоже не можно?..
            - На танец... - Анечка сделала вид, будто серьёзно задумалась. - Ну, если только на танец... В этом, и только в этом случае госпожа та Росу готова проявить снисхождение...
            "Старик та Арси!", - пропел на весь зал пожилой герольд-распорядитель. - Танцуем "Старик та Арси"...
            "Ой, мамочки! - привычно рассуждала Анечка. - Как же непросто танцевать, когда на тебя все смотрят. Длинное платье и юбка в пол, тяжёлые деревянные каблуки и коса... Терпеть не могла возиться с этими лохмами - а тут пришлось отпустить по здешней моде косу, да ещё и вплетать бант с лентами...". Но и отказаться нельзя - окружённый приятелями Аски Осонахи уже слегка покачивался под тяжестью выпитого, а потому они с Михой оказывались на балу первой парой. Волей-неволей проявишь снисхождение...

            Жил прежде старик та Арси.
            Серьёзен всегда старик этот был,
            Сварливый старик та Арси.
            Браниться и драться он страстно любил...

            Отступить на шаг и поклониться партнёру, выбросив вперёд руку. Выпрямиться и подбежать, взяв партнёра за руку, закружиться вместе с ним - один круг, второй, третий...

            Случилось, старик та Арси,
            По улице по утру вздумал пройти,
            Смутился старик та Арси -
            Красавицу он повстречал на пути.

            Бежит прелестная Милу,
            Корзинку со снедью несёт в руках,
            Стучат каблучки юной Милу,
            По каменной вымостке, тах-тах-тах-тах...

            Так, кружась, вместе с партнёром пройти через зал - от возвышения с тронами Их Сиятельств до занавешенного выхода. И именно здесь, возле портьеры обнаружить, что остальные пары выстроились в две линии, соединив руки "домиком" над головой.

            Воскликнул старик та Арси:
            "По улицам можно ли бегать одной?".
            Разгневан старик та Арси:
            "Что может в дороге случиться с тобой?..".

            С визгом, со смехом, в треске каблучков по паркету пробежать через "домик" - чтобы, встав в конце, соединить руки для следующей пары.

            Смеётся прелестная Милу:
            "Два солнца сияют, а старец сердит!",
            Танцует прелестная Милу:
            "Меня Айореми Эльдифу хранит...

            Когда к жениху бегу я,
            Любая дорога мне будет близка,
            Когда жениха люблю я,
            И тяжкая ноша мне станет легка...".

            Её приглашали снова и снова - и Миха, танцевавший с ней и только с ней, и несколько знакомых, и даже не совсем знакомых молодых аристократов. Всем было любопытно посмотреть на загадочную чужеземку с орнелийским титулом, перехватившую самого завидного из здешних женихов. Анечка от души жалела Ирику, бившую земные поклоны перед рамувой в полумраке Девичьей башни. И госпожу Нахису Ильвихи - по слухам, Её Сиятельство смолоду была страстной танцоркой и, если бы не болезнь мужа...
            Перехватив у пробегавшего лакея бокал игристого арантийского - похожего на земное шампанское, но сладкого до приторности, москвичка огляделась. Их Сиятельства продолжали сидеть на тронах - наклонившись, госпожа Нахису Ильвихи что-то нашёптывала мужу. А прямо к ней, через толпу расступающихся и кланяющихся придворных, шёл "ЗвёздноРождённый" - без меча и шляпы, в короткой плащ-накидке поверх плиссированной туники, коротких штанах пузырём и чулках с башмаками. Из рассыпавшихся по плечам золотисто-коричневых волос выглядывали острые ушки, лишённое усов и бороды лицо выглядело неестественно бледным. В руках этельнэ держал тонкую тросточку, обтянутый зелёным мхом набалдашник которой то и дело подносил к носу.
            Москвичка не сразу вспомнила рассказ Малькааорна о неестественно остром зрении, тонком слухе и обонянии "ЗвёздноРождённых". "Если это называется бессмертие... - подумала она. - То уж лучше естественная смерть от старости. И что только Ирику в них нашла? Мамочки! Да как вообще подобные рафинированные типы могут держать в страхе не только "приниженных" и "смиренных", но и весь местный истеблишмент?".
            - Позвольте пригласить вас, госпожа! - с вежливым поклоном представился этельнэ. - Сикалорн, сын Викольвэ, Клан Виноградного Усика, опором балта, Королевство Приморских Эльфов.
            Смиренно опустив глазки, москвичка присела. Про себя она молила всех многочисленных здешних святых, чтобы распорядитель бала объявил очередные "домики с пробегом" или джигу, а не местный аналог вальса. По всей видимости, святая Айореми Эльдифу её услышала - или просто была в хорошем настроении. Объявлены были не "домики", но и не вальс, а простые приседания с поклонами. То, что во время танца полагалось поворачиваться к партнёру спиной и, разведя руки в стороны, делать круг, казалось досадной мелочью.
            - Маи ортиэль синаро-иль па? (Моя госпожа говорит на синаро?), - пропел "ЗвёздноРождённый".
            - Ановисэ... (немного), - ответила на синаро Анечка. - Париоль этинувэ та серви эрэ Лорхиэ... (я беру уроки у слуги господина Лорхиэ...).
            Благодаря этим урокам она уже знала, что "опором балта" означает особого, тайного посланца, обладающего правом говорить от имени своего Клана.
            - Не скромничайте, госпожа! - продолжал обернувшийся спиной к москвичке эльф. - Вы прекрасно владеете речью "ЗвёздноРождённых". Слуг редко учат полному синаро - низшие, даже апрали с продлённой жизнью, не должны понимать разговоры господ. Впрочем, если моей госпоже угодно, с удовольствием позанимаюсь с вами...
            - В данном случае речь идёт о молодом этельнэ, изгнанном из Ясной Зори, - не полезла за словом в карман Анечка. - Высокий Лорхиэ взял его на поруки... Уж он-то, поверьте, владеет полным синаро...
            - К услугам госпожи! - пошёл на попятную Сикалорн. - Как бы то ни было, знайте, что в трудную минуту вы всегда можете рассчитывать на поддержку не только Клана Виноградного Усика, но и всего Союза Полдневных Лоз. Так же вас готовы поддержать Клан Цветущего Вьюнка из Грозового Перевала и Павлиньего Пера из Лазурного Острова...
            - О, как лестно это слышать! - Анечка стрельнула глазами, отыскивая Миху. - Не представляю, чем могла заслужить подобное внимание. Но, не могу не заметить, что в трудную минуту больше рассчитываю на помощь моего принца...
            - Апрали!.. - вырвалось у Сикалорна. - О, простите, моя госпожа! Высокие этельнэ не слишком жалуют "ВоследИдущих". Но, согласитесь, не бывает правил без исключений. Именно поэтому, от имени Клана Виноградного Усика и Союза Полдневных Лоз, от имени Цветущего Вьюнка и Павлиньего Пера мне поручено передать: если вы или ваши друзья окажутся способными оказать известную милость, то смогут рассчитывать на нечто большее, чем просто поддержка...
            - Что? - Анечка едва не задохнулась от возмущения.
            Вывалившись из круга, она развернулась, намереваясь влепить наглецу пощёчину. Лишь в последнюю минуту, уже занеся руку, она сообразила, что именно имеет в виду "ЗвёздноРождённый". "Этельнэ преданы своим Королям, - вспомнились слова Ирику. - Так преданы, ну словно собаки хозяевам...". К счастью, именно в этот момент закончился танец. Если оплошность и заметили, то очень немногие.
            - Простите!.. - переспросила москвичка. - Но я же... Разве такое возможно?..
            - Вы сами станете "ЗвёздноРождённой", госпожа! - заметил эльф.
            - Красноглазой, с длинными ушами? - фыркнула Анечка. - То есть, ой!.. Мамочки, я же вовсе не это хотела сказать...
            - Отойдёмте в сторонку, госпожа! - предложил эльф, в то время, как герольд-распорядитель объявлял следующий танец. - Видовые признаки проявляются лишь в третьем поколении. И вы сами, и ваши дети будут иметь обыкновенную внешность...
            И снова, оглушённая музыкой и разноцветьем нарядов, выхватившая у лакея на ходу очередной бокал, слегка побаивающаяся собеседника, Анечка не сразу поняла, о чём речь. Вспомнилась Владычица Рокаэль - на вид самая обыкновенная, пусть и очень красивая черноволосая девушка, по непонятно какой причине носящая эльфийское цветочное платье.
            - Не удивляйтесь, госпожа! - продолжал соблазнять эльф. - Прожив четыреста, а то и все полторы тысячи лет, к этому незаметно привыкаешь. А нам... Возможно, я скажу банальность, но даже "ЗвёздноРождённым" из Высоких и Малых Кланов очень хочется жить. Безумно, до дрожи. И не хочется становиться вечными приживальщиками в чужом Королевстве...
            - Но я... - заволновалась Анечка. - Поверьте, я всей душой была бы рада вам помочь, но просто не знаю, что могу сделать. Что до моих друзей, то их судьба как была, так и остаётся неясной...
            - Как бы то ни было, пока что именно вы остаётесь единственной ниточкой, способной привести нас к... - вежливо ответил "ЗвёздноРождённый". - Нашей единственной, маленькой и робкой надеждой на чудо. Зажгите башню, госпожа! Зажгите любую из башен! Увидите сами - к вам ринутся наперебой, забыв что вы - "ВоследИдущая", смертная. И если случится чудо... Если хотя бы одна из башен засияет огнями... Надеюсь, вы не забудете Малый Клан и его "опором балта", рискнувших обратиться к вам первыми...
            Кланяясь, "ЗвёздноРождённый" приподнял набалдашник трости, источавший сильный цветочный аромат. Глядя ему вслед, Анечка сообразила, что от общения лицом к лицу её избавило не заступничество святой Айореми Эльдифу - будущий партнёр попросту заказал у герольда-распорядителя именно этот танец. Она слегка поёжилась - после танцев и серьёзного разговора спина заметно взмокла. Прихватив с подноса очередной бокал, москвичка поспешила к уборной. Там её ждала сменная рубашка, горячая вода и сухие полотенца, а на стоявшей у входа лавочке, вместе с другими камеристками скучала Ниету.
            Миха перехватил по дороге, взяв под локоть, оттеснив очередного разряженного и надушенного хлыща. Всё это время - пока она танцевала со "ЗвёздноРождённым", и пока беседовала с ним, сидя на диванчике в алькове, младший Осонахи крутился поблизости, сгорая от волнения и тревоги.
            - Что? Чего он хотел? - нетерпеливо спросил он на вехтари.
            - Замуж звал... - после всех бокальчиков и волнений у москвички здорово кружилась голова. - Некоторые никак не сподобятся, то отца боятся, то им ещё что-то мешает... Вот высокий этельнэ и решил не зевать...
            Миха вздрогнул, словно от удара хлыстом. Анечка напряглась - показалось, что сейчас он ударит. Не ударил - поклонившись, младший Осонахи церемонно поцеловал москвичке руку. И пошёл прочь, неестественно прямой и строгий, положив левую руку на бедро, где должен был висеть меч.
            - Миха! - Анечке сделалось страшно.
            Хмель выветрился мгновенно - каким-то наитием, неведомым шестым чувством москвичка поняла, что совершила нечто чудовищно-непоправимое. Забыв об этикете, она бросилась сквозь толпу, догоняя младшего Осонахи - и, почти догнав, едва не схватив за руку, запоздало сообразила: даже высокородной даме бегать за "блистательным" не подобает. "Мамочки! - крутилось в голове. - Да, что же я наделала-то?.. Не-ет!..".

Часть вторая.

            Глава шестая.
            Как просто жить в этом мире...

            - Хотел бы я хоть краем глаза посмотреть на "блуждающую", с которой "новоприбывшие" пришли на "Зелёную корзинку", - задумчиво произнёс сидевший в кресле перед камином Малькааорн.
            Короткий жёлтый парик, перехваченный поясом кафтан и заправленные в сапожки мешковатые брюки - эльфийский чародей старательно изображал отставного мертонского дворянина. Поперёк столика лежал меч в изукрашенных накладками кожаных ножнах, а чуть поодаль к стене - вот уж невероятное сочетание, прислонился посох с витым навершием. Сгорбившийся эльфийский чародей смотрел на потрескивающее пламя. В поставце, испуская приятный аромат, сгорали можжевеловые веточки. За покрытым инеем шестиугольным окном светилась огнями громада осконского замка.
            - С чего вдруг тебя так заинтересовал их родной мир, дядюшка! - удивился Райнэ.
            Не сумевший пересилить отвращение к "ВоследИдущим" усыновлённый правнучатый племянник остался в эльфийском платье. Длинная плиссированная туника с широким поясом, короткие пузырящиеся штаны с бахромой, плащ-накидка и чулки с башмаками. Маскировка сводилась к фальшивым, искусно нанесённым на лицо шрамам, имитирующим обморожение. Подобными украшениями щеголяли многие "ЗвёздноРождёные", съехавшиеся в Оско из Приморских Зачарованных лесов - и далеко не у всех имелись средства или запас Силы, чтобы их свести.
            - Четыре человека на явно недешёвой "самобеглой повозке", - рассуждал вслух Малькааорн. - Несколько непривычно и легко, но без сомнения, изысканно и богато одетых. С "волшебными шкатулками" - если верить рассказу "гостьи Дома", такие шкатулки имелись у всех четверых. Образованных, с хорошими манерами - та же "гостья Дома" прекрасно умеет читать и писать на родном языке. Судя по её словам и картинкам в шкатулке, у себя дома она немало путешествовала... И отсутствие какой бы то ни было свиты и охраны...
            - Возможно, свита и была, - предположил Райнэ. - Просто ты её не захватил...
            - Ну, предположим, - согласился Малькааорн. - Две знатные девушки отсадили камеристок, чтобы без помех побыть с молодыми людьми. Но сами молодые люди! Обрати внимание, мой мальчик! Ни у одного из них не имелось даже намёка на оружие...
            - Если молодой человек находится в обществе девушки... - усмехнулся Райнэ. - Согласись, дядюшка! Даже "ВоследИдущему" в такой ситуации оружие требуется далеко не всегда...
            - А знаешь, что самое интересное? - покачал головой Малькааорн. - Лишь на вторую ночь, наученные опытом, они проследовали берегом Ринто за резиденцию Арнити. Зато во время первой ночёвки преспокойно разбили лагерь на обочине. Помнишь, как объяснила "гостья Дома"? В тот момент они только начали догадываться, но ещё не поняли толком, что именно произошло, а потому рассчитывали, что кто-то проедет мимо...
            - Не понимаю, к чему ты клонишь, дядюшка! - ответил Райнэ.
            - К тому, что "новоприбывшие" не привыкли опасаться за свою жизнь, - пустился в объяснения эльфийский чародей. - Им просто не пришло в голову, что на них могут напасть. Ограбить, "завезти" и продать, а то и просто убить. И что сделать это может не только прячущийся в лесной глуши разбойник или безземельный шайо из числа младших сыновей, но и законопослушный "достойный" трактирщик или "приниженный" крестьянин. Ради "волшебных шкатулок" или той одежды, что на них. Как ты мне говорил, когда показывал "самобеглую повозку"? "У себя дома они никогда не воевали и не охотились?..". Так что я сильно сомневаюсь, что она вообще была, эта свита...
            - Придуманная апрали, лежащая за морями, за горами, а то и на другой "блуждающей" волшебная "Страна счастья", в которой нет насилия и зла, и никто не согнут голодом и страхом? - предположил Райнэ. - Глупости, дядюшка! Люди всегда остаются людьми, как и "ЗвёздноРождённые" - "ЗвёздноРождёнными". Особенно, если легенды не врут, и у нас с апрали некогда был общий предок. И потом, даже в "Семи Сёстрах" с их не поделёнными землями у "достойных" горожан есть слуги.
            - О том и говорю, мой мальчик! - ответил Малькааорн. - О том, как живут на её "блуждающей" мы знаем только со слов "гостьи Дома" - и не факт, что она говорит именно то, что есть. Кстати, ты обратил внимание на то, что "гостья Дома" прекрасно знакома с "Титулярной росписью"? Она была явно рада, когда заседатели темарийского этари поднесли ей земли и титул. Не была готова пуститься в пляс, как её служанка, напротив, держалась с достоинством - но была рада.
            - В любом случае, дядюшка! - заметил Райнэ. - Небесный чертог! Как бы не обстояли дела, ты не находишь, что сейчас занимаешься несколько не тем?
            Малькааорн продолжал молча смотреть в огонь.
            - Собственного Талисмана у нас как не было, так и нет, - продолжал Райнэ. - Зато твоими стараниями мы оба объявлены вне закона. Круг заинтересованных расширяется, причём стремительно, а наше собственное время выходит. ((с) Atta, "Эльдамирэ, (Эльфийский талисман)", книга третья, все права защищены). И даже если мы сумеем добыть Талисман раньше прочих соискателей, для "ЗвёздноРождённых" всех шести Королевств мы останемся не хитрыми, удачно обдурившими Высокого Короля прохиндеями, а преступниками. В Приморье голод. Не сомневаюсь, что Его Высочество Кирмис переживёт эту зиму. Вопрос в том, с кем и как он её переживёт...
            - Что же, отвечу по порядку, мой мальчик! - голос эльфийского чародея сделался жёстким. - И начну с того, что на самом деле время у нас ещё есть. Изменения, которых ты так опасаешься, начнутся не раньше, чем к концу третьего года. "ЗвёздноРождённые" привыкли жить не торопясь, затягивая решение той или иной проблемы на десятилетия - но на самом деле и за Высокий Месяц можно успеть многое. В этом - первая твоя ошибка...
            - В чём же вторая? - поинтересовался Райнэ.
            - В том, что "ЗвёздноРождённые" убеждены, что в результате нашей диверсии бесхозным оказался только один Талисман, - продолжал Малькааорн. - Старый Талисман Его Величества Кирелиса, созданный во время Попытки Семи Отважных. О втором Талисмане, о том, что создал я, они и не подозревают...
            - Беда в том, что этот твой новый Талисман "новоприбывшие" попросту выкинули... - быстро ответил Райнэ.
            - И только мы с тобой хотя бы приблизительно знаем, где... - оборвал Малькааорн усыновлённого правнучатого племянника. - Но сперва о старом Талисмане, принадлежавшем Его Величеству. В самобеглой повозке "новоприбывших" его нет - в чём мы с тобой убедились лично. В их старом лагере на Росаве его тоже нет - в чём убедились не только мы, но и Её Величество, вместе с посланцем Высокого Принца. Обиднее всего, что он там был, причём достаточно долго. И, к сожалению или к счастью, теперь об этом знаем не только мы... Остаётся что?..
            - Что? - эхом переспросил Райнэ.
            - Остаётся поверить очаровательной "гостье Дома", - продолжал эльфийский чародей. - Двое "новоприбывших", молодой человек и девушка с непроизносимыми именами, уходя из Басины, забрали его с собой. Скорее всего, они понятия не имели, что это такое, а привлекли их золото и драгоценные камни на футляре. Как объясняла "гостья Дома", золота на их "блуждающей" много - но, тем не менее, оно ценится. За прошедшие полгода ни молодого человека с девушкой, ни футляра с Талисманом никто не видел - даром Её Светлость и Его Сиятельство старательно их искали. О чём это говорит?
            - Да, дядюшка! - взволнованно произнёс Райнэ.
            - О том, что "новоприбывшие", скорее всего, погибли, - размышлял вслух Малькааорн. - Причём не от человеческих рук, а в результате стихийного бедствия или нападения хищного зверя. Кем бы ни были соотечественники "гостьи Дома" - они понятия не имеют, что от "летучего огня" надо прятаться. Тогда как "лиловых облаков" в первые месяцы после падения Приморья стало заметно больше...
            - Почему ты в этом так уверен, дядюшка! - не согласился Райнэ.
            - Потому что в противном случае не сам Талисман, так чехол от него непременно где-нибудь всплыл бы, - объяснял Малькааорн. - Не только "новоприбывших" привлёк бы блеск золота и драгоценных камней. Так что, увы, мой мальчик! Боюсь тебя разочаровать, но скорее всего, пары "новоприбывших" уже нет. А никем не найденный Талисман лежит себе под слоем снега и листвы на обочине...
            - Небесный Чертог! - не выдержал Райнэ. - Он лежит, а мы здесь ведём неспешные беседы у камина.
            - Не спеши, - оборвал его Малькааорн. - Для начала, мой мальчик, скажи, как ты себе это представляешь? На награбленное твоими людьми на Асениль золото Его Величества можно нанять целую армию "чёрных искателей", которые переворошат восходный Темари до листика и до снежинки. Учти только, что работы такого масштаба не скрыть, а на Талисман Его Величества имеются и другие охотники. А если во время поисков найдут нас... Не мне объяснять, чем это может закончиться для нас обоих...
            - Но тогда... - протянул Райнэ. - Извини, дядюшка! Теперь я и, правда, ничего не понимаю. На что, в конце концов, ты рассчитываешь?..
            - На второй Талисман, - объяснил эльфийский чародей. - На мой Талисман, о существовании которого знают только трое: ты, я и очаровательная "гостья Дома". Если верить её рассказу, "новоприбывшие" выбросили его на одной из своих первых стоянок. В Замашье - как раз там, где ты их столь блестяще упустил. Или на берегах Ринто - где они построили плот, чтобы начать спускаться вниз по Росаве. Круг поисков сужается, причём значительно - но в обоих случаях нам придётся здорово повозиться. Особенно сейчас, когда и в Замашье и на берегах Ринто снег глубиной в метр. Нам придётся дождаться весны, мой мальчик!..
            - Опять ждать! - не выдержал Райнэ. - Всё время ждать!.. Хорошо, пусть Талисман невозможно отыскать под снегом. Но, Небесный Чертог! Почему его нельзя было забрать осенью, когда снега ещё не было?
            - Потому что, скажу тебе правду, мой мальчик! - нахмурился Малькааорн. - Мы опоздали, немного, всего на октицу. Это притом, что Его Сиятельство не скрывал, что дом та Кано принимает гостью с чужой "блуждающей". Думаешь, случайно на льду Веха появляются всё новые и новые шатры "ЗвёздноРождённых"? Высокие этельнэ приглядывают за "гостьей Дома". Ну, а заодно и друг за другом...
            - И если мы повезём её в Замашье, - осторожно начал Райнэ. - Всем сразу же станет любопытно, куда и зачем она едет... Тогда как по весне...
            - Чем дольше "ЗвёздноРождённые" будут общаться с "гостьей Дома", тем скорее убедятся, что перед ними не способная привести к Талисману пустышка, - подтвердил эльфийский чародей. - Весной они её бросят и примутся обшаривать Росаву и долину Веха. За каковым занятием их, скорее всего, застанут эльфийские армии вторжения.
            - Ты упускаешь один момент, дядюшка! - не согласился Райнэ. - Деликатно говоря, "гостья Дома" не слишком умна и, в то же время, слишком тщеславна. Что, если она кому-нибудь проболтается? Намекнёт или случайно обронит в разговоре, что существует второй Талисман? Ты сам говорил, как она была рада получить титул т_а_л_ю. Что, если кто-то ей предложит "диадему ранрамилу", вместе с р_а_н_р_а_м_и?.. Ради Талисмана любой из "ЗвёздноРождённых" пойдёт и не на такое...
            - Что ты предлагаешь? - спросил Малькааорн.
            - Её надо убрать, - ответил Райнэ. - Выкрасть и подержать взаперти до весны, чтобы она никому ничего не рассказала...
            - Насилие не самый лучший ход в политике, мой мальчик!.. - покачал головой эльфийский чародей. - Помнишь, с каким трудом "гостья Дома" смогла найти старый лагерь на берегу Росавы? А теперь представь, как спустя без малого год она будет разыскивать места былых ночёвок вдоль Старого Закатного Тракта - притом, что она понятия не имеет, что это именно Старый Закатный Тракт. Тогда как мы с тобой прекрасно знаем, где именно останавливались "новоприбывшие" - зато не знаем, где именно они оставили Талисман. Разумеется, мы могли бы найти наше сокровище и без неё - но это потребует времени, придётся обшаривать каждый кустик и каждую кочку. Не говоря о том, что нас могут застать за поисками. С "гостьей Дома" это будет и легче и быстрее...
            - Вот почему ты учишь её синаро... - заметил Райнэ.
            - И поэтому тоже... - подтвердил эльфийский чародей. - Пусть она, как и Её Светлость Аройу Рамахи, именно во мне привыкнет видеть верного и надёжного друга...
            Тремя этажами ниже негромко хлопнула входная дверь, послышались приглушённые расстоянием голоса и скрип лестничных ступенек. Вошедший Асно та Лари замер у двери, почтительно щёлкнув каблуками.
            - Господин! - бывший командир особого десятка прижал руку к сердцу, наклонив украшенную шрамом голову. - Её милость госпожа та Росу талю та Руэнси, господин!..
            Отойдя в сторону, Асно та Лари пропустил в комнату Анечку. Та вошла с раскрасневшимися после мороза щеками, расправляя складки длинной юбки, покачивая вплетённым в основание косы пышным бантом. Следом, с обязательной корзинкой в сложенных под грудью руках вошла Ниету.
            - Ну вот, мой мальчик! - эльфийский чародей отодвинулся от камина. - Прервёмся, поскольку меня ждёт очередной урок языка. Без всякой лести замечу, что хотя высокий синаро достаточно сложен, ученица мне попалась толковая и очень талантливая. Э, что такое? Неужто снежинки? Но ведь весь день погода стояла ясная - зато у вас, красавица-апрали, глаза явно на мокром месте...
            - Нет, вам просто показалось... - единым духом выпалила на синаро Анечка. - Хотя, на самом деле, я поссорилась с моим принцем... Но это уж, извините, только моё дело...
            Обернувшись в дверях, Райнэ презрительно фыркнул. Словно всем видом показывая: "Ну что? Говорил же я тебе, дядюшка!..". Эльфийский чародей снова сел, в кресло, которое придвинул ему Асно та Лари.
            - Ну, уж нет... - не согласился Малькааорн. - Не самое это лучшее дело, спрягать глаголы, когда голова занята другим. Урок я вам сегодня дам... Но, хотите совет, госпожа! Поезжайте к себе. Отдохните от светской жизни и от наших уроков октицы две-три, а то и целый высокий месяц, пока дело не забудется. А потом возвращайтесь... Или, лучше, подождите, пока ваш принц сам за вами не приедет...
            - То есть, как к себе? - Анечка замерла, не веря собственным ушам. - Вы хотите сказать, что можете открыть путь на Землю? В Москву?
            - Ну, уж нет, конечно... - рассмеялся Малькааорн. - Путь на вашу "блуждающую" я смогу открыть, лишь снова получив в распоряжение Силу Королевства. А для этого мне нужен Талисман, как и договаривались. Я имел в виду Руэнси, ваше новое владение. Заодно по-настоящему вступите в права держания и посмотрите на ситуацию своими глазами, а не через отчёты управителя-тави. Управитель у вас, скорее всего, толковый - но такого тави, чтобы совсем не воровал, на свете не бывает...
            - Но мне придётся... - замялась Анечка. - Понимаете, мы и с Ирику в ссоре, сама не пойму, из-за чего... А я просто не знаю, как здесь путешествуют... Тем более что зимние дороги, как говорят, небезопасны. Снова придётся объясняться с Его Сиятельством... Просить, чтобы выделили конвой... Понимаете, после всего случившегося это будет несколько неловко...
            - Зачем вам конвой Его Сиятельства? - удивился эльфийский чародей. - Вы продолжаете вести себя, словно живущая из милости в Осконском замке "гостья Дома". Не забывайте, что вы теперь т_а_л_ю. Полноправная, связанная присягой и фьефом орнелийская т_а_л_ю.
            - Не понимаю, - недоумевала Анечка. - Простите, я и в самом деле ничего не понимаю.
            - Вы т_а_л_ю, - повторил Малькааорн. - Поэтому вам не нужно никого ни о чём просить. У вас собственные земли и верные лично вам, связанные присягой люди. Если я ничего не путаю, у вас на фьефе двадцать четыре дворянина-шайо. Достаточно дать телеграмму в Руэнси, и вам вышлют ваш собственный отряд.
            - И всё? - Анечка обхватила руками щёки. - У меня есть собственные люди? Мамочки!..
            - У вас есть собственный замок, - продолжал эльфийский чародей. - И кажется, даже собственный город. Весь вопрос в том, насколько грамотно вы сумеете всем этим распорядиться. Разумеется, вам придётся представиться Их Сиятельствам, сообщая о своём отъезде. Но если вы вздумаете кого-то о чём-то просить - боюсь, в этом случае вас просто не поймут...


            * * *

            - А всё-таки, она не шайу, - заметил Райнэ по окончании урока. - Простейших вещей не знает...
            - Вот и ещё одна причина поближе с ней позаниматься, - согласился эльфийский чародей. - А заодно и осуществить твоё предложение, мой мальчик! Какое-то время "гостья Дома" будет находиться вне поля зрения "ЗвёздноРождённых". Заметь, без похищения и какого-либо насилия. Вот это и называется: "политика"...
            А ехавшая обратно в Осконский замок в поставленной на полозья карете Анечка улыбалась, натянув на нос капюшон и спрятав руки в муфту козьего меха. "Мамочки! - снова и снова думала она. - Как же, оказывается, всё просто! Как просто и легко жить в этом мире...".


            Глава седьмая.
            Господин, господин, господин судья!..

            - Юра! - воскликнула Надя.
            Молодой человек не успел толком войти, а девушка уже крепко прижалась к нему, обняв за шею. Щеки коснулись мягкие губы - поцеловав сперва в одну щёку, затем в другую, напоследок Надя коснулась его собственных губ языком. Это был их собственный тайный альковный знак - Юра почувствовал, как бешено колотится сердце, от не отпускавшей тревоги, и от какой-то горькой и одновременно сладкой радости. Несколько раз всхлипнув, Надя спрятала лицо у него на груди.
            - Господи, Юра! - еле слышно прошептала она. - Наконец-то...
            - Ты!.. - молодой человек почувствовал, как сердца коснулся неприятный холодок. - Ты в порядке? Тебя не обижали?..
            - Ты что имеешь в виду? - решительно высвободилась Надя. - Нет, со мной всё в порядке. Если не считать того, что я всю ночь глаз не сомкнула. Испугалась того же, чего и ты - думала, вдруг ночью кто-нибудь полезет. Всего обиднее, что я не понимаю, за что меня арестовали. Юр! Ты сам-то хоть что-нибудь выяснил?..
            - Потом, когда меня выставили, пробовал поговорить с сержантом и старшим надзирателем... - Юра не стал рассказывать, что тревожась за девушку, он тоже всю ночь не смыкал глаз. - Никто ничего не знает, не считая того, что вызов в суд подписан старшим окружным судьёй Эло та Тимли. Не постановление об аресте, а именно вызов в суд - между этими двумя понятиями здесь есть какая-то разница...
            - О, господи! - присев на краешек койки, Надя спрятала руки в складки длинной юбки. - И адвокатов здесь, скорее всего, нет. Юр! А ты не пробовал поговорить со своим высокоучёным прелатом? Или с господином Итанаром? Они-то наверняка знают, что делать в таких ситуациях...
            - Ни с кем я не разговаривал, - честно признался Юра. - О святом Викушти сразу подумал, но просто не успевал. Это же совсем в другую сторону, а я сразу к тебе поехал. А к господину Дони заезжал, да только его уже не было, ни дома, ни в конторе. Дану Итанар объяснила, что мама с утра стало лучше, и отец вместе с ней поехал вниз. У него какие-то дела с метли из "Форума Кирелиса". Или из Гельсы - она сама толком не знает. Обещала рассказать родителям, когда те вернутся - очень она за тебя тревожится...
            Юра замолчал, глядя на сидящую на краешке топчана девушку.
            - А адвокаты здесь есть, - продолжал он после недолгой паузы. - Госпожа Имлу, наша квартирная хозяйка объяснила. Здесь это особое сословие, причём берутся они только за самые большие и дорогие дела - о спорах из-за земли или из-за наследства...
            Отступив на шаг, Юра огляделся. Крошечная, чуть больше железнодорожного купе камера с белёными стенами и единственным окном - против обыкновения четырёхугольным, крест-накрест забранным массивным металлическим прутом. Узкий топчан у стены с одеялом и соломенным тюфяком, массивный деревянный стол и стул. Вделанный в стену холодный очаг с дымоходом, закопчёнными стенами и лежащим рядом надломанным торфяным брикетом.
            - А ещё я здорово замёрзла, - призналась Надя, слегка кашлянув. - Как-то мы с тобой не подумали, что за торф и дрова тоже надо платить. Знаешь, я когда в школе училась, удивлялась, как это раньше заключённые в тюрьмах ухитрялись писать книги и вести научную работу. А поняла только здесь. Помнишь, старший надзиратель прямо с порога предложил - хотите отдельную камеру? Книги, бумага и перо с чернильницей... Даже музыкальные инструменты можно, не говоря о свиданиях с родными - за отдельную плату.
            - Жаль только, выпустить тебя не могут, за отдельную плату, - угрюмо буркнул Юра. - Я старшему надзирателю сперва намекнул, а когда он сделал вид, будто не понимает, предложил открытым текстом. У нас ведь ещё три яблока - если два продать, полтюрьмы выкупить можно. Вот тогда он и объяснил, что здешние правила разрешают оказывать заключённым за плату разные услуги. А вот если заключённый сбежит или будет доказано, что его выпустили, виновного казнят и накажут всю смену стражников. Здесь с этим строго...
            - Знать бы ещё, в чём меня обвиняют... - снова вздохнула Надя.
            - Ну ладно, хватит! - гаркнула стоявшая на пороге коридорная смотрительница, здоровенная бой-бабища в кожаном форменном кафтане и, вопреки здешней традиции, не в юбке, а в заправленных в короткие сапоги широченных брюках. - Разболтались тут на своём тарабарском наречии. Между прочим, господин старший окружной судья сегодня зол, как подбитый дракон. Да и ждать он не любит. Так что не забудьте воскурить небесному судье святому Гунташу и Крылатой Заступнице - ваше дело сразу же рассмотрят. А то иные счастливчики по две октицы сидят, суда дожидаясь - и не жалуются...
            Юра сообразил, что под "тарабарским наречием" смотрительница понимает русский язык - между собой москвичи разговаривали на нём, а не на вехтари. Привычно пропустив вперёд девушку, он шагнул следом - и тут коридорная смотрительница схватила его за рукав.
            - Учти, парень! - громко сказала она. - Камера твоей подруги только на сутки оплачена, потому как больше у тебя вчера не было. Если господин старший судья твоей подруге срок запишет или дело продлит, а ты до Сумерек платы не внесёшь, так и знай - переведу её в общую. А там не так комфортно, как здесь - там водятся клопы и крысы. Да и сидеть вместе с посторонними мужиками твоей подруге не слишком приятно...


            * * *

            - Следующий! - господин старший окружной судья Эло Вираси та Тимли ударил крошечным молоточком в блестящий металлический диск, подвешенный между двумя столбиками. - Секретарь! Доложите!..
            Юра никак не мог отделаться от мысли, что снова оказался на цеховом экзамене. Похожий, разве что более просторный двусветный зал, три ряда скамей с проходами. Длинный стол у торцевой стены, за которым так же сидят семеро судей - в долгополых, белых с синими полосками пончо и шляпах с плоским верхом. Над головой председательствующего старшего судьи - герб владения: белый щит с косой синей полосой и двумя башнями. В стороне столик для секретаря-докладчика - тут же сидит писец, быстро бегающий пером по желтоватой бумаге.
            Впечатление портил многозначительно поигрывающий свёрнутым кнутом палач - самый настоящий, в кожаном фартуке и остроконечном колпаке с прорезями для глаз. Как только что убедился Юра, палач не был декоративной фигурой. Отказавшуюся отвечать на вопросы соучастницу по предыдущему делу - служанку, впустившую в дом вора-домушника, допросили под розгой. По сторонам судейского стола, при входе и возле длинной - чуть ли не во всю стену, скамьи для подсудимых, стояли стражники в форменных бело-синих кафтанах, при мечах и коротких дубинках.
            - Госпожа Трели, чужеземка! - привычно встал с места секретарь-докладчик. - Спор о нарушении прав Крохтарийской Гильдии Врачевателей. Упомянутую Гильдию представляет госпожа Киду Ситахи Матинар и господин Гоар та Сава. Стороны присутствуют...
            Юра посмотрел на старшего окружного судью. Господин Эло та Тимли, с широким мертвенно бледным лицом был сегодня точно не в духе - что не самым лучшим образом сказалось на приговорённом к повешению воре-домушнике и его выставленной у позорного столба подружке. К тому же он то и дело подпрыгивал - Юра уже знал, от Нади, что такого рода прыжки являются верным признаком геморроя. Впрочем, перечисленные обстоятельства не мешали ему профессионально вести процесс. Как успел выяснить Юра, решительно все здешние суды были открытыми и гласными. С теми, кого непременно следовало приговорить и казнить, расправлялись без всякого суда, "по именному повелению Её Светлости".
            - Ваше имя, земля и сословие? - задал привычные вопросы господин старший окружной судья.
            - Надю Димихи Трели! - звонко, на весь зал ответила стоявшая перед судейским столом Надя. - Скажите! Я до сих пор не понимаю... В чём конкретно меня обвиняют?..
            - Право задавать вопросы в суде имею только я и участвующие в процессе заседатели... - оборвал москвичку судья. - Прошу давать чёткие и своевременные ответы, в противном случае, за неуважение к суду, вы можете быть наказаны. Ваша земля и сословная принадлежность?..
            - Мы с мужем из... - Надя слегка замялась. - Из Москвы. Это другой город... Столица страны, которая находится очень далеко отсюда. И у нас... Понимаете, у нас отсутствует сословное деление. Я получила образование, дающее право на обращение "доктор", "респати"...
            За спиной Юры кто-то громко охнул, кто-то присвистнул, а кто-то, над самым ухом, явственно произнёс: "Неслабо!". Господин старший окружной судья часто-часто застучал молоточком в диск.
            - Таким образом, вы утверждаете, что принадлежите к сословию "возвышенных", - подвёл он итог, когда порядок в зале был восстановлен. - Какими документами или свидетельствами вы можете подтвердить данную принадлежность? Предупреждаю, что злонамеренное ущемление достоинства сословия, в частности, попытка представителя низшего сословия выдать себя за представителя высшего карается каторжными работами или позорным столбом со свободным доступом для всех желающих.
            В зале вздохнули, Юра нахмурился. "Позорный столб со свободным доступом всех желающих" означал, что любой прохожий мог подойти и отвесить приговорённому произвольное количество ударов. Фактически, это была смертная казнь - приговоренных к "позорному столбу со свободным доступом" нередко забивали насмерть.
            - Только высокой квалификацией, - так же звонко и чётко ответила Надя. - У нас есть документы, но они выписаны на нашем языке, так что ни вы, ни ваши помощники не смогут их прочесть. Но здесь, в Крохане мне удалось поставить на ноги несколько десятков человек. Вы можете спросить кого угодно. Госпожу Риму Итанар, жену "достойного" метли Дони Итанара - она страдала от гипертонии. Госпожу Имлу Юмихи Симунар, нашу квартирную хозяйку - её сына сильно побили в драке с соседскими мальчишками. Или владельца сапожной лавки и мастерской, господина Вели Илимира...
            - Была ли ваша квалификация подтверждена Крохтарийской Гильдией Врачевателей? - задал следующий вопрос Эло та Тимли. - Были ли вы, хотя бы временно, записаны в упомянутую Гильдию, с разрешением основать практику и принимать больных?..
            - Нет... - снова замялась Надя. - Честно признаться, я даже не подозревала, что требуется какое-то подтверждение. В моей стране врач связан особой присягой, "клятвой Гиппократа", обязывающей его помочь всякому больному. Ко мне обращались разные люди, и я просто не могла им отказать. У вас... Не обижайтесь, но у вас не слишком хорошо развита медицина. Многие ваши цирюльники пользуют больных, вовсе не имея никакой квалификации...
            - Упомянутые вами цирюльники, госпожа, записаны в соответствующий цех, со сдачей квалификационных экзаменов и уплатой надлежащих сборов, - подал голос один из заседателей. - В их случае закон не нарушен. Тогда как вы нарушаете права сразу двух городских корпораций - Крохтарийской Гильдии Врачевателей и цеха цирюльников. На ваше счастье, жалобу на вас подала лишь Гильдия.
            - Как давно вы находитесь на землях р_а_н_р_а_м_и, и в частности, в его столице? - задал вопрос другой заседатель.
            - Примерно полгода, - наморщила Надя высокий лоб. - Ваших полгода, или пять с половиной Высоких Месяцев. Мы с мужем оказались в вашей стране в Месяце Цветов, а в Крохану прибыли в Месяц Высоких Трав. Ну, а сейчас уже Месяц Морозов.
            - Имеется ли у вас подорожная, по которой вы сюда прибыли, либо подписанное и заверенное разрешение на проживание в столице р_а_н_р_а_м_и? - продолжал допрос заседатель.
            - Нет, ничего, - честно призналась Надя. - Мы... Понимаете! Мы с мужем ещё не слишком хорошо владели здешним языком и совсем не знали здешних законов и обычаев. Да и просто не представляли, к кому в таких случаях следует обращаться. Судовладелец-метли доставил нас в Крохану, мы с мужем сняли жильё... Не это - другое. Честно признаться, мы решили, что если нам никто не запрещает здесь жить, то мы ничего не нарушаем...
            В зале снова зашумели и зашикали. Привставший Эло та Тимли ткнул молоточком куда-то в сторону. Повинуясь его жесту, двое приставов заломили руки к лопаткам и вывели из зала вислоносого, не вполне трезвого типа. "Во дура!", - громко сказали за спиной у Юры.
            - Слово предоставляется обвиняющей стороне, - господин старший окружной судья ударил молоточком в диск. - Секретарь, пригласите!
            - Госпожа Матинар! - поднялся из-за стола секретарь-докладчик.
            К судейскому столу просеменила крошечная благообразная старушка - эдакая "бабушка божий одуванчик" с выбивающимися из-под косынки седыми кудряшками. Юра она напомнила матушку Ругу - если бы не цепкий взгляд окружённых морщинами чёрных глаз.
            - Киду Ситахи Матинар! - ответила она на вопросы судьи. - "Достойная" горожанка третьей категории гербового и владельческого города Крохана в пятом поколении. На протяжении последних трёх лет услугами Крохтарийской Гильдии Врачевателей и лично моими пользовалась госпожа Риму Ульнихи Итанар, супруга "достойного" метли Дони Ресихи Итанара. "Достойная" метлю страдала от полнокровия, меня часто звали отворить ей "руду". Последние полгода, по возвращении из Шунко, госпожа Итанар перестала пользоваться моими услугами, так и услугами других лекарей Гильдии. Мы забеспокоились... Сами понимаете, господин старший судья! Дама дородная, в возрасте - может случиться всякое. Выяснилось, что она пользуется услугами этой... Осмеливающейся называть себя лекаркой шарлатанки...
            - Да, вы её вовсе не лечили! - сверкнула глазами Надя. - Придумали, тоже, полнокровие. У неё было никакое не полнокровие, а гипертонический криз... Повышенное давление, её всю трясло. А ваше лечение сводилось к тому, чтобы пустить ей кровь...
            - Затем этот сапожник, и сафи Её Светлости по имени Ижи Вертахи та Мелиса... - как ни в чём не бывало продолжала "бабушка божий одуванчик". - Про избитого мальчишку ничего не знаю, а всего в поданном нами прошении означено девять персон. На двести мешков "беленькой" наказали Гильдию...
            По залу прошли шепотки. Двести мешков белой пшеницы составляли годовой доход не слишком богатого "достойного" горожанина.
            - Да вы что? - Надя чуть не задохнулась от возмущения. - Неужели вам не набранной платы жалко? О людях, о больных вы что? Вообще не думаете? Хороша Гильдия...
            - Тишины! - в очередной раз ударивший молоточком в диск старший судья перекрыл поднявшийся в зале шум. - Требую тишины! Приставы! Выведете шумящих из зала. Обвиняемая! Не нарушайте ход спора, если не хотите познакомиться с судебным палачом. Секретарь! Вызовите второго обвиняющего!..
            - Господин та Сава! - поднялся секретарь-докладчик.
            Перед судейскими предстал высокий крючконосый господин с аккуратно подстриженной бородкой.
            - Гоар Тамихи та Сава! - ответил господин на вопросы суда. - Урожденный подданный Рансени, "блистательный" до двенадцатого предка. Будучи из числа младших сыновей и не рассчитывая на успешную службу, коню с доспехами предпочёл обучение в Арантийском Доме Книг и Учеников. Последние четырнадцать лет проживаю в столице р_а_н_р_а_м_и, являясь вторым вице-председателем Крохтарийской Гильдии Врачевателей.
            - В чём заключаются ваши претензии к обвиняемой? - обратился к нему Эло та Тимли.
            - Начну с того, господин старший судья, что обвиняемая предерзостно нарушает элементарную лекарскую этику, - начал Гоар та Сава. - Утверждая о своей принадлежности к сословию "возвышенных", она сама осматривает и лечит больных...
            - А как? - выпалила с места удивлённая Надя.
            - На подобный случай, госпожа моя, существуют ученики и аптекари, - насмешливо поклонился москвичке Гоар та Сава. - Никогда ни один настоящий, дипломированный лекарь не унизит себя, достоинство сословия и Гильдии личным прикосновением к больному. Уже один этот факт заставляет серьёзно усомниться как в вашей сословной принадлежности, так и в вашей квалификации...
            - Но это... так же нельзя... - Надя вовремя прикусила язык.
            - Не говоря о том, госпожа, что вы практикуете магию неизвестного происхождения, способную оказаться опасной или вредной, - продолжал вице-председатель Гильдии Врачевателей. - Госпожа Киду Ситахи уже упоминала молодого "блистательного", по имени Ижи Вирахи та Мелиса, раненого мечом во время уличной "встречи" в третью октицу Месяца Ветров. Прежде, чем приказать перенести его в дом, вы укололи его иглой, насаженной на стеклянную трубку...
            - Это был кетаролак! - вскочила Надя. - Специальное лекарство, снимающее боль. У меня оставались ещё четыре ампулы. Я не могла бросить лежавшего на улице раненого. Или, как это у вас принято, накачивать его спиртным или бить молотком по голове...
            - Очевидно, именно поэтому, зашивая раненому бок, вы подсвечивали рану опасным электрическим светом? - продолжал Гоар та Сава. - Разве вы не знаете, что электричество может притянуть Гоэрла или летучий огонь? Ваше счастье, госпожа, что дело происходило в Крохане, под защитой могучих генераторов дворца Её Светлости...
            - Это был просто... Просто электрический фонарик... - растерявшаяся Надя едва не плакала. - Поймите, что я не могла зашивать рану в темноте...
            - Та Мелиса, та Мелиса... - заметил один из молчавших до того заседателей. - Этот "блистательный" юноша случайно не из тех та Мелиса, чьи владения лежат близь Вертена?..
            - Именно из них, господин младший судья! - подтвердил Гоар та Сава. - Гильдия получила сразу полдюжины телеграмм. Родные были обеспокоены его судьбой. И крайне удивлены, узнав, что его пользуют не наши дипломированные лекари, а некая заезжая девица...
            - Сам бедняга Ижи Вирахи, надо полагать, погиб? - поинтересовался тот же заседатель.
            - Как это не удивительно, выжил, господин младший судья! - ответил Гоар та Сава. - К счастью, гвардейская рота, в которой он служит, узнала о его местонахождении и при первой возможности перевезла к себе. В настоящее время господин Ижи Вирахи та Мелиса уже оправился и упорно тренируется, желая поквитаться с обидчиками. И, вопреки очевидным фактам, уверяет всех, что обязан жизнью не лекарям нашей Гильдии, а обвиняемой...
            - А девочка-то, похоже, умница, - громко заметили в зале. - Хоть и чужеземка, а дело знает... Пусть и на свой, на чужеземный манер...
            - Тишина! - ударил в диск молоточком Эло та Тимли. - Требую тишины! Приставы! Исполните свои обязанности. Господин младший судья Кери Самати та Риада! По результатам спора, признаёте ли вы обвиняемую виновной в предъявленных ей обвинениях?
            - Признаю! - поднялся с места крайний заседатель слева.
            - Господин младший судья Тери Велиси Гаринкар!
            - Не признаю! - ответил его сосед.
            Юра почувствовал, как сердце уходит в пятки. Испуганная Надя снова и снова оглядывалась в поисках поддержки. В отличие от вора-домушника, чья вина была признана единогласно, в данном случае мнения судей разделились. Двое, в числе которых был представитель сословия "блистательных", высказались за оправдательный приговор, тогда как остальные четверо признали Надю виновной.
            - Поскольку госпожа является чужеземкой, в своей стране она и в самом деле может принадлежать к сословию "возвышенных", - заметил один из признавших Надю виновной "младших судей". - Однако нарушение прав Крохтарийской Гильдии Врачевателей и не представленного в настоящем споре цеха цирюльников очевидно. Кроме того, истинная "возвышенная" подала бы прошение о записи в Гильдию, выдержав квалификационный экзамен и внеся соответствующий сбор. Таким образом, вина обвиняемой доказана...
            - Госпожа Надю Демихи Трели! - громко объявил старший судья Эло та Тимли. - Вы признаны виновной в попытке незаконно причислить себя к высокому сословию, и в нарушении прав Крохтарийской Гильдии Врачевателей. Учитывая наличие двух оправдательных приговоров из шести, а так же то, что вы действительно спасли жизнь господину Ижи Вирахи та Мелиса, и явную симпатию к вам части публики в зале, суд принял решение не подвергать вас обязательному в таких случаях наказанию у позорного столба. Однако, учитывая ущерб, нанесённой упомянутой Гильдии, суд приговаривает вас к штрафу в её пользу в две хлебных "коричневых". Так же вам надлежит оплатить работу суда в количестве десяти мешков "белой" пшеницы. До выплаты или отработки штрафа вы будете оставаться в заключении. После освобождения вам надлежит в трёхдневный срок покинуть город Крохана. Так же, под страхом позорного столба вам запрещается заниматься лекарством на территории р_а_н_р_а_м_и.
            Судья помолчал, наслаждаясь произведённым эффектом.
            - Следующий! - ударил он молоточком в диск. - Секретарь! Доложите!..


            Глава восьмая.
            Маленькая хозяйка маленького города.

            За забранным мелким переплётом окошечком послышался конский храп и скрип снега под копытами. Кто-то, подъехав к остановившейся кибитке, деликатно постучал в дверцу концом свёрнутого кнута. Проснувшаяся Ниету затеребила москвичку за рукав.
            - Госпожа! - громко шепнула она в ухо. - Руэнси, госпожа!
            - Апчхи! - ответила Анечка.
            Про себя она в который раз пожалела, что у её названного отца не оказалось собственного "парящего фургона". Кожаные стенки поставленной на полозья кибитки промёрзли насквозь. Положение не спасали ни крытая сукном шубка с капюшоном и муфтой, ни устроенная у противоположной стены печка - самая настоящая, топившаяся торфом, с металлическими стенками и выведенной наружу трубой. Анечка улыбнулась, представив, как сочетается дымящая труба с запряжённой в кибитку гнедой парой. Словно паровая машина, которой тут вовсе не знают.
            Деликатное постукивание повторилось. Протянув руку, Ниету откинула защёлку дверцы. Спешившийся Тоали Рантахи та Абаски, маленький пожилой руэнсийский тави с коротко подстриженными усами и седой прядью в куцей бороде вежливо поклонился.
            - Мы в полутора полумилях от Руэнси, госпожа! - начал он. - Правила требуют, чтобы вступающая в права владения хозяйка т_а_л_ь_р_а_м_и, вступающая в права владения, въезжала в свою столицу непременно верхом.
            - Апчхи! - повторила успевшая слегка подстыть Анечка.
            Оказавшись снаружи, она слегка поёжилась под пристальными взглядами окруживших кибитку верховых. Её верховых - москвичка никак не могла привыкнуть, что эти, горячащие коней крепкие ребята при мечах и пиках носят её цвета и послушно ждут её решения. Стоявший напротив парень сжимал в руках древко с узким вымпелом, составленным из белых, жёлтых и зелёных треугольников. И снова Анечка не смогла сдержать улыбки - и вымпел, и выведенный затейливой вехтарийской вязью девиз: "Будь терпеливым", были её собственными.
            Спешившийся паж поднёс москвичке корону - тонкий обруч полированного металла с тонкими ветвящимися зубцами, усыпанными жемчугом и маленькими бриллиантами. Зубцов было ровно четыре - талю больше не полагалось. Другой парень подвёл под уздцы заранее осёдланную Лису. Гигант-медвянин, похожий на вставшую на задние лапы двухметровую одноглазую крысу, покрытую длинной серебристо-серой шерстью, преклонил колено, протягивая ступенькой широкую лапищу.
            Привычно взлетев в седло, щурящаяся от солнечного света Анечка от души позавидовала Ниету, оставшейся в кибитке возле печки. Уши здорово зябли - чтобы надеть корону, москвичке пришлось откинуть за спину капюшон. Рядом расположился тави - Анечкино доверенное лицо, наместник и управляющий, имеющий право говорить от имени сеньора-землевладельца. Знаменосец с вымпелом занял место позади, в следующем ряду.
            - Руэнси, госпожа! - объяснил Тоали та Абаски, показывая вперёд свёрнутым кнутом.
            Столица т_а_л_ь_р_а_м_и оказалась на удивление маленькой - не город, а скорее, большая деревня. Запорошенные снегом валы, над которыми тянется чёрная полоса частокола. Белые трёхскатные крыши домов - над многочисленными трубами вьются дымки. Правда, здесь имелся настоящий каменный замок - четыре окаймлённые зубчатой стеной высоченные башни. И даже каменная рамува о двух шпилях, посвящённая святым брату и сестре, Ансари и Ансару. Но видевшая Оско и Ниэ (куда они с Михой и "ЗвёздноРождёнными" заезжали по дороге в Басину) Анечка не смогла сдержать разочарования.
            - Вы даже не представляете, как вас ждут, госпожа! - распевавший соловьём тави и не подозревал, насколько новая землевладелица разочарована своей столицей. - К вашему приезду наняты новые служанки, а ваши и сеньорские покои в донжоне, не побоюсь красного словца, вылизаны и вычищены. Простите мой дерзкий язык! Ваш названный отец, пусть нескоро призовёт его на свой небесный суд святой Гунташ, начав с раннего утра, порой не мог остановиться до самого вечера...
            - Простите, что начав? - не поняла москвичка.
            - Пить, госпожа моя! - объяснил Тоали та Абаски. - Ваш названный отец пристрастился к зелёной огнянке, и именно поэтому, вследствие неумелого правления, ваше владение сильно разорено. А ведь когда-то Руэнси было одни из самых богатых владений в Темари. Стараниями господ из этари с ваших земель сняты недоимки, а закрома полнёхоньки. Вот только ваши подданные изрядно разорены поборами и неумелым правлением. А лопушки, которые вы, как законная землевладелица, имеете право выписывать, не пользуются доверием у "достойных" метли. Ваши подданные очень на вас надеются, госпожа!..
            Город быстро приближался. Стоявшие возле устроенного в каменной башне подъёмного моста стражники в бело-жёлто-зелёном - мои стражники, с удовольствием подумала про себя Анечка, у меня на службе, отсалютовали древками длинных шипастых топориков. Кто-то, стоявший на надвратной башне, несколько раз взмахнул широким белым платком - когда, проскакав под гулкими каменными сводами, москвичка и тави въехали в город, на главной башне замка и в рамуве ударили в колокола.
            - Немного помедленнее, госпожа моя! - шепнул тави на ухо москвичке. - Позвольте вашим подданным взглянуть на вас.
            "А всё-таки, это деревня, - недовольно сморщила носик Анечка. - Большая, к тому же моя собственная, но всё же деревня". Трёхэтажные дома под трёхскатными крышами - нижний этаж каменный, два верхних - деревянные. Украшенные коврами балконы, тянущиеся вдоль второго, а кое-где и третьего этажа. Огороженные палисадами участки в три сотки - точь-в-точь, как в Басине. Не было, разве что, запаха навоза - по зимнему времени скотину держали в тёплых хлевах. Зато на украшенных коврами балконах толпились люди.
            - Госпожа! - послышался крик.
            - Да здравствует госпожа та Роса, новая талю та Руэнси!
            - Владей долго! Правь умно и славно!..
            Впрочем, больше всего Анечку умилил светловолосый мальчик, стоявший на балконе рядом с полной мамой в ушастом чепце. В отличие от остальных, он не стал ничего кричать, а просто сказал - громко, на всю улицу, так что услышала и москвичка.
            - Мама! Смотри, какая красавица! Она, как райсу из сказки...
            Улыбнувшаяся Анечка решила созорничать. Натянув поводья, она повернулась, послав мальчику и его маме воздушный поцелуй. Этот простой жест вызвал у публики на балконах новый взрыв восторга.
            - Мама! Смотри, она меня приветствует!.. - так же громко воскликнул малыш.
            - Да здравствует госпожа та Росу! - захлёбывалась от восторга публика на балконах, размахивая платками и еловыми ветками. - Долгих дней и счастливого правления госпоже новой талю та Руэнси...
            - Смотрите, госпожа! Вас любят... - заметил Тоали та Абаски.
            - Но я... - смутилась Анечка. - Я ничего не сделала...
            - Подданный обязан любить данного свыше сеньора, - объяснил руэнсийский тави. - Не говоря о том, что именно благодаря вам ваши подданные избавлены от недоимок, а потому с вами - именно с вами связывают надежды на лучшее будущее.
            Короткая улица вывела на площадь, с трёх сторон окружённую домами. На деревянном помосте перед рамувой, в креслах с высокими спинками, окружённые пышной свитой, сидело четверо важных, богато разодетых господ. На столе над жаровней с раскалёнными углями лежало нечто, завёрнутое в полотенце. На вышитой подушке с кистями сверкнула полированным металлом связка массивных ключей.
            В стороне, под стеной замка, отделённого от площади рвом с запорошенными снегом склонами, под развевающимися вымпелами выстроились две дюжины всадников в дворянских, отделанных мехом пернатых беретах. Каждого всадника сопровождал конный оруженосец и двое пеших слуг. Стоило москвичке и её свите выехать на площадь, как поднявшиеся из кресел господа вежливо, в пояс поклонились, а дворяне разом выхватили из ножен сверкающие мечи.
            - Приветствие её милости! Ай-я! - грянуло из двух дюжин глоток.
            - Госпожа! - прокомментировал происходящее Тоали та Абаски. - Городской совет и ваши дворяне приветствуют свою повелительницу.
            Анечка огляделась. Несмотря на мороз, на балконах верхних этажей окружавших площадь зданий не осталось свободных мест. Улыбнувшись, москвичка помахала подданным рукой - над площадью и городскими крышами снова послышались приветственные крики. Грянули фанфары - самый толстый и самый пожилой заседатель городского совета, безбородый, с похожей на печёное яблоко физиономией, сойдя с помоста, преклонил перед москвичкой колено.
            - Госпожа моя! - велеречиво начал он, на ходу вытаскивая из рукава шубы свёрнутый свиток. - Моё имя Луси Вирахи та Сокули, "блистательный" шайо до четвёртого предка. Как старший из заседателей совета города, временно замещающий вашего тави, вручаю вам, "блистательная" т_а_л_ю, ваше владение, город и т_а_л_ь_р_а_м_и Руэнси. Ключи!
            Подошедший следом за "председателем городского совета" паж протянул москвичке подушку со сверкнувшей на солнце связкой.
            - Ключи от принадлежащего вам замка, - пояснил Луси Вирахи, показывая на два ключа, лежащие отдельно. - Замок носит то же имя, что и город, Руэнси. И ключи от городских ворот - тех, что выходят на Приречный тракт и тех, что выходят в порт на реке Сиатли...
            - Простите! - смутилась Анечка. - Я, наверное, что-то путаю... Разве ключи выносят не победителю, захватившему город?..
            Спустившиеся с помоста заседатели городского совета заулыбались.
            - Если вы, госпожа, позволите кому-то силой оружия захватить ваш город, либо вам, либо кому-то из нас придётся вынести ему ключи, - снисходительно объяснил городской советник. - Пока же ключи есть у начальника городского караула, в вашего тави... - короткий кивок в сторону находившегося тут же Тоали та Абаски. - И у вас, госпожа! Причём только у вас имеется полный комплект ключей. У вашего тави хранятся ключи от замка, а у начальника стражи - от городских ворот...
            - Госпожа моя! - перед Анечкой преклонил колено следующий "заседатель совета города". - Моё имя Гари Сертахи Наматир. В вашем совете я представляю городских ремесленников и "достойных" метли. От имени искренне любящих вас подданных, в знак вступления вами в права владения, позвольте преподнести вам наш небольшой дар...
            "Небольшим даром" оказался приготовленный на местный лад и завёрнутый в вышитые полотенца "хлеб-соль". В роли "хлеба" выступала кулебяка с мясом, а в роли "соли" - вырезанная из дерева сахарница с крупными кусками местного желтоватого сахара. Как уже не раз убеждалась москвичка, местные жители были изрядными сладкоежками. Несмотря на мороз, кулебяка была тёплой - именно она лежала над жаровней. "Ужасно глупо, - подумала Анечка, согласно обычаю отламывая пропечённый бок. - Ой, мамочки! Если они вздумают меня отравить, мне уже ничто не поможет". Позволять кому-то пробовать "небольшой дар", вручаемый при вступлении в права владения не полагалось.
            - Госпожа моя! - перед прожевавшей "хлеб-соль" Анечкой преклонил колено пожилой дворянин, один из тех, что ждали на площади. - Моё имя Аспи Китахи та Илири, "блистательный" шайо до шестого предка. Торжественно, перед городом и сословиями приношу вам присягу на верность. Вручаю вам данное вашими предками владение, часы моей жизни и пользу от моей смерти...
            "Ой, мамочки! - Анечка с трудом удержалась от того, чтобы прыснуть. - Ну почему никто, решительно никто из друзей и знакомых не видит меня сейчас!..".
            - Госпожа моя! - вслед за первым дворянином перед москвичкой, ставшей феодальной землевладелицей, преклонил колено второй, молодой, с откровенно наглой рожей. - Моё имя Моди Румихи та Сангли. Приношу вам, как своей госпоже, присягу на верность перед городом и сословиями, вручая вам данное мне владение, часы моей жизни и пользу от моей смерти...
            Примерно через час Анечка почувствовала, что у неё начинает кружиться голова. От ярких нарядов рябило в глазах, бесчисленные имена слились в бесконечный хоровод - помимо дворян-вассалов ей пожелали представиться трое постоянно проживавших в городе купцов, отец-служитель городской рамувы и глава городской ремесленной управы. Город был слишком мал, чтобы иметь профессиональные ремесленные цеха - но ремесленная управа, защищавшая местных производителей от "понаехавших" в нём имелась.
            "Интересно, каково Михе? - размышляла про себя москвичка. - У него ведь целых пятьдесят дворян на фьефе. Хотя... Ему это, наверное, не нужно - он ведь уже давно вступил в права владения... Ой, мамочки!". Было очень холодно, продрогшая Анечка с трудом сдерживалась, чтобы не ответить на очередное приветствие невежливым "Апчхи!". Она почувствовала себя куда лучше, когда собравшаяся разряженная публика начала расходиться, а вынырнувшие словно из ниоткуда гораздо более скромно одетые горожане принялись расставлять на площади столы и лавки.
            - Пир для горожан в вашу честь, - объяснил Тоали та Абаски. - Но, поскольку участвовать в нём будут лишь "достойные" и "смиренные", ваше присутствие не обязательно. Друзья! - поднял он руку. - Госпожа замёрзла и устала с дороги. Всех, кого нужно, она примет завтра, для разбора неотложных дел и справедливого суда. А пока пируйте и развлекайтесь - госпожа угощает!..
            Верхом на Лису, в окружении огромной, пышной и шумной свиты, Анечка въехала в замок. Во дворе, с четырёх сторон окружённом галереями, тянущимися поверху зубчатых стен, лошадку сразу же увели - из кибитки с дымящейся трубой вылезла верная Ниету. Тут же обнаружились две тётки-стражницы из Девичьей башни - на их присутствии настояла Её Сиятельство Нахису Эльвихи, не желавшая отпускать возможную будущую невестку исключительно в мужской компании. Сопровождаемая Тоали та Абаски, в который раз выступавшего в роли экскурсовода, Анечка поднялась на верхний этаж донжона. За Ниету едва поспевал гигант-медвянин, без видимых усилий нёсший на плече здоровенный сундук-чемодан с принадлежащими москвичке нарядами.
            "Хозяйские" покои встретили гостей долгожданным теплом и приятным полумраком - снаружи шестиугольные окна прикрывали зимние ставни. Жарко пылал камин - красноватые блики отражались на лакированных деревянных панелях и полированном металле. Дождавшись, когда Тоали та Абаски и гигант-медвянин уйдут, Анечка вышла на балкон.
            Над крышами окружавших площадь зданий поднимались дымки - горожане протапливали выстуженные комнаты. На самой площади, возле составленных столов толпился народ - гуляки пировали, празднуя прибытие новой землевладелицы. За городской стеной, по выходящей из леса дороге медленно полз обоз - путники торопились, рассчитывая провести ночь в тёплых домах. Замёрзшая Сиатли напоминала гладкое поле. У отсыпной пристани стояли вмёрзшие в лёд суда - снятые паруса накрыли палубы, словно палатки.
            "И это всё моё, - привычно рассуждала про себя москвичка. - Три разноразмерных земельных клина в нижнем, среднем и верхнем течении Сиатли, этот город, три десятка деревень, там ещё какие-то рудники и фабрики... Моё владение, моя страна, мой город... И эти люди - мои люди, которые от меня чего-то ждут, а я не знаю... Просто не знаю, что им сказать... Ой, мамочки!..".
            - Госпожа! - дёрнула Анечку за рукав оказавшаяся рядом Ниету. - Вам бы лучше отсюда уйти, госпожа! Здесь холодно, а вы чихаете...


            Глава девятая.
            Ловушка для одинокого москвича.

            - Прошу вас, молодой человек! - оторвавшись от толстенного гроссбуха, сидевший за стойкой аптекарь зашуршал выдвижными ящиками. - Честно признаюсь, ждал вашего визита - но не предполагал, что вы придёте так нескоро...
            - Вы меня узнали? - удивился Юра.
            - Трудно забыть молодого человека, предложившего к продаже Янтарное Яблоко из Тайного Сада Его Величества, - улыбнулся аптекарь. - Особенно, если молодой человек надумал продать ещё одно. Позвольте взглянуть! О, какая прелесть! Это - драгоценность, вы даже не представляете, насколько дорогая и редкая. Правда, боюсь вас разочаровать... Сейчас, когда у "ЗвёздноРождённых" началась смута, цена на эльфийские Янтарные Яблоки сильно упала...
            С этими словами аптекарь потянул висевший у притолоки шнурок. В глубине дома зазвенели колокольчики - два длинных звонка, один короткий и ещё один длинный. "Условный сигнал", - подумал Юра. Он и не думал тревожиться - место было спокойным и знакомым, аптекарь тоже. Ещё он подумал, что перед тем, как ехать в тюрьму - выкупать Надю, надо будет заехать в харчевню - ту самую, заказать праздничный ужин на двоих. Ужин обойдётся почти в "жёлтенькую" - ну, да бог с ней, оно того стоит. Ещё следует послать любого встреченного на улице мальчишку к квартирной хозяйке, госпоже Имлу Юмихи Симунар - нагреть воды. Надя вернётся страшно голодная, но первым делом захочет смыть с себя тюремную грязь...
            - Но и вы меня в прошлый раз тоже изрядно обсчитали, - заметил он. - Вы ведь признали справедливой назначенную мной цену, помните? Так что сейчас, уж извините, меньше чем за четыре тысячи мешков "беленькой" я вам яблоко не отдам. Квитанциями, на закрома Её Светлости...
            - Вижу, вы многому научились за прошедшее время, - согласился аптекарь. - Научились вести дела, да и ваша речь стала более правильной. Знаете, почему я устал вас ждать? Юности свойственны пылкость и нетерпение. Я был уверен, что вы прокутите полученное за две-три октицы, в крайнем случае, за Высокий Месяц. Вы же не только сумели получить за предыдущее Яблоко не самую плохую цену, но и сберечь полученное. Не сочтите за любопытство, что сейчас привело вас ко мне?
            - Один человек попал в беду, и мне срочно требуются средства, - ответив, в последний момент Юра прикусил язык. - Так что, двести "коричневых" и не мешком меньше. Вы ведь не единственный аптекарь в городе...
            - Бесспорно, бесспорно, - закивал головой аптекарь. - Замечу только, что вы знаете меня, а я знаю вас, тогда как с кем-то другим вам ещё предстоит договариваться. В частности, только я могу сообщить вам нынешнюю ситуацию на рынке. Сейчас зима, молодой человек, и цены на хлеб выросли, тогда как цена на Янтарные Яблоки катастрофически упала. Город наводнён "ЗвёздноРождёнными", так что не вы один способны выставить Эльфийский Плод на продажу. К тому же, не обижайтесь, ваше Яблоко слегка увяло. Нет, оно всё ещё ценно, но... Двадцать пять "коричневых", и не мешком больше...
            Юра произвёл в уме несложный подсчёт. Двадцать пять "коричневых", это пятьсот мешков пшеницы. Годовой доход цехового мастера средней руки, главы немаленькой семьи. В любом случае, этого было более чем достаточно, чтобы выкупить Надю, а затем совершить путешествие в Оско. Вот только москвичу решительно не хотелось продешевить ещё раз.
            - Сто пятьдесят "коричневых"... - нехотя снизил он цену.
            "Ничего страшного, - успокаивал себя Юра. - На тысячу мешков, полученные за предыдущее Яблоко, мы смогли жить почти полгода. Причём, жить неплохо - а в самом крайнем случае, можно будет продать ещё одно...
            Додумать он не успел. После он вспоминал, что его спасло движение воздуха за спиной - но происходи дело три местных Высоких Месяца назад, ему бы попросту заломили руки к лопаткам. Однако местные школяры умели драться, охотно делясь навыками с затесавшимся в их компанию москвичом. В результате один из подкравшихся сзади подмастерьев отлетел в сторону, получив удар ногой по колену. Второй, задыхаясь, сложился пополам, получив не менее сильный удар в грудь.
            "Могу! - пронеслось в голове. - Да ведь я и в самом деле могу!..".
            Сидевший в кресле аптекарь бешено дёргал за шнурок - колокольчики в доме звонили невпопад, уже без всяких сигналов. Из соседней комнаты выскочили ещё трое - один встал у входных дверей, лязгнув засовом, четверо пошли на Юру, вытаскивая из-под полы скрамасаксы и короткие дубинки.
            - Что это значит? - не спросил, а буквально выкрикнул москвич.
            - Извините, молодой человек! - ответил выпустивший шнурок аптекарь. - В прошлый раз я отпустил вас, но сегодня обязан исполнить долг подданного Её Светлости. Сика! Тило! Уберите ножи! Вы что, не видите, что он один? Валите его и вяжите!..
            Позже Юра вспоминал, что случившееся произошло словно само собой - пальцы сами схватились не за нож, а за рукоять пистолета. Тем временем его схватили, сбив с ног - первая пуля ушла в потолок, окутав помещение аптеки сизовато-серым дымом. Нападающие отпрянули, перед упавшим Юрой оказался один из сбитых ранее подмастерьев с длинным кожаным ремнём в руках - вторая пуля нарисовала на его плече уродливую ярко-алую кляксу. Пролетевшая через всю аптеку третья пуля расколотила стоявшую на полке глиняную бутыль. Зато четвёртая ударила в шею аптекарю, сбросив его вместе с креслом на пол.
            - Перебью! - выкрикнул Юра.
            И умолк, сообразив, что кричит по-русски, дав изрядного "петуха" - всё же опыта в таких делах у него не было. Сердце дрожало, готовое выскочить из груди - у пистолета не было предохранителя, поэтому верхняя камора оставалась пустой. "Всего один заряд, а их четверо, не считая раненого. Правда, и они не знают, что стрелять мне нечем...". Быстро поправившись, москвич перешёл на вехтари:
            - Всем стоять, лицом к стене, руки на затылок. А ты, толстый, отопри дверь и отойди, живо!..
            К его удивлению и какой-то странной, до неприличия сумасшедшей радости подмастерья подчинились. Рук на затылок никто не положил - по той простой причине, что никто из подмастерьев никогда не видел ни голливудских, ни современных российских фиьмов-боевиков. Встав на колени у противоположной стены, как то предписывала здешняя традиция, все, за исключением раненого, подняли руки кверху. "Сагикур!.. Сагикур!..", - доносились произнесённые громким шёпотом слова.
            Положив пистолет, Юра первым делом завернул в платок драгоценное Янтарное Яблоко. Затем, подтянувшись на руках, в два этапа перемахнул через стойку. При виде скорчившегося аптекаря, лежавшего на полу возле опрокинутого стула, его замутило.
            - Ты! - ткнул он стволом в сторону ближайшего подмастерья. - Где тут у вас лежат подписанные и заверенные квитанции, быстро!..
            - В самом верхнем, железном ящике под замком, господин! - дрожащим голосом ответил тот. - Ключ у мастера на шее... Только, простите. Они вот-вот станут недействительны. Мастер сразу послал за стражей, она тут будет с нити на нить. Как только станет известно, что он убит, никто ничего не даст за квитанции с его подписью...
            Проклиная здешние именные деньги с натуральным обеспечением, Юра тихо выругался. В следующую минуту он замер, не веря собственным глазам. Из лежавшей на выдвижном столике широкой тонкой папки, с гравированного портрета на желтоватом листе на него взглянула Анечка - с коротко подстриженными волосами и всегдашней лукавой улыбкой. Продолжая держать подмастерьев под прицелом, свободной рукой Юра перевернул страницу - на следующем листе была изображена она же, в полный рост, в джинсах и рубашке навыпуск, с мобильным телефоном на складной рамке.
            - Подойти! - приказал он подмастерью. - Что это такое?
            - Не знаю, - видно было, что подмастерье заметно нервничает. - Простите, господин! Я правда, не знаю. Ходили слухи, что ещё поздним летом Особая, Её Светлости, Тайных и Розыскных Дел Канцелярия разослала некое секретное письмо, но его содержания никто не знает. А когда вы приходили в прошлый раз, мастер послал Тило проследить за вами. Тило вас вёл, но потерял, не посмев войти в Дом Книг и Учеников. Мастер тогда здорово нажился на вашем Янтарном Яблоке - даже поместье за городом купил. А нам всем выписал по сто мешков, запретив кому-либо говорить о вашем визите...
            Перелистнув страницу, Юра обнаружил портрет Володи в хорошо знакомой камуфляжной куртке. Выбравшись из-за стойки, не спуская глаз с коленопреклонённых подмастерьев, москвич сунул папку под полушубок. Высунувшаяся из дверей молоденькая служанка в косынке всплеснула руками, выронив сковородку.
            - Стоять так стражу! - приказал Юра, держа в правой руке пистолет, а левой вслепую нащупывая засов входной двери. - Кто с места двинется, у того ушки вырастут, ослиные, с подшёрстком. Всё поняли? Сагикур!.. Хорошо поняли?..


            * * *

            - Вот и всё, - подвёл москвич неутешительный итог три часа спустя.
            - Не спорю, юноша! - покачал головой респати Киро. - Ваша ситуация достаточно серьёзна. Но чего, собственно, вы хотите от меня?..
            - Понимаете, мне просто больше не к кому обратиться, - честно признался Юра. - Если такое письмо имеется у других аптекарей, то при попытке продать Яблоко меня немедленно схватят...
            - Скорее всего, такое письмо имеется не только у аптекарей, - согласился респати Киро. - Просто за прошедшие Высокие Месяцы о нём забыли. Ваше счастье, юноша, что вас не схватили сразу. А что до Янтарного Яблока, то летом за него можно было получить не полторы, и даже не пять тысяч, а двести-триста тысяч мешков пшеницы. Либо дворянский лен, ш_а_й_о_м_и... В этом ваша вторая удача - аптекарь, к которому вы обратились, больше думал о собственном кармане, чем о долге верноподданного...
            - Но что мне теперь делать? - спросил Юра. - Понимаете, я рассчитывал, что сегодня вечером Надя будет дома. Мне и в голову не пришло доплатить за её пребывание в отдельной камере. Теперь получается, что я не заплатил и уже не заплачу - ещё светло, но присутствие в тюрьме скоро закроется. А Надю переведут в общую - если ещё не перевели...
            - Согласен, юноша! - снова покачал головой респати Киро. - Общая камера в городской тюрьме - не самое подходящее место для молодой женщины. Особенно для такой красавицы, как ваша уважаемая супруга. Но, повторю свой вопрос - что конкретно вы хотите от меня? При Доме Книг и Учеников имеются собственные арестантские комнаты. Если бы речь шла о заключённом в ней узнике, всё решилось бы просто. Мой секретарь написал бы приказ о помиловании, который я немедленно бы подписал. Но городскими тюрьмами, уж извините, я не распоряжаюсь...
            - Но что-то вы можете сделать? - не сдавался Юра. - Вы же влиятельны. За вами люди, связи, средства...
            - Согласно "Своду законов Эльфийских Королей", подписанному всеми шестью Государями, в том числе и Его Величеством Кирелисом, - пустился в объяснения респати Киро. - "Возвышенные" служители прославленных на "Зелёной корзинке" святых не являются подданными "владельцев земель, городов и дорог". В то же время им запрещено иметь собственные владения, хотя и разрешено практиковать магию. Иногда, в зависимости от политической ситуации, мы выступаем в качестве союзников "блистательных" шайо, иногда в качестве их противников. Но, называя вещи своими именами, нас просто терпят - хотя и уважают нашу силу и наше влияние на верующих...
            - То есть, вы ничего не сможете сделать... - сразу поскучнел Юра.
            - Я мог бы испросить для вас аудиенцию у главного городского судьи, - возразил респати Киро. - Или даже у Её Светлости. Как вы справедливо заметили, перед вами влиятельная особа, так что и в том и в другом случае мне не откажут. Более того - я мог бы испросить у Её Светлости приказ об освобождении вашей супруги. Проблема в том, что в этом случае Её Светлость потребует неких политических преференций для себя. Согласитесь, юноша, что вы - не та фигура, чтобы рисковать сложившимся равновесием...
            Юра огляделся. Уютный кабинет, резные полированные панели и гобелены на стенах, пушистый ковёр на полу и камин, в котором весело трещит огонь. За забранными в мелкий переплёт шестиугольными окнами серели зимние сумерки.
            - Не говоря о том, юноша! - продолжал респати Киро. - Что и к главному городскому судье, а уж тем более к Её Светлости мы сможем попасть не раньше, чем завтра. Согласитесь, что это не самая удачная идея - врываться на ночь глядя к высокопоставленному чиновнику, а уж тем более, к правящей городом и страной высокородной даме...
            - Но за ночь! - не выдержал Юра. - Вы понимаете, что может случиться с Надей за ночь? Сами же говорили, насколько опасна общая камера для красивой девушки...
            - Немного тише, юноша! - осадил его респати Киро. - Юности свойственна пылкость, но вы - не эгль, а уж тем более, не рана, а я - не ваш вассал. В жизни бывают сложные, неприятные, да что там - откровенно скверные ситуации, на которые мы, увы, никак не можем повлиять. У вас есть конкретное и, самое главное, разумное предложение? Если нет, то разрешите пожелать вам спокойной ночи...
            - Респати! - вмешался молчавший до того Доти. - Отец-сонаставник! Дюжину раз прошу прощения за дерзость, но... Одолжите Юри эльфийский жезл!..
            - Что? - стремительно обернулся респати Киро. - Уж не затмил ли Руах ваш разум, мой господин Доти Отахи? Что вы себе позволяете?..
            - Простите, отец-сонаставник! - поклонился Доти. - Тысячу раз прошу прощения, просто я подумал... Если мы не успеваем освободить супругу Юри законным путём, значит её нужно выкрасть. Жезлы не только у нас, "ЗвёздноРождённые" распродают всё, что только можно продать, так что о происхождении этого жезла никто никогда не узнает. Мы пройдём понизу, а поднимемся по мачтовому колодцу. Если не ловить мух ртом, то за стражу можно управиться - не забыв воскурить святой Айореми Эльдифу, чтобы за это время с супругой Юри ничего не случилось.
            - Выкрасть! - в сердце Юры забрезжила надежда. - Надю можно выкрасть?
            - Не обольщайтесь, юноша! - спустил его с небес на землю респати Киро. - Мой подопечный нёс откровенную чепуху. Не стану рассказывать, какой ценностью является настоящий заряженный эльфийский жезл. Просто напомню, что сейчас зима. Пусть вас не смущает ширина платформы, на которой мы находимся - внизу хватает и льда, и снега. Вы не удержитесь на снастях... Кстати, вы представляете, что такое подъём по мачтовому колодцу?..
            - Неправда! - вспылил Доти. - Ещё раз примите извинения за дерзость, отец-сонаставник! Конечно, я выдам тайну, но мы с ребятами спускались и поднимались не раз и не два. Даже с мастеровыми однажды сходились. Помните, прошлым летом пропал Вити? Вторую дюжину раз прошу прощения, понизу можно пройти...
            - Вам должно быть стыдно, господин Доти Отахи! - оборвал школяра респати Киро. - Вы подбиваете друга на дело, о котором он не имеет ни малейшего представления. Не стану скрывать, мне прекрасно известно о некоторых ваших шалостях. Как и о том, что ни вы, ни самые отчаянные из мастеровых, ни городские и дворцовые ремонтники, ни даже домушники-воры зимой вниз не спускаются...
            - Простите! - не желая расставаться с надеждой, Юра переводил взгляд с прелата на школяра. - Доти! Господин Киро Имахи! О чём тут всё-таки шла речь?
            - Вот видите... - согласился респати Киро. - Именно поэтому я и не дам вам жезла, господин Доти Отахи. Не потому, что мне жаль заряда - но мне жаль жезла, который непременно улетит в полынью вместе с вами. И не вздумайте лезть сами... Впрочем, для вас обоих будет лучше, если я вас продержу под замком до утра...
            С этими словами "возвышенный" прелат взял со стола колокольчик.
            - Нет! - выкрикнул Юра.
            Рванувшись, он попытался вцепиться в холёную ладонь с прозрачным перстнем. Выпавшая связка ключей с брелоком в виде автомобильчика, напоминание о далёком доме, со звоном прокатилась по полу.
            - А вот это уже совсем лишнее, юноша! - брезгливо отдёрнул руку респати Киро. - Понимаю, что вы несколько расстроены. Но это не повод, чтобы бросаться на меня, да ещё и мусорить в моём кабинете.
            - Это не мусор, - севшим голосом объяснил Юра. - Это ключи, от дома... Ну, в смысле, от московской квартиры, и от автомобиля... То есть, я хотел сказать, от самобеглой повозки...
            - Что? - переспросил респати Киро. - Позвольте взглянуть... Удивительно тонкая работа. Не представляю, чтобы этим можно было что-то открыть. Подвеска, надо полагать, изображает вашу самобеглую повозку... Подождите! Вы сказали, что вашей самобеглой повозке нужны ключи?..
            - Да, иначе она не заведётся, - ответил Юра. - Не удастся снять стопор на руле и запустить двигатель...
            Вернув брелок Юре, респати Киро зазвонил в колокольчик.
            - Две... - приказал он возникшему на пороге секретарю. - Нет, лучше три тёплые дохи, три пары тёплых брюк, и три пары меховых охотничьих сапог самого большого размера, какой найдётся. Третья пара предназначена для вашей очаровательной супруги, юноша! - объяснил он Юре. - Вы ведь собираетесь выкрасть её вовсе не для того, чтобы она сразу же обморозилась и погибла, сорвавшись. Два мотка верёвки по сорок локтей и две фляги зелёной шункийской огнянки. Только не спорить, юноша! Согласен, сей напиток отвратителен и мерзок, но в иных случаях он бывает необходим. Затем, разыщите и пригласите ко мне Веси та Имели...
            - Отец-сонаставник! - Доти попытался пасть на колено, ловя руку "возвышенного".
            - Не спешите слюнявить мой перстень, господин Доти Отахи! - остановил его респати Киро. - Пусть даже, в отличие от своего невоспитанного приятеля, вы знакомы с чинопочитанием, но сейчас перстень понадобится мне совсем для другого. Отвернитесь! Впрочем, нет. В конце концов, я - не купающаяся девица, так что не случится ничего страшного, если вы узнаете маленькую тайну...
            Вырвавшийся из перстня луч коснулся стены - деревянная панель скользнула в сторону, открыв нишу с дверцами. На стол лёг короткий - примерно в локоть, костяной жезл с витым навершием - родной брат найденного Володей в заброшенном замке. Правда, этот жезл был холодным и неожиданно тяжёлым - между витками навершия играла крошечная жёлтая искорка. Рядом, на расстеленную ткань легло зеркальце в витой серебряной оправе.
            - Заряд почти сел, - пояснил респати Киро. - Но для ваших целей хватит, тем более что вернуть его вы не сможете. Пользоваться им вы, скорее всего, не умеете, так что придётся вас учить. Надеюсь, вы понимаете, юноша, что вне зависимости от успеха или неуспеха вашей затеи вам придётся покинуть город с максимально возможной быстротой?
            - Да! - кивнул ошеломлённый Юра.
            - Надеюсь, вы так же понимаете, что я старше и опытнее вас, и больше знаю об этом городе, об этой стране, да и обо всей "Зелёной корзинке"?..
            - Да! - Юра никак не мог понять, к чему клонит "возвышенный".
            - Так вот, юноша! - продолжал респати Киро. - Я даю вам жезл, необходимое для перехода снаряжение и план тюрьмы с одним условием. Это касается вас, но в первую очередь вас, мой господин Доти Имахи! После того, как вы освободите супругу Юри, вы должны выйти в четырнадцатой секции, по правому берегу, за третьим водопадом. Где конкретно, мы сейчас уточним...
            - Простите! - удивлённый Доти напрочь забыл о чинопочитании. - Как же так, отец-сонаставник! Четырнадцатая секция, правая сторона за третьим водопадом? Это же Гномий Квартал! Мы же попадём, как кур в ощип...


            Глава десятая.
            Да он же социалист...

            - И так, я получаю сукно с городских ремесленников в виде налога, - сидевшая за столом Анечка обхватила ладонями щёки. - И это же сукно я почему-то должна закупать, расплачиваясь за него хлебом, который опять же, получаю в виде налогов. При этом хлеб я почему-то должна возить из Ровери, через владение семьи та Рахнати. А тут ещё эта соль, за транзит которой приплачивают мне... Ой, мамочки! Да, я никогда в этом не разберусь...
            Вскочив из-за стола, новоиспечённая руэнсийская талю подбежала к забранному в мелкий переплёт шестиугольному окну. Двойная рама, тронутые изморозью ромбические стёклышки. День был солнечный и морозный - дымки из печных труб поднимались прямиком к небу. По узеньким улочкам спешили по делам прохожие, неторопливо двигались фургоны и сани. "И это всё моё! - в очередной раз со страхом подумала Анечка. - И я не знаю... Мамочки мои! Я же понятия не имею, что и как со всем этим делать...".
            - Разумеется, по своей воле я никогда не осмелился бы беспокоить вас подобной чепухой, госпожа моя! - заметил стоявший за спиной москвички Тоали та Абаски. - Но вы сами захотели вникнуть во все дела...
            - А разве Руэнси не является моим владением? - решительно обернулась Анечка.
            - Вне всякого сомнения, госпожа! - согласился руэнсийский тави. - Т_а_л_ь_р_а_м_и Руэнси является вашим непосредственным ленным владением, и все его жители, включая меня, ваши наивернейшие подданные. Но...
            - Но? - переспросила Анечка. - Чувствую, что сейчас последует очередной пренеприятный сюрприз...
            - Ни в коем случае, госпожа моя! - возразил Тоали та Абаски. - Просто хочу заметить, что большинство "блистательных" не утруждает себя непосредственным управлением владениями, передоверив текучку подобным мне управляющим-тави, а дела на местах - выборным городовым и сельским советам. Со своей стороны могу заверить, что необходимые для содержания вашего двора средства будут предоставлены в срок и в необходимом количестве. Так же, как будут выполнены все обязательства по фьефу перед Его Сиятельством...
            Шелестя юбкой, возмущённо покачивая пышным бантом с лентами до пояса, москвичка прошлась по салону, негромко постукивая каблучками. Стены покрывали резные панели тёмного дерева, между которыми были натянуты вышитые шпалеры - салон в её собственном замке был отделан в том же стиле, что и покои в Оско. Разве что здесь всё было проще, скромнее и выглядело откровенно старым - на панелях виднелось множество проделанных жуками-древоточцами дырочек, шпалеры выцвели, потолочные балки потемнели. Чувствовалось, что Руэнси - не более чем провинция, далёкая от столичного блеска.
            - То есть, вы предлагаете мне царствовать, но не править? - спросила Анечка.
            - Я бы не стал выражаться столь категорично, госпожа моя! - ответил Тоали та Абаски. - Царствуют Высокие Короли "ЗвёздноРождённых", тогда как мы...
            - Всего лишь готовы великодушно взять на себя текущие дела... - начав, в самый последний момент Анечка оборвала себя на полуслове.
            Возмутиться и вспылить, указав Тоали та Абаски на дверь было легче лёгкого. Руэнсийский тави находился у неё на службе, она была вправе отрешить его от должности, назначив нового. Вот только Анечка не была уверена, что новый тави окажется лучше предыдущего - уже по той причине, что она как не разбиралась, так и не будет разбираться в здешних делах. "Хитрый старик! - подумала москвичка. - Прекрасно понимает, что не он у меня, а я у него в руках. Ой, мамочки! Да, что же делать-то?..".
            - Ну, хорошо... - осторожно начала Анечка. - Предположим, я приму ваше щедрое предложение. Но, в этом случае, не согласитесь ли вы объяснить мне кое-что? Нам будет легче договориться, если я буду понимать, что и зачем делаю... Ниету! Вина и закуски для господина тави!..
            "Вот так, - мысленно похвалила она себя за последнюю фразу. - Нравится вам это или нет, а командовать парадом буду всё-таки я". Её не особенно удивило, когда Тоали та Абаски склонился в поясном поклоне.
            - Как вам будет угодно, госпожа! - смиренно ответил он. - Постараюсь объяснить, насколько это вообще в моих скромных силах...
            - Прежде всего, объясните, - закрепила успех Анечка. - Откуда и с чего вдруг взялись эти сумасшедшие выплаты?..
            - Извините, госпожа моя! - ответил Тоали та Абаски. - Ваш названный отец, Иви Вихаси та Росу оставил дела т_а_л_ь_р_а_м_и в откровенно запутанном состоянии. Кроме того, таков порядок...
            - Какой порядок? - удивилась Анечка. - Доверенный темарийского этари, Эли Амвихи та Лаиси заверил меня, что на т_а_л_ь_р_а_м_и нет никаких долгов. Понимаете - нет вообще, они все уплачены. Более того - моё владение обеспечено всем необходимым на год вперёд. А теперь вдруг появляется куча народу с непонятно откуда взявшимися расписками - этими вашими "лопушками", которые я, непонятно по какой причине должна погашать...
            - Ещё раз прошу прощения, госпожа моя! - Тоали та Абаски снова вежливо поклонился. - Опасаясь вызвать ваш справедливый гнев, хочу заметить, что на этот раз речь идёт о ваших долгах...
            - О каких это моих долгах? - искренне возмутилась Анечка. - Да я тут всего без году октица. Когда это я успела наделать долгов?..
            - Вы содержите этот замок, занятую в нём прислугу, работников и гарнизон, - пустился в объяснения руэнсийский тави. - Вы содержите ваших личных "людей оружия". Вместо земельного держания им полагается продуктовый и текстильный паёк, но поскольку командиры ваших пяти десятков относятся к сословию "блистательных", обходятся они вам недёшево. В городе и относящихся к вашему владению деревнях имеются рамувы с генераторами защитного поля. Вы обязаны давать приют странствующим и путешествующим. Под вашей личной защитой находится текстильный цех. Вы содержите городовую стражу, мельницы с запрудами, несколько каменоломен...
            - А разве содержание городовой стражи не является повинностью самих жителей? - удивилась Анечка. - У нас в Оско дела обстоят именно так...
            - Разумеется... - подтвердил Тоали та Абаски. - Да, извините, госпожа! Тут я несколько увлёкся. Однако должен заметить, что в ваше основное владение вторгается земельный клин с залежами галита. Непосредственно разработкой занимается лично Его Сиятельство, но продовольствие для солеваров закупают и добытую соль везут в Ниэ через Руэнси. Так же именно вы обязаны защищать шахты от нападения...
            - То есть, земли не мои, но защищать их обязана я... - не поверила собственным ушам Анечка.
            - Снова могу вам ответить, что таков порядок, госпожа моя! - подтвердил руэнсийский тави. - В прежние времена, до открытия галитовых месторождений кархийский вилайет входил в состав земель р_а_н_р_а_м_и. Однако с началом разработки галита, в соответствие с берг-привилегией Кархи стал частью личных земель Его Сиятельства, а ваше владение - т_а_л_ь_р_а_м_и Руэнси, в качестве компенсации получило вилайет Ровери...
            - И в самом деле... - согласилась Анечка. - Нет, мой господин та Абаски! Обещаю всегда и во всём вас слушаться, потому как мне самой никогда не разобраться во всей этой премудрости. Только...
            Пройдя по салону, москвичка остановилась возле широкого стола, расчерченного на клеточки на манер шахматной доски. В заголовках семи столбцов значились отдельные "кисеты", "мешки", "жёлтые", "красные", "коричневые", сотни и тысячи мешков. В заголовках двух десятков строчек значились названия деревень, ш_а_й_о_м_и, вилайетов и отдельных корпораций на территории т_а_л_ь_р_а_м_и. В большинстве клеточек, кое-где разделённых косыми линиями на две равные части лежали свёрнутые в трубку "погашенные" и оплаченные "лопушки". Сидевший за столиком пожилой секретарь с испитым лицом и неизменным пером за ухом с любопытством прислушивался к разговору.
            - Знаете, откровенно говоря, мне непонятна вся эта ваша система долгов и платежей... - задумчиво произнесла Анечка. - Зачем все эти "лопушки", расписки, обязательства, которые следует сперва выпускать, а затем погашать? Причём всякий раз чем-то другим - то сукном, то разными сортами хлеба - пшеницей, рожью, ячменём и рисом, то пряностями... Да ещё и хлеб для выплат приходится всё время копить... Почему бы не завести постоянные деньги?
            - Простите, госпожа! - не понял её руэнсийский тави. - Постоянные что?
            - Постоянные деньги, - пояснила москвичка. - Монеты и банкноты. Нет, я уже поняла, что у вас мало золота и серебра. Но можно же отчеканить монеты... Это такие металлические кругляши одного веса, с проставленным номиналом, из меди или из железа... Меди, насколько я поняла, у вас более чем достаточно...
            - Медь слишком дорога, - возразил Тоали та Абаски. - Её у нас и в самом деле много, просто она нужна для другого. Из меди делают электрогенераторы, провода, генераторы защитного поля и телеграфные аппараты. Использовать драгоценную медь для чеканки бесполезных кругляшей - оставить кого-то без защиты от Гоэрла и "летучего огня". Трёхлетняя крестьянская война в Урсалени началась после того, как супруге тамошнего р_а_н_а захотелось иметь медные браслеты и ожерелье...
            - Ну, хорошо... - согласилась Анечка. - Но ведь можно же завести постоянные бумажные деньги. Те же "лопушки" определённого номинала не изымать из обращения, а использовать снова и снова. Ими можно и налоги брать...
            - Брать налоги "лопушками"? - казалось, Тоали та Абаски не верит собственны ушам. - Простите, госпожа моя! Это же ничего не стоящая бумага с подписями и печатями. Если она и имеет ценность, то только потому, что за неё можно получить хлеб, сукно или пряность...
            Анечке захотелось возразить, что бумага с подписями и печатями может стоит очень дорого. Что грабители банков и гангстеры всех мастей как раз и ставят целью захватить как можно больше бумаги с подписями и печатями. И что в ином случае можно и вовсе обойтись без бумаги с подписями и печатями, заменив её записью на счёте...
            - Нечто похожее существует у варваров полночной стороны Серых Гор, госпожа! - продолжал руэнсийский тави. - У них стоимость решительно всего, от лодок и хижин до мечей и топоров измеряется в собольих шкурках. К сожалению, у нас это невозможно - в наших лесах недостаточно соболей, а в Енотовых горах слишком мало енотов. К тому же, если шкурки пустить в обращение, они быстро истреплются. Именно поэтому вся наша торговля - меновая. "Лопушки" придуманы только потому, что постоянно иметь при себе хлеб, сукно или пряность не слишком удобно...
            "В то же время отсутствие единой денежной единицы в сочетании с меновой торговлей объективно сдерживало социально-экономическое развитие страны...", - представилась ей строчка в будущем учебнике истории.
            - Ну, хорошо... - согласилась Анечка. - Но в этом случае я ещё меньше понимаю вашу налоговую систему. Живущий на территории т_а_л_ь_р_а_м_и крестьянин отдаёт восьмой сноп с урожая мне, своей талю. Другой восьмой сноп достаётся моим вассалам-шайо, а третий поступает в распоряжение Его Сиятельства. В результате крестьянин отдаёт в виде налогов пятьдесят долей из каждых ста заработанных...
            - Вы совершенно правы, госпожа! - подтвердил Тоали та Абаски. - Замечу, что по вехтарийским меркам подобный уровень налогообложения считается нормальным. В своё время, желая привлечь поселенцев на разорённые войной земли, Ирса та Кано максимально снизил налоги - в те времена крестьянин отдавал лишь тридцать долей из ста. Зато в Эмалине, Семи Сёстрах и Гельсе поземельный налог может составить и шестьдесят долей из ста - три четверти. Плодородные земли, мягкий климат, длящийся свыше полугода тёплый сезон делают возможным столь высокое налогообложение...
            - Зато городской ремесленник отдаёт в виде налогов лишь девять долей из каждых ста заработанных, - продолжала Анечка. - А купец-метли и того меньше, каких-то четыре доли. Простите, но я не понимаю, откуда такая разница?..
            - Крестьяне, ремесленники и купцы принадлежат к разным сословиям, госпожа! - пустился в объяснения руэнсийский тави. - Крестьяне-арендаторы на владельческой земле принадлежат к сословию "приниженных", тогда как купцы-метли и цеховые мастера в городах входят в сословие "достойных". Потому и отношение к ним разное. Купцы платят не налоги, а пошлину с ввозимого товара. Если слишком прижать их пошлинами, товар они больше не повезут. Следом за купцами уйдут и ремесленники, да и крестьяне станут меньше сеять - ведь им некуда будет сбывать излишки...
            - Излишки! - фыркнула Анечка. - Я удивляюсь, как у них вообще что-то остаётся... Один отдаёт половину заработанного, тогда как другой - всего лишь одиннадцатую часть...
            - Вы странно рассуждаете, госпожа! - задумался Тоали та Абаски. - Знаете... В Серых Горах, на берегу озера Роита лежит маленькое селение Диаби... Люди там живут очень бедно - зимой, когда не хватает хлеба, приходится собирать и варить траву. В то же время тамошние крестьяне владеют - кто-то больше, а кто-то меньше, лишь половиной тамошней земли, тогда как вторая половина принадлежит местному кулаку-тайолю...
            - Вы хотите убедить меня, что справедливости нет, и не может быть? - спросила Анечка.
            - Вы недослушали, госпожа! - мягко упрекнул её руэнскийский тави. - Не позволили сказать, что упомянутый кулак-тайоль больше, чем кто бы то ни было, заинтересован в том, чтобы его односельчане были бедными. Если соседи станут зажиточными, кто захочет работать на его полях? В то же время, согласитесь - голодные соседи терпеть рядом с собой кулака не будут - при первой же возможности убьют его самого и поделят землю. Что до личной стражи, то нанимать её элементарно не на что - на содержание хотя бы десятка уйдут все кулацкие доходы...
            - Но тогда... - удивилась Анечка. - За счёт чего же он существует?..
            - Упомянутый кулак-тайоль платит дань местному правителю-баруилу, - продолжил рассказ Тоали та Абаски. - Он отдаёт ему пятую часть своих доходов. Тамошние малоурожайные земли не позволяют отдать больше. Кроме того, тайоль выставляет двух своих сыновей - верхом на конях, с полным вооружением, в войско на службе у баруила. Вот почему крестьяне не трогают кулака - ведь в этом случае им придётся иметь дело с баруилом и его войском...
            - Вы хотите сказать... - осторожно начала Анечка.
            - Обратите внимание, госпожа! - заметил руэнсийский тави. - Упомянутый тайоль искренне предан своему правителю-баруилу. Любое приказание правителя выполняется немедленно, бегом и с радостью. Вот только происходит это до тех пор, пока баруил проводит полезную тайолю политику. Если в один прекрасный день баруил решит позаботиться об интересах крестьян - снизить налоги или обеспечить землёй, как ещё недавно искренне преданный тайоль первым окажется среди мятежников. Вот почему, в случае конфликта между крестьянами и кулаком-тайолем, баруил всегда принимает сторону кулака...
            "Народ и власть, - подумала про себя москвичка. - Эта вечная проблема, под названием "народ и власть". Но это же... Подумать только! Мой тави... Да, он же социалист, самый настоящий! Ой, мамочки мои!..".
            - Но ведь тогда получается... - продолжала рассуждать вслух Анечка. - Получается, что мы - благородное сословие, "блистательные" и вовсе никому не нужны. Если не будет нас - не будет захватывающих крестьянские земли кулаков, разорившихся крестьян и высокого налогообложения. Будут просто... - она ненадолго замолчала, пытаясь подобрать подходящее слово - в вехтарийском языке не было слов: "трудящиеся" и "граждане". - Просто люди...
            - Вы предпочли бы отказаться от земель и титула, сделавшись обычной крестьянкой, госпожа моя? - с улыбкой спросил её Тоали та Абаски. - Вижу, что нет. Замечу, что меня самого подобная перспектива не слишком увлекает. А что до системы фьефов... Не стану упоминать вам про благоустроенные города, школы, электричество и радиоприёмники. Приведу лишь один аргумент. Вспомните, сколько бродяг бредёт летом по дорогам, и сколько разбойников прячется по вехтарийским лесам? И как часто те же крестьяне - не только бедные, но и весьма зажиточные, в поисках приключений и лёгкого заработка выходят на большую дорогу? Представьте, что будет, если исчезнут дворянские патрули и сеньориальный суд - всё то, что прежде удерживало их в повиновении...
            Замолчав, Анечка снова подошла к окну. С высокого речного берега, около которого зимовали вмёрзшие в лёд суда с укрытыми парусами палубами, съезжали на санках мальчишки. Глядя на них, москвичка в который раз пожалела, что рядом нет Михи. Уж он бы легко разобрался во всех этих делах, а кроме того... "На лыжах кататься хочу, - подумала Анечка. - На настоящих горных, и чтобы непременно в брюках, а не в этих дурацких "колокольчиках", и чтобы в лицо свистел ветер... И не думать - слышите вы, совсем не думать о социально-экономических проблемах и судьбах человечества... Ну почему здесь понятия не имеют о горных лыжах, несмотря на то, что горы так близко...".
            - Госпожа моя! - смиренно наклонил голову вошедший в салон мажордом. - Господин Инли Авихи та Санги с семейством, "блистательный" шайо на службе вашей милости, смиренно умоляет об аудиенции...


            Глава одиннадцатая.
            Ну, а если случится, другой...

            - Послушай-ка, красавица! - старший надзиратель смерил Надю с ног до головы оценивающим взглядом. - Видишь, приятель твой запропал. Либо опаздывает, либо что вернее, сбежал вовсе. В общей сидеть - сама понимаешь, чем это может закончиться. Так что, перекантуйся-ка ты эту ночку у нас в дежурке. Тепло, сухо и блохи, что характерно, не кусают. Напарник мой винца принесёт и закуски. А ты нас с ним за это... Сама понимаешь, не маленькая...
            Выразительно пошевелив пальцами, старший надзиратель попытался коснуться высокой груди девушки.
            - Да что вы! - изо всех сил влепив наглецу по руке, отшатнувшаяся Надя вжалась в стену. - Да, как вы смеете!..
            Старший надзиратель оглянулся на сопровождавшую его коридорную смотрительницу - ту самую бой-бабищу в кожаном кафтане с нашивками и широченных брюках, что не далее, как утром предупредила Юру.
            - Уж, не прогневайся, красавица! - сладенько засюсюкал он. - Ты прямо, как "блистательная", грудь ходит, глаза горят. А мы люди маленькие, зато честные. Ежели что берём, так только по закону, да и взятое непременно отрабатываем. Сама понимаешь, если хочешь иметь - плати. Если есть, плати "лопушками", если нет, другое предложи. От приятеля твоего так и так не убудет, а совсем наоборот, куда больше достанется. И потом, он же сам виноват - нечего было к такой красотке опаздывать...
            Широкую галерею освещали укреплённые под потолком электрические лампочки. Если не считать Басины, то эти лапочки - больше похожие на провалившиеся под собственной тяжестью пузырьки были едва ли не первыми, что увидели здесь москвичи. Улицы освещали живые "летающие светильники", городские квартиры - свечи, коптящие масляные лампы, а во все три здешних лета - свет большего из двух ночных солнц. Ну, а чаще комнаты в городе не освещались вовсе - здешние сутки длинные, поэтому крохтарийские горожане предпочитали вставать и ложиться с восходом и закатом дневного солнца.
            Местная архитектура не отличалась разнообразием. Как и все здания в Крохане, городская тюрьма была выстроена буквой "П". Поперечина с "присутствием" и въездными воротами под массивной аркой выходила на набережную Вильсавы, проём - к километровой пропасти, на дне которой виднелся замёрзший, похожий на заснеженное поле Вех. На наружной стене тюремного здания отсутствовали обязательные узкие изящные балкончики - зато внутренние стены опоясывали широкие деревянные галереи, соединённые не менее широкими деревянными лестницами.
            Впрочем, даже в средневековом городе на берегу "висячей реки" тюрьма оставалась тюрьмой. Обыкновенно открытый внешний проём перегораживала массивная стена, по углам здания торчали тонкие, узкие башни-вышки, внешнюю сторону галерей прикрыли массивные деревянные щиты. От холода они не спасали - сквозь щели между щитами здорово дуло. Время от времени внизу можно было разглядеть расчищенный от снега внутренний двор, а на противоположной стороне здания - тускло светящиеся жёлтые огоньки. Это тоже светились укреплённые под потолком галереи электрические лампочки - но Надя знала, что с другой стороны греются у печек счастливые обладатели отдельных платных камер.
            Дежуривший в нише сторож завозился с ключами, отпирая перекрывавшую проход решётку. Решётка была не металлической, а деревянной - из толстенных жердин, больше похожих на маленькие брёвна, между которыми с трудом можно было просунуть руку. На одной из жердин виднелись глубокие зарубки - словно кто-то мечом или топором пытался прорубиться наружу. С закреплённого в нише крюка свисал свернувшийся полукольцом плетёный шнур, уходивший через отверстие в потолке. Шагов через десять старший надзиратель остановился перед массивной деревянной, окованной железом дверью с замком на засове и зарешечённым окошечком.
            - Ну что же, красавица! - флегматично пожал он плечами. - Не хочешь, как хочешь, а только не говори потом, что тебе добром не предлагали. Может и не тронут - тут у нас по-всякому бывает. Но ты, ежели чего, в дверь колошмать, да ори погромче. Услышим - прибежим, выручим. Не задаром, конечно...
            - Вы хотите?.. Хотите поместить меня в камеру с мужчинами? - испугалась Надя.
            - Почему только с мужчинами? - удивилась молчавшая до той поры коридорная смотрительница. - Я же ещё при тебе приятелю твоему говорила, в общую. Туда, где господа направо, а дамы налево... Смотри не перепутай...
            Тяжёлая дверь медленно распахнулась - на Надю пахнуло тёплым, густым, тяжёлым запахом застарелого бомжатника пополам с торфяным дымом. При других обстоятельствах открывшееся глазам девушки помещение могло бы показаться просторным - если бы занимавшие большую его часть длинные, широкие нары, в два яруса протянувшиеся по обеим сторонам. Третий ярус составляли подвешенные под потолком гамаки - и на нарах, и в гамаках кто-то спал. Посыпанный песком пол, обмазанные глиной стены, два лишённых стёкол зарешечённых окна - за одним видно усыпанное звёздами небо с яркой красной звёздочкой - Малым Ночным Солнцем. Две забранные в сетчатые колпаки тусклые электрические лампочки, и вделанный в стену очаг из камней, рядом с которым лежит несколько торфяных брусков.
            - Эй, вы! - совсем не сюсюкающим тоном гаркнул старший надзиратель. - Принимай пополнение!..
            Стоило в закрывшейся двери лязгнуть засову, как лежащая на нарах и в гамаках публика зашевелилась. Удивлённая девушка обнаружила, что и здесь соблюдается строгий порядок - мужчины помещались справа, а женщины слева. Тем временем вокруг собралась остро пахнущая мочой и потом толпа.
            - А кто это здесь у нас такой хорошенький? - громко прошамкала старая безносая карга со свисающими на плечи седыми патлами.
            - И впрямь, недурна... - согласился здоровый, пузатый, голый по пояс мужик, кладя ладонь с заскорузлыми пальцами Наде на плечо. - Это кто же тебя сюда захомутал, такую гладкую?
            - Стойте! - не растерялась девушка. - Я... Я - лекарка! Лекарка, понимаете!..
            За прожитые здесь без малого полгода - местные полгода, что были ровно в полтора раза длиннее земных, она успела привыкнуть, что слово "мерису" имеет едва ли не магическое значение. Не стала исключением и "общая" камера в городской тюрьме - толпа раздалась, а давешняя безносая карга даже поклонилась. Откуда-то вынырнул мелкий плешивый мужичонка в драном кафтанишке на голое тело.
            - Лекарка! - жизнерадостно воскликнул он, показывая девушке застарелую гноящуюся рану на запястье. - Вот это дело, гип-го! Кого нам не хватало, так это лекарки. Если ты лекарка, так и, гип-го, лечи, давай...
            За местные полгода Надя навидалась и успела привыкнуть ко всякому - к запущенным болезням, застарелым ранам, следам от побоев, которые мужья наносили жёнам по пьяной лавочке. Но вид глубоченной гноящейся раны, по краям которой копошились личинки, а в глубине чуть ли не виднелась кость, поверг девушку в ужас. "Сперва вколоть обезболивающее, - привычно рассуждала он. - Затем промыть, непременно чистой, кипячёной водой, перевязать...".
            Запасы кетаролака, здорово выручившие её в первые дни, давно уже закончились - но по рецепту матушки Ругу она наловчилась готовить обезболивающее из местных трав, которое и колола с помощью многоразового шприца. Словом, проблема была разрешима, будь рядом Юра с заветной холщёвой сумкой, в которой земные инструменты соседствовали с местными лекарствами, самодельной корпией и применяющейся для дезинфекции зелёной огнянкой. Вот только ни Юры, ни сумки на этот раз поблизости не было.
            - Я не могу, простите... - с сожалением развела руками Надя. - Понимаете, мне нужна моя сумка с лекарствами. А если нет, то хотя бы кусок чистого полотна, и чистая, кипячёная вода. Только здесь, наверное, нет ни того, ни другого...
            - Чистого полотна и кипячёной воды? - передразнила девушку безносая карга. - А проходной лист во дворец Её Светлости тебе не выписать, красавица? Ты уж говори, не стесняйся. Ишь, чего захотела! Чистое полотенце и кипячёной воды в городской тюрьме...
            - Ба-а! - раздалось в задних рядах. - Я сплю, или мне и впрямь слышится знакомый голос. Святая Айореми Эльдифу, ушам и глазам не верю! Неужто это взаправду ты, красавица? Ну, я-то человек конченный - ни мастерской, ни вывески. Но ты! Ты-то по воле какого Руаха сюда попала?..
            - Ратки! - обнаружив среди чужих враждебных лиц неприятного, но всё же знакомого, к которому одно время испытывала искреннюю симпатию, Надя искренне обрадовалась. - Неужели это ты? Ратки!..
            - Собственной персоной! - выйдя вперёд, бывший подмастерье церемонно поклонился. - Замели вот, и всё по твоей милости. Случилась у нас драка за городом со школярами, троих вниз покидали. Двух школяров и одного нашего. Затем стража примчалась, всех повязали. Школяров "возвышенный" отстоял, а нашего брата послали клопов кормить до весны. Из-за тебя всё, из-за твоей проклятой строптивости. Если бы не ты, да не твой не умеющий драться дружок...
            - Но Ратки!.. - удивилась Надя. - Извини, я ничего не понимаю. Причём тут мы? Мы же не жаловались в городовую стражу... Ну, после того, как ты с Юрой подрался. Ты просто исчез и всё...
            Услышав про городовую стражу, толпа недовольно заворчала.
            - Эй, Ратки! - спросил полуголый пузатый мужик. - Ты что, её знаешь?
            - Мне ли её не знать! - расхохотался бывший подмастерье. - Если бы не она, был бы я сейчас мастером, "достойным", с мастерской, учениками и вывеской. Но теперь! Засуди меня святой Гунташ, если сегодня я наконец-то не получу своё...
            С этими словами Ратки рванул девушку на себя, впившись в её губы сальным ртом. Пытаясь вырваться, Надя забилась, часто-часто замолотив кулачками по плечам и затылку обидчика. Где-то в глубине тюрьмы тревожно, часто-часто зазвонил колокол, отбивавший не очередную стражу и не смену времени суток, а явный сигнал тревоги.
            - Не много ли на себя берёшь, приятель! - пришёл на помощь Наде полуголый толстяк. - Сбавь пыл, другим тоже хочется...
            - Она же лекарка, - вставил плешивый мужичок в затрёпанном кафтане.
            - Лекарка! - снова расхохотался Ратки. - Братья! Она и вам про это наплела? Да, она такая же лекарка, как я - "вельможа случая" Её Светлости! Замели-то её, думаете, за что? В очередной раз "коновалить" вздумала, да и залечила кого-нибудь до смерти. Лекарка!
            Тюремные колокола звонили всё чаще. За дверью послышался дробный перестук бегущих ног.
            - Гляньте, как заливается! - заметил Ратки. - Небось "сдёрнул" кто? Ладно, пожелаем ему удачи, кем бы он ни был, а пока... Пока суд, да дело, мы возьмём своё. Вы поглядите, добра-то сколько. На всех хватит. Только учтите, я первый - в конце концов, эта красотка мне осталась должна...
            С этими словами он рванул ворот Надиной блузы. Послышался треск разрываемой ткани, девушку окружили. "Туберкулёз" тут точно есть", - подумала она, пытаясь увернуться от чужого зловонного дыхания. Обступившие её обитатели "общей" камеры не услышали, как за дверью лязгнул засов. Два позвучавших друг за другом выстрела слились в один. Камеру залил ослепительный, не местный, а земной свет электрического фонарика.
            - Прекратить! - крикнул около дверей знакомый голос. - Всех перебьём, как собак!..
            Прикрывая разорванную на груди блузу, Надя вскочила на ноги. Возле распахнувшейся двери на корточках сидел старший надзиратель - он был до полусмерти напуган, он плакал чуть ли не навзрыд, размазывая слёзы по губастой физиономии. В дверях стояли два неимоверно толстых, больших человека - в долгополых шубах рыжего меха, с поднятыми капюшонами и лицами, укрытыми чёрными шарфами. За спинами обоих висели туго набитые мешки - у одного, помимо мешков, переброшенный через плечо на манер ружья, болтался здешний шипастый топорик на длинном древке. В руках у другого светил земной электрический фонарик.
            - Надя! - крикнул владелец фонарика.
            - Юра! - Надя верила и не верила. Она понимала, что только что в её жизни свершилось чудо, она не могла поверить случившемуся - но в то же время знала, что чудеса непременно должны случаться, справедливость торжествовать, а в трудную минуту на выручку непременно должны приходить свои, наши. - О, господи! Юра!..
            - Кто это сделал? - молодому человеку было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что только что едва не произошло. - Кто?..
            Толпа молчала. Скорчившись около двери, взахлёб рыдал старший надзиратель, вдалеке на галерее слышалась какая-то беготня, да высоко в угловых башенках продолжали надрываться колокола.
            - Кто это сделал? - снова спросил Юра каким-то не своим, незнакомым и "взрослым" голосом. - Всех перебьём! Отвечать, быстро!..
            По толпе прошло шевеление. Затем чьи-то руки выпихнули сперва упирающегося Ратки, затем полуголого толстяка и плешивого мужичка в рваном кафтане на голое тело. Мужичок мелко дрожал, полуголый толстяк кривил губы. Посмотрев на всех троих, Юра притянул девушку к себе, заставив уткнуть лицо в густой ворот шубы. От шубы вкусно пахло тающим снегом - рыжий мех был весь в мелких капельках, и ещё какой-то здешней консервирующей химией. Один за другим прозвучали три выстрела - удерживая девушку, не позволяя увидеть то, что осталось в камере, молодой человек вывел её в коридор.
            - Юра! - снова посмотрев в глаза молодому человеку, Надя снова ткнулась лицом в густой меховой ворот и разрыдалась. - Юра! Юра, Юра!..
            После пережитого сердце колотилось бешено-бешено, ноги сделались ватными. Выведя девушку в галерею, Юра прислонил её к стене, рядом с закутком, где ещё недавно стоял на часах охранник. Приспустив повязку, несколько раз поцеловал - в глаза, в щёки, в губы. За спиной у него висел не мешок, а свёрнутая в скатку шуба, в нескольких местах перехваченная ремнями. Бросив быстрый взгляд на разорванную блузу, Юра набросил шубу девушке на плечи, продев руки в рукава, завозился с многочисленными завязками. Тем временем его спутник, сидя на топчане в нише, возился с отверткой местного чёрного металла и какими-то железяками. Перекрывающая проход решётка оказалась распахнута, сжимавший шнур охранник лежал тут же, в нише, уткнувшись лицом в пол.
            - Быстрее, Юри! - крикнул молчаливый спутник, передавая Юре длинный металлический предмет на деревянном ложе. - После её переоденешь, вниз...
            Отпихнув вылезшего из камеры на четвереньках старшего надзирателя, ребята побежали по галерее, спустившись по лестнице на этаж ниже. Откуда-то снизу слышались вопли, звон железа и характерное хеканье - внизу явно дрались. Удивлённая, испуганная, всё ещё не пришедшая в себя Надя посмотрела сперва на Юру, а затем на его молчаливого спутника.
            - Это мы ещё две камеры открыли, - объяснил тот. Как и Юра, он слегка приспустил шарф на лице, и Надя узнала знакомого ей Доти. - Пока вас искали. А потом зацапали этого толстяка, и он нас сразу вывел. Жалко, что ваш супруг не р_а_н_а или хотя бы не э_г_л_ь, госпожа! После столь славной ночки я точно заслуживаю дворянства...
            Звенящий железом отряд вышел из-за поворота перед лестницей на втором этаже. Двое шедших впереди опустились на колено, ощетинившись всё теми же шипастыми топориками, прикрывшись длинными - во весь рост, щитами. Двое во втором ряду вскинули заряженные арбалеты.
            - Мои правые, твои левые! - крикнул Юра.
            - Слушаюсь, мой сафи! - отсалютовал Доти таким же длинным металлическим предметом. - Жарим!..
            Арбалетчики навели арбалеты, целясь - ребята успели раньше. Девушке показалось, что висевшие под потолком лампочки закачались, галерею заполнили клубы серо-сизого дыма. Над щекой просвистела выпущенная наугад арбалетная стрела, один из щитов отлетел в сторону, другой раскололся, кто-то из перегородивших путь упал, впереди закричали.
            - Не через двор! - снова крикнул Юра. - Стрелки на галереях и на башнях...
            Оскользнувшись на смётанном под галереей сугробе, Надя выпрямилась. Квадратный в плане двор был пуст - лишь на утоптанном снегу лежало несколько утыканных арбалетными стрелами трупов. По всей видимости, вкусившие свободы заключённые двух других "общих" камер попытались пробиться через главные ворота. В занимавшем два нижних этажа присутствии светились жёлтым шестиугольные окна - кое-где за прикрытыми ставнями прятались арбалетчики. А через распахнутые ворота под аркой в тюремный двор медленно вливался тяжело вооружённый конный отряд.


            Глава двенадцатая.
            Так и волостей не напасёшься...

            "А принять их всё же следовало в тронном зале, - запоздало сообразила Анечка. - Понятно, не сидя на троне, в короне с четырьмя зубцами, при чёрном жезле и прочих регалиях. Но непременно в шёлковой диадеме "тальрамилу" со спускающимися на плечо кистями, а трон... Трон с часовыми стражниками пусть стоит чуть позади. Не то... Ой, мамочки!.. Эдак, мой бедный салон покажется тесноват...".
            Впрочем, переигрывать в любом случае было поздно. Москвичка так и осталась стоять у стола в белом платье с зелёной вышивкой, при пышном затылочном банте, со спускающимися за спину, поверх косы длинными вышитыми лентами, постукивая по левой руке сложенным веером. Последний был вовсе не лишним - по зимнему времени салон был жарко натоплен, а вошедшая семья заняла его чуть ли не целиком.
            Возглавлял её пожилой широколицый господин с пышными седыми усами, при мече и обязательном пернатом берете. Господина сопровождал стройный парень двадцати пяти земных лет и щуплый подросток, которому ещё только держать экзамены в институт. Следом за ними вошли ещё двое мальчишек школьного возраста. Замыкала процессию пожилая дама в длинном платье, при банте с лентами, сопровождаемая взрослой девушкой и угловатой девочкой-подростком.
            Анечка улыбнулась. По московским меркам, её собственная, оставшаяся на Земле семья считалась большой - помимо неё, у родителей был ещё и брат-школьник. Здесь же в редкой семье было меньше трёх-пяти детей, а иметь полдюжины отпрысков и вовсе считалось нормой. Правда, и взрослыми из каждых трёх родившихся мальчишек и девчонок становились в лучшем случае двое...
            Тем временем седоусый господин, оба парня и мальчишки, разом сорвав с себя береты, поклонились ей в пояс. Пожилая дама и обе девушки так же привычно присели, сложив руки под грудью и низко наклонив головы. Выпрямившись, седоусый глава семейства вышел перёд, чтобы опустившись на колено, вложить в руки москвички перевязанный шёлковой лентой свиток.
            - Госпожа моя! - вежливо начал он. - Ваш верный вассал, Инли Авихи та Санги смиренно умоляет вас о милости...
            Сломав печать, Анечка вчиталась в выведенные каллиграфическим почерком состоящие из отдельных букв слоги-гнёздышки. Про себя она подумала, что прошение, скорее всего, составлял не сам глава семейства, а профессиональный писец. Несмотря на то, что основным средством платежа здесь служили расписки-"лопушки" на получение сукна и хлеба с владельческих или купеческих складов, добрая половина "блистательных", не говоря о "приниженных" и "смиренных", умела читать только по слогам, не умея писать вовсе. В глаза бросилась знакомая фраза: "берг-привилегия".
            - Наверное, будет лучше, мой господин та Санги, если вы изложите суть дела на словах, - осторожно начала Анечка. - Ниету! Распорядись, чтобы господину и госпоже та Санги подали кресла...
            - Госпожа моя! - казалось, Инли та Санги не поверил собственным ушам. - Вы предлагаете нам с супругой сесть?..
            - Полагаю, ваше дело запутано и сложно, мой господин та Санги! - улыбнулась москвичка. - В противном случае вы не привели бы ко мне своё семейство. Если так, то и разговор у нас будет долгим. Заставлять вас всё это время стоять... Полагаю, это будет не слишком удобно ни вам, ни мне. В своё оправдание - чтобы вы не подумали, будто новая руэнсийская талю ничего не слышала об этикете, замечу, что не предлагаю сесть вашим сыновьям и дочерям... ((с) Atta, "Эльдамирэ, (Эльфийский талисман)", книга третья, все права защищены).
            "Жалко, что меня сейчас не видит Ирику, - добавила она про себя. - Или респати Илома. Они бы точно оценили успехи своей ученицы...".
            - Мы с супругой смиренно благодарим вас за честь, госпожа! - снова поклонившись, Инли та Санги опустился на краешек поданного слугой табурета. - Хотя на самом деле дело-то у нас до невозможности простое. Нам не хватает земли, госпожа! Наше ш_а_й_о_м_и в среднем течении Сиатли и без того было не слишком велико, а уж теперь... Вот мой старший сын, Тери Инлихи...
            Кланяясь, ладный парень смерил москвичку оценивающим взглядом. Словно говорил: "хоть ты и талю и моя новая сеньора, всё равно, ты самая обыкновенная, пусть и очень красивая девчонка...".
            - В настоящее время он у вас на фьефе, - продолжал господин та Санги. - Сам-то я уже не в том возрасте, чтобы мечом махать. Тери Инлихи был представлен вам, в числе прочих, во время принятия присяги на площади. Мой второй сын, Алти Инлихи...
            Склонившийся в поясном поклоне подросток не мог оторвать от Анечки сияющих восторгом глаз. "Ты ведь настоящая принцесса, госпожа! - говорил его взгляд. - Настоящая "ЗвёздноРождённая" принцесса из сказки!..".
            - Следующим летом ему отбывать ко двору Его Сиятельства, - продолжал господин та Санги. - Ну, и сами видите, два младших сына. Если, избави святой Гунташ, что-то случится со старшими - младшим снаряжаться и становиться в строй...
            "Каждое ш_а_й_о_м_и выставляет одного воина, - вспомнила Анечка объяснения респати Иломы. - На коне, с полным вооружением, со свитой из двух десятков вооружённых и конных "людей оружия" - но лишь одного воина. Это может быть сам землевладелец, "блистательный" шайо или его сын - не обязательно старший. Если вставшего в строй сына убивают, в строй становится второй сын, затем третий, четвёртый... Хоть со стороны кого найми и выстави. Порядки здесь суровые - полгода в строю, полгода на земле. А не можешь служить - теряешь права на землю...".
            - А вот мои дочери... - продолжал Инли та Санги, тогда как его супруга вытолкнула вперёд обеих, вторично присевших дочерей. - Каждую замуж выдавать, давать за неё приданное, а случится что - тратиться на снаряжение для зятя...
            "Верно, - вспомнила москвичка. - За отсутствием сыновей исполнить долг по фьефу может и зять. Ш_а_й_о_м_и, где нет сыновей, а есть только дочери, сыновья мелкопоместных облепляют, словно мухи мёд. Насколько мне самой всё же легче. Как талю, я не обязана лично участвовать в походах, хотя и повинна, по первому требованию, выставить отряд в две сотни всадников...".
            - О главном ей скажи, отец! - не выдержал старший сын. - Прошу прощения, госпожа моя! Ещё раз, Тери Инлихи та Санги, к вашим услугам. У нас... Понимаете, госпожа! Прежде земельных и прочих доходов нам на всё хватало. И мне на службу, и братьям на коней и снаряжение, и даже сёстрам на приданное. Да только сейчас кархийцы часть наших земель песком обернули...
            - Простите! - не поняла Анечка.
            - Да, госпожа моя! - грустно подтвердил господин та Санги. - На полдень наше ш_а_й_о_м_и граничит с кархийским вилайетом. Прошедшим летом в Кархи заложили новую шахту. Новой шахте требуется новая дорога, и кархийская старшина не придумала ничего лучше, чем проложить её прямо через поля перед нашей деревней...
            - Палисады посбивали, пашню потоптали и попортили, - подтвердил Тери та Санги. - Третий урожай погиб, а крестьяне так чуть за вилы не взялись... Сейчас, зимой ещё не страшно, а вот что по весне и все три лета делать будем...
            - Но это же! - возмутилась Анечка. - Это же разбой, самый настоящий...
            - Формально, кархийцы действуют строго по закону, госпожа моя! - заметил Тоали та Абаски. - Руэнсийский т_а_л_ь_р_а_м_и предоставлен вам Его Сиятельством во владение, на условиях фьефа. Однако кархийская гильдия солеваров так же служит Его Сиятельству, добывая и вываривая имеющуюся в его владении соль. Берг-привилегия позволяет солеварам занимать любой, необходимый для работы участок - однако землевладелец имеет право на соответствующую компенсацию. В своё время именно на основе берг-привилегии из состава т_а_л_ь_р_а_м_и был выведен вилайет Кархи - но в качестве компенсации был прирезан вилайет Ровери...
            - Отделённый от моего основного владения чужими землями... - возразила Анечка. - Можем ли мы что-то сделать? Заставить их вернуть земли? Или перенести дорогу на другое место?..
            - С гильдией солеваров не рискует ссориться сам Осона Ирсахи, - заметил Тоали та Абаски. - Соль приносит в закрома э_г_л_ь_р_а_м_и значительный и стабильный доход, к тому же, в отличие от сукна и хлеба, она не может испортиться. Конечно, ваше особое положение при осконском дворе даёт вам определённые преимущества. Однако не думаю, что Его Сиятельство очень уж обрадует ваш конфликт с солеварами. В то же время вы, как руэнсийская талю, обязаны защищать ваших вассалов и подданных...
            - Короче говоря, господа, вы просите о компенсирующей прирезке? - спросила Анечка.
            - Вы совершенно правы, госпожа! - вскочив, поклонился в ответ старший та Санги. - Мы пробовали и вашему названному отцу жаловаться, да только он, не в обиду будет сказано, лыка не вязал. Что до суда этари, то он оправдал кархийцев, признав их действия правомочными. Вот только принять решение о прирезке можете только вы...
            - Ну, если так... - согласилась Анечка.
            Сев за стол, она уже не бегло, а внимательно вчиталась в витиеватые строчки. Обмакнула перо в чернильницу... Именно в этот момент над её ухом склонился Тоали та Абаски.
            - Прошу прощения, госпожа моя! - еле слышно шепнул руэнсийский тави. - Всего на два слова. Вы рискуете совершить ошибку, причём весьма серьёзную. Войдите в положение этой семьи - и завтра ваша канцелярия окажется завалена прошениями такого рода...
            - То есть, вы предлагаете мне отказать? - так же еле слышно шепнула Анечка.
            - Дюжину дюжин раз прошу прощения, госпожа! - продолжал шептать Тоали та Абаски. - Что до меня, то я могу лишь прояснить ситуацию, но принимать решение должны вы сами. Замечу только, что для вас одинаково не выгодны оба решения. Распорядившись о земельной прирезке, вы дадите понять, что легко поддаётесь чужому влиянию. Отказав, проявите равнодушие к судьбе вассалов и подданных. Кроме того, вы должны дать понять, что никто не может безнаказанно обижать ваших людей...
            Анечка снова задумалась. Почти сразу ей вспомнилось, как поступал Миха, на правах "тииса и кадерамиля" объезжавший отцовские владения. В таких случаях он ухитрялся пообещать всё, одновременно не пообещав ничего.
            - Господа та Санги! - отложив перо, Анечка встала из-за стола. - Честно признаюсь, пока что ситуация не ясна мне до конца. Поэтому я распоряжусь, чтобы было проведено тщательное расследование. Если ваши интересы нарушены, я лично прослежу, чтобы они были компенсированы и защищены...


            * * *

            Ожидавшая увидеть очередной посёлок из двух-трёхэтажных домов под трёхскатными крышами, окружённых неизменным рвом и валом с тянущимся поверху палисадом, Анечка была несказанно удивлена, когда заснеженная дорога привела отряд к уходящей в глубь скалы пещере. Пещера была огромной - не меньше двадцати локтей в ширину и почти столько же от припорошенной крупкой мостовой до полукруглого свода. Копыта коней зацокали по каменным плитам, тысячекратно дробясь под сводами.
            Впрочем, как раз москвичке и не следовало удивляться. Дорога на Кархи шла вдоль цепочки замёрзших прудов, явно образовавшихся на месте перекрытой дамбами реки. Среди обледеневших каменных столбов с шумом и плеском вращались тяжёлые деревянные колёса. В отдалении, на невысоких холмах виднелись домики с пристроенными высокими тонкими башнями. Анечка догадалась, что это и есть входы в шахты, где добывают галит - каменную соль. Ещё одно косвенное свидетельство, что "Зелёная корзинка" была терраформирована если не "ЗвёздноРождёнными", то кем-то могущественным либо пять с половиной земных, либо восемь миллионов местных лет назад. Вода в здешних морях была не пресная, но и не солёная, а лишь слегка солоноватая.
            Однако в первую очередь внимание москвички привлекли не пруды и шахты, а знакомые, растопырившимися голыми ветками живые изгороди и наполовину занесённые снегом плетни.
            - Поля? - спросила она у Тоали та Абаски.
            - Да, госпожа моя! - ответил скакавший рядом руэнсийский тави. - Не один городской ремесленник не живёт исключительно ремеслом, предпочитая иметь пусть маленький, но клочок земли. Принадлежащие горожанам поля окружают Оско, Ниэ... Даже Арану, Гельсу и "Форум Кирелиса". Некоторое неудобство испытывают жители Кроханы и Ремна. Насколько я слышал, там принадлежащие горожанам поля лежат выше и ниже по течению Вильсавы и Тисы...
            - Но ведь тогда получается... - задумалась Анечка. - Они ведь не всю выделенную им землю заняли шахтами и солеварнями...
            - И да, и нет, госпожа! - согласился Тоали та Абаски. - Непосредственно для своих нужд гильдия использует лишь треть земель бывшего кархийского вилайета. На остальных угодьях, как и прежде, работают крестьяне-арендаторы. В то же время гильдии необходим лес - для построек и креплений в шахтах. Вода - сами видите, запруженный Ивовый ручей приводит в действие подъёмники в шахтах, электрогенераторы, помпы и генераторы защитного поля. И место для жилья. Гильдия постарается произвести на вас впечатление, но не верьте, будто солевары живут под землёй. У них на поверхности имеются вполне уютные дома с садами...
            За извилистой, явно имевшей природное происхождение "входной" пещерой открывалась анфилада великолепных рукотворных залов. Ажурные сводчатые потолки, резные башенки и пилоны вдоль стен, сплетённые хвостами львы святого Викушти, весы и перья святого Гунташа, танцующие змеи святой Иниру, распластавшие перепончатые крылья птеродактили, которых здесь называют драконами... Всё изваяно из незнакомого сероватого камня - Анечка сообразила, что это и есть знаменитый галит. Воздух необычайно чист и свеж - совсем не похож на холодный, сырой и затхлый воздух подземелья. И всё ярко освещено - на верхушках пилонов горят электрические фонари.
            Прямо в стене очередного зала был вырублен даже не дом - двухэтажный дворец с балконом во всю стену вдоль второго этажа. Остановившись, москвичка привстала в стременах, уже привычно, по-хозяйски подав руку конюху. К этому времени она уже научилась сходить с дамского седла без посторонней помощи, но высокое положение обязывало. Сопровождаемая собственными дворянами, "людьми оружия" и руэнсийским тави, москвичка подошла к крыльцу.
            Здесь её уже ждали семеро важных, в меру упитанных господ со сверкающими бляхами на стальных цепочках поверх бархатных долгополых кафтанов. Вместо дворянских пернатых беретов господа носили широкие войлочные шляпы с прижатыми к ушам полями - над лбом каждого словно нависал длинный широкий клюв. Старший из господ, с самой большой бляхой, самый важный и самый упитанный, снял шляпу, приветствуя москвичку вежливым, но вместе с тем исполненным достоинства поклоном.
            - Госпожа моя! - начал он в принятой здесь церемониально-учтивой манере. - Мы были так рады получить вашу телеграмму... Позвольте представиться, Гати Асихи Киантар, председатель совета Гильдии Солеваров Кархи, к вашим услугам. Рады приветствовать очаровательную гостю и соседку. Надеемся в дальнейшем жить с вами в мире и согласии. Так же позвольте представить остальных членов Совета Гильдии...
            По очереди протягивая руку в перчатке для обязательных рукопожатия и поцелуя, Анечка отметила, что на этот раз ей не вынесли хлеб с сахаром. Зато салон, в который препроводили сопровождаемую свитой москвичку, поражал воображение. Раза в три больше её собственного в руэнсийском замке, вышитые шпалеры и гобелены, сверкающие свежим лаком резные деревянные панели... Всё - новенькое, чистое, словно недавно установленное. Горящие дорогие - сделанные из пчелиного воска свечи. И целых два камина, в которых, потрескивая, сгорают массивные поленья.
            "Мои поленья, - отметила про себя Анечка. - Из некогда принадлежавшего мне леса. Ой, мамочки!.. Неплохо живут простолюдины, совсем неплохо...".
            - И так, господа! - начала москвичка, садясь за широкий стол. - Надеюсь, вы понимаете, что я прибыла к вам отнюдь не с миром и вовсе не из желания познакомиться с соседями...
            - Госпожа моя! - вежливо поклонился в ответ господин Киантар. - Понимаю, и даже где-то разделяю ваше негодование. Вы, как сеньора, не только вправе, но и обязаны защищать интересы ваших вассалов. Однако должен заменить, что в данном случае Гильдия Солеваров Кархи в точности по закону. Пожалуйста, карту!..
            На столе перед ними расстелили карту, изображающую центральное владение т_а_л_ь_р_а_м_и. Бывший вилайет Кархи, со всех сторон окружённый принадлежащими москвичке землями, расплылся на полдневном восходе уродливой кляксой. Москвичка подняла голову - стоявшая на полке статуэтка, изображавшая похожего на обезьянку Гоэрла с расправленными перепончатыми крыльями, скалилась в недоброй усмешке. "Соль, - снова сообразила Анечка. - Здесь повсюду соль. Даже эту статуэтку изваяли из соли...".
            - Вот, смотрите, госпожа! - продолжал господин Киантар. - Здесь новый пласт галитовой руды, а вот здесь Сиатли делает петлю. Согласитесь, насколько быстрее и удобнее возить добытую соль через ш_а_й_о_м_и Санги...
            - А что прикажете делать мне? - поинтересовалась Анечка, продолжая смотреть на статуэтку. - Вы забираете землю у моих вассалов, а я должна спокойно смотреть на это? А если завтра соляной пласт обнаружится под Руэнси, я должна буду отдать вам свой замок?..
            - Берг-привилегия пожалована нам лично Его Сиятельством, - вежливо возразил господин Киантар. - В соответствии с ней Гильдия вправе занимать любую, необходимую для добычи и вывоза соли, землю на территории э_г_л_ь_р_а_м_и. Что до землевладельцев, то ещё не Осона Ирсахи, а Ирса Терихи та Кано гарантировал землевладельцам компенсацию. Вы можете отбить телеграмму Его Светлости, объяснив ситуацию, либо компенсировать вассалам потерю за счёт личных земель...
            - Замечательно! - сверкнула глазами Анечка. - Вы забираете землю у моих вассалов, а компенсировать им потери должна я... Вот только, как мне кажется, земли у вас слишком много, и далеко не вся она так уж необходима для добычи соли. И не забудьте - у меня есть личная армия...
            - У нас есть милиция, - заметил господин Киантар. - Однако воевать мы не можем. Ваши дворяне и "люди оружия" сильнее и опытнее наших ополченцев - но даже они едва ли рискнут спуститься к нам под землю. Должен так же заметить, что любая попытка, как с вашей, так и с нашей стороны ввести войска на чужую территорию будет означать мятеж...
            Анечка почувствовала, что внутри у неё всё упало. Это было поражение, причём окончательное и бесповоротное. Завтра, вернувшись в замок, ей придётся компенсировать потерю та Санги, за счёт "личных земель", показав и соседям, и собственным вассалам, что она не настоящая талю, а всего лишь залетевшая в чужой мир девочка с гербом на флаге. "Если бы здесь был Миха, - подумала москвичка. - Уж он-то наверняка нашёл и подсказал бы выход...". В который раз она пожалела, что так мало прислушивалась к разговорам, когда младший Осонахи объезжал отцовских вассалов.
            В отчаянии Анечка посмотрела на карту. Начинаясь на землях Рахнати, полноводный Ивовый ручей делал петлю по основному владению т_а_л_ь_р_а_м_и, и лишь затем широким спрямлённым потоком бежал через вилайет Кархи. Тот самый Ивовый ручей, чья вода приводит в движение принадлежащие солеварам электрогенераторы. От страха и сладкого предвкушения забилось сердце. "Мамочки! - подумала москвичка, снова подняв глаза на статуэтку Гоэрла. - Да, что же это такое я творю...".
            - Правильно ли я понимаю, - спросила москвичка звенящим от напряжения голосом. - Что по-прежнему могу распоряжаться своими прочими землями? И что мятежником окажется тот, чьи вооружённые люди первыми перейдут границу?..


            Глава тринадцатая.
            Интрига респати Киро...

            - Пожалуйста, отвернитесь! - попросила Надя.
            Первым делом она сменила юбку на тяжёлые, в два суконных слоя, штаны. Снявши шубу, натянула вязаную душегрею поверх разорванной блузы. На ноги надела высокие, до колен, валенки белого войлока с отворотами и ремешками. Обмотала горло и грудь чёрным полотняным шарфом. И лишь затем снова просунула руки в рукава тяжеленной шубы рыжего меха с откинутым за спину капюшоном.
            Хуже всего то, что возиться с бесчисленными завязками и ремешками пришлось в полумраке и пахучей тесноте пустого денника, в чудовищной спешке, дрожащими от страха и напряжения руками, боясь лишний раз зашуметь... Колокола на башнях звонили ровнее и реже - тюремные власти восстанавливали контроль над ситуацией. Зато в глубине конюшни, среди тревожно ржущих и всхрапывающих лошадей, засела вооружённая вилами и оглоблями банда. Не отвлекаясь на осмотр денников вошедший почти сразу же за ребятами отряд занялся ею - в проходе слышались вопли, звон оружия и звонкое треньканье арбалетов.
            Завязав последнюю завязку, чисто по-женски пожалев, что под рукой нет телефона или зеркальца, Надя обернулась. Присевший на колено Доти выглядывал из-за перегородки. За его спиной покачивался давешний шипастый топорик, а в руках он сжимал нечто, напоминающее не то пистолет-переросток, не то игрушечный автомат, какие иногда мастерят дети. Полированное деревянное ложе с рукоятью, длинный - без малого в руку ствол здешнего чёрного металла и сверкающий сталью барабан.
            Сидевший тут же, на выступающем из загородки брусе Юра закручивал здешней короткой и широкой отвёрткой винт на точно таком же пистолете-переростке. Рядом лежал раскрытый холщёвый мешочек со свинцово-серыми, неожиданно крупными шариками и округлый рог с крышкой и длинным ремешком. Из острого кончика рога просыпалось немного чёрно-бурого зернистого порошка. "Мальчишки! - с нежностью глядя на него, подумала Надя. - Ну почему мужчины всегда остаются немного мальчишками?..".
            - Мальчики! - еле слышно позвала она.
            Оглянувшийся Доти прижал палец к губам и, посмотрев туда и сюда, выразительно махнул рукой, выбегая в широкий проход между денниками. Не забыв мешочек и рог, Юра подхватил девушку под руку. До широких, распахнутых настежь ворот было шагов десять - но в воротах тоже стояли стражники. Оказавшись у них за спиной, Доти остановился около огромной, занимавшей чуть ли не половину конюшни деревянной крестовине. Здешние дома не имели подвалов - Надя вспомнила, что точно такая же крестовина имелась и на первом этаже дома, где они с Юрой снимали квартиру, и в доме, где жила Дану Итанар... Почти во всех домах этого города.
            - Подожди! - шепнул на бегу Юра. - Что, если здесь нет?
            - Есть, - тем же громким шёпотом возразил Доти. - Везде есть. Город "ЗвёздноРождённые" строили. Им труда не жалко...
            В руках у школяра обнаружился белый жезл с навершием, в переплетениях которого играла крошечная красная искорка. Доти пошевелил пальцами - вырвавшийся из переплетений тонкий голубой луч ударил в землю возле перекрестья крестовины. В образовавшуюся яму посыпалась земля, пополам с песком и соломой - покрывавший пол конюшни "культурный слой" был толщиной не меньше полуметра.
            - Мальчики! - встревожилась Надя. - Простите, я... Кажется, я юбку забыла...
            - Чёрт с ней! - ответил Юра по-русски.
            - Но если её найдут, то догадаются, что мы здесь были?.. - не сдавалась Надя.
            - Уже догадались, - ответил Юра, спрыгивая в яму.
            Оглянувшиеся стражники вытаращили от удивления глаза. Один выволок из ножен меч, другой прикрыл себя и напарника щитом, выставив короткое копьё. "Ду-ут, ду-ут", - звала на помощь дудка.
            - Надя! - позвал Юра. - Скорее, оно сейчас схлопнется...
            Девушка с сомнением посмотрела - внизу обнаружился крошечный чуланчик, в который продолжали осыпаться струйки земли и песка. Стоя в чуланчике, Юра протягивал руки, стоявший рядом Доти несильно толкнул - оскользнувшаяся Надя приземлилась в объятия молодого человека. Тот едва успел оттащить девушку, спустившись по ступенькам непонятно откуда взявшейся лестницы, как на место, где они только что стояли, приземлился Доти. Подняв голову, Надя успела увидеть удивлённые физиономии стражников, два нацеленных арбалета... Полупрозрачное, стеклянистое, янтарного цвета вещество, из которого состояло ложе висячей реки и капитальные стены здешних зданий, затянуло отверстие, образовав ровный, гладкий, непроницаемый потолок.
            - Пошли! - сказал Юра, протягивая руку.
            Снова, как совсем недавно, он показался девушке взрослым и немного чужим - одним из тех, уверенных в себе мужчин, для которых женщина является лишь одной из составляющих жизни. Впервые с момента их знакомства он шёл впереди, ведя её за руку. Луч фонарика плясал по стеклянистым янтарным стенам - помещение представляло собой казавшийся бездонным колодец со стороной пять на пять метров. Большую его часть занимала колоссальная деревянная мачта, основанием которой служила оставшаяся наверху крестовина. Ступеньками служили выступающие из ствола, вплавившиеся в стеклянистую массу деревянные брусья - ступать приходилось осторожно. Время от времени попадались деревянные площадки - вроде той, на которую приземлились ребята.
            - Где мы? - спросила Надя.
            - Под Вильсавой, - ответил Юра.
            - Ещё нет, - возразил замыкавший движение Доти. - Но скоро окажемся...
            Часов у Нади не было, поэтому девушка не знала, сколько они так шли. Час, а может быть и больше. В холодном, затхлом, каком-то неживом воздухе не чувствовалось ни малейшего движения. Мачту, брусья-ступеньки - всё вокруг, за исключением стеклянистых стен покрывал толстый слой пыли.
            - Доти! - неожиданно остановился Юра. - Надь, пропусти...
            Выглянув из-за плеча молодого человека, девушка увидела, что бесконечный спуск закончился тупиком. Точно такая же глухая, стеклянисто-янтарная панель, ставшая потолком наверху, была полом здесь. Севший на последнюю ступеньку Доти принялся приматывать жезл к острию шипастого топорика. Тем временем Юра, выбрав ступеньку понадёжнее, перебросил через неё длинную верёвку с узлами.
            - Давай! - скомандовал он в ответ на вопрос школяра.
            Посмотрев в открывшееся отверстие, Надя в ужасе отшатнулась. На лестницу хлынул поток даже не холодного - ледяного воздуха с мечущимися снежинками, а под ногами виднелась без малого километровой глубины бездна. Мачта выступала из стеклянистого основания совсем ненамного - но до прикреплённого к ней, вздрагивающего под порывами ветра подвесного моста ещё нужно было добраться.
            - Юр! - прошептала Надя, чувствуя, как в очередной раз холодеет сердце. - Я... Я люблю тебя... Я, правда, очень люблю тебя... Но я не могу. Прости, я правда, не могу. Я просто боюсь, понимаешь...
            - Не бойся! - перед тем, как укутать лицо себе и ей, Юра несколько раз поцеловал девушку в щёки, в губы и в кончик носа. - Это только кажется страшным, но на самом деле здесь можно пройти. Брусья ровные и прочные. Мы уже прошли по ним, когда шли к тебе. Мы сейчас обвяжемся, и всё будет в порядке. Только не смотри вниз. А если всё же сорвёмся - этого не должно случиться, но если вдруг, то Доти нас вытащит...
            - Говорила же мама: "будь доктором, дочка!", - с сомнением покачала головой Надя, глядя на маленького, щуплого, больше, чем всегда похожего на Буратино Доти.
            Следующие десять минут показались ей настоящим кошмаром. Толстая наверху, у основания мачта здесь, внизу оказалась неожиданно тонкой - всего лишь в два раза толще обычного соснового ствола. Ноги скользили на покрывавшем сучья-ступеньки снегу, от вида ледяного поля внизу, с длинными чёрными полыньями замирало сердце. Если бы не верёвка с узлами-ступеньками, и другая верёвка, которой Юра предусмотрительно обвязал себя и Надю, они раз двадцать могли бы сорваться.
            Оказавшись на мостике, девушка с облегчением вздохнула. Мостик выглядел откровенно хлипким, он опасно вздрагивал на ветру, на дощатом настиле под снегом обнаружился лёд - но это была какая-никакая, но опора. К тому же обледенелые, облепленные снегом тросы оказались не пеньковыми, а металлическими, сплетёнными из множества тонких проволок. Надя вцепилась в них руками в варежках изо всех сил.
            - Спустились! - снова и снова повторяла она. - Юра, ты сумасшедший! Здесь все сумасшедшие. Господи! Неужели мы и в самом деле спустились?.. А эти? Они следом за нами в другом месте не спустятся?..
            - Не спустятся, - успокоил её Юра. - Здесь зимой никого не бывает. Лучше посмотри, как красиво.
            Стараясь как можно крепче держаться за тросы-перила, Надя открыла глаза. Над головой нависала стеклянисто-янтарная твердь, из толщи которой, выстроившись в бесконечный ряд, выступали верхушки мачт. Между мачтами были натянуты вздрагивающие под порывами ветра, густо припорошенные снегом мостики, образовывая бесконечную подвесную дорогу. Кое-где в сторону отходили другие мостики - чтобы соединиться с точно такой же дорогой, подвешенной под рядом зданий на противоположном берегу Вильсавы. В опасной близости шумел водопад - один из пяти, вращавших городские электрогенераторы.
            Внизу лежал замёрзший Вех - неохватное взглядом ледяное поле. Длинные полыньи с обрушивающимися в них струями водопадов тянулись как раз под висячей рекой, и возведённым на её берегах городом. Деревни и маленькие городки по берегам светили редкими огоньками, леса на вершинах холмов проступали из темноты ещё более тёмными пятнами. У самого горизонта полыхали лиловые зарницы - соседнюю провинцию накрыл "летучий огонь". Далеко слева виднелись три припорошенных снегом, сливающиеся друг с другом скальных клыка, образующие Городовой Утёс. В лепившихся к скалам домиках светились окна, в проёмах между скалами медленно ползли вверх-вниз освещённые подъёмники. Высоко в небе, на фоне бесчисленных звёзд светила меньшая из двух лун и оба Ночных Солнца.
            - Эй, Юри! - послышался сверху знакомый голос. - Ты тут не заснул?..
            Надя и Юра разом подняли головы. В отличие от них, "Буратино" не стал "облизывать" каждую ступеньку, а спустился, перебирая руками верёвку, упираясь ногами в ствол. За спиной, вместе с опустевшими мешками покачивался знакомый топорик. Спрыгнув в снег, он попытался высвободить верёвку - отверстие наверху успело схлопнуться. Махнув на неё рукой, школяр торопливо вытащил из мешка другую.
            - Смотрите, госпожа! - начал он. - Вот, мы обвязаны, все трое. Верёвку через перила - шаг, верёвку через перила - шаг... Сами видите, тут под ногами полно льда, навернулся - и вниз. А там, после удара о воду не выплывешь...
            - Нам далеко? - заволновалась Надя.
            - Примерно четыре полумили, - объяснил школяр. - Четырнадцатый квартал, до третьего водопада. Дорого бы я дал, чтобы узнать, что именно отцу-сонаставнику там понадобилось...
            Четыре полумили, подумала Надя, это чуть больше трёх километров. Дома, на Земле, по нагретому ярким летним солнцем тротуару эти три километра можно пройти за час неторопливым прогулочным шагом. Или пробежать минут за пятнадцать, вовсе не глядя на дорогу.
            Но совсем другое дело - пройти те же три километра морозной зимней ночью по шатким подвесным мостикам, над без малого километровой пропастью. Обледенелые стальные тросы, обледенелый, припорошенный снегом деревянный настил, дующий чуть ли не со всех четырёх сторон ветер, поднимающий в воздух клубы мелких колких снежинок. По краям ледянсто-янтарной тверди свисают колоссальные снежные карнизы - иной размером с хорошее футбольное поле. И тут же шумят водопады, от которых разлетаются уже не снежинки, а в тысячу раз более опасные водяные брызги. Холод, слезящиеся глаза, ноги и руки, немеющие, несмотря на валенки и толстые перчатки.
            И нет никакой возможности попрыгать, чтобы согреться или пойти быстрее. Как нет возможности дождаться рассвета - слишком длинны здешние зимние ночи. Кажется, будто сшиваешь бесконечное полотно: верёвку между перилами - шаг, верёвку между перилами - шаг... Ни Городовой Утёс, ни находящийся гораздо ближе Третий Водопад упорно не желают приближаться. Отказавшись в первый раз, на второй Надя согласилась попробовать "зелёную огнянку" - местную, неожиданно крепкую пшеничную водку. Глотая отвратительную на вкус, но и в самом деле согревающую жидкость, она вспомнила, что её Юра - убеждённый трезвенник.
            Верёвку через перила - шаг... Девушке стало казаться, что пути не будет конца, что она проживёт всю жизнь, состарится и умрёт в ледяной ночи на этих шатких, вздрагивающих под порывами ветра мостиках. Именно в этот момент шедший впереди Доти остановился и замахал руками.
            - Юри! - закричал он. - Мы на месте! Четырнадцатый квартал, двести тринадцатая мачта, смотри!..
            И снова пришлось подниматься. Это оказалось намного тяжелее, чем спускаться, поскольку двигаться предстояло вверх, а мачту и ступеньки облепило снегом. Открывшаяся шахта встретила всё тем же спёртым, застоявшимся воздухом. Здесь было лишь самую чуточку теплее, чем снаружи - но хотя бы не было дующего со всех сторон ветра, бьющего в глаза снега и замерзающих налету капель. Стоило отверстию затянуться, как севший на пол Доти собрался пустить вкруговую бутыль с зелёной огнянкой. Наде вспомнились пьянки московских однокурсников и здешние женщины, избитые по пьяной лавочке мужьями.
            - Не надо, Юра! - попросила она.
            - Начинаю понимать пьяниц... - хрипло рассмеялся молодой человек, решительно отказываясь от бутыли.
            И снова был подъём по точно такой же квадратной, пыльной и пустой шахте - ещё более тяжёлый именно потому, что был подъёмом. Луч фонарика плясал по льдисто-янтарным стенам, и всё время приходилось выбирать место, чтобы не упасть. Надя проголодалась, смертельно устала, она вторую ночь проводила без сна... Дважды они останавливались отдохнуть - к счастью, с собой у ребят, помимо зелёной огнянки, имелось немного здешнего, свежайшего, лишь сегодня испечённого хлеба и варёного мяса. Следовало торопиться - крошечная красная искорка в переплетении жезла была готова погаснуть. После Надя так и не смогла вспомнить - пригрезились ли им два покрытых пылью высохших трупа, обнаруженные на одной из площадок. Кажется, один из трупов принадлежал маленькому - ростом с двенадцатилетнего ребёнка, человечку с бородой и косичками, выбивавшимися из-под кепи с козырьком.
            Наконец-то оказавшись в чуланчике на самом верху, Доти поднёс к потолку шипастый топорик с прилаженным к острию жезлом. Вырвавшийся из переплетённого навершия луч обрушил на не успевшего увернуться школяра ворох сухой земли. Зацепившись бородкой топорика за янтарный край, подсаженный Юрой, Доти подтянулся, выбираясь наверх.
            - Быстрее! - крикнул он, кладя топорик поперёк отверстия и сбрасывая вниз верёвку. - Выкиньте шубы наверх! Оно сейчас затянется...
            Оказавшись наверху, ребята первым делом вытащили пистолеты. Уставшая, измученная Надя прижалась к Юре, водившему по сторонам лучом фонарика. Просторное, тёмное, холодное и пустое помещение, в котором они оказались, являлось механической мастерской, либо устроенным при этой самой мастерской складом. Луч выхватывал то сложно устроенные станки - похожие на токарные, но с приделанными сбоку огромными - в человеческий рост, тележными колёсами, то верстаки с тисками, то широкие деревянные полки с мотками разнокалиберной проволоки и заготовками здешнего чёрного металла. Попасть в эту мастерскую можно было только через широкую дверь, которая, вне всякого сомнения, была заперта.
            - Выбрались, - подвёл итог Доти, рассматривая почти потухший жезл. - Зря ты, Юри, послушался отца-сонаставника. Надо был идти дальше - втрое дальше, умёрзлись бы, как цуцики, зато вышли бы на берегу Вильсавы, ниже городской заставы. А теперь?.. Ежели что, вниз, к мачте мы спустимся. Но выберемся ли обратно - это большой вопрос...
            Не отвечая, с пистолетом в одной руке и фонариком в другой Юра подошёл к двери. Оказалось, что она вовсе не заперта - открытый висячий замок с торчащей связкой ключей кто-то повесил дужкой на рукояти засова. Глазам беглецов предстал тускло освещённый электрическими фонарями зал с деревянными столбами и галереями на уровне второго этажа. Сквозь приоткрытые въездные ворота виден был расчищенный от снега внутренний двор и доносился здешний ночной городской шум. В зале тоже стояли станки и верстаки, а с передвижной потолочной балки на цепи свисал массивный кованый крюк. Посередине, на метровой высоте платформе с прислонёнными тесинами стояла "Кошка Ми" - в камуфляжных разводах, с пёстрой трёхцветной кошечкой на передней дверце и великолепной "люстрой" из пяти ламп на крыше.
            - Юра! - Надя изо всех сил вцепилась в рукав молодого человека. - Ты видишь? Я просто ничего не понимаю. Откуда она здесь?..


            Глава четырнадцатая.
            Комсомолка, спортсменка, возлюбленная...

            - Госпожа моя! - с принятой здесь церемонной учтивостью поклонился Инли Авихи та Санги. - Наша семья просто не находит слов благодарности. Несмотря на юные годы и отсутствие опыта в делах правления... Очень похоже, госпожа, вы из тех сеньоров, служить которым не только повинность, но и честь. Из тех, чьи люди возвращаются из походов с победой и добычей...
            - Пустое, мой господин та Санги! - улыбнулась в ответ Анечка. - И потом, разве долг сеньора не в том, чтобы заботиться о вассалах?..
            - Но вы не просто позаботились, госпожа моя! - не согласился старший та Санги. - Наша семья просила всего лишь о компенсирующей прирезке. А вы... Святая Айореми Эльдифу! Вы ведь не просто возместили нам потери - вы подарили нам целое ш_а_й_о_м_и...
            - Ой, мамочки! - не выдержав, рассмеялась Анечка. - Мой господин та Санги, вы меня совсем захватили... К тому же... - ей вспомнился та Лаиси. - Это ведь так просто, быть щедрым за чужой счёт. Тем более что ни я, ни Его Сиятельство не остались внакладе. Вы претерпели ущерб, пережили не самые приятные месяцы... Будет только справедливо, если вы получите небольшую компенсацию. К тому же я не просто обеспечила вас землёй. Я возложила на вас и некоторую, весьма хлопотную обязанность...
            - Не беспокойтесь, госпожа! - ответил Инли та Санги. - Не скрою, у меня не те силы, чтобы махать мечом - обязательства по фьефу исполнит мой старший сын Тери Инлихи. Но я достаточно крепок, чтобы проследить за вашими новыми землями. И за солеварами, помешав им огорчить вас новым неприятным сюрпризом...
            Снова поклонившись, пожав и поцеловав Анечкину руку, Инли Авихи попятился назад, придерживая рукой меч. Не далее, чем в сорока локтях, под заснеженными ветвями, сопровождаемые слугами оба его старших сына держали под уздцы лошадей. Прежде, чем взлететь в седло, Инли Авихи снова шагнул к москвичке.
            - Скажите, госпожа моя! - спросил он. - А вы действительно сделали бы то, чем пригрозили гильдии?
            - Перекрыла бы Ивовый ручей, отведя воду от Кархи? - переспросила Анечка, подумав про себя: "Не знаю! Наверное...". - Уж можете не сомневаться, мой господин та Санги! Перекрыла бы, без колебаний!..
            Перед тем, как вскочить в сёдла, оба старших та Санги в очередной раз поклонились, тогда как Алти Инлихи послал москвичке воздушный поцелуй. Расходившаяся Анечка ответила тем же, заодно помахав на прощение рукой.
            - Госпожа! - подошла по похрустывающему снегу Ниету. - Простите, госпожа! Мастер Кима говорит, что всё готово...
            - Ну, наконец-то... - воскликнула Анечка.
            В её свите находилось сразу трое мастеров - столяр Этини, кузнец Буно и сапожник Кима. Именно он возился с сапожками чёрного сафьяна, к толстым кожаным подошвам которых были приделаны кованые крепления. Столяр Этини принёс смазанные лыжи, опустившаяся на колени Ниету помогла москвичке защёлкнут крепления. Сбросив ей на руки шубу, Анечка просунула руки в рукава вызывающе короткого полушубка с оторочкой лисьего меха. Поправив шапочку с тремя чёрно-серыми, полагавшимися талю перьями, москвичка взяла в руки бамбуковые палки с железными наконечниками.
            - И так, господа! - обратилась она к свитским дворянам и "людям оружия". - Сейчас вы увидите, как это делается...
            Тоали та Абаски неодобрительно покачал головой. Мало того, что новая руэнсийская талю смотрела на собственных вассалов и подданных снизу вверх - в нарушение всех мыслимых и немыслимых правил приличия, она была в тонких лёгких брюках. Объяснение, что в тяжёлых суконных, а тем более, меховых штанах не повернуться, а юбка и вовсе будет "парусить", на руэнсийского тави не действовали.
            Снова улыбнувшись, руэнсийская талю сделала шаг, затем другой... Тонкие и лёгкие, хорошо смазанные лыжи послушно пошли. Пройдя метров сто, москвичка выехала из-под лесной завесы на уходящий вниз склон холма. Нетронутый снег блеснул под красноватыми солнечными лучами мириадами прозрачных искорок. Далеко впереди широкой заснеженной лентой протянулась замёрзшая Сиатли. Над видневшейся на противоположном берегу деревенькой поднимались едва различимые дымки.
            Немного поколебавшись, Анечка опустила на глаза самодельные - сделанные из двух здешних ромбических, вставляемых в оконные рамы стёкол очки, укутала нос шарфом. И, оттолкнувшись палками, чувствуя, как бешено колотится сердце, понеслась вниз по склону.
            Если под снегом таились неприятные сюрпризы, Анечку они миновали. Склон послушно наклонился, рвущийся навстречу ветер трепал хвостики шарфа. Из-под лыж летел снег - наклонившись вперёд, наполовину согнув ноги в коленях, отставив назад палки, москвичка летела по заснеженной равнине, прижимаясь то к одному, то к другому её краю. Один раз, решившись, она даже вылетела на заснеженный "каменный лоб", совершив пусть короткий, но самый настоящий прыжок. Рощицы и утёсы уносились назад, заснеженная Сиатли стремительно приближалась... Промчавшись напоследок по широкому логу, уже на речном льду москвичка развернулась, помахав палкой едва видневшимся далеко наверху фигуркам.
            - А-а-а!.. - крикнула она. - Люди! Дворяне! Вы разве не видите? Я здесь!..
            Словно в ответ на её слова, из-за прибрежной кручи вышел незнакомый воин в шлеме и наброшенной поверх шубы, схваченной кожаным поясом форменной жёлто-белой накидке, с коротким копьём в руках. Второй воин, вышедший из-за той же кручи следом за первым, принялся отходить в сторону, придерживая рукой меч. Шорох за спиной заставил москвичку обернуться. Третий воин, так же при мече, опирался на здоровенный арбалет со стременем.
            - Эй! - удивилась Анечка. - Кто вы такие? Что вам надо?..
            Не отвечая, два первых воина продолжали расходиться, беря москвичку в кольцо. Опирающийся на арбалет арбалетчик поднёс к губам рог и гнусаво протрубил. Москвичке сделалось страшно - при ней не было никакого оружия. К тому же, в первый раз с момента появления здесь, она была не в платье с обязательными потайными петельками, а в брючках и рубашке под полушубком. Снова, как во время встречи с Малькааорном на старом русле, рядом не было дворян, "людей оружия", слуг или верной Ниету. Анечка подумала, что на стоя на лыжах, можно было бы и убежать - снег на льду неглубок, а оба противника были пешими, но вовремя вспомнила об арбалетчике.
            - Перед вами Аню Викторовнахи та Росу, талю та Руэнси! - представилась она в соответствии с местным этикетом. - Вы... На вас цвета службы э_г_л_ь_р_а_м_и... Кто вы такие? Вы за это ответите...
            Не зная, что ещё предпринять, она выставила перед собой лыжную палку. Шагнув вперёд, воин перерубил её мечом - отлетев в сторону, кусок с наконечником ткнулся в снег. Довольно хмыкнув, воин снова отступил. Не зная, на что решится, переводя взгляд с одного воина на другого, Анечка крепко сжимала в руках оставшуюся палку. "Живой не дамся", - подумала она, вспомнив рассказы Ниету о том, что порой творят с девушками разного рода бандиты.
            И тут вдали послышался на удивление знакомый звук рога. Москвичка обернулась - по льду скакал отряд бело-жёлтых всадников. На этот раз их было много - никак не меньше сотни, многие вели в поводу заводных коней. Впереди отряда развевалось на ветру знакомое бело-жёлтое знамя с рисунками.
            - Миха! - не поверила собственным глазам Анечка, увидев знакомый, составленный из разноцветных треугольников вымпел. - Миха-а!
            Её не услышали - было ещё слишком далеко, зато прекрасно поняли взявшие в кольцо воины. Мечник вбросил в ножны меч, копьеносец убрал копьё, после чего все трое - копьеносец, мечник и арбалетчик низко поклонились. Не без удовольствия погрозив всем троим кулаком, москвичка присела, расстёгивая крепления лыж.
            Всадники приближались. Глядя на них, Анечка не знала, на что решиться. С Михой она была в ссоре - и хорошо помнила, как и при каких обстоятельствах они поссорились. В то же время к москвичке медленно приближался "ре тиис и кадерамиль", полномочный представитель Его Сиятельства на принадлежащих ему землях, имеющий право жаловать и карать от его имени. Начальство, перед которым она, как вассал, обязана "отчитаться по проделанной работе". В том числе и за историю с гильдией солеваров.
            Впрочем, Миха в очередной раз решил за неё. Поравнявшись с девушкой, вырвавшийся вперёд младший Осонахи на ходу подхватил её на руки, забросив к себе в седло. Гигант Серый покачнулся, но устоял, новенькие лыжи отлетели в стороны, раздробленные могучими копытами. Развернув девушку лицом к себе, так что в снег упала опушённая шапочка с тремя чёрно-серыми перьями, Миха крепко, до боли, поцеловал её - сперва в щёки, затем в лоб и, наконец, в губы.


            * * *

            - Я, Коростелькова Анна Викторовна... - с лёгкой дрожью в голосе произнесла Анечка, вглядываясь в суровый, вырезанный из дерева лик святого Гунташа. - Так же известная, как Аню Викторовнахи та Росу, талю та Руэнси, беру тебя, милый моему сердцу Миха Осонахи та Кано, таль та Расви, в законные мужья. Обязуюсь любить тебя и быть верной тебе, продолжать твой род и хранить твой покой в богатстве и бедности, удачи и злосчастии, пока неумолимая коса времени не разлучит нас...
            - Я, Миха Осонахи та Кано, таль та Расви, - эхом отозвался стоявший рядом орнелийский принц, подсматривая краем глаза в припрятанную в рукаве шпаргалку. - Беру тебя, милая моему сердцу Коростелькова Анна Викту... то есть Викторовна, так же известная, как Аню Викторовнахи та Росу, талю та Руэнси, в законные жёны...
            Слыша, как неуклюже младший Осонахи произносит её имя, фамилию и отчество, Анечка с трудом сдержала улыбку. "Мама, прости! - подумала она. - С каким удовольствием пригласила бы тебя на нашу свадьбу. Вот только, согласись, сделать это несколько трудновато. В своё оправдание скажу, что пожениться мы решили самостоятельно, не спрашивая согласия и родителей Михи - господина Осоны Ирсахи та Кано эгля та Оско и та Орнели и его супруги, госпожи Нахису Ильвихи...".
            - Возьмитесь за руки! - строго произнёс респати Гаро, помахивая курящейся кадильницей.
            "К тому же ни один московский суд не признает эту свадьбу настоящей, - продолжала Анечка. - А выданный здешней рамувой документ, с подписями и печатями - подлинным. Просто здесь не принято, чтобы девушка провела ночь с молодым человеком, а тем более - стала жить с ним вместе. Таких здесь считают "девушками с низкой социальной ответственностью", а называют и того хуже. Дело даже не в осуждении окружающих - уж на него-то нам с Михой глубоко наплевать. Но, согласившись ночевать в комнате моего принца, я рискую здорово упасть в его собственных глазах...".
            - И трижды поклонитесь священному огню, - продолжал респати Гаро. - Да будет произнесённая вами клятва искренна и нерушима...
            "А занятная здесь религия, - рассуждала дальше Анечка. - Нет Господа-Бога, Создателя и Творца всего сущего, поскольку считается, что жизнь "Зелёной корзинке" дали "ЗвёздноРождённые". Зато присутствует множество святых, заступников и покровителей. На каждый случай есть свой святой, а у каждого святого - своя церковь. Как неодобрительно смотрит на нас святой Гунташ, небесный судья - строгий бородатый старец в белых одеждах, с весами и пером в руках. Именно он судит умерших, открывая праведникам врата здешнего рая, даёт шанс раскаявшимся грешникам попробовать ещё раз, родившись в новом воплощении, а совсем уж закоренелых и не раскаявшихся обрекает на корм "собакам смерти". Хотя клятвы друг другу мы приносим перед самыми добрыми из здешних святых - приходящими на помощь братом и сестрой Ансари и Ансару... Интересно, что именно религию респати Илома преподал мне в первую очередь...".
            - Соединивши этот узел, да не будет он развязан вовеки, - воздел обе руки респати Гаро. Перед глазами Анечки закачалась испускающая клубы ароматного дыма кадильница. - Да не будет излишне суров к вам святой Викушти, а святая Иниру да дарует вам доброго здоровья и много детей...
            "Зато свадебного платья напрокат не возьмёшь, - Анечка посмотрела на стоявшую чуть в стороне, светящуюся от счастья Ниету с мобильным телефоном в руках. - И нет обручальных колец. Наверное потому, что для них нет золота. Поэтому, вместо колец, жених одевает невесте, а невеста жениху специальный обручальный браслет, а затем разрезанные полы одежд молодожёнов связывают тремя узлами. И хранятся такие связанные одежды всю жизнь...".
            Додумать Анечка не успела - высоко на колокольне затрезвонили колокола, которым принялись вторить колокола в городе. Умница Ниету догадалась выбежать вперёд, фиксируя на телефон не только сам обряд бракосочетания, но и совместный выход молодых. Но прежде камеристки на припорошенную снегом площадь повалили гости, среди которых хватало и Анечкиных вассалов, включая Тоали та Абаски и всю семью та Санги, и молодых дворян из Михиной свиты.
            Выстроившиеся на площади Михины "ветерки" разом выхватили мечи из ножен, приветствуя сеньора и его молодую супругу. Среди толпы обнаружилось двое похожих на нахохлившихся ворон, до самых глаз укутанных в "живые плащи" "ЗвёздноРождённых". По щеке москвички ударило что-то маленькое и твёрдое. Анечка обернулась - госпожа та Санги и смешливый дедок с перевитыми ленточкой усами и шрамом через всё лицо обсыпали москвичку и орнелийского принца пшеницей и рисом.
            "Ой, мамочки! Это сон какой-то...", - уже в который раз подумала Анечка. Им подвели лошадей - Лису и Серый были накрыты длинными, чуть ли не до земли, вышитыми попонами. Миха по старой памяти собрался забросить москвичку в седло - его чуть не опередил один из "ЗвёздноРождённых". Последовала короткая заминка, свитские дворяне взялись за мечи - нынешние, вечно голодные, заискивающие этельнэ ни у кого не вызывали страха. Именно в тот момент в руку Анечки скользнула сложенная квадратиком записка.
            Выпрямившись в седле, Миха повелительно поднял руку. Протрубили трубы, публика на балконах и крышах разразилась ликующими воплями, колокола затрезвонили совсем уж радостно. Кто-то набросил на плечи москвичке крытую сукном меховую шубу. Орнелийский принц потянул Лису за повод - Анечка не сразу сообразила, что они едут не к замку, а в прямо противоположную сторону - к городским воротам.
            - Подожди, Миха! - удивилась москвичка. - Разве мы едем не в замок?
            - Мы едем в Оско, - возразил Миха. - Домой. Ночуем в Ниэ, я уже послал распоряжение, чтобы нам всё приготовили, а послезавтра вечером будем в Осконском замке...
            - То есть, у нас не будет праздника? - растерялась Анечка. - Свадьбы?..
            - Будет обязательно, - возразил Миха. - Да ещё какая!.. Но только дома. Меня ждёт серьёзный разговор с отцом за этот самовольный брак, но свадьба у нас будет, обещаю... Кстати, о тебе недавно спрашивал брат... И Ирику...
            - Ой, мамочки! - обрадовалась Анечка. - Неужели она наконец-то опомнилась? Но мой замок? Моё владение?.. Мои дела, у меня тут осталось столько нерешённых дел... Наконец, Ниточка...
            - Да, непонятно почему, но сестра перестала молиться целыми днями, если ты об этом, - подтвердил орнелийский принц. - Делами и замком пусть занимается тави. Старая лиса та Абаски справится, не волнуйся. А твоя девушка вместе с волшебной шкатулкой уже в "парящем фургоне"...
            Промчавшись под аркой ворот, отряд оказался посреди бескрайней заснеженной равнины. Живые изгороди и плетни засыпало снегом, справа на горизонте виднелась деревенька. Звенели стремена и оружие, в руках у оруженосца хлопало развёрнутое знамя, трепетали на ветру вымпелы, подкованные копыта глухо стучали по плотно утоптанному снегу.
            - Но я не могу... - продолжала настаивать Анечка. - Миха, неужели ты не понимаешь... Ой, мамочки!.. Я просто не могу, вот так, ни с того, ни с сего, взять и уехать...
            - А ну, цыц мне! - прикрикнул орнелийский принц. - Ты теперь кто? Ты отныне моя законная супруга, госпожа Аню Викторовнахи та Кано, талю та Расви. Куда я, "кара", туда отныне и ты, "кару", понятно?..
            - Ах, так! - возмутилась Анечка. - Уж не вообразили ли вы, что отныне я у вас в феодальном держании, милый моему сердцу господин Миха Осонахи та Кано, таль та Расви? Так знайте, что ничего у вас не выйдет, или я не Анька Коростелькова...
            С этими словами Анечка натянула поводья, сворачивая в сторону. Лису моментально увязла в снегу, оказавшемся ей по брюхо - "по пояс", как перепечатывая чужой роман, написал известный советский классик. Впрочем, испугавшемуся Михе хватило и этого. Натянув поводья, младший Осонахи поднял руку, приказывая отряду остановиться. А сам направил Серого в снег, следом за Анечкой.
            - Аню, стойте! - кричал он. - Подождите! Я вовсе не это имел в виду...
            Уже в "парящем фургоне" москвичка вытащила из рукава сложенную квадратиком записку.
            "Высокородная госпожа! - было каллиграфически выведено смутно знакомым почерком. - Волею святых Ансари и Ансару мне стало известно местонахождение ваших пропавших друзей, которых вы называете "Надька" и "Юркин". Буду ждать вас каждый день всю первую октицу Месяца Морозов в начале первой стражи Заполдневья на мельнице, что находится близь деревни Рутали при впадении Ранселя в Вех. Приходите одна, в крайнем случае можете взять камеристку и двоих "людей оружия" - или же наша встреча не состоится. Предупреждаю, что за свои услуги беру очень дорого".
            Подписи внизу записки не было.


            Глава пятнадцатая.
            А спасаться легче, чем ловить...

            Дверцы автомобиля оказались закрытыми, но не запертыми, а замок-фиксатор перекочевал с руля на соседний стол. Из "бардачка" пропали все документы, включая атлас автомобильных дорог, а стрелка указателя топлива стояла на максимуме. Последнее обстоятельство Юру откровенно удивило - он отлично помнил, что когда они оставили замаскированную машину в горах, топлива в баке оставалось в лучшем случае, километров на пятьдесят. Ни на что особенно не надеясь, он вставил ключ в замок зажигания - двигатель послушно заработал, словно не стоял без движения пять с половиной здешних или восемь земных месяцев.
            - Юра! - сунулась к нему встревоженная Надя.
            - Подожди! - остановил её молодой человек. - Я сам ничего не понимаю...
            Только теперь он обнаружил, что пробитое боковое стекло снова стало целым. Некто вставил в дыру местное желтоватое стёклышко, заставив его растечься, зарастив дыру и трещины. Целой оказалась и пробитая эльфийской стрелой фара и светильник роскошной "люстры". В двигателе обнаружилась соединённая проводами с аккумулятором плоская полупрозрачная коробка - внутри можно было разглядеть напоминающие металлическую стружку чешуйки, поверх которых бежали тоненькие огненно-золотые нити.
            В багажнике лежало лопнувшее в эльфийском лесу колесо - Юру не особенно удивило бы, если бы и оно оказалось целым. Исчезли обе канистры - и полная и пустая, зато обнаружился занявший почти весь багажник пузатый бочонок с краником. В таких здесь держат вино, вот только от этого бочонка пахло отнюдь не спиртным. Насколько понимал молодой человек, их обеспечили топливом почти на полторы тысячи километров. Единственное, о чём не подумал неведомый благодетель - слегка спущенные автомобильные колёса следует подкачать. Насос, вместе с домкратом и всеми инструментами, обнаружился на соседнем столе, рядом с замком-фиксатором.
            - Юри! - не выдержал заметно нервничавший школяр. - Ты уверен, что эта повозка и в самом деле поедет? Сама, без лошадей?..
            Не отвечая, Юра снова повернул ключ в замке зажигания. Вспыхнули фары - левая, некогда пробитая эльфийской стрелой, светила заметно тусклее. Съезжая по тесинам, "Кошка Ми" наклонилась - успевшая задремать на заднем сиденье Надя проснулась от толчка и вскрикнула.
            - Юри! - потрясённый Доти едва не выронил пистолет.
            - Нужно открыть ворота, - объяснил Юра. - Обе створки, и сразу же назад, в машину. Правая дверца открыта, и я не выключаю двигатель...
            - Понял! - ответил восхищённый школяр.
            Широкий двор покрывал плотно утоптанный снег. Три крыла четырёхэтажного здания окружали укрытые деревянными щитами галереи, под аркой справа имелись ворота - и в самом деле открытые. У высокого крыльца стояла запряжённая парой карета с бело-синим гербом Её Светлости. Высокий мужчина в пышной меховой шубе поверх пёстрого красно-белого одеяния что-то втолковывал окружившим его маленьким человечкам с выглядывающими из-под низких кепи косичками. Человечки едва не складывались пополам от хохота. Впрочем, всем сразу же сделалось не до смеха, стоило увидеть выезжающую со двора "Кошку Ми". Не удержавшись, чтобы не посигналить, Юра нырнул под арку.
            - Здорово! - восхитился Доти.
            - Кто это? - спросил Юра, имея в виду маленьких человечков.
            - Гномы, - догадался Доти. - Подземные жители. Пересидели Долгую Зиму под землёй, да там и остались. У них под Полдневным континентом целые города. Но они же нас догонят...
            - Не догонят... - возразил Юра, выехав из арки и поворачивая налево. - О, не-ет!..
            И в Древнем Риме, и в современной Москве, и в парящей в поднебесье Крохане тяжёлые грузы развозили в магазины и лавки по ночам, в светлое время суток оставляя улицы людям. Движение было не слишком интенсивным уже потому, что зимой навигация на Вильсаве отсутствовала. К тому же при виде необычного экипажа возчики сами торопились убраться в сторону. Но напоминающий садовый домик "парящий фургон", намного более широкий, чем земная фура, был способен занять добрую треть проезжей части - а выделенная для автотранспорта полоса здесь не предусматривалась.
            Юра обрадовался, заметив идущий вдоль набережной наклонный пандус. Иногда по низу идущей вдоль воды платформы делают узкий деревянный или каменный бортик, но к счастью, здесь его не было. Как не было на льду ни колёсных, ни "парящих" фургонов, ни пешеходов-конькобежцев. Жители Кроханы только начинали просыпаться после долгой ночи. В некоторых домах на первом этаже, судя по вывескам, булочным, светились окна. Над набережными привычно парили "летающие светильники", а далеко впереди, над невидимыми отсюда Енотовыми горами едва заметно серебрился рассвет.
            Что до прочности и толщины льда, то за них Юра не боялся - городские власти не только расчищали его от снега, но и промеряли вдоль всей городской черты через специальные мерные проруби. Выехав на середину реки, молодой человек газанул - стрелка спидометра задрожала около "50". Надя на заднем сиденье тихо взвизгнула.
            - Здорово! - восхищённый Доти ударил кулаком о кулак. - Клянусь святым Багирми, Юри! Да ты так за четыре нити из города выберешься...
            - Чепуха, - Юра привычно посмотрел в зеркальце заднего обзора. - У нас по шоссе она бы все "120" сделала... Ну, в смысле, сто пятьдесят полумиль за зимнюю стражу. Но здесь для неё нет подходящих дорог...
            - Рассказываешь!.. - не поверил Доти. - В любом случае, Юри, ты правильно сделал, что повернул на Восход. За верхней заставой Вильсава идёт по воздуху каких-то семьдесят полумиль. А дальше мы внизу, на земле, в старых добрых Енотовых горах...
            Город закончился неожиданно - возле окраинных, четырёхэтажных домов обе набережные перегораживала крепостная стена с идущей поверху галереей, башней возле самой воды и тремя воротами. Дальше начиналось открытое, продуваемое ветрами поле с редкими деревцами и непривычно близкой линии горизонта - средняя ширина подвешенной между небом и землёй конструкции не превышала двух полумиль. Русло реки перегораживали установленные на льду "рогатки" - соединённые канатом брёвна с набитыми крест-накрест жердями.
            Юру это не удивило. Дважды они с Надей выезжали за город с Дану Итанар и её родителями, и один раз - с Доти и его приятелями-школярами, на коньках, отодвинув в сторону одну из "рогаток". Разумеется, машине требовалось намного больше места, чем конькобежцу, к тому же следовало расчистить слежавшийся под "рогатками" снег. Помешать им мог разве что наскакавший конный патруль - но на этот случай Юра и Доти были вооружены пистолетами. До "рогаток" оставалось каких-то полсотни метров, когда на городских башнях разом ударили колокола, а лёд перед "Кошкой Ми" пошёл крупными трещинами. Надя испуганно взвизгнула.
            - Её Светлость! - закричал Доти. - Шлюзы на Вильсаве! Их могли открыть только по приказу Её Светлости!..
            Юра изо всех сил вывернул руль, направляясь к ближайшему, левому берегу. Лёд позади раскалывался и трещал, проседавшие льдины наваливались друг на друга. Надя закрыла лицо руками. "Карниз! - сообразил Юра. - Вдоль набережной должен остаться ледяной карниз...". Карниз там и в самом деле был - достаточно широкий, чтобы вместить "Кошку Ми", он был не настолько прочен, чтобы выдержать её тяжесть. Юра не поверил собственной удаче, обнаружив впереди очередной низкий причал с наклонным спуском.
            Теперь они снова мчались по набережной - расколотые льдины лежали пятью метрами ниже, на илистом дне, где билась оказавшаяся в ловушке рыба. Позади осталась удаляющаяся стена с воротами - все три проёма перегородили опускные решётки, на галерее мелькали огни факелов. К счастью, набережная, над которой по-прежнему висели "летающие светильники", оставалась свободной. Игравшие тревогу колокола заставляли возчиков прижаться к обочинам.
            - К Городовому Утёсу! - крикнул в ухо Доти.
            Юра согласно кивнул. Он не сомневался, что второй выезд из города, ниже по Вильсаве, тоже перекрыт... Даже если нет, подвешенная между небом и землёй, протянувшаяся на двести полумиль конструкция приведёт их внутрь стен города "Ключ Аройу", вторую столицу р_а_н_р_а_м_и. ((с) Atta, "Эльдамирэ, (Эльфийский талисман)", книга третья, все права защищены). Зато на Городовом Утёсе можно захватить работающую и в этот предутренний час кабину подъёмника. На самый крайний случай, вокруг Утёса идёт спиральная дорога.
            В предутреннем сумраке мимо проносились многоэтажные дома, заиндевелые деревья с торчащими в стороны ветками, прижавшиеся к обочинам телеги и запряженные быками фургоны. Редкие в этот час прохожие шарахались в стороны, провожая мчавшуюся "Кошку Ми" быки недовольно поднимали головы. Целых полминуты, показавшиеся молодому человеку бесконечно долгими, они мчались вдоль огороженного металлической оградой дворца Её Светлости. Дважды за ними попыталась увязаться погоня - от управы городовые стражники, а около дворца бело-синие гвардейцы. Оторваться от последних не удалось, даже свернув под ведущую на подвесной мост арку.
            Юра боялся, что и этот, последний, ведущий из города путь окажется перекрыт. Он не знал, что за последние пятьдесят лет, после неудачного похода на город Ирса та Кано, путь к Городовому Утёсу ни разу не перекрывался - опускные решётки и приводившие их в движение механизмы срослись и приржавели. Промчавшись над восьмисотметровой пропастью, "Кошка Ми" оказалась на знакомой площадке между скалами. Сюда выходили ворота подъёмников, и здесь же начиналась и заканчивалась спиральная дорога.
            - Вверх! - крикнул Доти.
            - Но... - на какой-то момент Юра привычно опешил.
            - Внизу перекроют, - настаивал Доти. - Вверх, в порт...
            Продолжая сомневаться, Юра повернул руль вправо. "Кошка Ми" понеслась по спиральному подъёму - справа виднелся заснеженный Вех, под колёсами то и дело оказывались полосы наметённого ветром снега. Скрывшиеся за поворотом бело-синие всадники продолжали скакать следом. Завершив очередной виток, "Кошка Ми" оказалась под крышей колоссального многоярусного павильона, возведённого в промежутке между утёсами.
            В отличие от оставшегося внизу, только начавшего просыпаться города, здесь было людно и шумно. Стояли повозки и фургоны, катились тележки, шагали тяжело нагруженные вереницы медвян-носильщиков, приказчики и стражники суетились возле сложенных в штабеля тюков, ящиков и бочек, спорили о чём-то купцы и чиновники, вращались колёса огромных портовых кранов. Тускло светились окна двух портовых таверн, высоко над головой, на вершинах утёсов лежала деревянная крыша, к которой поднимались балкончики и лесенки. Через проёмы между утёсами выходили наружу три длинных узких пирса.
            Остановившуюся возле одного их штабелей, фырчащую мотором, светившую фарами "Кошку Ми" сразу же окружили люди. Дюжина стражников в светло-зелёном и кожаном, возглавляемая представительным господином в долгополой бобровой шубе, навела на автомобиль короткие копья с хвостами и заряженные арбалеты. Чуть поодаль, опасаясь попасть под раздачу, обнаружилось несколько купцов-метли, чиновников, грузчиков и странно одетых людей в кожаных куртках и четырёхугольных кожаных шапочках с ремешками. Юра не сразу сообразил, что перед ним люди из экипажей, а может быть и капитаны воздушных кораблей.
            Протянув руку, он отпер, а затем чуть приоткрыл правую переднюю дверцу, выпуская Доти. Затем, проверив пистолет, вышел из машины сам. Хлопнула задней дверцей заметно нервничающая Надя. Именно в этот момент послышался топот копыт - под крышей павильона появилось восемь бело-синих, изрядно запыхавшихся всадников. Скакавший во главе сафи в зимнем, с меховой опушкой и ушками, дворянском берете с длинным чёрно-серым пером торопливо вытащил из-под полы маленький чёрный жезл. Окружившая "Кошку Ми" толпа раздалась в стороны, копейщики и арбалетчики разом развернулись.
            - Орили Умвихи та Лиска, таль та Силаха, - представляясь в соответствии с правилами здешнего этикета, сафи постарался поднять чёрный жезл как можно выше. - На службе Её Светлости, Аройу Рамахи та Вирми, высоконаречённой рану та Вильса и та Крохтари. Преследую беглецов, обвиняемых в преступлении против Её Светлости и спокойствия в её владении...
            - Рови Михаси та Нирсо, - как бы невзначай коснувшись рукояти меча, господин вытащил из-под полы бобровой шубы собственный чёрный жезл. - Избранный сурати порта Кроханы, на службе Вольного и Ганзейского Союза Летающих Островов. Преследуйте беглецов во владениях вашей рану! Позволю вам напомнить, мой господин та Кари, что здесь уже не Крохтари, а Ганза...
            - Но, мой господин та Нирсо! - попытался возразить сафи. - Я буду вынужден доложить о случившемся Её Светлости...
            - Сколько угодно, мой господин та Лиска! - усмехнулся та Нирсо. - Но прежде спрячьте получше свой жезл, и впредь не смейте размахивать им на ганзейской территории! Здесь ваша власть заканчивается...
            Сунув жезл под полу, обозлённый сафи развернул коня. Юра ожидал, что он вернётся на спиральную дорогу - вместо этого сафи с сопровождающими воинами, всё ещё разгорячёнными недавней скачкой, направились к ближайшему подъёмнику.
            - И так, господа! - повернувшись, та Нирсо поприветствовал москвича вежливым полупоклоном. - Не будете ли вы любезны объяснить, чем мы обязаны столь неожиданному визиту и с помощью какой магии вы сюда прибыли?..
            - Разрешите нам не называть наши имена... - продолжая держать руку на пистолете, так же вежливо поклонился в ответ Юра.
            Здесь ещё только предстояло снять свой фильм "Подвиг разведчика" и написать свои "Семнадцать мгновений весны" - пока же считалось бесчестным называться чужим, пусть даже вымышленным именем. И если москвичка Надя отнеслась бы к ситуации с пониманием, то местный уроженец Доти мог и разочароваться в товарище. Иное дело - обратиться с вежливой просьбой не называть своё имя. Случалось, что и старшие сыновья р_а_н_а или к_и-р_а_й_с_а путешествовали инкогнито. Что автовладельцы не принадлежат к сословии "приниженных" или "смиренных" было понятно каждому.
            - Мы покинули город в большой спешке, - продолжал Юра. - И нам... В общем, для нас крайне важно быстро и без помех спуститься вниз...
            - Без помех спуститься вниз... - расхохотался та Нирсо. - Мой господин, ценю ваше остроумие. Не знаю, какой магией приводится в движение ваша самобеглая повозка, но вот дорога, по которой вы сюда прибыли. А если у вас есть "лопушки" или ещё один жезл службы Её Светлости, то в вашем распоряжении любой из подъёмников.
            - Ценю ваше предложение, мой господин та Нирса! - в тон собеседнику ответил Юра. - Беда в том, что в Нижнем Городе нас могут подкараулить. А нам хочется достичь берегов Веха без помех.
            - Меня арестовали по ложному обвинению, - вмешалась Надя. - А в тюрьме хотели сделать такое... Всех ваших святых ради, помогите же нам, пожалуйста...
            - Наших святых? - переспросил та Нирса. - Вы говорите так, будто не считаете их своими. Уж не еретичка ли вы, госпожа! Впрочем, такой красавице придёт на помощь любой из наших капитанов. Беда в том, что уасонеф не способен совершить посадку на землю. А если и сядет, на воду или как сейчас, на лёд, то снова уже не взлетит. Если у вас есть, чем заплатить, купите место до Ремна или Бару...
            - Он говорит дело, Юри! - шепнул Доти. - Порт, это уже не Крохтари, а Ганза, сюда нет доступа людям Её Светлости. Но мы не сможем оставаться здесь вечно. Тогда как Ремн - столица Рансени, а Бару и вовсе, независимое владение. Там нас точно никто не станет задерживать...
            - Надь! - обратился к супруге по-русски Юра. - Шкатулка из коры в моей сумке, в правом боковом кармане...
            Спустя пять минут на свет появилось завёрнутое в кусок полотна яблоко - то самое, так и оставшееся непроданным. Пробившиеся через проём солнечные лучи заиграли в полупрозрачной мякоти. Зашумевшая, заволновавшаяся толпа подалась вперёд.
            - Кто поможет нам спуститься вниз? - спросил Юра. - За четвёртую часть стоимости - остальное "лопушками" на надёжный склад. Даже четверть может стоить целого корабля, а не только одного рейса...
            - Стоить-то стоит, - заметил дородный бородатый купец. - Вот только кто знает, что у вас за дела с Её Светлостью. Вам поможешь, а после сюда лет десять не сунешься...
            - Вам, господин, нужно сдачу не "лопушками", а "камнями" брать, - подсказал присутствовавший тут же пожилой портовый чиновник. - У моего кума тут лавка, он его у вас охотно купит. Крохтарийскими "лопушками" можно платить только в Крохтари...
            Расталкивая толпу, вперёд вышел низенький лысоватый господин с бульдожьей физиономией, носивший крытый светло-зелёным сукном полушубок с оторочкой из рыжей лисы. Сбоку, на ремне покачивались пенал с чернильницей и предназначенная для документов плоская кожаная сумка.
            - Я иду в Ремн, - глядя в глаза, лысоватый господин смущённо мял в руках четырёхугольную кожаную шапочку с ремешками. - Ива Ратсахи Акихар, метли и совладелец уасонефа "Тламсен", к услугам господина. Уасонеф уже на портбалках у пирса, медвяне на рычагах... Только вашу самобеглую повозку, простите, мой господин, вам придётся завести самому. Уже на палубе мы закрепим её, как вы укажете...

Часть третья.

            Глава шестнадцатая.
            Вельможа случая...

            Никогда прежде Володя не видел Её Светлость в таком гневе. Обыкновенно прекрасная хозяйка Висячей Реки была мила, ласкова и предупредительна со всеми - от равного ей по положению "ЗвёздноРождённого" и знатнейшего крохтарийского вельможи до горничной или истопника в собственном дворце. Казалось невозможным, чтобы такая красавица вообще на кого-то разозлилась, тем более - отдала приказ о чьей-то казни.
            Но сейчас Аройу Рамахи та Вирми, высоконаречённая рану та Вильса и та Крохтари, в кружевном халатике и шлёпках-котятах на босу ногу, кружила по салону, словно разъярённая мегера. Карие глаза сверкали, высокая грудь часто вздымалась, каштановые кудри рассыпались по плечам, полы халатика разлетались, открывая великолепные ноги. С губ поминутно срывались слова, не сулившие собеседнику ничего хорошего.
            - Мерзавец! Подлый предатель! Подколодный змий, которого я, как дура, пригрела под собственным крылом!.. Это после всего, что я для тебя сделала! Подняла из грязи, с ярмарочных подмостков, сравняв с первыми вельможами р_а_н_р_а_м_и...
            - Но, ко-ко-ко, госпожа моя!.. - робко попытался возразить Мило.
            В какой-то момент Володе даже стало его жалко. Подрастерявший прежний задор и ехидство шут смиренно стоял на коленях, наклонив голову. Трёхрогий колпак с бубенчиками валялся на полу вместе с шутовским жезлом, а на шею Мило набросил собственный пояс. Всем видом шут показывал, что признаёт вину, раскаивается и даже готов понести несовместимое с жизнью наказание.
            - Поверь, госпожа моя! - продолжал оправдываться Мило. - У меня, ко-ко-ко, и в мыслях не было что-то злоумышлять против тебя...
            - Злоумышлять против меня... - презрительно фыркнула Аройу та Вирми. - Естественно, ты и не думал злоумышлять против меня. Беда в том, что ты вздумал злоумышлять в пользу кое-кого другого. И я скажу тебе, в чью пользу - в пользу тех самых чужеземцев, которых я разыскиваю без малого уже полгода...
            - Но, госпожа моя!.. - попытался возразить шут.
            - Молчать! - прикрикнула на него Аройу та Вирми. - О, мерзавец! Этот ничтожный подлец, этот подлый предатель ещё смеет оправдываться! Какой Руах вообще понёс тебя в Гномий Квартал?..
            - Я просто хотел... - отвечал Мило, понуро глядя в пол. - Ко-ко-ко, мне вздумалось навестить приятеля... Моя госпожа знает, что у меня полным полно приятелей. По всему городу и даже в его окрестностях... И потом, госпожа моя! Стоило чужеземцам умчаться на самобеглой повозке, кто как не я первым поднял тревогу?..
            - А кто перед этим две стражи... - вспыхнула Аройу та Вирми. - Подумать только, целых две зимних стражи, стоя у крыльца, развлекал "малышей подземелья" кривляньем и анекдотами, не позволяя закрыть ворота. Для чего? Разве не для того, чтобы чужеземцы смогли без помех укатить прочь?..
            - Я просто... - едва не плакал шут. - Ко-ко-ко, госпожа моя! Поверь, что я попросту заболтался. Едва настала пора садиться в карету, на ум пришёл сперва один анекдотец, затем другой... И пошло-поехало... Сам не заметил, как эти две стражи пролетели...
            - Ну что же... - недобро усмехнулась прекрасная хозяйка Висячей Реки. - Если тебе так хочется болтать, пусть с тобой побеседует палач. Надеюсь, с аудиторами моего милого та Ужчи ты будешь не менее словоохотлив, чем со своими малорослыми приятелями. Стража!..
            Двое бело-синих гвардейцев подхватили шута под руки. Уже на выходе из салона, в самый последний момент, возле занавешивающей вход портьеры Мило поднял голову.
            - А никакой ты не драматург, госпожа моя! - выкрикнул он. - Твои пьесы глупы и скучны. Если их ставят на театре, если их смотрят и им аплодируют, если ими восхищаются, то только потому, что все знают их настоящего автора...
            Прекрасная хозяйка Висячей Реки вздрогнула, словно от удара хлыстом. Прекратив бесконечное хождение, она опустилась в кресло у окна, наклонив голову и укрыв лицо в ладонях. Володе показалось, что она сейчас расплачется. Верная Рилу набросила ей на плечи плащ с меховой опушкой. Присутствовавший в числе прочих вельмож та Ужчи молча указал пальцем на москвича, а затем махнул в сторону госпожи.
            - Подлец! - снова и снова повторяла кутающаяся в плащ Аройу та Вирми. - Святая Айореми Эльдифу, каков подлец! Но умён, ничего не скажешь. В собственные покои, под домашний арест, объявить об опале. Ни в коем случае не выпускать... Впрочем, это не особенно поможет. Хотя бы проследите, с кем попытается общаться...
            - А палач? - спросил та Ужчи.
            - Палач пока отменяется, - улыбнувшись, Её Светлость сделалась прежней. - Прежде всего, давайте согласимся, господа! Мы все поработали плохо. И ты, мой милый та Ужчи. И ты, мой дорогой та Тиви. И разумеется, я не могу забыть о тебе, мой замечательный та Маин. Подумать только - мы искали чужеземцев чуть ли не по всей "Зелёной корзинке", а они всё это время преспокойно жили у меня в Крохане...
            - Осмелюсь возразить, госпожа моя! - вежливо поклонился начальник городовой стражи Гито та Маин. - Вы сами ограничили наши возможности, решив проводить поиски в тайне. В розыск были вовлечены аптекари - на случай, если чужеземцы вздумают продать одно из Янтарных Яблок. В розыск были вовлечены трактирщики - на случай, если кто-то из посетителей расскажет о необычных людях. В розыск были вовлечены чины городовой стражи и мои ярыжки. Что до розыскных афишек на стенах и объявлениях через уличных глашатаев, то и то и другое было нам строжайше запрещено...
            - Так же позволю себе заметить, госпожа! - вставил слово Сато та Ужчи. - Вы справедливо изволили разгневаться на Мило, но Мило в данном случае не более чем пешка. Без сомнения, он выполнял чей-то приказ - того, кто показался ему более влиятельным, чем вы. Полагаю, вы напрасно отказались передать его в руки аудиторов моей канцелярии.
            - Оставим это... - нахмурилась Аройу та Вирми. - Лучше скажи, мой милый та Ужчи! Ты уверен, что чужеземцам кто-то помогает?
            - Вне всякого сомнения, - согласился начальник Особой Канцелярии. - Мило, с его великолепно подвешенным языком и способностью заставить смеяться над чем угодно, мог уболтать привратников в Гномьем Квартале. Но он при всём желании не мог убрать стражу вокруг самобеглой повозки, и уж тем более, вернуть в повозку найденные в ней предметы. Стражу могли бы убрать чужеземцы - но ради предметов им пришлось бы обыскивать всё здание. У таинственного благодетеля, кем бы он ни был, имелся кто-то свой и среди "малышей подземелья".
            - Больно грубо он действовал, этот таинственный благодетель, - возразил начальник Мастеров Искры, а по совместительству шеф внешней разведки Этло та Тиви. - Иметь своего человека в вашем ближайшем окружении и так бездарно его раскрыть...
            - Если только, как говорит Её Светлость, эти чужеземцы не являются самыми важными людьми на "Зелёной корзинке", - возразил Сато та Ужчи. - В этом случае шут и в самом деле оказывается проходной фигурой...
            - Эти чужеземцы могут оказаться моими сеньорами и вашими суверенами, господа! - заметила Аройу та Вирми. - Не забывайте, что каким-то образом они сумели открыть мачтовую шахту. Для этого нужен или заряженный эльфийский жезл, или... Не стану объяснять, что именно - скажу лишь, что для столь дерзких и решительных действий эти люди должны полностью осознавать свою силу. Полагаю, будет неплохо, если Гито та Маин напомнит нам последовательность событий...
            - Всё началось с нападения на аптеку Вито Роминара, госпожа! - начал доклад начальник городовой стражи. - В конце Заполдневья, в десятую нить третьей стражи посредством ручного "риато" был убит аптекарь, "достойный" Вито Роминар и тяжело ранен один из его подмастерьев. Согласно показаниям остальных подмастерьев, они пытались задержать некоего молодого человека в одежде "достойного" горожанина, пытавшегося продать Янтарное Яблоко...
            - Всё же не зря я распорядилась составить розыскные письма, - вставила слово Аройу та Вирми.
            - Снова позволю себе не согласиться, госпожа моя! - возразил начальник городовой стражи. - Служанка в аптеке Вито Роминара показала, что однажды уже видела этого молодого человека. Вскоре после этого дела Вито Роминара резко пошли в гору...
            - Жульё! - презрительно бросила хозяйка Висячей Реки.
            - Затем, уже в поздних Сумерках, в середине второй стражи последовало нападение на городскую тюрьму, - продолжал доклад Гито та Маин. - Нападавшие так же были вооружены ручными "риато". Они открыли несколько камер, выпустив заключённых и спровоцировав бунт. Бунт удалось подавить, однако нападающие - двое парней и девушка покинули тюрьму тем же способом, каким скорее всего, в неё попали - спустившись по мачтовой шахте...
            - Зимой понизу не ходят... - не согласилась Аройу та Вирми.
            - В данном случае напавшим на городскую тюрьму удалось пройти понизу, причём дважды, - возразил Гито та Маин. - Снова подняться по мачтовой шахте, выйти на территорию Гномьего Квартала, и увести самобеглую повозку. Один из "малышей подземелья", из тех, кого развлекал Мило, видел огни и подозрительное шевеление в мастерской, но предположил, что там работает кто-то из своих...
            - Мило имел неплохие шансы выйти сухим из воды, - заметил Этло та Тиви. - Затеявший всё это не предполагал, что чужеземцы провозятся с повозкой целую зимнюю стражу...
            - А ты что обо всём этом скажешь, Володья? - спросила Аройу та Вирми.
            - Ваша зимняя стража... - задумался москвич. - Это примерно около нашего часа. Управлять автомобилем... Вы называете его "самобеглой повозкой"... Так вот - не просто управлять автомобилем, а так управлять автомобилем из нас четверых умеет только Юрыч. Водитель он классный... Ну, в смысле, великолепный, замечательный. Но он... Мда-а! Вообще-то по жизни Юрыч редкостный тугодум и соня. Для него на кого-то напасть - уже проблема. А чтобы совершить три налёта за день...
            - Подмастерья "достойного" Роминара опознали юношу, изображённого на гравюре в розыскном письме, - возразил Гито та Маин. - Уходя из аптеки, юноша прихватил не только принесённое на продажу Янтарное Яблоко, но и список розыскного письма, переданный господину Роминару...
            - Вы проверили списки? - спросила Аройу та Вирми. - Не заключали ли кого-то за предыдущие день-два в городскую тюрьму?
            - Да, госпожа! - подтвердил начальник городовой стражи. - За день до налёта под предварительный арест была взята некая госпожа Трели. Надю Димихи Трели, как она назвала себя - никаких бумаг при ней, ни свидетельств в её пользу не было. Её обвиняли в незаконном лекарстве и ущемлении прав Гильдии. Гравюру с её изображением так же опознали. Вчера днём старший окружной судья Эло Вираси та Тимли приговорил упомянутую госпожу к крупному штрафу с последующим изгнанием. Очевидно, юноша за недостатком средств решил продать Яблоко...
            - Трели? - наморщил лоб Володя. - Это может быть только наша Надин! Она - врач-терапевт. Надю Димихи, это скорее всего Надежда Дмитриевна, но почему Трели? Её полное имя - Надежда Дмитриевна Емелина. Мда-а! Неужто Юрыч и тут промаха не дал? Он-то как раз "Трели" - Трилесский...
            - Упомянутые лица заявили о себе, как о законных супругах, - возразил Гито та Маин. - Причём их дальнейшие действия полностью подтвердили данный факт. Понимая, что в ближайшее время его супругу переведут в общую камеру и, не имея возможности внести штраф и залог, юноша решается на отчаянный шаг - совершить налёт на тюрьму. Так же понимая, что после он не сможет оставаться в городе, он решается на не менее отчаянный шаг - выкрасть самобеглую повозку...
            - Вопрос в том, кто им помогает, госпожа моя! - вмешался Сато та Ужчи. - Кто сообщил о местонахождении самобеглой повозки, отдал приказ шуту и пока что неизвестному лицу из числа "малышей подземелья"?
            - Почему вы считаете, что помогают именно чужеземцам? - спросила Аройу та Вирми. - Разве не может быть, что сами чужеземцы находятся под чьим-то покровительством?
            - Имеющий не просто влияние, а такое влияние на вашего шута и "малышей подземелья" покровитель легко мог бы вывести из городской тюрьмы заключённого по общему делу, - возразил Сато та Ужчи. - Не сообщать вам и всей "Зелёной корзинке" о присутствии чужеземцев в Крохане, а нанять десяток "ночных охотников" или дать начальнику тюрьмы и старшему надзирателю не просто крупную, а очень крупную взятку. Очевидно, решение о нападении на тюрьму было принято не слишком разбирающимися в ситуации чужеземцами, а таинственный благодетель лишь выполнил не вполне разумный, но чёткий и определённый приказ. Кем бы ни были эти чужеземцы, они полностью осознают свою силу и возможности - и кто-то, опередив вас, госпожа, уже принёс им вассальную присягу...
            - Из протоколов суда следует, - добавил Гито та Маин. - Одетая, как "достойная" горожанка, не имея никаких бумаг и поручителей, госпожа Трели заявила о себе, как о "райсу", представительнице сословия "возвышенных". Скорее всего, это не случайно. Само нападение на тюрьму так же подобает не простолюдину, а представителю привилегированного сословия, "блистательному" шайо, защищающего свою высокородную даму...
            - Как бы не обстояли дела, чужеземцы вот-вот угодят в ловушку, если уже не попали в неё, - заметил Этло та Тиви. - "Достойный" Ива Акихар, на чьём ветроходе они в настоящее время находятся, имеет сквернейшую репутацию. Он часто совершал рейсы в Ясную Зорю... Скорее всего, он отвезёт чужеземцев не в Ремн, а на Острова. Оттуда из Ясной Зори за ними будет выслан уасонеф...
            - Мы можем "сыграть им шамад"? - спросила Аройу та Вирми. - Как-то предупредить их, или выслать корабль им в помощь?..
            - Боюсь, что нет, госпожа! - понурил голову начальник Мастеров Искры. - Уасонеф "достойного" Акихара уже в воздухе, опережая нас на четыре зимние стражи. Надежда нагнать его крайне мала. Мы не знаем, есть ли у чужеземцев телеграфный аппарат, а если есть, то в какое время и на какой частоте они выходят на связь. Что до воздушного корабля, то его ганзейцы готовы предоставить, но требуют плату землями. Прошу прощения, город и округ Кареси, госпожа!..
            - Нет, этого они не получат!.. - сверкнула глазами прекрасная хозяйка Висячей Реки. - Ишь, чего захотели?.. Землями! Хорошо, я подумаю, что делать дальше... Совет окончен, господа!..
            Низко кланяясь, вельможи один за другим покидали салон. Пламя давно уже ставших бесполезными свечей играло на полированных балках потолка. У дверей стояла послушная, молчаливая, ждущая приказа госпожи Рилу. Продолжая кутаться в плащ, Аройу та Вирми подошла к шестиугольному окну, за которым серебрился холодный зимний рассвет.
            - Так оно иногда бывает, Володья! - стоя спиной, не глядя на москвича, заметила прекрасная хозяйка Висячей Реки. - Игра проиграна, и тут уже ничего нельзя сделать. Или?.. Скажи! Твои друзья - они ведь очень смелые?.. До дерзости, до отчаяния?.. У них самобеглая повозка, вещи из неё и помногу раз стреляющие "риато". Смогут ли они сами выбраться из ловушки?
            - Да, никакие они не смелые и не решительные, - фыркнул Володя. - Особенно Юрыч... Да и Надин тоже - она ведь докторша и всех жалеет... Мда-а! Честно признаться, и не поверил, когда услышал...
            - В любом случае, им не уйти ни с Островов, ни с воздушного корабля, - не слушая его, рассуждала вслух Аройу та Вирми. - Летать они не умеют. А у меня нет своего Небесного Флота, мне не положено... Воздушные корабли только у "ЗвёздноРождённых" и у Ганзы, у живущих на Островах поселян и купцов-дальноходцев... Почему, ну почему у меня нет своего Небесного Флота?..
            - А почему ты простила шута, Ару? - набрался смелости Володя. - Мало того, что он тебя предал, он ведь под конец тебя ещё и оскорбил...
            - Сразу поверишь, что у себя ты был работающим по найму "смиренным", Володья! - отвернувшись от окна, улыбнулась прекрасная хозяйка Висячей Реки. - "Возвышенный" или "блистательный" никогда не задал бы такого вопроса. Если бы он меня не оскорбил, я с лёгким сердцем казнила бы его за предательство. А после того, как оскорбил, это была бы уже мелкая личная месть...
            - В жизни этого не пойму, - согласился Володя. - По статье-то его действия в любом случае проходят... Подожди, Ару! Скажи: Надин и Юрыч и в самом деле такие важные?..
            - Они мои сеньоры и твои суверены, Володья! - подтвердила Аройу та Вирми.
            - Тогда... - задумался москвич. - У кого, ты говорила, здесь есть воздушные корабли?..


            Глава семнадцатая.
            Их - восемь, нас - двое...

            - Юр! - осторожно начала Надя. - Ты извини, пожалуйста! Понимаешь, я две ночи не спала, а тут ещё все эти приключения. Можно, я немного прилягу?..
            - Да-да, конечно же... - запоздало спохватился Юра, которому хотелось спать ничуть не меньше. - Ты ложись и поспи. В смысле, нормально ложись, под одеяло. К вечеру будем в Ремне... Даже раньше немного, как господин Акихар говорит. Там опять масса хлопот, а пока... - он улыбнулся. - Пока можно немного отдохнуть...
            Крошечная каюта слегка подрагивала. Подойдя к железной печке в углу, молодой человек подбросил внутрь несколько кусков торфа. Затем, накрыв Надю, поверх одеяла, ещё и меховой дохой, Юра осторожно - стараясь не напустить внутрь морозного воздуха, открыл дверь, выходившую на внешний балкон.
            Налетевший ветер сразу же забился под капюшон, заставив глаза слезиться. Под ногами раскрылась пропасть - километрах в четырёх ниже, сквозь разрывы в облаках угадывалась замёрзшая река, низко над горизонтом, подсвечивая паруса, вставало огромное багровое солнце. Узкая галерея с перилами шла вдоль борта до подвешенного под крылом полукруглого балкончика с занавешенными циновками проёмами. С балкончика доносилось ритмичное постукивание. Воздушное судно шло с заметным креном - ветер свистел в окруживших корпус кольцом алых парусах.
            "А всё же, неплохая у них техника, - в который раз подумал Юра, пробираясь вдоль борта. - Непривычная, построенная на непонятных принципах, когда меч и арбалет соседствуют с подобными, построенными с полным пренебрежением к законам аэродинамики летающими кораблями. А самое обидное, что в ней ничего нельзя понять - и Доти, и даже сам респати Киро, в ответ на любой вопрос ссылаются на "соответствующую магию", "ЗвёздноРождённых" или волю очередного здешнего святого...".
            Распахнув ещё одну дверцу, Юра оказался на узкой крытой палубе, по совместительству служившей кают-компанией. Почти всё пространство под полукруглой крышей занимала установленная на колодки "Кошка Ми", жёстко зафиксированная канатами. С четырёх сторон её окружали мешки с шерстью. В случае не аварии - господин Ива Акихар клялся и божился в невозможности оной, расписывая "ветроходные" достоинства своего "Тламсена", но резкого манёвра или крена именно мешки с шерстью должны были защитить автомобиль от ударов и повреждений.
            На одном из мешков, перед установленном на колченогом столике телеграфным аппаратом сидел хмурый и не выспавшийся Доти, более чем когда-либо похожий на Буратино. Тускло поблёскивала выдвижная антенна с ромбическим навершием, в кожухе гудел разогнанный вручную электрогенератор, а сам школяр привычно и споро работал на ключе. Юра прислушался - код оказался незнакомым, не из тех, какими обыкновенно пользовались в Крохтарийском Доме Книг и Учеников. Как и почти все здешние коды, этот был троичным - включающим точку, двоеточие и тире.
            "Вот и ещё одна загадка, - отметил про себя Юра. - Умея изготавливать ламповые радиопередатчики и приёмники, зная как избежать короткого замыкания, а заодно описываемые непривычными символами законы Ома и Кирхгофа, местные понятия не имеют о физической природе электричества, считая его проявлением высших сил".
            Увидев москвича, Доти "отцекулил" сигнал экстренного завершения связи.
            - Юри! - воскликнул поспешно вскочивший школяр. - Они идут не в Ремн!
            - Что? - не сразу понял москвич.
            - Они идут не в Ремн, - продолжал Доти, подбегая к забранному в мелкий переплёт окну. - Смотри! Если бы они шли в Ремн, солнце светило бы нам в корму, наискось. А оно светит в правый борт, они идут прямиком на Полночь, огибая Вильсарош со стороны Заката...
            - Прошу прощения, господа! - послышалось за спиной.
            Обернувшись, Юра обнаружил на палубе низенького и лысоватого Ива Ратсахи Акихара, совладельца и капитана воздушного судна. Сам "достойный" метли не выглядел страшным или опасным, но за его спиной виднелись фигуры двух "косни" в кожаных, мехом внутрь, в чёрную и красную полоску полушубках с капюшонами. Здешние элитные воздушные матросы, каких на другой планете назвали бы "марсовыми". На всякий случай Юра нащупал пистолет под полой.
            - Простите, мой господин Акихар! - вежливо начал он. - Вы не уточните, куда именно мы направляемся?..
            - В Ремн, как и подряжались, - не моргнув глазом, ответил "достойный" судовладелец.
            - Но мой товарищ предполагает... - осторожно начал Юра.
            - Посмотрите вниз, мой господин Ива Ратсахи! - подтвердил Доти. - Мы идём точнёхонько над долиной Веха. Эдак вы завезёте нас в Мятежные Провинции, если не в Шухтари...
            Лицо "достоянного" судовладельца сразу же сделалось злым.
            - Если вы настолько хорошо разбираетесь в небесной навигации, мой господин!..
            - Ронихар! - представился школяр. - Доти Отахи Ронихар, к вашим услугам...
            - Коль скоро вы так хорошо разбираетесь в небесной навигации, мой господин Ронихар! - повторил судовладелец. - То вам следовало бы знать, что в отличие от морских, воздушные суда прямо по ветру не ходят. Нам всё время приходится маневрировать, подставляя ветрам то один, то другой борт. Так что, отчасти вы правы - в настоящее время мы и в самом деле идём на Полночь. Но не позднее, чем через половину стражи - зимней стражи, которая, как вам известно, ровно вдвое короче летней, мы поймаем полдневный ветер и повернём на Закат.
            - И мы можем вам верить? - не сдавался Юра.
            - Воля ваша, мой любезный господин Трели! - поклонился в ответ судовладелец. - Впрочем, если хотите, можете пойти со мной в "клюв" и убедиться лично. Только накиньте доху - снаружи, знаете ли, холодновато...
            - Юри! - заметил Доти, показывая раскрытой ладонью вниз.
            На студенческом языке жестов этот знак служил предупреждением об опасности. Согласно кивнув, Юра поднял сперва большой, а затем два скрещённых пальца вверх, после чего высунул из-под полы рукоять пистолета.
            Местные стеклодувы не умели отливать крупноразмерные стёкла - поэтому сама рубка помещалась не внутри воздушного судна, а снаружи, на вынесенном вперёд заострённом, скошенным вниз, словно у "Конкорда" носу. Именно здесь находился массивный рычаг с ручками и шестерёнками передачи, удерживаемый в нужном положении двумя "воздушными матросами". В промежутке между рычагом и деревянным настилом пола можно было рассмотреть натянутые снасти.
            - Так что, убедитесь сами, мой господин Трели! - выкрикнул Ива Акихар, перекрывая свист ветра. - Ваш человек был совершенно прав, утверждая, что под нами Вех, а справа Вильсарош. Но скоро мы повернём, и тогда...
            Услышав слова "ваш человек", Юра слегка приосанился. Висящее низко над горизонтом огромное, ярко алое Дневное Солнце ослепительно сверкало в серо-голубом небе, зато земля внизу оказалась густо затянутой облаками. Сквозь разрывы в них и в самом деле можно было что-то рассмотреть - но неопытный взгляд москвича не отличал заснеженного льда речного русла от заснеженного поля. Единственное, что можно было разобрать, прожив здешние полгода в городе на берегу висячей реки - внизу занимается метель. Со стороны не слишком далёких гор медленно приближался огромный воздушный корабль.
            - Что это? - кажется, господин Акихар был потрясён не меньше Юры.
            Приближающийся воздушный корабль был не просто большим, а огромным. Три корпуса - центральный и два боковых, с ярусами палуб окружало два кольца чёрно-зелёных, надутых ветром парусов. На корме, на широком хвостовом плавнике красовался незнакомый герб - извергающийся чёрный вулкан на зелёном поле.
            - Королевский фрегат из Грозового Перевала! - не сказал, а буквально выдохнул господин Акихар. - Откуда он здесь и зачем? Ничего не понимаю...
            Именно в этот момент где-то внутри "Тламсена" один за другим глухо прозвучали два выстрела, приглушённые расстоянием и свистом ветра. Обернувшись, Юра обнаружил за спиной "косни" с занесённой над головой короткой дубинкой. Уйдя в сторону, москвич выхватил из-под дохи пистолет, выстрелил, ни в кого не попав - да ни в кого специально и не целясь. Выбив ногой дверь, пробежал через носовую каюту, где на столе была расстелена карта, рядом с которой лежали непонятные инструменты, и выскочил на палубу.
            Он успел вовремя - прижавшегося к автомобилю Доти окружили сразу четверо, вооружённых скрамасаксами и короткими дубинками. Один из нападавших, по всей видимости, оказавшийся самым прытким, лежал возле окруживших "Кошку Ми" мешков - от его живота бежала тонкая красная струйка. Остальные, выставив перед собой оружие, то и дело переглядывались - никто не решался напасть первым. В первый момент Юра облегчённо вздохнул - его помощь здесь не требовалась. Но тут за ведущей к кормовым каютам дверью послышался испуганный девичий крик. В следующую минуту ещё двое выволокли на палубу вырывающуюся, растрёпанную Надю.
            - Юра! - мешая русские и вехтарийские слова, она трепыхалась в руках похитителей, словно подстреленная птица. - Пожалуйста! О, господи! Отпустите же меня!.. Юра-а!..
            К несчастью для местных, на "Зелёной корзинке" не было принято брать заложников - по той простой причине, что взятых свои сразу же списывали со счёта. Около девичьего горла мелькнуло лезвие ножа - но ни одному из удерживавших москвичку парней не пришло в голову прикрыться ею, словно живым щитом. Зато у Юры, при виде схваченной Нади потемнело в глазах - он выстрелил дважды, на ходу переводя барабан и почти не целясь. Тяжёлый скрамасакс выпал из рук "воздушного матроса", сам матрос сложился пополам, в то время как его товарищ отлетел в сторону. Находившийся тут же Доти не остался безучастным - вопя и размахивая оружием, уцелевшие "косни" бросились прочь.
            - Юра! - всхлипывающая Надя бросилась молодому человеку на шею. - Юра!..
            - Ну, и сильное же у вас оружие! - рассмеялся Доти, сдувая поднимающийся из пистолетного ствола дымок. - Беру свои слова обратно - р-раз, и целая банда к Руаху в гости... Пока на "ЗвёздноРождённых" не напоролись. Скажи, Юри! Твоя самобеглая повозка, случаем, по воздуху летать не может?..
            - Нет, - возразил Юра, проводя рукой по Надиным волосам.
            - Впрочем, что я несу! - рассмеялся Доти, на ходу перезаряжая сперва свой, а затем и Юрин пистолеты. - Святая Айореми Эльдифу! Умей твоя повозка летать, нам не пришлось бы фрахтовать судно "достойного" Акихара. Доберёмся до Островов... Или, куда он там летит на самом деле... Выставят против нас десяток ребят со щитами, на которые наложены эльфийские охранные заклятия - и, прощайте, сума и дорога... Даже если мы захватим капитана или перестреляем экипаж - управлять-то мы судном не сможем...
            Словно в ответ на эти его слова "Тламсен" основательно тряхнуло. Снаружи послышался стук - будто кто-то провёл по штакетнику палкой. Забранное мелким переплётом окно со звоном разлетелось - в стене у самого пола затрепетало короткое копьё, едва не задев одного из раненых (а, может быть и убитых) "воздушных матросов".
            - Это ещё откуда? - удивился Доти.
            Выпустив девушку, Юра толкнул её к машине. А сам, пригибаясь словно солдат под обстрелом, держа стволом вверх заряженный пистолет, выглянул в окно. Рядом с ним, так же с пистолетом в руке, обнаружился Доти.
            - Руах и Гоэрл, святая Айореми Эльдифу! - громко прошептал школяр.
            Точно напротив "Тламсена", следуя рядом с ним параллельным курсом, висел ещё один воздушный корабль. Единственный длинный и узкий корпус, заострённый как у "Конкорда" и так же скошенный вниз нос, широкая корма с высокими хвостовыми рулями, забранные циновками балконы под дельтовидным крылом и кольцо жёлто-зелёных парусов вокруг. На хвостовом руле красовался смутно знакомый герб - золотая змея на зелёном фоне, кольцом окружившая золотой лист папоротника. Чуть выше большого герба красовался малый - испускающий алые лучи золотой цветок на зелёном фоне.
            - Королевство Приморских Эльфов, - сразу же опознал герб Доти. - На службе Высокого Принца Кирмиса, золотой цветок с лучами видишь? Они оба считают себя законными властителями, и Король Кирелис и Принц Кирмис. Так что, насчёт щитов с заклятиями я напророчил удачно. На этом корабле экипаж - "ЗвёздноРождённые"...
            Юра всмотрелся в крошечные фигурки на скошенном остром носу - как раз там, где на "Тламсене" помещался рычаг-руль, на крыше каюты за ним, и на широкой корме. Фигурки суетились, размахивали руками и, кажется, даже кричали что-то неслышное. Откуда-то сверху ударил тонкий голубой луч - воздушный корабль приморских эльфов окутала полупрозрачная сиреневая сфера. Коснувшись её, луч рассыпался мириадами почти сразу же погасших голубых искр.
            Крошечные фигурки на носу и на корме ещё сильнее замахали руками. С носа и кормы сорвалось сразу два луча, попытавшихся нащупать что-то над "Тламсеном". Почти сразу же последовал ответный удар - на этот раз лучу удалось пробить окутавшую воздушный корабль полупрозрачную сиреневую сферу. Жёлто-зелёные паруса вспыхнули пламенем, сам воздушный корабль как-то странно просел, едва не разломившись пополам - и, провалившись, начал падать, на ходу разваливаясь на части. Вниз полетели куски обшивки, ошмётки горящих парусов, раскинувшие в сторону руки и ноги фигурки. К удивлению Юры, над некоторыми развернулись зелёные прямоугольники парашютов.
            - Святой Багирми! - вырвалось у Доти. - Юри! Смотри!..
            Юра послушно задрал голову - точно над "Тламсеном" висел ещё один воздушный корабль. Он не был так велик, как самый первый, который москвич увидел, стоя на "клюве", но тоже производил впечатление. Длинный сплюснутый корпус, огромное дельтовидное крыло и тоже два кольца сине-зелёных парусов. Герб на кормовых закрылках изображал завиток морской волны на зелёном фоне. В некотором отдалении виднелись ещё два корабля - но они находились слишком далеко, чтобы рассмотреть их подробно.
            - А это кто такие? - вырвалось у Юры.
            - Королевство Острова в Лазури, - объяснил Доти. - На службе у Высокого Короле Киринвэ. Только не спрашивай, что этим здесь нужно. Святая Айореми Эльдифу, я сам ничего не понимаю...
            - Мальчики! - громко крикнула Надя.
            Держа пистолет наготове, Юра стремительно обернулся - но это оказался всего лишь господин Акихар, выбежавший на палубу в сопровождении помощника, судового приказчика и четверых "косни". Бросив короткий взгляд на принайтованную "Кошку Ми" и убитых, "достойный" метли, судовладелец и капитан повалился на колени, ткнувшись в палубу лбом.
            - Господа! - не сказал и даже не выкрикнул, а буквально зарыдал он. - Жизни, а не смерти. Спасите, умоляю!.. Ради всех святых, ради святого Викушти, святого Багирми и святой Иниру...
            - Да, что тут у вас происходит? - не выдержал Юра.
            - "ЗвёздноРождённые"! - продолжая стоять на коленях, "достойный" судовладелец быстро подполз к нему, норовя схватить за штанину. - Я и в самом деле очень виноват перед вами, мой господин Трели. А вы были тысячу раз правы, мой господин Ранихар. Признаю, что собирался отвезти вас не в Ремн, а в Ясную Зорю, чтобы передать "ЗвёздноРождённым" на службе Его Величества, Высокого Короля Фирикэ. Но сейчас... Спасите меня, господа! Меня окружили воздушные корабли "ЗвёздноРождённых" Лазурного Острова, Грозового Перевала и обоих флагов Приморья. Взгляните сами - вокруг идёт бой. Причём идёт из-за вас - "ЗвёздноРождённые" сражаются друг с другом, но делают всё возможное, чтобы не задеть мой "Тламсен". Прошу, даже умоляю вас! Требуйте всего, что хотите, только помогите выбраться из этой передряги. Каждый из "ЗвёздноРождённых" требует, чтобы я следовал за ним. Но, Руах и Гоэрл, не могу же я следовать за всеми сразу...
            Словно в подтверждении его слов воздушное судно основательно тряхнуло.
            - Вольно же вам было нас "завозить"... - усмехнулся Доти.
            Выпустив Юрину штанину, судовладелец подполз к школяру.
            - Мой господин Ронихар, прошу вас! - по щекам "достойного" метли катились слёзы. - И вы, мой господин Трели!..
            - Встаньте! - не выдержала Надя. - Ведь вы же человек...
            - Скажите, господин Акихар! - задумался Юра. - Вы можете сейчас приземлиться?..
            - Простите, мой господин Трели! - не понял судовладелец.
            - Вы можете приземлиться? - повторил вопрос Юра. - Прямо сейчас? Выбрать подходящее место, достаточно ровное, и сесть на брюхо?..
            - Да, то есть, нет!.. - всплеснул руками "достойный" метли. - Я могу приземлиться, но порву все паруса, реи переломаю. Да и с земли "Тламсену" не взлетать, вы просто не понимаете этого, мой господин Трели!
            - Но приземлиться-то вы можете? - продолжал настаивать Юра. - Причём так, чтобы не разбиться самому, и не разбить "Кошку Ми", машину? А потом суметь выкатить её наружу?..
            - Да, разумеется... - продолжая стоять на коленях, закивал головой господин Акихар. - Просто потом...
            - "Потом" будет потом, - вставил слово Доти, наставляя на судовладельца пистолет. - А сейчас вы сделаете так, как говорит мой товарищ, или прежде "ЗвёздноРождённых" познакомитесь с нашими "риато". На "клюв", живо! Я пойду следом, и попробуй только что-нибудь выкинуть...
            Едва за школяром и судовладельцем закрылась дверь, Надя бросилась Юре на шею. Светло-карие глаза заполнились слезами. ((с) Atta, "Эльдамирэ, (Эльфийский талисман)", книга третья, все права защищены).
            - О, господи! Юра!.. - громко зашептала она. - Мы ведь не упадём? Не упадём и не разобьёмся, правда?.. Я боюсь... Ты даже не представляешь, как я боюсь!..
            Прежде, чем ответить, Юра крепче прижал девушку к себе, проведя ладонью по тёмным вьющимся волосам.
            - Мы выберемся, Надь! - ответил он, глядя в стеклянные от слёз глаза. - Я тебе обещаю, что выберемся...
            Сам он вовсе не был в этом уверен - а потому, когда завалившееся на бок судно в очередной раз тряхнуло, выпустив девушку, опрометью бросился к окну. Далеко внизу закружились срубленные командой реи с парусами, а прямо впереди сошлись в схватке сразу три воздушных корабля.
            Клюнувший носом "Тламсен" пошёл вниз - удерживающие "Кошку Ми" канаты опасно натянулись. Юра со страхом подумал, что будет, если они не выдержат. Воздушных кораблей вокруг, под жёлто-зелёными, чёрно-зелёными и сине-зелёными парусами обнаружилось не меньше десятка - все они стремительно удалялись, превращаясь в крохотные точки. Три или четыре так же срубили, сбросив за борт, реи с парусами и, развернувшись, бросились в погоню.
            Внизу, под крылом стремительно проносилась земля. Запуржило, в воздухе заплясали снежинки. Сделалось пасмурно - Дневное Солнце осталось выше облачного слоя. За снегопадом мелькнул и пропал возведённый на холме замок, проплыла окружённая обязательным частоколом деревенька - поля вокруг были слишком малы и неровны, чтобы решиться на посадку, даже с известным риском. Снова потянулся заснеженный лес - в момент, когда вершины деревьев начали царапать "Тламсен" по брюху, неровному и в отличие от земных самолётов, далеко не герметичному, показалась скованная льдом река. В последний раз взмыв в воздух, затрепетавший "Тламсен" заложил широкий вираж - и, проламывая лёд, поднимая клубы снежной пыли, тяжело сел на воду.


            Глава восемнадцатая.
            Лучшая подруга...

            - Ир! - покачивая пышным бантом, шелестя юбкой и громко стрекоча каблучками, Анечка несколько раз прошлась по салону. - Ты, конечно, можешь меня трусихой назвать, но правильно ли мы поступаем? Отправляемся на эту непонятную встречу, неясно куда, неизвестно с кем. Да ещё и тайно, никого не предупредив?..
            - Аню! - рассмеялась в ответ орнелийская принцесса. - Ну, сколько можно повторять? Мы у себя дома, в нашем собственном владении. Нас защищают "ЗвёздноРождённые" Высокого Принца Кирмиса. А "ЗвёздноРождённые", если ты забыла, это душа мира. За нами пойдут "люди оружия"... Правда, не те, что за нами обычно ходят, а другие, чтобы соблюсти тайну. Да и у папы три тысячи дворян на фьефе. Ну, кто на нас нападёт? А даже если и нападёт - да, папины "каворо" (палачи) с него заживо кожу срежут. Я уж не говорю о Михе...
            - Не думаю, что ему это понравится... - ответила Анечка, помнившая, что теперь она не просто орнелийская высокородная дама, а замужняя орнелийская высокородная дама. - Что скажет Миха, если его жена будет разгуливать неизвестно где, да ещё и встречаться неизвестно с кем?..
            - Не забывай, что ты жена моего брата, а вовсе не его собственность, - возразила Ирику. - К тому же, у папы сейчас Совет, Миха в нём участвует... В отличие от моего несчастного старшего брата Аски... К тому времени, как они закончат, мы благополучно успеем вернуться. Представляешь - выходят они с Совета, а тут мы их всех удивим...
            Припомнив нынешний политический расклад, Анечка украдкой вздохнула. От Его Сиятельства, как и от правителей прочих вехтарийских княжеств, одновременно требовали вассалитета Её Величество Мориэн из Грозового Перевала, Его Величество Фирикэ из Ясной Зори и Его Величество Киринвэ с Лазурного Острова. Не желая усиления восходных соседей, Его Величество Навэ из Высокого Заката объявил, что княжества и республики субконтинента находятся под его защитой.
            А на берегах Лансы во Временном Летнем Дворце всё ещё сидел лишившийся трона, но всё ещё сильный, сохранивший остатки власти и влияния Высокий Король Кирелис. Его сына, Высокого Принца Кирмиса безуспешно пытались выбить с Асениль войска сразу трёх Высоких Кланов Королевства Приморских Эльфов. О последнем не сообщалось в новостях, но у Малькааорна имелся радиоприёмник, ловивший закрытые для смертных частоты.
            "Скорей бы лето, - подумала москвичка. - Вернуться на место нашей первой ночёвки, найти выброшенный Вовкиным Талисман... Если, конечно, он цел... А уж там Малькааорн найдёт способ остановить начинающуюся кровавую круговерть, которой меня все пугают... Впрочем, скорее всего, на сегодняшнем Совете речь шла не о "ЗвёздноРождённых", а о торговом договоре с Шунко или Рансени. Или о местных рентах, выплатах и земельных пожалованиях. Мамочки, как же тут всё сложно!..".
            - Даже если так, Ир!.. - заметила она, в то время как Ниету уже несла коричневую шубку с длинной меховой оторочкой и непривычно, по-здешнему широким капюшоном. - Ты меня извини, но знаешь... Мне и в самом деле немного тревожно...
            - Святая Айореми Эльдифу! - фыркнула Ирику. - Аню! Ну почему тебе всюду мерещатся заговоры? Скорее всего, кто-то и в самом деле выяснил, где находятся твои друзья, и хочет выменять сведения о них подороже. А обращаться в папину канцелярию боится. Вдруг, думает он, там эти сведения из него просто вытрясут. А если это кто-то из папиных дворян, то это и вовсе мятеж и измена. Если шайо у папы на службе, да ещё с землёй в держании, и узнал что-то о твоих друзьях, он был обязан сразу же о них доложить. Сам, не требуя награды. Папа всех, кто что-либо значит, или кто может что-то узнать, не по одному раз предупредил. И по радио, и телеграммами, и гонцами с письмами...
            Про себя Анечка который раз подумала, что если бы не желание помириться со старшей дочерью осконского эгля, она ни за что не решилась бы на эту авантюру. Не удержавшись, помнившая о прежних временах москвичка порывисто обняла подругу за талию.
            - А всё же, как здорово, Ир! - воскликнула она. - Если бы ты только знала, до чего я рада. Рада, что мы снова друзья. Что ты наконец-то прекратила свои бесконечные молитвы. Ну да, признаюсь, что слегка виновата - всё же, "ЗвёздноРождённых" разоблачили не без моего участия. Но всё-таки, согласись, Ир! Никакие тайны "Зелёной корзинки" не стоят того, чтобы из-за них ссориться...
            Показалось, или в глазах орнелийской принцессы в самом деле сверкнул злой огонёк? Немного поколебавшись, Ирику обняла москвичку в ответ - но сделала это как-то неловко, словно близость подруги стала ей неприятна.
            - А по поводу того, что мы едем неизвестно куда... - спустя минуту продолжила Ирику всё с той же милой улыбкой. - На том берегу Веха, в устье Ранселя, близь деревни Рутали, на одноимённой реке и в самом деле есть мельница. Я знаю, где это. Там Аски раньше охотился и Миха тоже. Нам и нужно-то переправиться на другой берег. Через две стражи вернёмся... Если не брать наших обычных людей, то никто ничего не узнает... Даже не заметит нашего отсутствия...
            "Чепуха какая!.. - сама себя одёрнула москвичка, вспомнив неожиданно злой взгляд подруги. - Это же Ирику. Ой, мамочки! Та самая Ирику, которая столько для меня сделала, когда я здесь оказалась. Кто, если не она, вместе с премудрым Иломой, помогла мне заговорить на здешнем языке? Кто, если не она, прикрывала меня, когда я по невежеству совершала очередную, не подобающую высокородной даме неловкость? В конце концов, разве не она всегда защищала меня перед отцом? Или, чуть позже, перед Её Королевским Величеством Рокаэль? Да и в любом случае, опасности, скорее всего, нет - высокородные дамы в одиночку здесь не ходят. А это приключение даёт нам шанс не просто помириться, а помириться окончательно...".
            Тем временем Ниету расправила на госпоже шубку. Пышный бант сложился, словно крылья бабочки, исчезнув под капюшоном. Стуча каблучками, подруги спустились по винтовой лестнице вниз, во двор между Девичьей башней и внешней стеной, где хлопотали, занимаясь непонятными делами, конюхи и слуги. Здесь уже горячили лошадок полдюжины всадников, а возле коновязи, где ожидали всадниц осёдланные лошади, оставили табуретки. Анечка пожалела, что на этот раз рядом нет верного Михи, способного подсадить как сестру, так и супругу.
            Всадники в полушубках и широких меховых шапках, из-под которых выглядывали кожаные подбородочные ремни, показались смутно знакомыми. Впрочем, за прожитую здесь половину длинного местного года москвичка успела перезнакомиться с множеством самого разного народа, как титулованного, так и простолюдинов. Во всяком случае, скакавшего во главе кавалькады маленького седоусого дворянина с круглой головой, похожего на китайского мандарина, она точно видела, причём не один раз. Удивило отсутствие старого знакомого та Сетли, служившего орнелийской принцессе. И Корсу - сама Анечка была при камеристке, но её подруга - нет. Кроме того, настаивая на секретности предстоящего путешествия, Ирику убедила москвичку оставить Лису в конюшне и не брать с собой никого из её людей.
            Спустившись со скалы по вьющемуся среди камней серпантину, подруги оказались в городе. Анечка в который раз убедилась, что её Руэнси - не более чем деревня за частоколом по сравнению с людной и шумной столицей эгльрами. Шум, говор, нарядная, и то и откровенно прибедняющаяся толпа, едущие навстречу, по хрусткому снегу сани и экипажи, привычно кланяющиеся прохожие... Широкие улицы, спускающиеся ступеньками вниз, к Реке, вторые, третьи, а то и четвёртые этажи с балконами, нависающими над головой. Бесчисленные рынки с прилавками и, несмотря на мороз, открытые лавки под навесами. Стук молотков, доносящийся из мастерских. Запах дровяного дыма, запах сгорающего торфа и навоза, сам навоз, тут и там лежащий на снегу. Запах свежего печёного хлеба из булочной, пряностей и лежалой ткани из купеческого склада, сивухи из попавшегося по пути трактира.
            Анечка заволновалась, не зная, как спуститься с набережной на лёд. К тому же впервые она ехала верхом не на Лису - доставшаяся ей незнакомая серая в яблоках кобылка оказалась с норовом. Оказалось, что вниз ведёт наклонный каменный спуск. А через Вех к противоположному берегу шла накатанная тропа, размеченная воткнутыми в снег ёлочками. Снегу было немного - гулявшие над Рекой ветры не позволяли скапливаться сугробам. Только-только, чтобы шипастые зимние подковы не скользили на припорошенном льду. На всякий случай москвичка плотнее укуталась в шубку, натянув на голову капюшон.
            Не далее, чем в ста метрах впереди через Вех полз большой обоз - пять огромных, словно дома, парящих фургонов с балконами и десятка два запряжённых лошадьми саней, окружённых всадниками. Вожатый - тот самый, похожий на китайского мандарина круглолицый дворянин хлестнул лошадь, явно намереваясь догнать, а затем и обогнать неторопливо ползущих метли. Выехавший навстречу старшина купеческой стражи - в простом полушубке без обязательного гербового чехла, и меховой шляпе-капюшоне предостерегающе поднял руку. Круглолицый дворянин смирился - за ним было всего шесть всадников, за старшиной купеческой стражи - десять. Возмущённая Анечка приударила лошадку плёткой.
            - Вы! - начала, было, она, поравнявшись со старшиной стражи.
            - Аню, не надо! - остановила её догнавшая Ирику.
            - Я невестка осконского эгля, - ответила москвичка по-русски. - А ты его старшая дочь. И какой-то купчишка смеет загораживать нам дорогу!..
            - Они не знают это, Аню! - на принятом здесь ломаном русском, в сочетании с вехтарийской грамматикой возразила орнелийская принцесса. - Наше путешествие тайно делаем, без флагов и цветов родовых...
            Москвичка уже давно знала, что "родовыми цветами" здесь называют составленные из разноцветных треугольников вымпелы, свои для каждой семьи.
            - Но если мы будем так ползти, наше отсутствие заметят, - перешла на вехтари Анечка. - Не говоря о том, что мы рискуем не успеть вернуться до окончания Совета. В конце концов, тут снег не глубокий. Почему бы не обогнать их по целине...
            - Под снегом могут быть полыньи, госпожа моя! - отозвался круглолицый дворянин. - Вех суровый господин, госпожа!.. А иногда он бывает и очень коварным...
            Примерно на полпути проложенную по льду тропу пересекла другая, идущая по руслу реки. Такой же накатанный санями и конскими копытами снег, точно так же по обочинам в снегу торчали ёлочки... Вдалеке показался ещё один, медленно приближающийся караван.
            - Контрабандисты, госпожа моя! - продолжал объяснять круглолицый вожатый. - По обоим берегам реки тянутся Приречные тракты с постоялыми дворами, но за проезд по ним следует платить пошлину. А Реку не перекроешь, для этого она слишком широка...
            Примерно через восемь полумиль Анечка оглянулась. Зимний Оско утратил половину своего очарования - в неровном свете зимнего дня померк золотистый камень, из которого были сложены дома, пожухла и облетела зелень садов, а на красной черепице крыш лежал снег. Москвичке случалось бывать в Ниэ - путешествуя с Михой и Ирику, самой - по дороге в Руэнси, и снова с Михой - уже в качестве его законной супруги. Золотистый известняк добывали и там, но в стоящем на равнине Ниэ построенные из него здания не так сильно бросались в глаза. Анечка начинала понимать, почему та Кано выбрали более крупный и населённый Оско в качестве своей летней столицы, а несколько меньший Ниэ - в качестве зимней.
            Но даже сейчас, в разгар здешней короткой, но суровой зимы, Оско был прекрасен. Возвышающийся на скале огромный Осконский замок, над которым главенствовал донжон с четырьмя башенками по углам - резиденция Его Сиятельства. Чуть более низкая Девичья башня, а из-за зубцов стены выглядывает красная черепичная крыша Большого Дворца. Спускающиеся уступами к Веху улицы, с домами из белого и золотистого камня, опустевшая по зимнему времени набережная... Анечка успела заметить, какие сугробы намело возле швартовочных свай. Впечатление портили разве что разбитые чуть в стороне шатры "ЗвёздноРождённых". Впрочем, их стало заметно меньше, а далеко на горизонте, в мареве зимнего дня угадывалось вмёрзшее в лёд огромное судно Владычицы Рокаэль - Анечка знала, что никакой Владычицы там давно уже нет.
            На противоположном берегу, за острым, далеко выступающим в воду мысом обнаружился маленький уютный городок с крепостной стеной и протяжённой набережной, на которой шумел рынок. Шедший впереди караван направился прямиком туда - скакавший во главе отряда дворянин о чём-то пошептался с Ирику, после чего повернул в сторону, продолжив путь по льду. Впервые увидев Рансель, москвичка удивилась, до чего он узенький - из рассказов премудрого Иломы она помнила, что в нижнем течении Рансель если и уже Веха, то ненамного.
            Впрочем, она довольно быстро поняла свою ошибку, обнаружив, что это не сам Рансель, а один из его многочисленных рукавов, скованный льдом в высоких, поросших лесом берегах. Вслед за первым рукавом обнаружился ещё один, а затем ещё... Устье впадающей в Вех реки представляло собой настоящий лабиринт из ериков и проток. Один раз, на острове чуть в стороне показался сложенный из жёлтых и белых плит замок - на единственной башне развевался жёлто-белый флаг. На берегу возле пристани лежали вытащенные на зиму из воды остроносые "щучки"-галеры, палубы которых укрывали сложенные шалашиком паруса.
            Вскоре и лабиринт проток и ериков остался позади - дорога шла берегом Ранселя, оказавшимся почти таким же широким, как и Вех. Москвичка не помнила, сколько прошло времени - она устала, замёрзла, приключение затягивалось, и больше всего на свете она хотела оказаться дома, укутанная медвежьей шкурой, перед горящим камином в их с Михой покоях, с бокалом красного вина в руке.
            - Ещё долго? - подъехала она к скакавшему впереди дворянину.
            - Рутали, госпожа! - ответил тот, показывая хлыстом.
            На невысоком холме впереди виднелась деревенька с неизменной башней, на крыше которой поблёскивали антенны, окружённая неизменным частоколом. Не заезжая в деревню, оставив в стороне лабиринт засыпанных снегом плетней, вожатый отряда углубился в лес по узкой, едва намеченной тропе. После очередного поворота Анечка от души порадовалась, что под ней не Лису - не хотелось заставлять любимицу тонуть в этих сугробах.
            Ещё один поворот привёл всадников на заснеженную лесную поляну, выглядевшую подозрительно ровной - москвичка догадалась, что перед ней замерзшее озеро. Вернее, пруд - дальнюю сторону ограничивала невысокая насыпь, за которой склон разом обрывался. В стороне под деревьями обнаружился высокий - выше человеческого роста частокол, скрывавший домик, сложенный из массивных брёвен. "Жилище местного колдуна", - подумала про себя Анечка. Массивные брёвна казались вросшими в землю, окошечки выглядели подслеповатыми, коньком крыши служил огромный разлапистый пень. Впечатление портили видневшиеся на крыше антенны. И прячущаяся чуть в стороне под деревьями полуразрушенная каменная башня, потемневшие стены которой хранили следы давнего, случившегося много лет назад пожара.
            - Подождите! - забеспокоилась Анечка, когда звенящая оружием кавалькада в полном составе въехала во двор. - Ир! Нас же просили, чтобы при нас было только двое "людей оружия". А при нас целых шестеро... Автор записки не придёт, и мы ничего не узнаем...
            - Не придёт, потому что уже пришёл... - рассмеялся круглолицый вожатый дворянин, показывая свёрнутым кнутом на привязанных у коновязи четырёх лошадей. - Так что, не волнуйтесь, госпожа! Сейчас мы его сцапаем!..
            Анечка не оставалось ничего другого, как вслед за Ирику соскользнуть с седла. Откинув за спину капюшон шубки, вместе с вооружёнными воинами, сопровождаемая камеристкой, она вошла в полутёмную жилую комнату где за бревенчатой стеной слышался шум вращающегося мельничного колеса. Под потолком светила пыльная электрическая лампочка - здешняя, похожая на просевшую под собственной тяжестью бутылочку. Ожидая увидеть мельника в наброшенном на голову, припорошенном мукой мешке, москвичка слегка опешила. Лишь затем она вспомнила, что мельницей здесь называют не только и не столько место, где мелют зерно, но и электро-энергетическую подстанцию. Электроэнергию здесь боятся - но ценят, поскольку именно она питает защищающие от местной нечисти генераторы.
            За широким, чуть ли не во всю комнату столом, на длинной, укрытой серыми волчьими шкурами лавке сидел молодой мужчина в дворянском платье. Его длинные локоны по здешней моде свисали на грудь. В отличие от круглолицего вожатого дворянина, он был Анечке прекрасно знаком - она узнала бы его, даже если бы перед ним на подносе не стояла практически полная бутылка с шункийской зелёной огнянкой и стеклянный бокал в металлической оплётке. Тут же, на столе лежал длинный узкий меч в чёрных кожаных ножнах со сверкающими металлическими накладками. За спиной мужчины, в открытом ящике на стене, на деревянной панели подрагивали стрелки указателей.
            - Аски! - удивилась москвичка. - Аски Осонахи!
            - К услугам моей... г-госпожи! - старший сын осконского эгля даже не подумал встать перед высокородной дамой.
            Ничего не понимающая Анечка с удивлением смотрела то на брата, то на сестру. Первым делом она вспомнила, откуда ей знаком круглолицый вожатый дворянин - Лоро Имихи та Вехерн как раз и служил Аски Осонахи. Затем подумала, что никаких её богатств, включая долю от солеваров, не хватит, чтобы заплатить Аски за тайну, которую тот собрался ей продать - старший из орнелийских принцев располагал собственным, не менее богатым и населённым, чем её, владением. И лишь затем, запоздало сообразила, что Старший Осонахи здесь вовсе не для того, чтобы продать какой-то секрет.
            - Что это значит, Ир? - спросила Анечка подругу.
            - Что это значит? - передразнил её Старший Осонахи, откидываясь на спинку скамьи. - Что всё это значит? Вот это ты и объясни мне, т-таинственная иноземка! Почему одним в этой жизни достаётся всё, а д-другим - ничего?..
            Выбравшись из-за стола, Аски подошёл к Анечке. В его руке блеснул остро отточенный нож - перерезав завязки, Старший Осонахи распахнул полы шубы. Даже не взяв, а грубо схватив москвичку за подбородок, старший из орнелийских принцев посмотрел ей в глаза. Ни Ирику, ни Лоро та Вехерн, ни его люди даже не подумали вмешаться. Напротив - скрип двери показал, что свитские выходят из комнаты. В стороне шумно задышала Ниету.
            - Я старший! - брызнул слюной в лицо Анечке Аски Осонахи. - Понимаешь, д-дрянь! Из четверых сыновей моего отца именно я - старший. А в Совете п-почему-то заседает наш умный-разумный Миха... Преемник отца, н-наследник короны эгльрами. Без зимней стражи н-наследник...
            Изо всех сил влепив наглецу по руке, Анечка высвободилась, обернувшись к подруге.
            - Моя госпожа Ирику Осонахи та Кано талю та Савити! - впервые назвала она подругу полным именем, с титулом. - Как и каким образом всё это следует понимать?
            - Извини, Аню! - поклонилась в ответ орнелийская принцесса. - Мне, правда, очень жаль, но ты не захотела понять. Мы были подругами, очень близкими подругами... Мне бы хотелось, чтобы мы оставались ими и дальше...
            - Но! - переспросила Анечка.
            - Да! - продолжала Ирику. - Мы, та Кано из Оско, были мятежниками и бунтовщиками. - Только еретиков среди нас никогда не было! Мы не жгли и не разрушали рамувы, не убивали магов-служителей. Как не обращали оружия против "ЗвёздноРождённых", строго соблюдая установленные ими законы...
            - Что за чепуха, Ир! - воскликнула Анечка, чувствуя, как пол уходит из-под ног.
            - Это не чепуха, Аню! - чуть ли не со слезами на глазах ответила орнелийская принцесса. - Я очень люблю тебя. Но я не хочу... Слышишь ты! Не хочу, чтобы души моего отца и матери, а так же души моих братьев и сестёр развоплотились после смерти. Пусть на суде святого Гунташа они понесут самое суровое наказание. Пусть в следующей жизни они родятся простолюдинами, "приниженными" крестьянами. Но пусть, милостью "ЗвёздноРождённых" они войдут в Небесный Чертог! Я не хочу, чтобы они развоплотились в утробе пламеннозубого чудовища...
            - Ой, мамочки! - Анечка запоздало вспомнила, что за здешний рай так же отвечают "ЗвёздноРождённые".
            - Да и н-нашему умному-разумному М-михе тоже не видать шестизубцовой короны,- пьяно рассмеялся Аски. - Шанс на к-корону и преимущество перед старшим б-братом принесла ему ты... Но теперь ему, волей-неволей придётся расторгнуть брак с обесчещенной...
            - Аню была моей подругой, Аски! - обратилась Ирику к брату. - Прошу тебя, не совершай над ней насилия. Для нас будет достаточно, если ты просто опозоришь её, но так, чтобы весь город видел. Пусть завтра утром её найдут у городских ворот полуголой, исхлёстанной кнутом. После такого она никогда не сможет доказать, будто ничего не было...


            Глава девятнадцатая.
            Как зимуют крокодилы на реке Рансель...

            - Юр! - попросила Надя, осторожно тронув молодого человека за рукав. - Не убивай его! Ну, пожалуйста!..
            - Надь! - улыбнувшись, Юра остановил занесённый, было, топор. - Он не человек. Он крокодил. Понимаешь? Всего лишь крокодил, животное. К тому же он неприятный и крайне опасный для нас сосед. До нашей стоянки два шага пройти. Что будет, если он выберется? Он же непременно захочет пообедать?..
            - Юр! - продолжала умолять Надя. - Ну, я тебя очень прошу...
            Продолжая держать наготове топор, Юра посмотрел на неожиданного соседа. Здешние крокодилы, бывшие скорее не крокодилами, а неким видом динозавров, не шли ни в какое сравнение со своими земными собратьями. Настолько мелкие, что особь метровой длины среди них - редкость. К тому же, в отличие от земных крокодилов, местные отращивали вдоль спины похожий на рыбий, складывающийся шипастый гребень-плавник.
            Оценить размеры их нынешнего соседа было непросто, поскольку по зимнему времени он вмёрз в речной лёд, высунув наружу верхнюю часть морды с ноздрями и торчащими зубами. Зубы производили впечатление. Сам крокодил был жив и отнюдь не в анабиозе - из протаянной в снегу лунки поднималась струйка пара. Судя по тому, что кое-где за стеной шелестевшего на ветру сухого тростника поднимались такие же струйки, этот вмёрзший в лёд гребнистый зимовщик был отнюдь не единственным.
            - Надь, нам есть нечего... - попытался возразить Юра. - И потом, мы же их уже ели. Итанары сколько раз угощали нас тушёным крокодилом с травами. У их кухарки это самое фирменное блюдо...
            - Всё равно... - Надя слегка отстранилась. - Понимаешь, одно дело, есть приготовленное кем-то мясо. И совсем другое, самому хладнокровно убить живое существо. Особенно теперь, когда вы с Доти только тем и занимаетесь, что всё время кого-то стреляете. Остановитесь же ну хоть когда-нибудь. Пожалуйста!..
            - Расскажи об этом подонкам из тюремной камеры... - недовольно буркнул Юра.
            - Да, я давно поняла, что здесь всё совсем по-другому, - наморщила лоб Надя. - Но Юр, пойми!.. Я же ведь доктор, врач... Я должна спасать жизни, а не наблюдать, как вы всё время их отнимаете... Я так не могу...
            "Кошка Ми" остановилась под деревом, до боли напоминавшем земную берёзу - с таким же белым, в чёрных напластованиях коры стволом. Вот только, в отличие от земных берёз, эта обладала необычно пышной кроной. К тому же она была плакучей. Длинные, оплетённые сухим плющом ветки спускались до земли - вернее, до скрытого под снегом льда. Лежавший на ветках снег образовывал полупрозрачный шатёр - сквозь него было видно темнеющее небо, но с борта воздушного корабля, если бы он появился над Ранселем, было бы не просто заменить их самих. С тыла москвичей прикрывала изломанная скала с плоской вершиной - остров-утёс, торчащий из речных вод. Впереди и справа - широкая полоса сухого тростника. Продраться сквозь неё было можно, лишь наделав много шуму.
            Перед "Кошкой Ми" весело трещал костерок, разведённый из того же тростника. Сгорал этот тростник почти мгновенно, всё время приходилось подбрасывать всё новые и новые охапки - рядом лежал нарезанный скрамасаксом стог. Присев у огня, некоторое время Надя и Юра молча грели над ним руки. Затем, сняв с огня котелок, в котором закипела вода из натопленного снега, Юра налил немного кипятка, сперва в кружку Наде, и лишь затем себе.
            - Единственный доступный нам продукт питания, - невесело пошутил молодой человек. - Хорошо хоть, им можно греться. Потому как к огнянке этой я точно больше не прикоснусь. Согревает, но препротивная штука. И, до чего коварная!.. Сперва пьёшь чарочку, чтобы согреться, когда это действительно нужно. Потом, чтобы расслабиться, потом за компанию по случаю праздника... Оглянуться не успеешь, а ты уже законченный алкоголик. Эх, знать бы заранее, сразу захватили бы что-нибудь из кладовой или с камбуза...
            Перед его глазами снова возникли три эльфийских воздушных корабля, приземлившихся на лёд следом за ними - пеньки на месте отстрелянных рей, поломанные крылья... Пока понукаемые стволами, люди господина Акихара сводили "Кошку Ми" по спешно установленному трапу-пандусу, к ним устремилось не меньше сотни ребят, вооружённых мечами и луками. На то, чтобы добежать, им требовалось время - ближайший воздушный корабль приземлился в полукилометре, а два других ещё дальше. Посмеиваясь, Юра и Доти установили стволы на фальшборт, рассчитывая не столько перебить, сколько отогнать нападавших.
            После первых выстрелов двое из них и в самом деле упали, а остальные побежали прочь. Затем чуть ли не под пули вышли два типа в развевающихся лиловых накидках, со знакомыми жезлами в руках. В воздухе перед атакующими развернулась полупрозрачная сиреневая вуаль - попадающие в неё пули рикошетили с яркими вспышками. К счастью, к этому времени "Кошка Ми" уже стояла на льду. Обогнув по широкой дуге атакующих - точь-в-точь, как тогда, промчавшись очень близко от одного из искалеченных воздушных кораблей - тоже как тогда, Юра увёл её прочь.
            - Доти в соседний городок ушёл, - заметил он вслух. - Добыть что-нибудь из съестного. Но неизвестно, когда он вернётся, а если вернётся, то с чем. В чём господин Акихар не соврал, так это в том, так это в том, что мы теперь в Рансени. Наши, крохтарийские "лопушки" здесь не имеют хождения... Впрочем, они нигде не имеют хождения, кроме самой Кроханы. Выписаны-то они на конкретные склады. А есть так хочется!..
            Бросив взгляд в сторону противоположного берега, где в сумерках, на расстоянии в несколько километров едва угадывались очертания и редкие огни двух деревень, он повернул голову и посмотрел в заросли тростника, где зимовал крокодил.
            - Есть хочется, - повторил Юра. - Надь! А, может быть, всё-таки... Ты посиди в машине и не смотри. Я сам всё сделаю, пристукну его топором, быстренько разделаю и зажарю. Получится шашлычок... Паршивенький, конечно, без помидоров, без приправ... Но это лучше, чем ничего, пусть в животе чего-то лежит. В конце-концов, крокодилов тут много, без одного экология не развалится...
            - Юр, ну я же прошу тебя! - прижавшись как можно крепче, Надя погладила Юру по щеке. - Доти вернётся, принесёт еды... Он уже давно ушёл, так что ждать, скорее всего, осталось недолго...
            - Если вернётся и если принесёт... - недовольно буркнул Юра.
            - Кстати, Юр! - осторожно начала Надя, стараясь отвлечь внимание от зимовавшего неподалёку крокодила. - Ты не задумывался, как и почему наша машина оказалась в Крохане?..
            - Ну, тут-то как раз ничего удивительного нет, - ответил Юра. - Наткнулся на неё какой-нибудь охотник или углежог из местных. Сообщил выборному или тави, тот проинформировал шайо-землевладельца, а уже этот передал городским властям, Совету Верхней Кроханы, или как он там у них называется... Респати Киро как-то об этом узнал. Он - влиятельный человек, за ним люди, связи, средства... Меня больше интересует, что за штуковину они засунули в двигатель. Похоже, это какой-то аккумулятор механической энергии. Ну, как в поездах метро или электричках, когда при торможении двигатель отдаёт энергию обратно сети... У них тут очень неплохая техника, Надь! Построенная на совершенно невозможных принципах, но неплохая...
            - Нет, послушай, Юр! - возразила Надя. - Я нисколько не сомневаюсь, что эта планета отнюдь не погрязает в средневековом варварстве. И что твой знакомый высокоучёный прелат - важный и уважаемый человек, способный узнать, что автомобиль находится в Крохане. А вот с чего вдруг он в Крохане оказался? Вспомни, как тщательно вы с Володей замаскировали машину. Специально даже кусты и молодые деревца выкопали и пересадили, чтобы скрыть тайник. Места там глухие, обе дороги заброшены - и главная, с которой мы свернули, а особенно боковая, что вела вдоль озера, от замка в горы. Да и в самом замке явно много лет никого не было...
            - Ты хочешь сказать... - не слишком уверенно предположил Юра.
            - Что о машине рассказал тот, кто знал, что она там находится, - закончила за него Надя. - А это могли быть либо Аня, либо Володя...
            - Думаешь, они живы? - воскликнул Юра.
            Слегка привстав, он едва не выронил наполовину опустевшую чашку с кипятком.
            - Кто-то не так давно пытался убедить, что Аня находится в Оско, - улыбнулась Надя.
            Отстранив чашку, она достала непривычно широкую тетрадь - ту самую, которую Юра забрал у аптекаря.
            - Вот, взгляни! - продолжала она. - Вот первые листы, на которых нарисован автомобиль, а затем приведены и наши портреты. Здесь я в юбке и блузке, Аня в джинсах и рубашке... Именно так мы были одеты, когда здесь оказались. Так вот, эти первые листы темнее и сильнее примяты, словно дольше находились в обращении. Зато последний лист, где перечислены наши имена и фамилии... Местной вязью выведено: "Надежда Емелина", "Юрий Трилесский" и "Анна Коростелькова"... Он такой белый, чистенький... Как будто его вложили туда позже...
            - Когда смогли установить наши имена и фамилии... - добавил Юра.
            - Именно, - подтвердила Надя. - Кстати! Ты обратил внимание, что на этом последнем листе нет Володиного имени?
            - Ты хочешь сказать, его нашли? - предположил Юра.
            - Либо наоборот, он погиб, - нахмурилась Надя. - И местные... Те, кто нас разыскивают... Они об этом знают. А ещё Юр! Только ты, пожалуйста, не обижайся. Такие подробные сведения мог бы дать и ты. Не намеренно. Но ведь ты своему знакомому высокоучёному прелату много всего рассказал. Про нас с тобой, про Аню и Володю, про жизнь в Москве... Чертежи огнестрельного оружия это ведь ты ему дал...
            - Я объяснил только сам принцип, - возразил Юра. - Чертежи рисовал Доти с двумя друзьями-школярами. Да и делали пистолеты без меня, в университетских мастерских. А про машину я просто сказал, что мы спрятали её в лесу, но не говорил, где именно. Да и не смог бы сказать, потому что не знал названия местности. Это сейчас я знаю, что мы спрятали её неподалёку от замка Арнити, на берегу озера Ринто. Да и про шар в золотой оправе с бриллиантами, что мы спрятали в Крохане, я тоже никому не сказал. Золото здесь, оказывается, безумно дорогое. За яблоки предлагают несусветную цену, но этот шар может стоить намного дороже...
            - Я же сказала, Юр! Не обижайся... - возразила Надя, крепче прижавшись к Юре и положив голову ему на плечо. - Потому что на самом деле важно не это, а кому и зачем мы здесь до такой степени понадобились? Нас кто-то разыскивает, причём очень настойчиво и упорно. И этот кто-то точно не твой знакомый высокоучёный прелат. Уж он-то знает, где мы находимся и как нас найти...
            - И потом, - добавил Юра. - Нас в земной одежде, в рубашках и джинсах никто из местных не видел...
            - Видели, - возразила Надя. - Нас видел тот самый карлик-горбун из эльфийской волшебной школы, с которым мы столкнулись в самом начале. Эти рисунки... Вообще-то, это гравюры. Но рисунки к ним сделаны либо им, либо кем-то из тех, кто был с ним...
            - Но кому мы здесь могли понадобиться? - удивился Юра. - Мы здесь совершенно чужие, мы ничего не знаем и про нас тоже никто ничего не знает. Четыре человека, затерявшихся в чужом мире...
            - И, тем не менее... - не согласилась Надя, снова, как в первые дни превращаясь в строгую учительницу. - Сначала эти розыскные листы, с требованием схватить и доставить либо просто доложить в Личную Канцелярию Её Светлости. Затем перевезённый в Крохану автомобиль. Случившийся два дня назад воздушное сражение, из которого мы выбрались разве что чудом. И потом, как вообще мы здесь оказались? Разве мы первые, кто ездит по этой дороге? Или первые, кто попадает на ней в грозу?.. После всего, что мы здесь видели, нас уже ничто не удивляет. Я не особо удивлюсь, если окажется, что нас кто-то сюда перенёс...
            - Но кому и зачем это могло понадобиться? - спросил Юра.
            - Я не знаю, Юр! - посерьёзнела Надя. - Кому и зачем могла понадобиться машина? Но кто-то нашёл её, явно пользуясь указаниями Ани или Володи. Нашёл и перевёз в Крохану, отремонтировал, сделав так, чтобы она была на ходу. Представляю, как ты удивился, когда твой знакомый высокоучёный прелат рассказал тебе, где она находится...
            - Но респати Киро не говорил мне, где она находится, - возразил Юра. - Он вообще не говорил, что "Кошка Ми" находится в Крохане. Он просто предоставил нам снаряжение - дохи, крючья, эльфийский жезл... А заодно объяснил, что мы должны выйти через вполне конкретную шахту. Я послушался... Понимаешь, он и раньше давал мне ценные советы... Ещё когда мы плыли на барке, он предложил нам стать прихожанами его храма. Я отказался - мы же не верующие. И уж точно не исповедуем здешнюю религию, с верой в создателей-"ЗвёздноРождённых", святых-покровителей и реинкарнацию. А потом, знаешь, как это пригодилось. После того, как на меня напали у аптекаря, я сразу бросился в рамуву. Назвал своё имя, и меня тут же провели к нему... Надя! Я... Что я сделал не так?..
            - Юр, не волнуйся, - ответила Надя, убрав голову с его плеча. - Ты всё сделал правильно, просто... Просто в этом случае выходит, что твой знакомый высокоучёный прелат знал про автомобиль. Знал, что он находится в Крохане, и где именно. Специально подстроил так, чтобы мы там оказались. И при этом ничего ни тебе, ни нам не сказал. Вспомни, что он ещё советовал. Хотя бы тогда, на барке...
            - Прежде всего... э-э... стать прихожанами храма, - принялся вспоминать Юра, чувствуя, как от волнения к нему возвращается заикание. - Ещё он предупредил, чтобы ты не занималась врачеванием. Знал, что возможны неприятности с Гильдией. Он ещё говорил, что на судне капитан-судовладелец сумеет тебя защитить - а в городе уже нет. Ещё он предупредил, чтобы оказавшись в Крохане, мы как можно скорее сменили одежду. Наша слишком выделяется. Надь! А ведь получается, он уже тогда знал, что нас разыскивают...
            - И на барке он оказался не случайно, - добавила Надя. - Он хотел познакомиться с нами...
            - Надь, да что же ты такое говоришь? - не выдержал Юра. - Это же респати Киро. Влиятельный уважаемый человек. Настоятель храма. Ректор университета. На самом деле младший настоятель и младший ректор - над ним тоже есть начальство. Но делами храма и университета занимается именно он. Способный получить аудиенцию у Её Светлости... Он сам мне предложил, когда тебя в общую тюрьму заключили. Просто аудиенция состоялась бы на следующий день, мы бы не успели. И ты хочешь сказать, что такой человек отложил все дела, специально, чтобы поехать к нам навстречу... Телефон!
            Вскочив, Юра изо всех сил ударил себя по колену.
            - Юр! Что случилось? - обеспокоенная Надя вскочила вслед за ним.
            - Телефон, - повторил Юра, снова садясь. - Помнишь, первое время, когда всё было впервые и вновь, мы не расставались с мобильными телефонами. Всё время снимали. Потом, поняв, что зимой на зарядку от солнечных батарей уходит слишком много времени, и что проку от них никакого, кроме защиты от местной нечисти, мы снимать перестали.
            - Да, - подтвердила Надя.
            - Тогда, на барке я испугался, что респати Киро не поверит мне, - продолжал рассказ Юра. - И в доказательство решил показать ему на телефоне несколько фотографий и видео...
            - Он не посмотрел? - предположила Надя.
            - Он посмотрел, - возразил Юра. - Просто он сам принялся перелистывать фотки, передвигать их и менять размеры. Прежде, чем я показал ему, как это делается. Понимаешь! Он откуда-то знал, как обращаться с мобильным телефоном. Знал, хотя на всю эту планету их ровно четыре. Причём два из этих четырёх находятся у нас.
            - И ты не спросил, откуда ему это известно, - поинтересовалась Надя.
            - Спросил, - возразил Юра. - Ещё тогда, на барке. Он ответил, что это понято интуитивно. То есть, он употребил другое слово, но смысл сводился к этому. Но на самом деле... Надь! Он откуда-то знал, как им пользоваться.
            В первый момент послышавшийся невдалеке шорох показался обычным свистом ветра в тростниках. Под налетавшим с реки время от времени ветром сухие тростники всё время шуршали. Затем послышался характерный скрип снега под чьими-то лыжами, сменившийся резким глухим ударом. Вскочив на ноги, Юра выхватил из-под полы дохи пистолет.
            - Кто здесь? - выкрикнул он, переходя с русского на вехтари.
            Оглянувшись, намечая путь отступления к "Кошке Ми", он не без удовольствия отметил, что Надя привычно спряталась за его спиной. "Этические принципы, это неплохо, - подумал он. - Но иногда полезно выстрелить на поражение". Из тростниковых зарослей вышел некто на лыжах, в дохе до пят, с надвинутым на голову капюшоном, с лицом, обмотанным шарфом до самых глаз и длинного носа. За спиной неизвестный тянул санки с зашпиленной поклажей, а в руках держал точно такой же длинноствольный пистолет с барабаном.
            - Доти? - выкрикнул Юра.
            Он помнил, что напарник отправился в городок пешком, без лыж.
            - Юри! - согласно ответил тот. - Святой Викушти и святая Айореми Эльдифу! Всё замело, собственных следов не найти. Хорошо хоть, костёр жжёте. Хотя, на огонёк запросто может заглянуть и ещё кто-нибудь...
            Подойдя к костру, откинувший за спину капюшон и снявший рукавицы Доти долго грел руки у костра. Попутно он докладывал результаты своей экспедиции, отчаянно городок и его обитателей.
            - Провинция, Юри! - рассказывал он. - Если бы ты только знал, какая глухая дыра этот Кесни, (так городок называется), населённый исключительно тупыми кирино. Только и способны, что разводить гусей на перья. "Блистательные" шайо всегда имеют при себе перстни полированной стали, с бриллиантами - на случай, если срочно понадобятся средства. Но, Руах и Гоэрл, если здесь хоть что-нибудь обменяешь. Местные кирино не способны отличить бриллиант от стекляшки. Хорошо, через городок купец проезжал. Семь "парящих фургонов", с конной стражей... Могли бы пристроиться, да только твоя самобеглая повозка, Юри, покажется им Гоэрловым творением...
            - Вам удалось что-нибудь выменять, Доти? - спросила Надя.
            - Пирожки из печи, горячие, - довольный школяр торопливо расшпиливал уложенную на санки поклажу. - Чтобы не остыли, мы положили их в двойную корзинку с выложенными мхом стенками. Мука, молоко, яйца - сможем сами хлеб печь. Крупа и тушёное мясо, ветчина - хватит на месяц, даже если есть от пуза. Зелень... Да и сами санки с лыжами... Кстати, Юри! У тебя под боком опасные соседи обнаружились, с гребнями, хвостами и зубами. Ты и твоя супруга, смотрю, вокруг одного всё истоптали, но даже не заметили...
            С этими словами Доти поднял и показал окровавленную тушку крокодила с отрубленной головой.


            Глава двадцатая.
            ...а Младший Осонахи стал старшим.

            - А ты н-недурна, - заметил Аски, отхлёбывая из бокала. - И в самом деле недурна, кем бы в действительности не была, п-подруга. Нет, что ни говори, а есть вкус у м-моего брательника...
            - Дурак! - презрительно бросила Анечка. - Пьянь, всё на свете пропившая! Миха найдёт, в капусту изрубит!..
            - Это меня-то! - расхохотался Аски. - С-своего родного брата? С-своего старшего брата, законного с-сеньора и наследника?.. И, п-потом... Для тебя всё равно всё будет кончено. Поняла? С-сюда никто не войдёт, твоих криков никто не услышит. А ты отсюда выйдешь обесчещенная, с оборванным п-подолом. Так каждый п-поймёт, что с тобой сделали. Нашему умному-разумному М-михе придётся расторгнуть с тобой брак, потому что никто... С-слышишь ты - никто не захочет, чтобы шестизубцовая корона эгльрами венчала взятую д-девку...
            На самом деле в конце фразы он употребил несколько другие слова - из тех, каким премудрый Илома никогда москвичку не учил. Догадавшаяся об их смысле Анечка похолодела. Не глядя сунув бокал стоявшему позади Лоро, ухмыляющийся Аски подошёл к москвичке. Снова взяв девушку за подбородок, он рывком задрал ей голову.
            - Н-недурна! - повторил он. - И г-глаза удивительные, с прозеленью. Как у "ЗвёздноРождённой". Н-не соврал М-миха...
            Проведя большим пальцем по щеке москвички, он медленно повёл вниз, от мочки уха к шее. Снова распахнул на девушке запахнувшуюся, было, шубку с разрезанными завязками, сорвал пышный затылочный бант - светлые волосы девушки рассыпались по плечам. Растопыренная ладонь Старшего Осонахи заскользила по платью вниз, к груди. Набрав побольше воздуха, Анечка изо всех сил плюнула в ухмыляющуюся физиономию.
            - Ах ты, дрянь! - закричал Аски.
            В следующую минуту окружающий мир словно взорвался перед глазами. Вспыхнули яркие звёзды, сделалось очень больно - Анечка обнаружила себя лежащей на полу. Утёршись, Старший Осонахи несколько раз ударил её ногами в бок - шубка смягчила удар. Затем, рывком поставил её на ноги и, заломив сзади руки, впился губами в её губы.
            - Господин! - поставив бокал на стол, отвлёк его от столь увлекательного занятия Лоро та Вехерн. - Её милость госпожа, ваша сестра просила лишь сделать так, чтобы все подумали, будто над ней совершено насилие, но не совершать таковое в действительности...
            - Сделать так, чтобы все подумали... - повторил глупо рассмеявшийся Аски. - Ну что же, можно и в самом деле сделать так, чтобы все п-подумали... Не стоит обижать с-сестрёнку. Кстати, Лоро! Знаешь, как проще всего с-сделать так, чтобы все п-подумали? Тем более, глупо не с-сорвать эдакий персик, коль скоро он оказался в твоих р-руках...
            - Не забывайте, что перед вами высокородная дама, шайу, - добавил Лоро. - А не "приниженная" крестьянка...
            Кажется, это было ошибкой, потому что Аски расхохотался и вовсе оглушительно.
            - М-милостью темарийского этари, - заметил он. - Милостью, которую отец н-непонятно зачем утвердил. Мы не знаем, к какому из пяти с-сословий она принадлежала у себя. Вдруг в с-своей стране, в этой с-самой своей "Мос-ка-ва" она была как раз "приниженной"...
            - Но её милость госпожа Ирику!.. - не сдавался Лоро.
            - К Р-руаху! - фыркнул Аски. - С-сестрёнку не очень-то расстроит, если эта дрянь вовсе исчезнет из нашего замка и нашего владения. И потом знаешь, Лоро! Мне безумно интересно, чем она отличается от н-наших женщин. Наш умный-разумный М-миха, сам понимаешь, опытом не поделится...
            С этими словами он потащил упирающуюся Анечку к крытой шкурами лавке, на ходу срывая с неё шубку. Москвичка сучила руками и ногами, тщетно пытаясь вырваться.
            - Пусти же, дурак! Урод моральный, сволочь феодальная... - кричала она, мешая русские и вехтарийские слова.
            - А с этой что делать? - равнодушно спросил Лоро, показывая на Ниету, сжавшуюся в комочек в углу.
            - Да, Р-руах с ней... - рассмеялся на ходу сбрасывавший кафтан Аски. - Себе возьми. Или р-ребятам отдай. Как хочешь, сразу или после. Р-ребята - они тоже заслужили долю с-сладенького...
            - Стойте! - закричала вырывающаяся из объятий Лоро Ниету. - Господин и вы, младший господин, тоже. Позвольте мне ещё раз послужить госпоже, господин!..
            - Только прежде заткни ей г-глотку, - добавил Аски.
            - Нет, вы не поняли, господин! - кричала Ниету. - Позвольте мне ещё раз послужить госпоже. И вам заодно тоже. Позвольте мне раздеть её для вас!..
            - Что? - от удивления Аски даже выпустил Анечку.
            - Вам ведь прежде придётся срывать с неё одежду, - торопясь, объясняла Ниету. - Или хотя бы оборвать подол... Так всегда делается, я знаю... Ну, в смысле, слышала... А это платье - оно очень дорогое... И потом, это же не дело для господина... Ну, для такого знатного и важного господина, как вы - самому раздевать госпожу. Позвольте, я раздену её для вас...
            - И с чего вдруг такая з-забота? - осклабился Аски.
            - С того, что... - заныла Ниету. - Она же всё время била и обижала меня, господин! Отправляла для порки на конюшню. Держала впроголодь и задерживала жалование. Даже оба жалования - и то, что выплачивают сукном шесть раз в год, и то, что выплачивают хлебом каждую октицу. Не разрешала видеться с моим парнем и родными. Делайте со мной, что хотите, господин! Можете потом сами меня опозорить, можете отдать своим людям. Я позволю делать с собой всё, что угодно. Но прежде позвольте мне посмотреть, как вы позорите госпожу. Как унижаете её и делаете ей больно. Я сама её для вас раздену, быстро и ловко - вот увидите...
            - Ах ты, маленькая лживая дрянь! - от столь откровенного предательства Анечка едва не задохнулась. - Прежде "госпожа", да "госпожа", а теперь... Когда я тебя била? И что я тебе задержала?.. Да я в самом начале вообще понятия не имела, кто и за что тебе платит...
            - Нет, ну это будет презабавно!.. - расхохотался Аски.
            - Не волнуйтесь, госпожа! - радостно защебетала оказавшаяся на свободе Ниету. - Я умею, я всё очень хорошо сделаю. Посмотрите, господин! В таких случаях мы сперва делаем вот так... - тонкие пальчики камеристки осторожно коснулись Анечкиной талии. - Затем мы делаем вот так... - никто не обратил внимания, что занятая завязками платья камеристка оказалась рядом со Старшим Осонахи. - А затем мы делаем вот так...
            - Дрянь! - еле слышно выдохнул Аски.
            - Только вы будьте осторожны, господин! - продолжала щебетать Ниету. - Лучше молча опуститесь на колени, потому что иначе я могу оступиться, и вы порежетесь...
            Анечка замерла, не веря собственным глазам. В руках у камеристки, непонятно откуда появились две не просто длинные, а очень длинные булавки, больше напоминающие маленькие кинжалы. Острие одного из этих кинжалов было нацелено Аски точно в горло, лезвие второго щекотало шею пониже уха.
            - Ой, мамочки! - вырвалось у москвички. - Ниточка, миленькая! Ты!..
            - Я всегда буду на вашей стороне, госпожа! - улыбнулась Ниету. - Я же прекрасно помню, что вы всегда были добры ко мне и даже пальцем не тронули. Поэтому посмотрите, нет ли здесь верёвки, госпожа! А вы, младший господин! Идите во двор и скажите своим людям, чтобы ушли со двора в мельницу. Чтобы все ушли, включая караульных, слуг и конюхов...
            - Выполняй, Лоро! - просипел под булавками Аски.
            Вбросив наполовину извлечённый меч обратно в ножны, Лоро опрометью выбежал вон. На глаза Анечке попался ремень Аски, только что им снятый - за неимением лучшего она схватила его. Ниету слегка отодвинулась, уступая ей место.
            - Вяжите ему руки, госпожа! - торопливо шептала камеристка. - Только, ради святой Айореми Эльдифу, быстрее! Я его долго не удержу, а если его прикончить, нас схватят остальные...
            Почувствовав, что лезвие уже не так сильно упирается в его шею, Аски рванулся - москвичка отлетела в одну сторону, её камеристка - в другую. Торопливо вскочив, Ниету метнула в Аски взятую со стола бутылку, а затем, не найдя ничего лучше, попыталась огреть Старшего Осонахи мечом, схватив его за ножны. Выскользнувший меч загремел по полу, угодив под лавку.
            - Бежим, госпожа! - в отчаянии кричала камеристка. - Нам с вами даже вдвоём его не одолеть, а другого случая больше не представится...
            "Ой, мамочки! - только и успела подумать Анечка. - Ниточка, миленькая! О чём ты?..". Запахнувшись в шубку с разрезанными завязками, тряхнув рассыпавшимися по плечам волосами, уже стоя в дверях, москвичка оглянулась. Не рискнув броситься на девушек с голыми руками, Старший Осонахи решил прежде подобрать меч, для чего ему пришлось залезть чуть ли не под лавку, теряя время. Но даже сейчас, стоящий на четвереньках, в расстёгнутой рубашке, растрёпанный, с мечом в руке, трезвеющий буквально на глазах, он выглядел страшно.
            Снаружи Анечку буквально обдало холодом. Двор был пуст - Лоро выполнил приказ своего господина. У коновязи с аппетитом хрумкали овсом и сеном сразу два десятка лошадей. Осёдланных лошадей - как не без удовольствия отметила про себя москвичка.
            - Скорее, госпожа! - торопила её Ниету.
            - Но мы... - заволновалась Анечка, заметив, что её собственная лошадка, как и лошадка камеристки под дамскими сёдлами с рожками, привязаны в самом дальнем конце. - Мы же не сможем сесть сами...
            - Садитесь верхом, госпожа! - крикнула в ответ Ниету.
            Прежде, чем продеть ногу в стремя, москвичка слегка заколебалась. Впервые она садилась в мужское седло, и впервые под ней была не смирная, предназначенная для высокородных дам кобылка, а настоящий боевой жеребец, косивший глазом крайне неодобрительно. Вот только теперь Анечка знала, как подчинить и заставить слушаться самую строптивую и капризную лошадь, как послать её вперёд, перейти с галопа на рысь, а затем и вовсе остановиться.
            - Ко мне! - заорал появившийся на пороге Аски. - Все ко мне!..
            Его люди, укрывшиеся в колёсном помещении мельницы, словно ждали этого приказа. Во дворе сразу же сделалось тесно. Кто-то - по всей видимости, самый прыткий, попытался схватить Анечкиного жеребца под уздцы. Анечка бросила на него коня - послышался короткий вскрик. А затем - москвичка даже не поняла, в какой момент, они оказались на тропе, петлявшей по заснеженному лесу. Вот только в этот раз за их спинами слышался топот копыт, разбойничий свист и громкие выкрики.
            "Ниточка! Милая Ниточка!..", - снова и снова повторяла Анечка про себя. Перчаток не было, руки отчаянно зябли. На пальцах правой руки поблёскивали два перстня полированной стали с бриллиантами - средство, позволяющее расплатиться в трудную минуту. Налетевший даже не холодный, а по настоящему ледяной ветер унёс слёзы. Он не играл, а буквально рвал рассыпавшиеся по плечам волосы. Забравшись под шубку, он заставил запахнуться как можно плотнее. Анечка оглянулась - слегка отставшая, согласно обычаю, камеристка скакала следом. Ещё дальше - не далее, чем в двухстах локтях мчались преследователи.
            - В город, Ниточка! - крикнула Анечка, нещадно колотя коня каблучками. - В Оско! Там "ЗвёздноРождённые", городовая стража и Его Сиятельство. Расскажу отцу, какими делами занимается его старший сыночек. Пусть тогда попробует нас взять...
            Лес расступился, причём совершенно неожиданно - всадницы оказались на припорошенном снегом льду. Испуганная москвичка чуть было не подумала, что заблудилась - но на противоположном берегу обнаружился тот самый городок, который они миновали, следуя за караваном. Добраться до него, а потом повернуть направо - это Анечка помнила.
            Москвичка посмотрела по сторонам - не движется ли мимо городка купеческий караван, за копьями и самострелами которого можно было бы отсидеться. Каравана на льду не оказалось - зато откуда-то с верховьев быстро приближалось серо-зелёное пятнышко. "Купеческий "парящий фургон", - подумала москвичка. - Смелый, однако же купец. Путешествовать зимой по льду, не в составе каравана, без конного эскорта...". Анечка ещё подумала, что это могут быть "ЗвёздноРождённые", но быстро прогнала эту мысль. Даже "ЗвёздноРождённым" по нынешним временам путешествовать в одиночку было небезопасно.
            - Госпожа! - крикнула Ниету. - Смотрите! Они нас нагоняют, госпожа!..
            Подтверждая её слова, одновременно справа и слева послышался оглушительный разбойничий свист. Анечка снова оглянулась. Отставшие, по выходе из леса, всадники стремительно приближались. Впереди, размахивая лишившимся ножен мечом, скакал растрёпанный и разъярённый Аски. Рядом летел убравший оружие в ножны Лоро. Прочие его люди, числом около дюжины, рассыпались полукругом. До них было не более трёхсот локтей - или, переводя местные меры в земные, ста пятидесяти метров. И это расстояние медленно, но верно сокращалось.
            - Быстрее, Ниточка! Быстрее!.. - в отчаянии крикнула Анечка.
            Сама она со страхом думала, что будет, если её конь или конь Ниету оскользнётся. Лёд был припорошен тонким слоем снега - но под снегом могла таиться предательски скользкая поверхность, а Анечка знала, что бросить камеристку, после всего, что она для неё сделала, не сможет. К тому же под снегом могла таиться полынья - со слов Михи Анечка знала, что летом в месте, где встречаются обе реки, бывают сильные течения и даже водовороты. Это означало, что и зимой появляться на льду небезопасно - не случайно пути купеческих караванов размечаются срубленными ёлочками.
            - Госпожа! - снова крикнула Ниету. - Смотрите! К нам едет Мох-Сири, самобеглая повозка самого Гоэрла! Да что же это! Сохрани нас, святая Айореми Эльдифу!..
            - Мамочки! - только и пискнула не верящая собственным глазам Анечка.
            Замеченный вдали "парящий фургон" приближался, причём неожиданно быстро даже для "парящего фургона". Бескрайняя речная гладь скрадывала размеры и расстояния - он оказался гораздо ближе и намного меньше, чем показалось в начале. Вблизи стало видно, что в этот фургон не запряжено никаких лошадей, и что он не парит надо льдом и снегом, а движется на четырёх колёсах. И что обводы его подозрительно знакомы - как знакома камуфляжная расцветка, фары, роскошная люстра над лобовым стеклом, и торчащая сбоку выхлопная труба.
            - Да, это же Юркин, Ниточка! - воскликнула Анечка, чувствуя желание оглушительно расхохотаться. - Не бойся, это свои! Это никакой не Гоэрл, это старый добрый Юркин, его машина... "Кошка Ми" или как там она называется!.. Ой, мамочки! Неужели это Юркин?..
            Сама она восхитилась бывшим незадачливым ухажёром. Выходит, этот тюфячок не только здесь не пропал - он, оказывается, вернулся на озеро Ринто, забрал оттуда машину, да ещё и где-то добыл для неё горючее. Она представила, как сейчас окажется в тёплом и уютном салоне "Нивы", за которой не угнаться никаким всадникам.
            - Юркин! Юркин! - изо всех сил закричала она и, не выдержав, оглушительно расхохоталась.
            "Кошка Ми" двигалась быстро. Едва утих первый восторг, а расстояние между москвичкой и преследователями ещё немного сократилось, Анечка поняла, что автомобиль вот-вот пересечёт их путь и, не останавливаясь, проедет мимо. Водителю, кто бы он ни был, не было никакого дела до скачущих по льду всадников. Скорее, напротив - он старался избежать неожиданной и совершенно ненужной ему встречи.
            - Юркин! - в отчаянии шепнула Анечка, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. - Ну, как же это, мамочки мои! Ну, что же ты, Юркин!..
            В отчаянии она изо всех сил заколотила коня в бока пятками. Послушный конь рванулся и не поскакал, а буквально полетел надо льдом. Уже поняв, что это не поможет, что автомобиль всё равно проедет мимо, пусть даже в каких-то двадцати шагах, бросившая поводья Анечка привстала в стременах, размахивая руками над головой.
            - Юркин! - кричала она, чувствуя, что от усилия и мороза вот-вот разорвутся лёгкие. - Это я, Аня! Юрки-ин!..
            - Юркин! - кричала вместе с ней Ниету. Ничего не поняв, она считала долгом поддержать госпожу.
            Автомобиль промчался мимо не далее, чем в двадцати шагах. Над багажной рамой на длинном пруте трепетал белый флажок с золотым крылатым силуэтом - знак того, что странно выглядящий, движущийся без лошадей экипаж находится под защитой святой Айореми Эльдифу, а потому не имеет отношения к тёмным силам. Багажная рама была пуста. На переднем сиденье промелькнули два незнакомых силуэта, и было невозможно понять, есть ли кто за тонированным задним стеклом.
            Глядя на летящий из-под колёс снег, Анечка почувствовала себя пешеходом, добежавшим до перехода именно в момент, когда на светофоре загорелся красный свет. И тут испустивший дымный клуб автомобиль начал притормаживать. Вынув ноги из стремян, москвичка не спрыгнула, а буквально сползла с седла. Обе передние дверцы распахнулись чуть ли не разом - первым к москвичке подбежал совершенно незнакомый длинноносый кудрявый парень в белой рубашке, на которую был небрежно наброшен полурасстёгнутый кафтан.
            - Юркин! - не воскликнула, а буквально выдохнула Анечка.
            С водительского места выбрался Юра - в меховых сапогах и светло-коричневом кафтане, поверх которого была наброшена неимоверно длинная - в землю, меховая шуба. Бывший ухажёр, в хорошо знакомых очках, при аккуратной бородке, какие здесь разрешалось носить только женатым мужчинам, держался с непривычной уверенностью. Возможно, эту уверенность придавал ему висящий на поясе длинный, широкий нож в кожаных ножнах - единственное оружие, какое дозволялось носить "достойным" горожанам.
            - Юркин! - закричала Анечка. - Скорее в машину! Уезжайте... То есть, нет. Уезжаем!.. Да, скорее же, скорее...
            - Аня! - послышался знакомый голос.
            В следующую минуту на шею москвички бросилась Надя, в блузе и юбке, какие носят здешние зажиточные "достойные" горожанки, и в косынке, из-под которой выбивались вьющиеся тёмно-каштановые волосы.
            - Аня! - плакала Надя в самом прямом смысле слова. - Откуда ты? Как ты? Аня!..
            - Надька! Юркин! - тщетно пыталась высвободиться из объятий подруги Анечка. - Я же вам русским языком говорю: уезжайте! Вы что, не видите, что это погоня? Что это за нами? Юркин! Мамочки! Ну почему? Почему ты всегда такой дурак?..
            Позади вскрикнула Ниету. Высвободившаяся из Надиных объятий Анечка обнаружила, что подъехавшие всадники взяли автомобиль в кольцо. Обхватив камеристку за плечи, Лоро приставил меч к её горлу. Спрыгнув с коня, к "Кошке Ми" подошёл ухмыляющийся Аски.
            - Ха! - осклабился он. - Не этих ли чужеземцев отец разыскивал последние полгода? И не этих ли чужеземцев "ЗвёздноРождённые" ищут чуть ли не по всей "Зелёной корзинке"? Нет, ну должно же и Старшему Осонахи хоть в чём-нибудь повезти!..
            - Кто вы такой? - строго спросил Юра.
            - Обращаясь к "блистательному", "приниженный" или "смиренный" сперва кланяется в пояс, а затем представляется сам, - расхохотался Аски, чуть ли не дословно цитируя премудрого Илому. - Понял, кирино? Возьмите их, они безоружные. А я, пока что, разберусь с этой строптивой дрянью...
            К удивлению Анечки, и Юра и незнакомый длинноносый парень не выглядели испуганными или обескураженными. Переглянувшись, оба они сунули руку за пазуху, извлекая нечто, напоминающее маленькие ружья или револьверы-переростки - на деревянном ложе, с рукоятью, со сверкающим вращающимся барабаном и чёрным стволом длинной в руку.


            Глава двадцать первая.
            Будьте готовы, Ваше Величество.

            - Как вас представить? - с вежливым полупоклоном спросил паж, носивший белые и жёлтые цвета.
            - Трели! - ответил Юра. - Юри Олеси Трели с супругой, Надю Димихи Трели. "Достойные" горожане гербового и владельческого города Крохана на Вильсаве.
            Произнося последнюю фразу, Юра слегка волновался. Научившись разбираться в здешних реалиях, они с Надей одевались, как "достойные" горожане и вели себя тоже, как "достойные" горожане третьего разряда. Но, не будучи ни купцами с объявленным капиталом, ни мастеровыми-ремесленниками при собственной мастерской, с вывеской, подмастерьями и учениками, ни вольными крестьянами, работающими не на арендованной у владельца, а на собственной земле, настоящими "достойными" горожанами - внесёнными в списки Городового Совета, с "жилыми" и "проездными" грамотами, с объявленным доходом в тридцать пять "коричневых" в год они не были. С тем же успехом Юра мог объявить себя императором обеих лун и Малого Ночного Солнца.
            - К услугам госпожи и господина! - вежливо поклонился ни на минуту не усомнившийся в словах москвича паж.
            - Доти Отахи Ронихар! - в свою очередь представился школяр. - "Достойный" горожанин гербового и союзного города Райен на проливе Райен Чёрного моря Рокинкиру. Ученик второго года Крохтарийского Дома Книг и Учеников.
            Юра почувствовал лёгкую зависть - в отличие от него с Надей, Доти был настоящим "достойным" горожанином, с личной печатью, со всеми положенными грамотами - а в случае их отсутствия можно было сделать запрос по телеграфу. Тем удивительнее оказался прозвучавший ответ.
            - Прошу прощения, мой господин! - снова поклонился паж. - Его Сиятельство Осона Ирсахи та Кано, эгль та Оско и та Орнели в первую очередь намерен побеседовать с господином Трели и его супругой. Полагаю, он примет и вас, но несколько позже. Ещё раз прошу прощения, мой господин! Господин и госпожа Трели, прошу следовать за мной!..


            * * *

            Чудеса начались, едва отгремели выстрелы над замёрзшей Рекой. Схватка дорого обошлась нападавшим - из четырнадцати преследователей пятеро были ранены, а четверо убиты. Сам Юра снял всадника, угрожавшего Анечкиной подруге, в то время как Доти застрелил главного из преследователей. Несмотря на наличие огнестрельного оружия и отсутствие у преследователей отклоняющих пули щитов, Юре чуть было не показалось, что их песенка спета. Его щёку украшала сочащаяся кровью царапина, а у Доти была пропорота левая рука. Уцелевшие преследователи, кое-как взгромоздив в сёдла раненых, торопливо скакали прочь.
            Сопровождавшая Анечку девушка побоялась сесть в машину, предпочитая скакать рядом, держа в поводу Анечкиного коня. Зато сама Анечка, выселив назад Доти, по-хозяйски устроилась возле Юры на переднем сиденье. Ни капельки не смущаясь, она велела двигаться к городу, едва угадывавшемуся на противоположном берегу. Поддержанный Надей Юра не согласился - после всех приключений он не хотел встречаться с представителями местных властей. Анечка продолжала настаивать, пока не заметила на заднем сиденье телеграфный аппарат.
            - Юркин! Это твой? - не поверила она собственным глазам. - Так, чего же вы ждёте? В город телеграфируйте!..
            Вслед за этим она сообщила Доти частоту, азбуку и пароль, должный побудить здешние власти к действию. На все вопросы она загадочно отмалчивалась, обещая устроить сюрприз. Не прошло и часа, как сквозь начавшую заниматься метель прибыл "парящий фургон", окружённый двумя десятками всадников.
            Замок оказался не замком, а самым настоящим, возведённым на скале городом - за сложенными из золотистого камня стенами, изрядно припорошенными снегом, таился настоящий лабиринт из башен, жилых зданий и служб. Распоряжавшаяся всем, словно хозяйка, Анечка незаметно исчезла. Москвичей и их спутника препроводили в отдельные покои, где каждого ждала горячая ванна, смена белья и одежды, обед на столе - местный картофельный суп с травами и пшеничная каша с мясом тушёного крокодила, настоящая постель, на которой можно было отдохнуть. Не расставшийся с пистолетом Юра откровенно блаженствовал - после ночей, проведённых у костра под открытым небом, он чувствовал себя уставшим и невыносимо грязным.
            А сейчас, следуя за пажом, он и Надя оказались в просторном, роскошно обставленном салоне. Сверкающие лакированным деревом перекрещивающиеся балки под потолком, резные деревянные панели, шпалеры и тканые гобелены на стенах. Расположенные парами шестиугольные окна, в промежутках между которыми были подвешены пучки ароматных трав. За окнами тускло серебрился холодный зимний закат, в сочетании со светом Большого Ночного Солнца.
            Посреди салона стоял длинный узкий стол - выставленные в ряд подсвечники отполированного до блеска металла, в которых горят длинные восковые свечи. Три полукресла справа, три полукресла слева, а во главе стола - широкое кресло с подлокотниками и высокой, словно у трона, спинкой. Над креслом висел тканый гобелен - рука, сжимающая развевающийся платок или повязку. "Дела говорят", - гласил гордый девиз.
            - Его Сиятельство Осона Ирсахи та Кано, эгль та Оско и та Орнели с супругой, госпожой Нахису Ильвихи та Кано!.. - объявил паж.
            Его Сиятельство оказался невысоким и грузным, опирающимся при ходьбе на палку стариком с округлой седой бородой. Он носил темно-бордовый кафтан с меховой оторочкой, а на голове - изукрашенную бриллиантами и самоцветами сверкающую полированным металлом корону с шестью зубцами. Из-под короны, с висков на плечи спускались два пышных белоснежных локона. Лишь слегка взглянув на склонившихся в поклоне москвичей, он тяжело опустился в похожее на трон кресло во главе стола.
            Госпожа Нахису Ильвихи оказалась приятной пожилой дамой со следами былой красоты. Как и все здешние "высокородные дамы" она носила длинное белое платье колокольчиком с широкими рукавами, а поверх - тёмно-красную юбку и такого же цвета жакетик с широким пояском. Её голову украшал обязательный бант со спускающимися за спину лентами.
            - Его милость Миха Осонахи та Кано, таль та Расви с супругой, госпожой Аню Викторовнахи та Кано, талю та Руэнси, - снова объявил паж.
            Юра так и замер, не веря собственным глазам - в салоне объявилась Анечка. Подобно госпоже Нахису Ильвихи, она носила нижнее белое платье с узким вырезом на груди, светло-серую юбку с золотым шитьём и такого же цвета узкий приталенный жакетик с широким поясом. На плечо спускалась коса с пушистым хвостиком, перехваченная тонкой белой нитью, а голову москвички украшал серый с золотым шитьём бант со спускающимися за спину лентами. Шла она на удивление легко и плавно - словно под юбкой были не ноги, а колёсики, не глядя по сторонам. Лишь увидев округлившего глаза Юру, москвичка улыбнулась, довольная произведённым эффектом.
            А Юра смотрел на неё, не отрываясь, во все глаза. Как часто прежде он видел на улицах Кроханы едущих в колясках или скачущих верхом, бочком в длинных юбках, молоденьких или наоборот, пожилых высокородных дам, при бантах и лентах. "Шайу", аристократки, супруги и дочери держателей-землевладельцев. Встретив такую на улице, Юра склонялся в малом поясном поклоне, а Надя слегка приседала, склонив ноги в коленях. Поступить иначе было бы опрометчиво - крохтарийских высокородных дам всегда сопровождали конные "блистательные" при мечах и пернатых беретах.
            Анечка тоже была не одна - под руку её поддерживал белобрысый парень при мече, в кафтане цвета топлёного молока и жёлто-белом пернатом берете с тремя покачивающимся при ходьбе чёрно-серыми перьями. Из-под берета на плечи спускались два длинных белобрысых локона, а сам парень, как две капли воды, был похож на Его Сиятельство Осону Ирсахи - не нынешнего, а каким он был тридцать земных или двадцать местных лет назад. Подведя Анечку к столу, парень галантно отодвинул перед ней кресло, помогая москвичке сесть - та восприняла это как должное. На сидевших напротив москвичей он взглянул лишь раз, со смесью любопытства и злости.
            - Респати Илома Аканси та Арли, респати ан-сафи рамувы святого Викушти в Оско, - объявил паж.
            На появившегося последним низенького рыжего старика с длинной узкой бородой и гладким, словно у юноши, лицом, Юра почти не обратил внимания. Как и все представители сословия "возвышенных", старик носил белоснежную сутану с чёрной каймой и вышитыми чёрными пчёлами. О принадлежности к ордену святого Викушти свидетельствовала фибула в виде двух сидящих спиной друг к другу львов с переплетёнными хвостами.
            - Юри Олеси Трели!.. - задумчиво произнёс Его Сиятельство, когда москвичи устроились за столом и удалились паж и слуги. - Имя не вехтарийское, а скорее подражание вехтарийскому. Как вас зовут на самом деле? У вас, на вашей блуждающей?..
            - Юрий! - ответил Юра. - Вернее, Трилесский Юрий Алексеевич. Юрий здесь - личное имя, Трилесский - фамилия... Ну, в смысле, имя рода, а отчество Алексеевич образовано от имени отца...
            - Ну что же, мой господин Юри Олеси! - продолжал Его Сиятельство. - Не скажу, что мне так уж приятно принимать у себя в замке, тем более, видеть за столом одного из убийц моего сына. Признаюсь, что бывший старший Осонахи обладал далеко не всеми достоинствами, приличествующими мужу и шайо, а пристрастие к зелёной огнянке его и вовсе погубило. Тем не менее, он был моим сыном. Если бы не известные политические обстоятельства, не вы, так ваш приятель точно висели бы на столбе...
            - Но, папочка! - неожиданно показала язычок Анечка. - Неужели ты не видишь, что Аски в известном смысле сам виноват в случившемся. Согласись, что ему не следовало похищать твою невестку, и уж тем более, покушаться на её честь. И не забудь, что в деле замешана Ирику...
            - Бойка! - от души рассмеялся Его Сиятельство. - Не волнуйся, Аню! Останься мой старший сын в живых, можешь не сомневаться - устроил бы ему такую ясную зорю, что мало бы не показалось. Которая не минует и Ирику, уже отправленную в Савити под конвоем. Но до чего бойка, невестушка! У вас там все такие, мой господин Трели?..
            - Да что ты, папочка! - продолжала резвиться Анечка. - Юркин у нас известный тугодум, и скоро ты сам в этом убедишься. Мы здесь из-за него и оказались... Ну, когда он с шоссе вылетел...
            Удивлённый, ошеломлённый Юра во все глаза смотрел на бывшую возлюбленную. Анечка была не просто одета, как высокородная дама, но и держалась, словно высокородная дама, сидя в кресле строго и прямо - подобно госпоже Нахису Ильвихи, она ни разу не коснулась спиной спинки полукресла. Даже сейчас, после проведённых здесь восьми земных месяцев, их с Надей выдавал акцент - Анечка говорила на вехтари чисто, словно здесь выросла и родилась. А с правителем не самого маленького из здешних государств она и вовсе, вела себя, как равная. Оторвав взгляд от бывшей возлюбленной, Юра внимательно посмотрел на сидевшего рядом с ней белобрысого парня. Что же это получается? Анечка - "шайу", "блистательная"?..
            - Аня? - спросила по-русски Надя. - Ты что? Здесь замуж вышла?
            - Ну, ты и даёшь, Надька! Ты что, только сейчас догадалась? - ответила по-русски Анечка. - Познакомься, это Миха. Мой муж...
            - Что они говорят? - спросил Его Сиятельство респати Илому. Тот ответил, слово в слово передав на вехтари слова москвичек.
            - Вы знаете русский? - в очередной раз удивился Юра.
            - Вашим языком владеет респати Илома, двое его учеников и, откровенно плохо, мой второй сын, - ответил Его Сиятельство Осона Ирсахи. - И ещё несколько лиц, из числа находящихся у меня на службе. В любом случае, пошептаться украдкой вам уже не удастся, так что волей-неволей придётся ответить на главный вопрос. Где Талисман?
            - Ой! - испуганно воскликнула Анечка. - Мамочки, я совсем забыла...
            - Какой Талисман? - не понял Юра.
            - Талисман, Высокая Драгоценность Его Величества Кирелиса, созданная во время Попытки Семи Отважных, - объяснил Его Сиятельство. - Вы с вашей супругой нашли его, когда были на Асениль. И взяли с собой... Во всяком случае, должны были взять с собой, коль скоро его нет ни у моей невестки, ни в вашем старом лагере на берегу Росавы...
            - Простите, Ваше Сиятельство! - вступила в разговор Надя. - Мы и в самом деле не понимаем, о чём идёт речь. Ни я, ни Юра - мы никогда не были ни на какой Асениль. И никогда не слышали ни о каком Талисмане...
            - Ой, мамочки! - вмешавшись в очередной раз, Анечка снова перешла на русский. - Предположим, Юркин-то у нас всегда был тугодум, но от тебя, Надька, я такого точно не ожидала. Ты же всегда всё на лету схватываешь. Помнишь пещеру в стволе дерева с чёрно-золотым садом? Ту самую, в которой мы оказались, когда попали сюда? Там ещё на нас напал Малькааорн... Это тот самый карлик-эльф в алом плаще с капюшоном, его Малькааорн зовут. Так вот, эта пещера в стволе дерева и есть Асениль. Вообще, это не только пещера - это и само Великое Древо Королевства, и остров, на котором оно растёт... А ты, Юркин! Помнишь, ты нашёл такой полупрозрачный шар зелёного стекла в золотой оправе? Там внутри была карта планеты, мы с Надькой его ещё от сока оттирали? Так, это он самый и есть? Что с ним стало?..
            - Он у нас, - спокойно и просто ответил Юра, после того, как Его Сиятельство дослушал перевод.
            На какое-то время за столом сделалось очень тихо.
            - Вы хотите сказать, что он сейчас у вас? - Его Сиятельство даже слегка привстал с трона. - Здесь, с собой?..
            - Мы хотим сказать, что он у нас в тайнике, в Крохане, - возразил Юра.
            - Не надо так шутить, мой господин Трели! - мягко, но вместе с тем строго заметила госпожа Нахису Ильвихи. - Вы оба чужеземцы, вы и ваша супруга. Вы просто не понимаете, какое невероятное сокровище попало к вам в руки. Судьба нашей семьи и нашего владения, субконтинента Вехтари, да пожалуй, и всей "Зелёной корзинки" зависят от того, в чьих руках находится Талисман.
            - Он у нас, в тайнике, в Крохане, - повторил Юра. - Мы не знали, что это такое... Мы и сейчас не знаем, честно говоря. Надя предположила, что золотая оправа с драгоценными камнями должна стоить очень дорого. Вот мы и решили припрятать его, что называется, на чёрный день...
            - Вы уверены в ваших словах, мой господин Трели? - не поверил респати Илома. - Нет такого тайника, который нельзя было бы обнаружить, и нет такого сокровища, которое нельзя было бы выкрасть. Вашу съёмную квартиру в Крохане наверняка уже осмотрели, как люди, так и "ЗвёздноРождённые". Причём не один раз...
            - Он не в доходном доме госпожи Симунар, - Понимаете, к нам однажды залезли воры-домушники... В общем, мы спрятали его в месте, где никому не придёт в голову его искать. И сам этот шар, Талисман, и книгу...
            - Какую книгу? - удивился респати Илома.
            - По пути через Енотовые горы, в заброшенном замке мы обнаружили тайник, - объяснил Юра. - В нём лежала книга... Респати Киро объяснил, что это - эльфийский учебник по вероятностной магии, описывающий её с самых основ. Её переписали, переведя, разумеется, тайно, с синаро на вехтари, в количестве десяти экземпляров. ЗвёздноРождённым не понравится, что орден святого Викушти овладел частью их секретов...
            - Респати Киро? - не поверила собственным ушам Анечка. - Надька! Юркин! Вы имеете в виду Киро та Гайси, младшего итаниси рамувы святого Викушти в Крохане? Откуда вы знаете респати Киро?..
            - Невероятно! - оборвал москвичку премудрый Илома. - Ваше Сиятельство! Вот тот шанс, на который столь неоднократно вам намекали "ЗвёздноРождённые". В ваших руках Талисман, Высокая Драгоценность Его Величества Кирелиса. И книга, эльфийский учебник по вероятностной магии, по всей видимости, принадлежавший самому Арнити. Сама судьба даёт вам шанс, выпадающий лишь единожды...
            - Нет, Илома! - жёстко ответил Его Сиятельство.
            - Респати Илома! - воскликнул сидевший рядом с Анечкой Миха. - Вы предлагаете отцу нарушить слово, данное респати Малькааорну?
            - Ни в коем случае, - возразил настоятель рамувы святого Викушти. - Весной, когда сойдёт снег, респати Малькааорн получит то, что ему было обещано. А заодно и прекрасную возможность побегать от "ЗвёздноРождённых". Но относительно старого Талисмана, принадлежащего Его Величеству Кирелису, ваш отец никаких обещаний никому никогда не давал...
            - Но, всё равно... - не соглашался Миха. - Мой респати Илома, неужели вы не понимаете, что это невозможно? Это же авантюра, причём куда более рискованная, чем та, на которую решился мой дед. Тайные знания "ЗвёздноРождённых"...
            - Доступны смертным, как и всем прочим, - закончил за него Илома. - Её милость Ирику так и не смогли принять данный факт, но вы-то с этим согласились. Вспомните Арнити. Или вашу любимую книгу, "Поход трёх тысяч"... Теперь-то вы знаете, зачем Высокому Принцу Алальмэ понадобился отряд из наёмников-людей. Какую тайну он предпочёл доверить им, но не своим соплеменникам. Заодно, ваша милость, вспомните "ЗвёздноРождённых", принятых при осконском дворе. Кто, как не они, не раз и не два намекали на готовность уйти хоть под вашу руку, хоть под руку вашей супруги. Разумеется, не даром, а в ответ на известные обязательства...
            - Нет, Илома! - жёстко повторил Осона Ирсахи.
            - В самом деле, мой респати Илома! - поддержала мужа госпожа Нахису Ильвихи. - Неужели вы не понимаете, что неудача станет концом для всей нашей семьи. Довольно! Я уже потеряла одного сына - не хочу терять троих оставшихся...
            - Вы потеряете всех троих, а заодно и дочерей, если ваш супруг не согласится с очевидным предложением, госпожа моя! - возразил премудрый Илома. - Кому вы предпочли бы отдать Талисман? Его Величеству Кирелису? Его супруге, Высокой Владычице Рокаэль? Не менее Высокому и мятежному Принцу Кирмису? Главе одного из Кланов "ЗвёздноРождённых"? Кого бы вы не выбрали, обойдённые возненавидят ваш дом лютой ненавистью. Как и облагодетельствованный вами счастливчик. "ЗвёздноРождённый" не забудет и не простит, что обязан королевской короной презираемому им смертному. Вы, госпожа моя, помните рассказ Малькааорна, как в пятом столетии после Попытки Семи Отважных эльфийские Государи попытались уничтожить первое и второе поколение "ЗвёздноРождённых", просто сымитировав Церемонию...
            - Я, кажется, сказал: "нет", Илома! - в очередной раз повторил Его Сиятельство. - Во всяком случае, не я. Не в моём возрасте, с моим здоровьем и моей ногой тянуть ещё и этот груз. И не ты, Миха! В чём права моя дорогая супруга, так в том, что мы уже потеряли одного сына. В наши планы не входит терять второго...
            - Сила Талисмана дарует Вашему Сиятельству бессмертие... - начал премудрый Илома.
            - Кажется, ты перебил меня, Илома! - оборвал отца-настоятеля Осона Ирсахи. - Существует ещё один момент, который вы, в вашем Ордене, не учли. И я, и мой сын - смертные подданные Высокого Короля Кирелиса. Да, сейчас, спасая свои драгоценные шкуры, "ЗвёздноРождённые" подчинятся кому угодно. Но после, когда возобновится Церемония... Едва ли им понравится мысль, что ими правят их бывшие смертные подданные. Именно поэтому она... - показал он на замершую с открытым ртом Анечку. - Тоже не подойдёт. Могла бы подойти, не поспеши выйти замуж за моего сына. Сейчас же, когда она стала та Кано, всё сказанное относится к ней так же, как и ко всем нам.
            - Орден святого Викушти рассматривал возможность забрать Талисман себе... - осторожно начал респати Илома.
            - Ну, этого вашим чародеям мы и понюхать не дадим, - рассмеялся Осона Ирсахи. - Полагаю, из этой ситуации есть простой и очевидный выход. Хотя и несколько рискованный... Впрочем, обойтись без риска нам всё равно не удастся. Вы, мои господа! - посмотрел осконский эгль на Надю с Юрой. - Вы чужаки здесь, никогда не были подданными ни одного из Высоких Королей... Согласно эльфийским законам, именно вы имеете права большие, чем любой из нас. И, что ни говори, именно вы виноваты в гибели моего старшего сына. Полагаю, будет только справедливо, если вы будете за это наказаны...
            - Мамочки! - воскликнула Анечка, обхватив лицо руками. - Мамочки!..
            - Ваше Сиятельство! - еле слышно произнёс респати Илома.
            - Что вы собираетесь с нами сделать? - не выдержала Надя.
            - Отец предлагает вам корону Королевства Приморских Эльфов, - объяснил Миха. - Как рассказал Малькааорн... Это тот самый эльфийский чародей, что перенёс вас сюда... Как он объяснил, согласно эльфийским законам, Высокий Король - тот, у кого Талисман. К тому же вы - чужеземцы не связанные правами подданства ни с кем из эльфийских Государей... Подчиниться вам "ЗвёздноРождённому" вовсе не зазорно. И, ко всему прочему, вас двое - с этой нити перед нами Его Величество Король Юри и его супруга, Высокая Владычица Надю...

Владимиров Николай : другие произведения.

Эльфийский талисман, король и его королева

Король и его королева.

Часть первая.

Комментарии: 2, последний от 24/11/2021. © Copyright Владимиров Николай (attafaleve@yandex.ru) Размещен: 15/08/2021, изменен: 21/05/2023. 432k. Статистика. Глава: Фэнтези Зелёная корзинка Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: История продолжается...