Костёр догорел, но скрыто жил в углях. Шашлык был почти съеден, оставлен лишь на зубок; спиртного оставалось на пару "посошков";шли перекур и обмен высокой мыслью о былом. Что может быть душевнее, приятнее?! Компания долгожителей, - женатых садово-дачно-летних мужей, которым за 55, - дышала одним духом, так как частенько приходила сюда по субботам, так как и была суббота, а в черноте пруда лежал диск летней луны. В этот раз по выдумке Яныковского обсуждались дела жениховские; без чёрного юмора. Речь шла о том, кто и что раньше когда-то жениховски сам упустил по обстоятельствам, по неопытности или по глупости. За час беседы всем стало ясно, что все упустили, и сделан был переход к наглядным тому доказательствам.
- ... и мне б ей позвонить - не позвонил! - рассказывал сокрушаясь Торчков. - А дальше-то, приезжаю из командировки, а она глядит так печально, поскольку за этот месяц успела выйти замуж. Папаша её настоял, он был полковником КГБ. Потом он ворчал: зря поспешили, упустили толкового парня с нормальной закладкой между ушами. Он это мне сам два раза потом повторил. Случайно встретились, он повторил...
- Да-а, упустили, - кивнул Столетников, раскурил сигарету. - Ребята, не знаете курс доллара на завтра?
- И у меня ведь похожее! - воскликнул Комлев. - Ах, девочка была на загляденье! Красавица, прелесть, умняжка! Отец её был директором крупного института. Мы обо всём уже порешили, наши матушки столковались о свадьбе. А он, батька, шлёт Светочку в командировку в Новосибирск. А там, как чёрт из табакерки, этот Убузинцев, который...
- Это не тот ли Бузинцев, который командовал погранвойсками на Кавказе? Он генерал? - спросили крякнул Яныковский. - Прости, ты продолжай!
- Не тот, тот быстро спился! Так вот, Светка рыдала потому меня на плече, а папаша был в ярости. Он дочери что говорил? Что всей семьёй они упустили меня, что через пару лет я стал бы в институте у него кандидатом!
- Наук! Не перебивай, не затмевай ясность мышления! Добавим по рюмочке?
Все повздыхали, согласились, что момент подкатил и развернулись на Яныковского, который возлияния без тостов не одобрял. Яныковский задумался, кивнул и хрипло огласил:
- За тех, кто ускользнули, по ошибкемимо прошли, не состоялись по тем или иным обстоятельствам, но изредка нас вспоминают и даже думают о нас!
- Существенное дополнение, - одобрил Столетников и опрокинул рюмку в рот. - Ф-фф-фых!..
Все опрокинули.
- У меня, братцы, история была не очень схожей, но похожей, - задумчиво сообщил Яныковский. - Её папа, представьте, известнейший композитор и дирижёр большого оркестра, а дочь егоСофия...
- Софья? - уточнил, выказывая интерес к рассказу Комлев.
- Нет-нет, София! Она, как белый, белейший и чистейший пышный, ласковый снег. Мне мама её говорила, мол погляди, как София сидит за пианино. Ребятки,у неё это самое... - Яныковский слегка смутился, примолк.
- Зад что ли? - пришёл на помощь Столетников.
- Это можно как-тоиначе? - Яныковский поморщился, насупился.
- Ну-у... ягодицы, нижний бюст, полуокружности для стулаили... та дорогая, на чём дамы сидят...
- За пианино, - дополнил Комлев. - Так будет лучше!
- Да - последнее... и оно! Оно имело такие очертания иформы, что... Я не говорю о прочем, о глазках ясных, как у газели, о пальчиках на...
- Ножках? - Столетников включил фонарик и приподнял бутыль на свет.
- Была зима! - сердито и холодно уточнил, прихлопнул на шее комара Яныковский. - Зимой не носятбосоножки.
- Так ничего у вас с ней змой-тоне было ? - удивлённоуточнил Торчков.
- А у тебя было с той, у которой батька полкан КГБ? - спросил Столетников. - Курс доллара кто-тотут знает? У меня от спиртного цифры запрыгали в сознании...
- А как же! - буркнул Торчков и притих смущённо.
- Ты это о чём-то или о курсе?
- А так же, - Яныковский полез в карман за зажигалкой, - толкуем только об упущенном. Упущенном!
- Тогда другое вам расскажу!
- Нет, обожди! Не твой, брат, черёд, - Яныковский сигаретой указал на Столетникова.
- У меня, отцы, что-то там было... Уже и не вспомню. Хотя вот... Я не романтик, я прагматически перемудрил и ушами прохлопал одну деваху.Кровь с молоком, с губ пчёлки снимали сахар! А я, так вышло, упустил! Она прикатила в Москву лимитчицей, бетон месить на стройку не пошла. В мясной отдел устроилась в гастроном в высотке на Баррикадной! Я был парнем видным, рослым...
- Отец её директором был гастронома? - Комлев придвинулся ближе к рассказчику.
- Отец?.. Чей отец? - Столетников смолк и задумался.
- Она ж приехала лимитчицей, на стройку не пошла! - напомнил всем Торчков.
- Тогда он не отцом был, а скорее любовником этой девицы? - предположил Яныковский.
- Эх! - расстроился Торчков.
- Эх! - повторил и Яныковский
- Тогда что, нет - кого он упустил? - Комлев указал на Столетникова.
- Давайте его самого и спросим!
- Я упустил тонны свежего мяса! - сердито забурчал Столетников. - А вы-то о чём все толкуете? О том, как упустили вас драгоценных. Вас упустили!Меня чуть позже не упустили, оттого я женат. Женитьба к чемунас приводит? К тому, что мысогласны и начинаем упускатькак бы химеры. Осознанно! Поскольку мы родились и, получив право на жизнь исмерть,не желаем, чтобы вслед отлетающей нашей душе летела стаями брань из всех углов...
- Ну ты загнул! - перебил его Комлев. - Всё, тема сдохла! Мясо ты упустил, тему - угробил. Хотелось-то припомнить огорчительно - приятное!..
- Да уж, - Яныковский, прихлопнул на локтекомара. - Кто-то желал добавить!
Все добавили: наполнили последний посошок. Потребовали тоста.
- Кто памяти не имеет, не сможет построитьбудущее. Кто не упускал, не обретёт! За тех, кто строит будущее и обретёт! - протрубилустало Яныковский. - Пьём, слушаем и уходим! Спать охота.
Выпили.
- Я вот о ком, - хмельно, но ровно заговорил Торчков, - её папаша министр сообщения путей - был, поэтому фамилию не назову. Сама девица-дочь - Любаша. Она по уши втюрилась, ребятки, но над фамилией моей подтрунивала. Говорила: что, где торчит у тебя?.. или... торчащее всегда зацепит, где не надо. И имя тоже ей не нравилось. Я ж Евдоким. Потом однажды к реке увела меня в кусты и заявила, мол жениться ужепора, мол руку мою не отвергнет и надо уже спешить.., так как папаша дал отмашку и мама требует. Тут я и сглупил! Меня-то по молодости зацепило, чторешили они, а я им женись!
- Полагаю, девица была так себе? - зевнул Столетников.
- Не-ет, девица - свет из окошка, стройна, сметливая и справная. Бывало, идём с Любашей, так мужики затылком всякий столб опробуют. Какие ножки под ней! Глазоньки голубые, щёчки - яблочки, а волосы спадают до... - Торчков запнулся, замотал кистью в воздухе.
- Той дорогой, на чём сидят за пианино? - помог ему, напомнил Комлев.
- Ага, но у них на даче был рояль. Домина в два этажа с мансардой из красного кирпича, пристройка с баней, два гаража и двадцать соток, ручей через участок, а кругом - хвойный лес! Она за плечи взяла меня у реки и так... встряхнула, так поглядела, что...
- Что голова отскочила? - спросил очень серьёзно Столетников.
- Голова-то осталась, а мысли все разлетелись к чёрту. Я ей и брякнул, мол я влюблён, но нужно с полгода или квартал переждать, мол сам с цветами к её родителям приеду.Приедуруки просить... Она, Любаша, сощурилась, отошла и меня послала. Вот и вышло, что я упустил.
- Нормально, это строго по теме, - одобрил рассказ Яныковский. - Ты упустилсвою Любашу.
- Постой, она пошла на принцип: сразу или никогда? Странно это, когда, говоришь, чтопо уши влюблена в тебя! Дальше-то что, знаешь? - оживился Столетников.
- Знаю, - Торчков отогнал комара. - Через месяц замуж она вышла, у неё запасной был жених. А через пять месяцев с небольшим Любаша ему парнишку родила.
- Гм, выходит, сынок-то был твой? От тебя?
- Хых, я при чём! Договорились ведь, чтоб ничего... и чтобвчистуюупустить.
- Ну да, сынок, значит, не твой, а упустил ты персонально, так как...
- Но ведь ребёнок не от него! - влез Комлев в разговор. - Ты что, прослушал?
- Так что? - Столетников поднялся, отряхнул сзади брюки. - Дети на то и дети, чтоб им рождаться внезапно, не спрашивая никого. Ребёнок, вероятно, был от того - запасного её жениха.
- Не был. Её папаша вытащил жениха с периферии, женил на дочери и... всякое такоепрочее, - забурчал Торчков. - Сейчас он в одной из стран на западе послом сидит в посольстве.
- Тогда ты упустил, - одобрил историю Яныковский. - Классический и чистый случай!
Все дружно поднялись, из фляги залили угли в костре и стали собирать бутылки и посуду.
- Евдоки-и-м Миха-айлович, ты тут ли? - долетело со стороны дачного посёлка через кусты. - Всем подскажи, мы ждём вас на скамейке за танцплощадкой! Там сегодня не бу-у-ухает!
- Торчков, твоя супруга донесла нам правду жизни! - провозгласил внезапно Столетников. - Нам всем поведала, что жизнь полна цветных извилин, но лучше шагать прямым путём, ибо вступивший на кривую извилину, путь потеряет и сам потеряется! Журавль синицы не умнее, но курс доллара зависит совсем не от того. Я как банкир прекрасно знаю, от чего он зависит.
- От чего же? - сердито спросилТорчков.
- Зависит от порядка в твоёмдоме. У тебя полный порядок и дети все твои!
- Спасибо, ты меня утешил.
- И что его голосить вдруг понесло? - обратилсяКомлев к Яныковскому, кивая на Столетникова.
- В детстве мяса ему не хватило, а потом он и его упустил. Есть повод для расстройства. Внутренний дискомфорт всегда приводит к лозунгам, которые... все одобряют, но в которые никто не верит.
Вскоре компания добралась до скамьи у танцплощадки. Супруги разобрали и развели супругов по домам для полного порядка в доме. (24578/м-03ап)