Собрались они тут на брёвнах, наши и ихние. Наши-то все из Собеево, а ихние, ясное дело, из Прутово. Наш дядя Прохор собеевский дал волю мозгам и вставил, хоть никтоне просил, тему длясодержательной, плавнойбеседы.
Это деды и прадеды разбирались в давние временана кулачках; гикали, выходили гурьбой и ну колошматиться до первых кровей. Назначали зачётного, он как насчитает с двух сторон по три носа, с которых кровь потекла, то прекращаетпобоище. После кровей один на один дрались поединщики. Остальные болели за своих поединщиков. Собеевские чаще брали верх, так как их барин - помещик Собеев за этим делом приглядывал, давал боевые наказы, поскольку имела его имядеревня. А помещик Карютьев не встревалв эти затеи так как деревня, которая Прутово, в названии не имела корней, которые намекали б, что та деревня его. Так Собеев отмечал победы в кулачках, ставил стол мужикам, хлопал их по спине, хвалил победителей, а Карютьев очень редко в Прутово заезжал. Раз приехал, поморщился, покривился, старосту обругал и прысь - назад. Унёсся в Москву безоглядно. На это которые прутовские, выкатив тощее брюхо, умудряли собеевских: "Наш барин шибко богаче, у него таких деревень пальцев не хватит, чтоб перечесть, а ваш барин всё промотал, вот месяцами в Собеево и торчит, дерёт с вас три шкуры! Так ли?" Тут собеевские только вздыхали, хмурились, пожимали плечами.Им знать откуда, у кого денег больше. А и больше, барин лишней копейкой мужика не одарит.И тем и этим в те времена мысль в голову не входила: а законно ли это богатствоу барина. Понятия барин и богатство были слиты для них воедино, а понятие мужик и голодранец - в другое едино, о котором и думать-то станет только дурак, который сам голодранец, а ещё и бездельник.
А тут, уже в эти дни, когда наши и ихние, по три человека от каждых, сидели на толстых брёвнах ничьих, наш собеевский дядя Прохор ивставил, хоть никто не просил, тему для плавной беседы: а может ли современный мужик стать законно богатым и равно прочее к удовольствю...
Странным образом разговор о посевной, о выпасах, кормах, надоях, о ценах на солярку у них не зашёл.
- Ну ты и загрёб! - взмахнул рукой Степан, который из Прутово. -Что касается наших бывших совхозских мужиков, то они уж кой-чего знают и доподлинно всё понимают, но только все строго молчат!
- А чего ж молчат, коль знают? - спросил Серафим, который тоже из Прутово, но помоложе.
- А то ты не знаешь! Тут нынче только спросонья шепни, всяк станет острить, править заступ, рогожи для отвалов готовить.И у них и у нас, третьим кругом начнутся копки под церковь. Всем нужно сразу и много - как в сказкебывает!
- Собеевским неча рыть, последний наш барин клад закопал, стало быть - наше!
- С этим уже разбирались, - напомнил всем Николай из Собеево. - Церковь ставили на меже. Давненько то было, но всем нашимпрекрасно известно. Клад, допустим, он как бы ваш, но землица там наша и ваша. Права-то идут от земли!
- Ха-ха! - возмутился Степан. - Зашёл я, скажем, в гости к тебе да и выронил, как уходил, с деньгамикошель. Остался он лежать на твоём приусадебном. Стало быть, по тебе, он твой теперь, раз землица у дома твоя. Или мне вернёшь хоть половину?
- Пример весь никудышный, осёл не с того гаража! - покачал головой дядя Прохор. - А то, гутарят, ваш Лопыжников всё и нашёл, делиться не стал, дом на продажу выставил, быстров городуехал.
- Как уехал, так через месяц и приехал назад. Сам шумел - хорошо дом его не продался. Хотя... Оно всё не соответствует серьёзно как бы своему назначению. Прикатил, чтоб запутать, чтобы факт поглубже запрятать, - лоб наморщил Степан. -Тут и там все враждебно настроились, кто-то мог донести. Так он основное в городе спрятал, а часть клада...
- Под дом в подполе закопал? - спросил и усмехнулся Никита из Прутово. - Я думаю, он ничего и не увёз. Отскочил потереться среди городских. Город деревенских не жалует. Лопыжников там, может, мелочёвое что-то и сбыл, мотоциклс коляскойкупил. Но скоро понял, там оберут, в лапшу раскатают. Кругом-то теперь всежулики да проходимцы.Разве не так?
- Оно конечно, драгоценные камни и украшения, монеты золотые старой чеканки, старинное серебро надо уметь продавать или не сносить головы. У него связей нужных там не нашлось, онмотоциклом и ограничился. Место жительства, видать,городским он не выдал, втихую живёт себе в Прутово, - согласно закивал Николай. - Но ваши с ним чуток уже разобрались.Сам, Степан, ты сказал, чтоваши бывшие ребята совхозские, там чего-то знают и доподлинно осознают, но только вот макушками крутят, молчат!
- Совхозские-то знали и все теперь, конечно, прознали, - пробурчалсердито Степан.
- А всё ты расскажи! К примеру,я толком не знаю.
- Рассказать?
- Давай, не тяни за хвост кобеля, - Николай достал сгареты и закурил.
- Ладно, так и быть. Вы все деда Сергея Лепёхина знаете и знаете двух его сыновей. Лепёхинский дом стоит слева рядом с домом Лопыжникова. Так дед надоумил сынков Никодима и Сашку ночью избуху соседскую с двух сторон бензином облить и подпалить. Сынам он велел с пожаром быть рядом: Никодиму забраться в кусты, а Сашке залезть на берёзу. Велел глядеть им в оба глаза. Они так рассудили, что при пожаре всякий из дома самое ценное тянет спасать, и хотели узнать, куда Лопыжников клад перепрячет. Дом будет гореть, так он мешок с кладом вытащит и где-то рядомзароет. Останется только отрыть его той же ночью!Короче, облили, запалили и спрятались. Дом загорелся, ярко горит, а богатея-соседа всё не видать. Тогда дед Лепёхин сам несётся на улицу, орать стал про пожар. Старый пройдоха хотел как бы дело ускорить, чтоб побыстрей мешок тот проявился. Но тут народ, кто в чём, повалилиз домов. Дело-то было в июле. Семья Лопыжникова проснуласьтоже, жена и тёща его утащили из дома детей. По мобильнику кто-то вызвал пожарных. И к концу они прикатили с водой. Баграми деревяшки растащили, обрушили, после слили в проливку всю бочку, заявили, что был внешний поджог, да укатили. Утром возникли участковый с дознавателем, всё осмотрели, всех опросили и записали. Дед Сергей им наврал, что сыновей не было дома, они рыбу ловили.Но при разборе обнаружилось, что он сбрехал. Тогда дед всё взял на себя, чтоб сыновей не сгубить. А вечером из города возвратился Лопыжников, деда обнял и заявил, что дела о поджоге и от негоиска не будет. Он так сказал: "Ты, грешный старик,свободным помрёшь; дом у меня застрахован, страховку я так и так получу; будь он цел, пришлось бы ломать, разбирать, а это ведь новыетраты; теперь всё сгорелодотла, можно сразутут строиться".
- И построился? - спросил дядя Прохор.
- А зайди, глянь-ка сам! -предложил Серафим. - Дом из шлаковых блоков в два этажа. Хоромина на загляденье!
- Так клад, выходит, они присвоил?
- Кто его знает, - Никита встал, сел поудобнее, - он нам не доложит. Я его, правда, как-то сам из любопытства спросил. Так он рассмеялся. Будь оно так, говорит, я б к дому сразупристроил себе мастерскую,купил бы пару-тройку умных станочков. Без них, имея только тиски, напильники, молоток, дрель да свёрла, маракую всё прямиком из башки чертежомна бумагу.Но придумал для трактора родное своё навесное. Спросил, что, мол, толку, никто ведь не заплатит. Да, про суть навесного я тоже спросил. Опять он смеётся, говорит, что оформил патент, что с заводом подписал договор, что в аванс триста тысяч уже получил. А дальше он с прибыли будет в проценте.
- Ты и поверил?! - удивился Макар из Собеева. - Как навесное работает, или это новый секрет?
- Навесное у него само умеетсорняк угадать, отличает от злаков по первовсходу, сорняки с корнем тянет, злаки не трогает. Там есть настройка, агроном должен подкрутить три барашка.
- Так кладим, выходит, не найден, - дядя Прохор вздохнул и поморщился. - Так и лежат под церковью ценности, но с какой стороныпод стену зарыты? Да их скоро найдут...Храм ремонтироватьбудут. В нём батюшка уже побывал, сказал тем бабам, что подошли: проверим фундаменты, укрепим и усилим, проломы стен новой кладкой заложим и будет восстановительныйкапитальный ремонт. Смета будто б готова,кем надо подписана.Сказал, де помогать каждый сподобен, кто участием в деле, кто рубликом. Они всё там разроют.
- Про клад церковнику рассказали?
- Пока, говорят, не сказали. Зачем ему знать про это!
- Подрядчик объявится, его работягинайдут, - вставил Серафим, - мимо нашего носа всё усвистит.
- О-оо! Будто б с неба закапало. Видать, обратно дождь собирается, - сказал ивстал проворно Степан. - Потопаю до домауже. Ктосо мной, мужики?
Серафим и Никита тоже поднялись и, пожав собеседникам руки, прутовские поспешно ушли.
- Вот, чего унеслись, ведь сверху не капает! - осудил уход их Макар. - Пошли проверить, править заступы, рогожи свои подлатать. Эти трое ночь эту отметят ударным трудом.Зря ты, Прохор, им сказал про смету, про батюшку. Нам бы тоже пойти, но втихую позвать бы иЛопыжникова, раз он такой башковитый, хитрющий.
- Позвать бы!.. - передразнил дядя Прохор. - Он, во первых, не наш, он из Прутово, а, во-вторых, он теперь один из нас всех тут законнобогатый, в смурные делишки ни за что он не сунется. Мы тоже идём-ка все по домам. Я точно знаю, где копку последнюю делать!
- Откудаты знаешь?
- В прошлую ночь вещий сон накатил. Белый ангел до церкви повлёк меня, провёл через северный самый узкийпролом и перстом указал на плиты пола, которые никем тамне тронуты. А плиты, будто вспыхнули, хотя грязью покрыты. Они подтвердили! Короче, надо готовить брусья, лопаты и пару крепких ломов.
- И станем законно богатыми... -негромко пропел Николай.
- Если крепко молчать, если потомтихо помалкивать, - закончил Макар и медленно встал. -В эту ночь нам не стоитидти.
- Завтра пойдём! - согласился, кивнул дядя Прохор. - Ночьэта не наша, уступимеё, потом посмеёмся.
- С кем и над кем?
- Про это сам крепко подумай, смех жизнь продлевает.
- Тем, кто смеётся или тем, над кем? - не угомонился Макар.
- Всем продлевает, - усмехнулся дядя Прохор, - только умный культурно смеётся, так как он при деньгах, а дурень громко хохочет над носом свом, который сбоку и на пивнушку повёрнут.
Потом всё смеялись по-умному, дураки в Прутово и Собеево не водились, затобыло и есть там полно кладокопателей.