Забабанов ещё раз взглянул на меня с укоризной, плечами пожал, поморщился ртом и щеками, ещё раз повторил свой странный вопрос:
- Так что, ты согласен на нашу рекламу в местных и прочих дрянных газетёнках? Не мычи, отвечай мне толково!
- Текст рекламы сперва покажи.
- Уже показал! Вон он лежит на столе, другой бы вцепился, влепился и понял бы перспективу, а ты только портрет свой воротишь. В разведку с тобой я не пошёл бы!
- И не иди! Ступай сам с собой. Тебе потом легче станет, ругать будет некого кроме себя. То, что ты показал - полный завал, бормотня для кретинов и тех неосознанных, кто позабыл про собственный хвост и место, откуда он рос. Вот, я снова читаю три первые строчки: "Привет тебе, новый Клиент! Ты откроешь шестую сотню счастливых, которые спят дома, в гостях, на работе со знанием дела и видят во снах, только то, что хотят: личное счастье, эротику, крупное руководство, тугой кошелёк, пейзажи лихой красоты или расстройство желудков у тех,кого сами не терпят, поскольку вредны и мешают".
- Так что?! Мы, ЗАО "Лечебный Центр "МЕТОГЕБ" совместно с германцами, в цветных снах гарантруем это к исходу третьей недели употребления наших пилюль. Пилюли я делаю и фасую в обёртки, сам их закажу, сам инструкцию напишу про пять циклов приёма за три недели. Порошки совершенно безвредны: это сода, чуток сахарку, сухая перетёртая травка и...
- Стоп! Что есть "МЕТОГЕБ"? Сообщи мне стоимость цикла. Где торговать, где наш офис, где персонал? Где...
- Уймись! - завопил Забабанов. - Всё у нас по секрету порядочно и, как говорится, прозрачно. "МЕТОГЕБ" это БЕГЕМОТ, в котором переставлены буковки. Понял? Цена цикла пять сотен рубликов, то есть пять обязательных циклов разом дают две пятьсот. У нас выездная торговля, офис - нигде, персонал - автоответчик на телефоне бабки Возюкиной. С полдня до пяти дня трубку она не берёт, за это ей платим пять сотен в неделю. Согласно моему бзнес-плану за неделю у нас сто гавриков купят, а мы заработаем четверть миллиона. За вычетом пяти сотен бабке Возюкиной и затрат на залепные пакетики, - Забабанов сунул руку в карман пиджака и вынул прозрачную упаковку, в которой оказались штук десять пакетиков, - прочее всё мы половиним и персонально имеем по 122 550 руб. за ту же недельку. Сам видишь, всё открыто, прозрачно! Возьми вот пакетик, нюхни, удивись!
Я взял пакетик с небольшой голубой этикеткой, в которой ниже надписи "МЕТОГЕБ" мелким шрифтом была дана надпись "Безвредно. Принимать по инструкции. (прилагается)". Ещё ниже был телефон Лечебного Центра, но его рассмотреть я не смог по причине ещё более мелкого шрифта.
- Нюхни, удивись! - подсказал Забабанов и хмыкнул.
Нюхнул, удивился невероятно приятному, слегка сладковатому травному запаху и изумлённо спросил:
- Это от той перетёртой травы?
- От неё дорогульки - из французского дорогого баллончика с антиперспирантом.
- Как называется антиперспирант?
- Коммерческая и глубокая торговая тайна! Не спрашивай никогда. Я кладу пакетики на клеёнку, опрыскиваю, помещаю их в прозрачную упаковку и залепляю её клейкой лентой, чтобы запах не сдох, а Клиент должен видеть, что пакетиков со снадобьем внутри точно десять. Впрочем вот что, один пакетик, который я вынул, оставляю как бы на пробу тебе. Но! Одно только НО - перед сном сценарно свой сон сам закажи. Причём, заказ медленно повторяешь шесть раз.
- А дальше?
- Что дальше-то?! Закрывай глаза, ровно дыши да смотри.
- Сказанул, - проворчал я, - закрывай глаза и смотри! Темноту ведь увижу.
- Тёмный ты персонаж, не ожидал! Ты что, полагаешь, сны глазами мы видим. Для снов глаза не нужны. Есть сектор мозга, который заведует снами, рисует облики, образы и картинки, начиняет их звуками.
Ну да, вероятно, - я кивнул и поёжился. - Ты, так сказать, глубинно вник в дело. Мне другое откровенно скажи, я тебе для чего! Надо ж прибыль делить, разговоры с партнёром вести, возражать, соглашаться. Всё это к чему, с какой стати?
- Ты к этому дельцу экстерьерно с бородёнкой подходишь, осанкой степенной, брюшком, своим ростом, шевелюрой, цветом лица, даже мимикой годен. Согласись, лично я плюговат, плосковат и бесцветен...
- Но умён и хитёр, - заполнил я паузу.
- От ума что бывает со школы известно. Хитрость тоже опасная шука. Человеку умному, с опытом только раз подойдёт, во второй раз хитрого он поколотит. Так что я тебя приглашаю с тем, чтобы...
- Мне все колотушки пришлись? - нахурился я, потом рассмеялся.
- Мы тебя академиком сделаем, каким-нибудь Цванхубрюбером, то есть германцем. Пачку визиток закажем, пару справок сварганим от МИДА, с таможни, от зоопарка или из цирка. Это всё ерунда. Просто будь европейски улыбчив и вежлив. Если согласен работать, мы все гайки подкрутим. Так ты согласен, скажи, или нет? Академиков ведь не лупят!
- Сейчас и сегодня не знаю. На размышления дай мне два-три дня. В любом случае послезавтра я вечером сам позвоню.
- Ну хоть так, это что-то! Подумай о деньгах! Всё, теперь ухожу, - Забабанов поднялся со стула, подхватил свою папку и быстро направился к двери моего кабинетика.
- Секунду! - бросил я вслед. - Но что может стать побудителем для покупки чёртова зелья?
- Для всякого разное! - зарычал Забабанов. - Один изумится наглостью лжи, другой нам слепо поверит, а третий - для потехи от нечего делать. Всех их поведёт любопытство!
Визитёр хлопнул дверью.
Поздним вечером дома я дочитал скучнейшую очередную главу в популярном романе писателя, пишущего под женским вычурным псевдонимом, запахнул пухлую книжку, взглянул на часы и счёл, что пора из кресла перебраться в постель. По пути из ванны к постели, мне припомнился напористый Забабанов с пакетиками для заказных сновидений и тот пробный пакетик, который я сунул в нагрудный платочный карман пиджака. Я достал его и улёгся в постель, свет погасил. Затем снова включил свет и понюхал пакетик. Он пах так же приятно, но с меньшей концентрацией запаха. Я аккуратно надорвал его уголок и часть содержимого высыпал на ладонь. Кончиком языка опробовал зелье на вкус, который оказался чуть-чуть сладковатым. Сам порошок был вполне гомогенным с розоватым лёгким оттенком. Стало быть, что-то было в нём и пигментом. Я ещё раз вдохнул аромат, отложил на тумбу пилюлю и выключил свет. При закрытии глаз возникла естественная более плотная темнота, а память напомнила: сценарий сна шесть раз поворить.
Это меня слегка напрягло: ведь сценарий должен быть очёнь чётким и ясным. Мысленно я стал подгонять короткие фразы и, победив сам себя, шесть раз негромко повторил свой сценарий. Затем, вздохнув несколько раз, я, как полагаю, вскоре блаженно уснул. И вот что очень точно и ясно в медленном развороте приснилось...
Нет и нет, даже в коротком рассказе сообщать об этом нельзя, ибо всё слишком интимного свойства. Лишь могу намекнуть: раскрылось по меркам моим дивное место, погодно возникло прекрасное время, далее: шелест листвы, ветерок над травой, журчанье ручейка, чириканье птиц и, наконец, голосок, который распевчиво произнёс: "Прелестное место, уютно! Мы давненько не виделись!" Дальнейшее опускаю.
Сон улетучился под грохот будильника; улетучился, но не стёрся. Этим обереглись прекрасное утро и моё настроение. Как результат, за бритьём и под душем не раз мне подумалось: "А может, быть стать, этим самым Цвандубрюбергом или Цванбубтрюбером академиком из тех академиков, которых толпы не лупят?"