В эту субботу участники шашлычных посиделок собрались раньше, так как Столетников, ответственный на этот раз за мясо, всех обзвонил с мобильника и сообщил, что опасается свинину "перемариновать". Комлев, ответственный за основные костровые дрова, их заготовил с пятницы, то есть по этой части не возникло никаких проблем. Но место оказалось занятым хмельной компанией, которая под гитару с визгами и рёвом выкрикивала песни и не собиралась уходить. Пришлось пройти до запасного места и переобжить его, чтобы устроиться с комфортом. Пока перемещались по полянкам вдоль пруда, прочие шашлычники потешались на мужичками, которые в лес тянут свою вязанку дров. В одной компании одна дама так была удивлена, что протерев хмельные глазаи надев очки,воскликнула:
- Мань-Петь, глянь-ка! Дядьки по лесу разносят на продажу готовые дрова!
- Эти заказаны, проплачены, - доброжелательно ответил Яныковский. - Вам чуть попозже поднесут.
- Кто? - почти серьёзно спросила Мань.
- Бригада номер два.
- Цена какая? - насторожилась дама в очках.
- Договорная или полбутылки за четверть кубометра.
Но это всё ерунда. Устроились на новом месте. А дальше вышла чепуха: когда мясо на шампурах было помещено на брёвнышки над углями, огонь пробрался до запасных сухих дровишек и на минуту приготовляемое блюдо оказалось целиком в огне. Комлев проспал огонь; другие в это время были заняты "столом". Так шашлык стал и копчёным, от слова копоть. Но в целом вышел идеальным, с корочкой. Зуб у Торчкова не болел. После пивка и пары рюмочек, настали благость с умиротворением. Наливая по третьей, Яныковский прищурил глаз и заявил:
- Сегодня мы, отцы, продолжим тему любви на стороне. В ту субботу друга нашего некстати зуб подвёл, шашлык он не ел, сидел голодным. От бессилия не мог рассказывать примеры о личных похождениях. Я предлагаю короткий тост. Выпьем за его повествования, чтоб слово отозвалось не только в голове, но также в душах, в организмах! Евдоким, ты готов?
- Готов. Ты стал эротоманом?
- Импортное слово, - Комлев поморщился. - Давайте за чистоту родного языка! Без эксклюзивного гламура и прочей дряни.
- Поддерживаю тост! - Яныковский выпил и закусил маслиной.
Все выпили.
- Как следствие, ты должен, - обратился Столетников к Торчкову, рассказ вести на чистом нашем языке.
- Ага, - насупился Торчков, - Всё, что чужое я буду пропускать. Мне на работе моя секретарша сообщила, что в русском нет, кроме трёх слов, ни одного другого слова на букву "А", которое не было бы привнесено со стороны.
-Я знаю эти все слова, - кивнул Столетников и раскрыл пачку сигарет. - Их пять.
- Ну?! - одновременно воскликнули Комлев и Яныковский.
- Понятно! - согласился со словами Комлев. - Как быть с Парижем, я о букве "Ж" в конце? Тот год я трижды летал туда. Установил, французы в конце названия своей столицы не ж-жужжат.
- Слова, в которых есть наше "Ж", все родные. Ты мне напомнил историю, - Столетников усмехнулся, - как во Францию направили за опытом главнейшего гаишника. Рулить он не умел, возил его шофёр француз. Гаишник глядел по сторонам и набирался опыта. Набрался. Потом в Москве он рассказал, там есть, что применить. У них, говорит, особо впечатляет забота о водителях, повсюду вдоль шоссе через каждые полверсты сортиры и указатели на них. Выказывая дальнейшие познания, он отметил, национальные черты народов. У англичан, говорит, проблемы с лёгкими от климата и смогов, а у французов - с брюхом от паршивых вин. Министр торговли глубоко ему поверил и никогда не покупал вино во Франции.
- Ты почему умолк, по теме не рассказываешь? - потеребил за локоть Торчкова Комлев.
- А мне мешают, как помешали нашему министру в сортир сходить после вина.
- Тихо! - воскликнул Яныковский. - Мы не мешаем, не забыли. Выпиваем, закусываем и в оба уха слушаем.
С наполненными рюмками все уставились на Яныковского, который провозглашал обычно тосты.
- За тот рассказ, который предстоит услышать! За мастерство рассказчика и за его правдивость!
- Ну-у, навешал! - нахмурился Торчков и выпил первым.
Все выпили, закусили и молча развернулись на Торчкова. Торчков салфеткой обтёр губы, вздохнул и начал:
- Зать её Майя. Сама она корейка...
Три слушателя переглянулись. Комлев не выдержал, спросил:
- Иносказательно? Ты разумеешь, очень богатая девица или дама?
- Возможно, кореянка. Просто наш друг не хочет иностранных слов, - Яныковский сделал затяжку, дым струйкой выдохнул в кусты. - Так, первое или второе?
- Ещё раз перебьёте, ставлю точку.
- Мешать не будем, но можем уточнять, сопереживать, - оправдался Комлев. - Прости и продолжай.
- Рост у неё высокий, с меня почти, - продолжил Торчков. - Ножки стройные, стрижка всегда короткая. Глазки слегка раскосые, большие. Рот небольшой, прекрасной формы. Родилась, росла в России. Я начал к ней присматриваться. Заметил, и она глядит. Точнее, смотрит. Не дёргает глазами, не стреляет, не строит глазки, а в открытую и... спокойно, ровно. Но не сверлит. Я стал подкатывать. Работали мы одно время вместе, всё было просто. Шоколад, цветы, шампанское... А после подарил ей как-то лицензионные духи и дорогую с камнем брошь из золота...
- И?
- Майя смутилась, но приняла подарок. Через две-три недели она замуж вышла, а я пошёл на повышение в министерство. Так мы не сблизились - расстались...
- Досадно, чёрт побери! - воскликнул Комлев. - Это всё? Дать тебе сигарету?
- Дай, - Торчков взял сигарету и прикурил. - Это не всё. Потом несколько раз встречались только случайно, а время шло. Я был назначен управляющим на крупный главк. Несколько раз Майя была у меня на совещаниях со своим шефом. А как-то звякнула сама и дала мне понять, что в моих взглядах замечает, ценит...
- Что? - спросил Столетников.
- Как бы пристрастие и...уважительную теплоту. Произошло это под осень. Я предложил ей в будний день вместе уехать ко мне на дачу и совместно развить такую тему. Муж, как Маечка сказала, ей не помеха. Любовь их помахала крыльями, поджала хвост и отлетела. Не улетела, а отлетела. Муж-то не птица, не улетел по ветру. Он был у неё из южан каким-то мелким торгашом или... прохвостом. Я загорелся, но она дачу отменила. Сказала, дня через три позвонит, так как желает привести себя в порядок, чтобы ни я, ни она не пожалели о нашей встрече. У женщин, сами знаете, какие заморочки.
- Да-да, и сложности и всякое такое наносное. Повышенная мнительность! - заметил Яныковский.
- Вот именно! Она сдержала слово, через три дня на четвёртый день мы встретились. Скажу, ребятки, я был потрясён! Э-ээ, дай зажигалку, у меня потухла! Ага, спасибо! Такой я Маечку не видел, так всё она оформила и так смотрелась и смотрела, что... Это, короче, был вызов или... призыв. Сказала, муж у неё отъехал в Краснодар, ехать на дачу смысла нет, но хочет...
- Тебя хочет? - спросил и крякнул Столетников.
- И это тоже... Ты погоди! Хочет, чтобы зайти в спокойный ресторан или приличное кафе, немного выпить.Зашли в спокойный ресторан, перекусили, выпили... Чуть не забыл, она когда сняла пальто, то... Всё настолько, меня аж затрясло.
- Ты возбудился? Это прекрасно, когда такая женщина! - пришёл в восторг Столетников. - Я уже тоже! Давай-ка по рюмашке.
Яныковский быстро наполнил рюмки, вскинул руку:
- За магию момента, за натуральность и мощь влечения рассказчика!
Выпили, закусили.
- Ага, ты знаешь, он-то и был! Этот момент! - Торчков поставил рюмку, отправил в рот пару маслин. - Я в своём кресле так вертелся, не знаю, как уцелели снизу брюки! Нет, ты представляешь? Мы выпили прилично, даже это... Лихо! Потом подваливает кто-то из ресторанных и нам тихонько говорит, что есть отличная осетровая икра в широких и здоровенных банках. Помнишь, с широкой красной лентой из резины на боку. Цена, говорит, разумная. Торговля-то икрой уже была запрещена. А Маечка взмахнула ручкой - хочу, какая прелесть, редкий случай! Я и купил две банки. Ей одну, одну домой... для демонстрации заботы о домашних. Я расплатился, вышли. Маечка мне предложила пройтись, так как до её дома близко. А по дороге крупный гастроном-супермаркет, чтоб он сгорел. Короче, заходим... Она воркует, в тележку набирает моё любимое и, так сказать, под икру, под коньячок всего...
- А что у тебя любимое под икру? - влез с вопросом Комлев.
- В тот вечер Маечка! А получились два тяжеленные пакета, пакет с икрой и здоровенный букет, который я принёс. Ага! А по дороге, у станции метро, кафе какое-то с мороженым, с шампанским. Она меня и затянула. Сказала, хочет покрасоваться, так как никуда её индюк не водит, сам пьёт палёнку в подворотнях. С пылу-жару шампанское, конечно, хорошо пошло. Но уходя мы кое-что забыли. Пакеты с продуктами в кафе я поставил на свободный стул, а пакет с икрой повесил на спинку и за спинку стула, но не того, а своего... Потом-то встал да и пошёл, продукты взял, икру забыл!
- Не повезло! - прокомментировал Столетников и облизнулся. - Хотя, после шампанского с мороженым...
- Точно! И не подумали, и Маечка не вспомнила! До дома, как оказалось, три остановки. Я взял машину. Короче, доехали, поднялись в лифте к ней, тут только вспомнили и понеслись назад!
- За банками?
- Ну да! Я-то говорю, чёрт с ними. Она настаивает. Прибежали - кафе обтянуто, оцеплено. Директор вызвала какой-то спец-МЧС, который может разминировать. Девица из кафе нас опознала, нас прихватили. Потом был шум, чёрт побери! Я отпихнул кого-то, зашёл за ленту, вошёл в кафе и вынес банки. Там персонал из баб, они решили, что это бомбы! Икру в таком количестве нормальный человек не бросит. Раз бросил, это бомбы! Мне даже пришлось кое-кому звонить. Я пропущу мороку...
- Очень разумно! - одобрил Яныковский. - Вернись, приятель, к основному.
- Вернусь. И мы вернулись к Маечке. Отцы, она переоделась в такой коротенький халатик с пояском, что от меня хмель отскочил, а в руки вернулась эта... - как её...
- Твёрдость, тряска?
- Ага, ты знешь, вдохнул, а выдохнуть не получается! Маечка первого шлёт меня под душ. Я в душе успокоился. Она немного прибралась. В вазу поставила букет, продукты в холодильник разложила по полочкам, икру и...
- Ты можешь в этом месте и об этом поподробнее? - разозлился и простонал Столетников.
- А что? Кота тяну за хвост? Слушай дальше! Из ванной выхожу в одних трусах. Она, ты знешь, ко мне прильнула, обвила и минуты три.., нет - пять или шесть мы целовались. Ага! Потом она халатик с себя сняла, мне его бросила и наказала топать в спальню, там ждать.
- Пикантные минуты! - одобрил Комлев. - Ты только о дальнейшем...
- Не торопи! Я с халатом направляюсь к спальне, а у него в кармане...
- Бомба?
- Хуже, заверещал мобильник. Я достаю его. В дверь ванной постучал. Хорошо Маечка в душ не успела. Слушает и... - на ней нет лица. Глазки погасли! Взяла халат, надела и...
- Что дальше-то, не тяни! - Яныковский щёлкнул зажигалкой.
- Муж, говорит, прилетел. Звонит из такси, через минуту будет у подъезда. Просит для него наполнить ванну.
- М-мда, анекдотический сюжет, - вздохнул Столетников и потянулся за бутылью.
- Досадно! - развёл руками Комлев. - Мне полрюмки, я от рассказа охмелел.
- Слушай-ка, - Столетников открутил и снял с бутыли пробку. - У тебя с Маечкой-корейкой сладилось, хоть что-то было?
- А про это другим, приятель, разом! - Торчков подцепил на вилку кусочек шашлыка. - Потом об этом.
- Я думаю, не сладилось и не было, - заметил Яныковский. - Я обратил внимание, что муж жене не на домашний звонит телефон, а на мобильный. С чего бы это? Какой верх деликатности! Любой психически нормальный муж прежде всего позвонит на домашний, поскольку желает знать, а дома ли жена.
- Не стоит торопиться, мы в предстоящую субботу услышим продолжение! - хитро прищурился Столетников. - Не так ли?
- Так, да не так, - сказал Торчков, - услышим твой рассказ, я отстрелялся. Твой черёд! Ты приготовься, чтоб не врать! Курс доллара на завтра знаешь?
- Знаю. Чёрт с вами, приготовлюсь.
- Однако! - Комлев ещё раз развёл руками. - Я полагаю, что связь была. Я поясню. Она тебя, конечно, пощипала, отправила за дверь, но и поставила манок, продемонстрировав всё то, что было под халатом. А под халатом было! Я уверен, наш общий друг вернётся к Маечке. Она ж не дура, чтобы плоско ещё раз пошутить! Я убеждён, что этот эпизод не стал последним. Ведь это так?
- А я что, помню? Я не помню, - Торчков задумчиво взглянул на ели. - Давно ведь это было.
- Но... супермаркет и мобильник. Вторую банку икры ты прикупил домашним. Или ты был сам при себе и при больших деньгах.
- Деньги я одолжил, всё остальное я не помню. Ага? Я ж пошутил.
- Наш друг прекрасно нас разыграл, он пошутил! - воскликнул Яныковский. - Выпиваем, закусываем и переходим к свежим анекдотам. За старый анекдот - штрафная рюмка. Поехали!(2457/м-08-ап)