Я стараюсь не думать о том, что совершил непоправимую ошибку. Просто так легче и проще. Кому из нас? Я и сам не знаю, просто сейчас я не готов к тому, чтобы попытаться принять истину такой, какой она оказалась на самом деле. Я понимаю, что необоснованно был груб и жесток с тобой, но иначе я бы все равно не смог вести себя с тобой. Мне нужно время, чтобы многое понять. Нужно многое обдумать, чтобы решить для самого себе, а готов ли я к тому, чтобы быть с тобой. Ты во второй раз уже врываешься, подобно урагану в мою жизнь, и переворачиваешь мой мир просто с ног на голову. Я никогда не думал, что в жизни все бывает именно так. С Джанин у меня ведь было все совершенно иначе. Я влюбился в нее, но она не пробуждала во мне такие сильные и невероятные эмоции. Там было все немного иначе, но от осознания того, как ты мне дорог, я так и не смог начать любить ее меньше. Сколько бы я ни пытался, я так и не смог забыть ее, вычеркнув из своих воспоминаний. Она навсегда останется светлым воспоминанием в моей памяти. С ней связано слишком много теплых и трепетных моментов, произошедших в моей жизни, за тот период, что я живу в этом детском доме. Она была моим другом, моей сестрой и моей любимой девушкой. Только сейчас я понимаю, что изначально не был достоин ее. Она всегда была чище меня, преданней. Я подарил ей слишком много эфемерных замков, чтобы в следующее мгновение разрушить их все своей ложью и своими поступками. Она всегда была на моей стороне, а я так просто сказал ей, что у наших отношений нет никакого будущего. Нет, потому что я полюбил его. Бред, но я и в правду, влюбился в него. Это было такое странное и прежде не известное мне чувство. Я думал, что никогда не смогу любить кого-нибудь сильнее, чем я уже любил Джанин, и тут вдруг появляется он, чтобы в корне изменить мою жизнь. У меня были планы и были мечты. У нас с Джанин было абсолютно все. Еще несколько месяцев тому назад с полной уверенностью клялся ей в любви, утверждая, что для меня никогда не будет человека дороже и ценней, чем она. Я уверял ее в том, что именно она является тем человеком, с которым я бы хотел связать свою жизнь. И я бы связал, если бы не Билл. Мы бы начали жить с ней вдвоем в нашей квартире. Небольшой, крохотной комнате, но мы были бы вдвоем. Я мечтал, чтобы она стала матерью моих детей. Я мечтал, чтобы она была тем самым человеком, с которым я буду желать связать свою дальнейшую жизнь, но я не оправдал ее ожиданий. Я предал. Предал, только потому, что слишком сильно полюбил. Я действительно увидел в Билле что-то такое близкое моему сердцу и родное. Я увидел в его взгляде те эмоции, которых мне, скорее всего, и не хватало, когда я был в отношениях с Джанин. Ему удавалось одним своим взглядом сводить меня с ума.
Наваждение.
Ему удавалось одним прикосновением заставлять сердце биться с удвоенной скоростью, словно на гонках Формулы 1. Мое сердце было небольшой гоночной машинкой со скоростным двигателем, а он был его водителем. Он словно знал какие-то особенные кнопки, на которые ему нужно было нажать, чтобы завести мотор. Он видел и чувствовал особые рычаги на моем теле, дернув за которые ему удавалось заставить меня желать его. Хотеть его тело, проникая под кожу. Хотелось цепляться за его запястья, впиваясь в нежную кожу ногтями, чтобы дать ему понять, насколько он мне нужен. Черт, мысли о нем сводят с ума. Я никогда не думал, что мысли о человеке могут сводить с ума. Никогда не думал, что любовь может заставлять кровь так отчаянно бурлить в венах. Он словно подгонял наркотик по цилиндру шприца, загоняя смертельную дозу средства к небольшому раскрывшемуся отверстию в вене. Считанные доли секунды и наркотик уже совершает свое беспрепятственное путешествие по венам и телу, заполняя собой мельчайшие капилляры, сосуды и, затмевая рассудок.
Я чертовски влюблен.
Я зависим от него, но чувство того, что меня предали, не дает мне покоя. Они просто ворвались в мой небольшой устоявшийся мир, разрушая все сложившиеся стереотипы и устои. Мне слишком страшно доверить им свою судьбу. Я боюсь открыться им. Страх быть в очередной раз отвергнутым матерью и преданным семьей слишком велик. Возможно, мне следовало бы поступить так, как меня всегда учила Джанин. Нужно доверять людям на свой страх и риск. Страх исчезает только в тот момент, когда ты идешь против него, пытаясь побороть. Ты идешь напролом, наплевав на то, что еще буквально долю секунды тому назад, было нестерпимо страшно. Нужно рисковать и бороться, чтобы достичь желаемого результата. Но разве у наших отношений есть будущее? Разве я могу мечтать о том, чтобы быть с Биллом, если он мой близнец. Я не могу. Я не хочу рушить нашу с ним жизнь. Ведь это все бессмысленно. У нас ничего не выйдет, по крайней мере, я сомневаюсь в том, что наше счастье возможно. Совместное будущее? Прекрасная мечта, но реальность не такая, какой я себе ее нарисовал и выдумал.
Я слишком напуган.
Я закрываю уставшие, налившиеся свинцом веки с единственным желанием - просто заснуть. Мне кажется, что за все эти дни, я спал максимум часов восемь. Все же остальное время провел в раздумьях на тему моего будущего. На тему того, что я лично прогнал своего близнеца. Лично прогнал того человека, с чьим именем на губах я просыпался каждую ночь, ощущая, как по телу стекают ледяные капли испарины. Но тогда я не мог поступить иначе. Слишком страшно было вновь впустить его в свое сердце, позволив ему укрепить там свои новые позиции. Однажды мне, скорее всего, придется вновь поговорить с ним, встретившись лицом к лицу со своим самым страшным страхом, ставшим моим ночным кошмаром. Возможно, однажды мне придется объяснить ему, почему я так поступил. Но не сейчас. Я просто должен свыкнуться с той мыслью, что у меня есть не только моя родная мама, но и брат-близнец, о существовании которого я, можно сказать, и не помнил и не знал. Брат-близнец, которого моя память решила стереть, как самое значимое и сильное воспоминание из прошлого. Память невозможно убить.
Я разделся, оставаясь только в боксерах. Прохладная ткань шелков простыней приятно охлаждала кожу. Мышцы на животе мгновенно напряглись, ощущая приятное томление, концентрирующееся в паху. Член постепенно начал наливаться кровью, вытесняя собой все здравые мысли. В голове пульсировала только одна мысль о том, что я хочу. Хочу почувствовать, как привычная вибрация проходит сквозь все тело, заставляя пальчики на ногах немного сжиматься. Хочу в очередной раз ощутить себя рабом плотских и низменных желаний, управляющих нами всю нашу сознательную жизнь. Хочу податься обычным животным инстинктам, доводя себя до исступления. Во рту жутко пересохло, и постоянно хотелось сглотнуть, подступивший к горлу ком возбуждения и обиды. Отчаяние и боль - все это смешалось у меня внутри, расползаясь внутри подобно венам, по которым течет алая бурлящая кровь. Рука медленно легла на грудь, задевая отвердевшие то ли от холода, то ли от возбуждения, вызванного воспоминаниями об обнаженном теле Билла, соски. Я приоткрыл рот, стараясь дышать как можно глубже. Мне хотелось, чтобы в этот момент именно Билл ласкал мое тело. Черт. Я точно схожу с ума. Я встряхнул головой, пытаясь отогнать такие ненужные в данный момент мысли. Он мой брат-близнец, прежде всего, и думать о нем в таком ключе аморально и противоестественно. Я не должен был переходить ту тонкую грань, когда мы были в особняке. Хотя дело даже не в том, что было в тот доме, в тот день, когда я ощущал каждой клеточкой своего тело его влажную, покрытую испариной кожу. Все дело в том, что я у себя в голове пересек эту запретную черту, подобно ночному стрит рейсеру, желающему выиграть поставленные на кон деньги. Мне нужна была победа, и я добился ее, получив в виде награждения его самозабвенные стоны. Я не могу желать своего брата, я не имею на это никакого права. Я не могу хотеть его до дрожи в пальцах и до скрежета зубов. Я не могу желать оказаться в его тугом теле. Я не могу, но я хочу. Я не должен, но от этого мои желания не становятся менее явными. Я не имею права, но я не могу бороться с самим собой. Физические потребности зачастую оказываются намного сильнее разума. Я проиграл.
Но я желаю его. Желаю его подо мной. Желаю себя в нем.
Желаю. Желаю. Желаю.
Я словно медленно, но верно схожу с ума. Я не должен думать о его обнаженном теле, которое сводит меня с ума. Я не должен думать о том, как же было приятно скользить по его телу, соприкасаясь эрекцией. Его стоны были нежней и приятней любой музыки. Я сходил с ума от этой пугающе-волнующей близости. Он управляет мной, подобно кукловоду, а я его чертова марионетка. Я еще раз провел чуть отросшим ноготком по соску, позволяя стону сорваться с чуть прокушенных до крови губ. Мне не хотелось, чтобы мои стоны слышали в другой комнате. Все же стены тут невероятно тонкие, а устраивать шоу не входило в мои планы. Я повел руку чуть ниже, опускаясь к самому низу живота. Внизу словно начали порхать сотни бабочек, щекоча своими крылышками мое тело. Я улыбнулся данной мысли и данному сравнению, потому что такие чувства у меня были всего лишь один раз прежде, когда я был близок с Биллом. Снова все мысли возвращаются к нему. Я закусываю в очередной раз губу, пытаясь не думать о том, что я возбуждаюсь от мысли о своем собственном брате-близнеце. Завожусь от мысли о том, что это слишком запретно, ведь в нас течет одна кровь.
Я всегда любил нарушать запреты, и это, оказывается, не исключение.
Я чертовски не прав, но сейчас мне нужна физическая разрядка. Возможно, потом я буду себя ненавидеть или испытывать даже отвращение, но сейчас моя рука на автомате уже легла на возбужденную плоть под плотной тканью боксеров. Мне показалось, что все мое тело парализовало от невероятно приятного импульса, пробежавшего по моей нежной и чуть влажной коже. Я сжал член у самого основания и начал двигать рукой, шире разводя свои ноги в сторону. Мне хотелось, чтобы сейчас меня в матрац вбивал вес тела Билла. Хочу, чтобы он скользил по моей коже своими нежными губами. Я хочу быть с ним близок как никогда прежде. Я начал сильнее двигать рукой, доводя себя до исступления. Мысли о стонущем подо мной Билле заставляли кожу покрываться мурашками. Чертов Билл.
Он стал моей самой страшной и неизлечимой болезнью.
Чертов Каулитц. Чертов Билл Каулитц, как же я хочу сейчас быть рядом с ним. Дыхание стало рваным и мне становилось все труднее его восстановить. Трудно дышать, когда, кажется, что горло сдавили сильными руками, а грудную клетку продавили подошвой тяжелых ботинок. Мне было тяжело даже сделать хотя бы один незначительный вдох. Сердце отбивало свой ритм где-то в горле. Я еще шире приоткрыл рот, пытаясь вобрать в легкие как можно больше кислорода. Неужели я никогда не смогу отделаться от чувства, что я люблю его.
Люблю. Люблю. Черт побери, я люблю его.
Я сильнее стиснул зубы, чтобы не закричать от бессилия и возбуждения. Чтобы не разрыдаться в голос оттого, что я не сдержался и стал дрочить, представляя обнаженное тело своего собственного близнеца. Я начал растирать подушечкой большого пальца образовавшиеся капли смазки. Размеренно и нежно, иногда переходя на резкие движения. Все же я прежде получал удовольствие, занимаясь сексом с девушками, а последний год только с Джанин. Никогда не изменял ей, потому что любил. Любовь изменила меня в корне. Перед глазами всплыли кадры моего недельного время препровождения в Берлине, когда я гостил у Билла. Рука автоматическим движением продолжила дрочить возбужденную плоть. Я не мог унять дрожь во всем теле, когда чуть отросшие ноготки задевали особо чувствительные точки на моем члене. Второй рукой я повел чуть ниже и начал массировать яички, перебирая их пальчиками, иногда сильнее оттягивая их вниз, вызывая волну дрожи, пробегающую по всему телу. Вновь вспышка из прошлого, когда Билл ласкал мое тело. Я начал постанывать его имя, совершенно не заботясь о том, что меня могут услышать, и им, конечно же, всем будет интересно, а какого черта я кричал имя Билла, который ко всему прочему приходится мне братом-близнецом. Уже стало абсолютно плевать, я просто ничего не мог с собой поделать. В такие моменты вообще самое лучшее, когда разум отключается, и работают только нервные окончания и эрогенные зоны, отзывающиеся дрожью на любое резкое или чересчур нежное движение руки и пальцев. Пусть все слышат, возможно, мне уже нечего терять. Может, мне просто следует признаться самому себе, что я пи*дец, как хочу его. Начинаю подаваться бедрами вперед, толкаясь в кулачок. Головка была невероятно красной и влажной, от проступающих наружу капель смазки. Закрывая глаза, мне казалось, что я ощущаю прикосновения и движения рук Билла. Совершаю еще несколько резких движений, ощущая, как горячая сперма стекает по моей ладони, затекая в "расщелины" между пальцев. Так тепло, и внизу живота приятно тянет. Лежу на влажных простынях, пропитанных ароматом моего тела, пота и спермы.
Комната пахнет оргазмом, сексом и отчаянием.
Пальцами растираю капли семени по животу, наслаждаясь невероятно приятным ощущением. Давно мне не было так хорошо. Давно я не получал такого удовольствия от физической разрядки. В дверь ожесточенно колотили, скорее всего, уже давно пытались до меня достучаться, но я был слишком далеко в своих мыслях и в своем мире. Нужно было встать и пойти открыть дверь. Нужно было посмотреть, кто там стоит за дверью. Я услышал знакомый голос Джанин. Черт, мне бы не хотелось, чтоб она знала, чем я тут занимался. Я медленно откинул одеяло, стараясь унять дрожь во всем теле. По коже струились капли испарины. В комнате было невероятно жарко, и воздух был раскален, подобно камням, подогреваемым в SPA салонах.
Я до сих пор слишком возбужден.
-Том. - Я распахнул дверь. Взгляд Джанин скользнул по моему телу, и я заметил, как ее щеки покрылись пунцовым румянцем. Я совершенно забыл, что обнажен и так и не успел накинуть на себя хотя бы боксеры. - Да, я смотрю, твоя любовь к нудизму до сих пор не прошла.
-Прости, проходи, пожалуйста. - Я впустил ее в комнату, а сам подошел к стулу, на котором лежали мои боксеры. Она села на кровать, глядя на свои красиво накрашенные ноготки.
-Все в порядке, просто я уже отвыкла от вида твоего обнаженного тела. - На долю секунды я заметил, как на глубине ее глаз вспыхнуло что-то отдаленно похожее на тоску и отчаяние. Театральным движением руки она стряхнули хрусталики слез, вновь представая передо мной в образе жизнерадостной и счастливой девчонки, к которой я так сильно привык. - Я вообще-то хотела поговорить с тобой не о твоем роскошном теле и засохшей сперме на животе. Я хотела поговорить с тобой о твоем брате.
-Не надо. - Прикрываю веки, осознавая, что сейчас у меня нет никакого желания продолжать этот бессмысленный разговор, который ни к чему хорошему нас не приведет. - Я не хочу говорить об этом, неужели ты не понимаешь?
-Том, это ты сейчас не понимаешь, и даже не хочешь попытаться понять. В чем проблема? Почему ты бежишь от него? В чем он провинился перед тобой?
-Джанин, прошу тебя, только ты не начинай. Этот разговор сейчас в пустоту. - Я поднимаюсь с кровати, показывая, что не настроен на разговор. Но я забыл, что Джанин я полюбил еще и за ее твердый и волевой характер. Он схватила меня за запястье и силой дернула обратно, заставляя кровать прогнуться под тяжестью моего тела.
-В чем дело, Том? В чем дело? Ты постоянно будешь бежать от себя? Я не вижу причин, по которым вы не можете общаться с ним.
-Джанин, но тебе не понять....
-Попробуй, и объясни мне. Мне то же не чужды обычные человеческие эмоции.
-Я знаю, Джанин, просто я так не могу.
-Не можешь, потому что не знаешь, как сказать своему родному близнецу, о том, что он не нужен? Или не знаешь, как признаться ему в том, что слишком сильно успел полюбить его, и теперь не знаешь, как бороться со своими чувствами?
-Я не....
-Что ты не? Ты не любишь его? Я тебя правильно поняла?
-Я не могу. Не могу его любить, вернее не должен. Но я люблю, понимаешь, люблю. Когда он рядом, мне становится невероятно трудно дышать. Когда он далеко, мне кажется, что почва уходит из-под ног. Я дышу им. Я схожу с ума, от осознания того, что влюбился в близнеца. Понимаешь? Мне невероятно трудно было признаться самому себе, что я хочу быть с ним рядом. Ощущать, что я нужен ему. Я большего не хочу, но в то же самое время, я и на меньшее не согласен.
-Ты спал с ним?
-Нет. Слава Богу нет, иначе все было бы сложней. Я не могу быть с ним рядом. Не могу, потому что хочу его.
-Какой же ты глупый, Том. Если ты любишь его, и знаешь, что он хочет быть с тобой, то зачем бежать от самого себе. А что если в этот момент его ласкает кто-то другой. Любит кто-то, но не ты. Так тебе намного бы больше понравилось? Ты готов отдать его кому-то? Готов отступить именно в самый ответственный момент? Я то думала, что ты борец, а ты слабак, Том Каулитц.
-Замолчи, прошу тебя.
-Иди сюда. - Она прижала меня сильнее к себе. С ней так уютно и комфортно. Она всегда умела выводить меня на нужные эмоции. Она всегда была тем самым моторчиком, что не позволял моему сердцу останавливаться и заглохнуть. - Как же ты не можешь понять, что без тебя он не сможет. Ты нужен ему. Нужен, как никогда прежде. У него нет близких людей. У него нет семьи. У него нет ровным счетом никого. Мать его предала. Отец ваш умер очень давно. Том, ты единственная его настоящая семья. Подумай о том, что испытывает он на самом деле, когда тот человек, которого он ждал все эти годы, указывает ему на дверь. Ведь ты сам прекрасно знаешь, что испытывает человек, от которого отказались. Зачем ты опускаешь Билла на самое дно? Зачем ты пытаешься его потопить? Ему итак тяжело, и ты единственный, кто способен ему помочь. Поверь мне. Я знаю, о чем говорю. И ты прекрасно понимаешь, что он любит тебя. Это не наигранное чувство. Ты ведь не можешь ничего поделать с тем, что так легли карты. Так выпали масти, и тебе было суждено полюбить своего близнеца. А многие так никогда и не находят свою вторую половинку. Может, это твой единственный шанс на то, чтобы быть счастливым. Ты не воспользуешься им и упустишь?
-Я не знаю. Я не знаю, смогу ли я его отпустить. Но так же я не знаю, смогу ли я его принять. Я просто боюсь, понимаешь? Мне страшно, что все это не правильно, и я не смогу дать ему должных эмоций. Мне страшно оттого, что он занимает буквально все мои мысли. Я зависим от него, и я боюсь утонуть в нем, полностью погружаясь с головой в эти эмоции. Я боюсь, что не смогу притормозить, когда это потребуется от меня, и не нажму на педаль тормоза чтобы остановиться. Я боюсь, что вовремя не смогу соскочить. Это похоже на зависимость от наркотика. Я не могу остановиться. Не могу. Мне страшно.
Я напуган. Потерян. Я сломан.
Она сильнее сжала меня в своих объятиях. Так тепло, словно она родная мать. Именно по этой причине, я хотел, чтобы она стала женой и матерью моих детей. Она является для меня идеалом женщины, но она не героиня моего романа. Она не тот человек, с которым мне бы хотелось провести остаток своего жизненного пути.
-Жаль, что не ты стала той, с кем мне суждено связать свою жизнь. - Я даже не заметил, как эти хлесткие слова слетели с моих губ. - Она так жалобно всхлипнула, а затем еще сильнее впилась пальцами в мою кожу.
-Я никогда не была той. Для тебя был предначертан другой человек.
-Прости. Прости. Прости. Я не достоин был тебя изначально. Я испортил все. Я наобещал слишком многого, а в итоге не смог дать тебе и половины обещанного. Я не хотел рушить наш мир. Я хотел, чтобы ты была всем в моей жизни, но....
-Хотел, я это знаю, но этим всем для тебя стал исключительно Билл.
-Ты когда-нибудь простишь меня?
-Я никогда на тебя не злилась. Да, мне было чертовски больно, и боль до сих пор никуда не ушла. Я чувствовала себя слишком опустошенной, но и это чувство никуда не ушло. Я просто поняла, что тут нет твоей вины, ты просто полюбил. Ты не изменил мне с какой-то первой встречной девчонкой. Ты не переспал с какой-нибудь шлюхой в клубе. Ты просто полюбил кого-то сильнее меня. Ты просто нашел того человека, который смог заменить тебе абсолютно весь окружающий мир. И я как человек, который любит тебя, могу только порадоваться, что этот человек в твоей жизни, наконец, появился. Но если ты не поторопишься, то ты его возможно, никогда не обретешь.
-Но.... - Она вновь меня перебила, не дав договорить.
-Езжай, фрау Шванне обо всем позаботилась. Вот, держи билеты.
-Но как?
-Я знала, что смогу тебя уговорить.
-Я люблю тебя, и всегда буду любить.
-Я знаю, а теперь поторапливайся, если не хочешь до конца своих дней сожалеть о том, что так и не сделал. - Я взял билеты из ее рук и поцеловал ее в губы, оставляя нежный поцелуй на ее трепещущей коже. Она приоткрыла свои губы, позволяя мне скользнуть внутрь, исследуя горячую влагу рта. Я провел руками по ее нежным и шелковистым прядкам волос. Еще одно нежное движение языка в ее рту, и мы завершили наш поцелуй, протяжно простонав. Возможно, она права, и мне и в правду, необходимо попытаться принять данный факт. Я не могу без него.
***
Я стоял перед дверьми его особняка, не веря тому, что я все же решился на этот шаг. Решился на то, чтобы попытаться быть с ним, а может, придти к осознанию того, что нам вовсе не суждено быть вместе. Глупо, ведь мы близнецы, и я не должен был приезжать сюда, чтобы сделать его своим. Не должен был. Не смотря на осознание не правильности сложившейся ситуации, я дрожащими руками тянусь к дверному звонку, нажимая заветную кнопочку, которая словно способна решить мою судьбу. Где-то в глубине души я надеюсь, что его нет дома, я и смогу вернуться обратно к себе. Но я слышу за дверью знакомый шорох тапочек, утопающих в мягком ворсе ковра. Отборный немецкий мат и щелчок замка. Дверь распахивается и на пороге появляется сонный Билл. Он первые секунды не понимает, что происходит, а затем начинает рыдать. Он плачет, словно пятилетний ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. В этот момент он такой трогательный и невероятно милый. Совсем как ангел, мой персональный ангел. Я прохожу в дом, захлопывая за нами дверь. Беру его нежно за запястья, толкая к двери. Мои губы нежно ложатся на его соленые губы, и я в порыве страсти, словно в бреду, нашептываю его простые слова, которые являются подобием мантры.
Ялюблютебя. Ялюблютебя. Ялюблютебя.
-Я люблю тебя. Слышишь? Я не знаю, что будет завтра, я не знаю, как мы справимся, но сейчас ты нужен мне, как никогда прежде. Я люблю тебя. - Шепчу в приоткрытые губы, ощущая, как и мои глаза постепенно застилают слезы. Я просто не смог побороть свои чувства и свою любовь. Я сдался, потому что он является моей судьбой. Я знаю, что на нашем пути слишком много преград, но я готов побороться и рискнуть, если наградой будет его любовь и доверие. Я готов поставить все на кон, лишь бы он знал, что он любим, и я никогда не выпущу его из своих рук.
-Я больше не верю тебе. - Слова бьют в самое сердце, подобно смоченным розгам плети. Боль режет так сильно, подобно ледяному свинцу, выпущенному в грудь.