Широкий диск восходящего солнца медленно разгорающимся пламенем поднимался над морской гладью, а в его лучах уже начинали свой танец Однодневки, которым судьба подарила короткую жизнь от рассвета до заката, и чье существование протекало в бессмысленном для многих вальсе. Они не имели принятых форм, тел, каждый мог видеть их по-своему или не видеть вообще.
В светлом потоке солнечных лучей над бесконечной равниной морского простора зарождалась их жизнь, робкая, тихая, непонятная. Эти слитые воедино две половины целого создавались из хрупкого несовершенства света и, при рождении взявшись за свои невидимые общие руки, начинали бесконечный танец.
Они любили свет, но не потому, что он дает им жизнь. Они любили друг друга, но не за то, что были рождены вместе. Они любили весь мир лишь за то, что он есть. И эти безумные дети любви летели пара за парой, не видя друг друга, обреченные, счастливые. Их не волновало земное непостоянство, для них не существовало боли, отчаяния, страха. Для них был открыт весь мир, но они только танцевали свой вальс на дрожавших под неукротимой стихией солнечных дорожках и не хотели ничего менять.
Однодневки вспыхивали звездами на небе, и бал скрывал под собой беснующееся море. Волны поднимались, рассыпались в воздухе на тысячи брызгов, падали, снова поднимались, а в прозрачном воздухе бесконечно синего неба плыли одинокие белые облака. И проходило свой путь солнце, один единственный раз в их жизни. Утонув в пучине морских просторов, солнце дельфином выпрыгивало из темных вод востока. И Однодневки вновь рождались в его теплых лучах. И продолжался бал, бесконечный, безумный бал жизни и света. И бежали по воде солнечные дорожки. И кружились в вальсе Однодневки, в коротком вальсе, длиною в вечность.