1. Моя Мику
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
День 1
Мне снова снилось что-то. И я снова кричал во сне.
Кричал, кричал - и проснулся от собственного крика, не от страха, не от звука, а от ощущения, мало похожего на человеческие переживания.
Я с трудом мог собрать мысли, но хорошо помнил странные жёлтые - кошачьи - глаза. Помнил, как и последние сто раз, что она приходила в мой сон и протягивала руку. Каждый раз отталкивал.
Меня влекла смерть. Холодная, молчаливая и вечная. А не вечные блуждания непонятно где.
Ты пойдёшь со мной?
- Не пойду.
Голос со сна был хриплым, горло опять засорилось, и я несколько минут кашлял, пока не выхаркал сгусток мокроты. Повернулся, опираясь на локоть, достал из-под подушки телефон. Пять часов. Любимое время, пока город ещё спит.
Нащупал пачку сигарет, закурил, вдохнул сладковатой сизой отравы. Пять часов единого бесконечного дня, затянувшегося вот уже на десять лет.
Опять куришь.
"Опять болтаешь не по делу", вяло отмахнулся я.
Тебе опять снилась она.
Не твоё дело.
Я усилием воли отключил посторонний поток сознания и, откинувшись на подушку, выпустил в потолок целый клуб дыма. Помнится, меня так пугали, что пожелтеет потолок... Пожелтеют лёгкие... Пожелтеет всё.
"Вот было бы здорово умереть", в десятитысячный раз подумалось мне. "Наверное, там темно и ничего не происходит. А может, даже и холодно?"
Место окурку нашлось в одной из жестяных банок, валяющихся возле кровати, а мне пришлось подниматься. Я с кряхтеньем выпрямился на диване и провёл предварительную диагностику организма. Снова болело колено, болело... всё.
Глаза снова отказывались ловить фокус после пробуждения, и пришлось несколько минут сидеть, мотая головой.
"Мне двадцать девять лет", напомнил себе я. "Это Земля, Санкт-Петербург образца конца две тысячи восемнадцатого года. Моё имя - Семён. Персунов. Звучит как анекдот, но прошу винить в этом маму с папой.
Я пригляделся: на экране висела заставка какого-то очередного сайта, где люди людей ненавидят. Лиха беда начало. После прогона базовых систем пришло время диагностики систем посложнее.
Поднявшись, я пошатнулся от скрутившей слабости и был вынужден опереться о стенку. Но утро уж вступало в свои права - не прошло и двух минут, а я добрался до ванной.
Отражение в зеркале ожгло угрюмым взглядом и отвернулось.
Я - дизайнер-фрилансер. Дальше должны идти пафосные слова о невероятно опасном задании и сверка часов, но нет. Ничего такого.
Я играл в эту игру каждый день, воскресая ото сна носом в клавиатуру. Хотя с моим образом жизни все режимы давным-давно накрылись медным тазом. Я не был и ночным жителем, и дневным меня назвать было трудно.
Комната хранила следы былой роскоши - начиная со свисающих унылыми буклями обоев, которые у меня так и не дошли руки подклеить, заканчивая километровыми мотками пыли на четырёх плафонах люстры. Всё равно я её никогда не включаю. Не уверен даже, работают ли лампочки. В целом берлога моя полностью отвечала ожиданиям того, как должно выглядеть место обитания человека компьютеризированного, одинокого. По правде сказать, половину местного бардака можно было бы вытряхнуть отсюда меньше чем за десять минут, просто разбросав всё по пакетам из пакета с пакетами. Но это же не наши методы. Протоптанные тропинки между кучами мусора, вещами, огрызками техники и журналами - вот наше всё. Зато идеально чистым был компьютерный стол. Сразу видно - кто-то залил пивом клавиатуру. Или это был чай? Почесав затылок, я был вынужден констатировать, что всё-таки пиво. Хвала Рандому за бессмертных "рейзеров"! На экране замерла заставка телетрансляции - откуда-то, кажется, из Японии, где в очередной раз вытащили на сцену несуществующих человечков и заставили их петь. И было это форменным идиотизмом - чувствовать себя человеком без существования, когда несуществующие человечки собирают стадионы. Не к месту вспомнилось вдруг, что термин "хикикомори" придумали тоже японцы. Кстати, наш "Юбилейный" японцы обещали посетить с концертами в феврале, и ни в чём они не виноваты, японцы-то, хоть и придумали этот чёртов термин. И никто не виноват. Может, даже и я. Я вернулся к монитору и, подкурив предпоследнюю, с грустью констатировал, что, похоже, придётся выбраться на улицу. Сигареты заканчивались, несмотря на то, что последний раз я брал целый блок. Последний раз... За монитором был пустынный сектор рунета, в котором я обычно обитал, - парочка форумов, две или три доски объявлений, сборщик почты да неизменный YouTube. Социальные сети я презирал как лишнее напоминание о том, кто я есть. За окном была такая же пустынная улица - почему-то с утра пораньше в предновогодние дни никто вдруг не спешил по магазинам.
Только неизменный трафик, борющийся с ледяным ветром с Невы. Иногда мне казалось, что это некий конвейер, везущий на себе игрушечные модельки машинок, за рулём которых никого нет. И верилось: во всём мире теперь только так - промозгло, холодно и приглушённо-шумно.
- Я закрою глаза, и ты исчезнешь. Конец света через три... два...
С мягким знаком.
- А это обязательное условие?
Не совсем. Но ты можешь поорать, поспрашивать "кто здесь". Можешь же?
- А это поможет?
Нет, но мне будет приятно.
- Знаешь, что ещё приятно?
Знаю, милый. Только не предлагай мне это, у меня ни рук, ни... Скажи, а почему ты дома сидишь? Утро-то какое! Айда гулять!
- В шесть утра. Разумеется.
Я прислонился лбом к холодному стеклу. Всегда хотелось иметь альтер эго, эдакое приятное раздвоение личности, с которым можно будет поболтать. Но, с безжалостной честностью посмотрев на себя со стороны, я понимал - придушу через полчаса общения. И вот... Собеседник в голове начал проявляться несколько лет назад, но правом голоса обзавёлся не так давно. В тот самый момент, когда "сто вторая" маршрутка хлопнула за спиной дверью и умчалась прочь, оставляя меня наедине с памятью.
Ты же понимаешь, что ни в чём не виноват?
- Так если посудить, то никто не виноват. Ни в чём и никогда.
Тогда назначаем виноватым тебя! В наказание - самоубийство об стену с разбега. Дальний угол хорош! Там ещё гвоздь такой уместный, можно ещё глазом на него. Так что на счёт "три"...
- Да иди ты!
Как будто тебе есть что терять. Прямо беда с тобой таким - со всех сторон цивилизованная амёба с нулевой пассионарностью.
- Это как?
Если к тебе дьявол припрётся покупать душу - ему будет нечего предложить взамен. Ты же не хочешь ничего!
- Не хочу.
"Вот и зачем ты тогда?" презрительно фыркнул голос. "Есть что-то, ради чего ты вообще существуешь? Заветная мечта?"
- Как бы мне от тебя избавиться? Вот моя заветная мечта.
Сходи прогуляйся.
- Что, поможет?
Нет. Но хотя бы голову проветришь, пустую, звонкую. Иди!
- Откуда ты взялся... взялась... взялось? Тебя не должно быть, я все симптомы душевных болезней наперечёт знаю.
А ниоткуда. Я, конечно, польщён... польщена... польщено тем, что ты так старательно навязываешь мне некую личностность. Но давай не будем. И прекрати уже со мной вслух разговаривать, совсем уже долбанулся, сам с собой в квартире вслух разговаривает. Что только люди подумают...
"Прочь из моей головы. Тебя нет", мгновенно перешёл на внутренний диалог я.
Правда? А мне показалось, что это тебя нет. Я как в том романе Адамса - за каким-то хреном произнесённое слово, причём, судя по всему, матерное, которое очень многим не понравилось. Волеизъявление. А вот тебя - нет. Ты лёг спать десять лет назад после автокатастрофы и до сих пор не проснулся, так и спишь носом в клавиатуру. Хотя вру - спишь ты с тех самых пор, когда впервые купил себе этот чёртов ПК. Ты, кстати, в курсе, что через пять месяцев будет круглая дата вашего трогательного сожительства? Как отмечать будете? Ты подаришь ему кольцо? Срок уже приличный, пора решаться.
Вон, я сказал.
Обойдёшься. Твоя иллюзия существования поддерживается только потому, что мне этого хочется. На самом деле достаточно просто признать это. Понимаешь? Перестать пыжиться своим никому не нужным "я", избавиться от очередной иллюзии - Деда Мороза нет, зубной феи нет, правды тоже нет. Последний логический шаг, Сём. Признай, что и тебя - тоже нет.
- И меня тоже нет, - я произнёс эту фразу вслух - так она мне понравилась. - Уснуть - и видеть сны, быть может.
Мобильный на столе зажужжал, привлекая моё внимание. Спасаясь от почти ощутимого треска реальности по швам, я вцепился в трубку.
- Слушаю. Проснулся. Нет. Не занят. Вы серьёзно? Семь часов утра, вообще-то. Да, конечно, - я снова кинул взгляд на заснеженные многоэтажки. - Да, буду вечером.
Почему бы и нет? Лишняя денежка на Новый Год не помешает. Купить себе чего-нибудь алкогольного и залить сверху тоску-одиночество, встречая праздники где-нибудь в игрушке или на форуме.
А ещё можно потратить деньги и сходить куда-нибудь.
- Куда?
Да хотя бы в центр! Невский опять перекроют, кругом люди будут гулять, веселиться!
- И среди этого бардака - я. Душа компании, ничего не скажешь.
Я сходил на кухню и напился воды из-под крана, после чего вернулся обратно в комнату и уселся в кресло. День впереди предстоял долгий и скучный.
И, разумеется, никак не запоминающийся. Когда часы пробили шесть, я не мог вспомнить, чем занимался весь день. Как и всегда, впрочем. Но сегодня меня звали кое-куда. Затычки с Мэнсоном в уши, пальто на рыбьем меху на плечи - и навстречу декабрьскому вечеру.
Мало-помалу удалось привести голову в порядок, раскидать по дальним тёмным полочкам всё, что наговорил незваный гость. Неотразимый аргумент - логическую бомбу я крайне аккуратно спрятал в самый дальний чулан. Меня нет? Хм. Звучит как неплохое оружие судного дня. Теперь само воспоминание о визите...
Не расслабляйся. Твоя остановка, а тебе ещё полчаса жалеть себя, пока автобус подойдёт.
Слушай, я же наушниками заткнул уши.
Я переключился на мелодию потяжелее, но это не сильно помогло.
От тебя что, совсем спасения нет?
Почему же. Есть. Начни жить. Пойми одно, милый, я - это твоя жажда общения, иллюзия истосковавшегося по бытию сознания. Сделай вдох поглубже, стань самодостаточным.
"А нельзя без этого?" с тоской спросил я.
Можно. Есть один экспресс-метод...
Какой?
Внутренний голос промолчал, вместо ответа вытаскивая на поверхность непонятные, ненужные воспоминания.
У тебя тут интереснее, чем у родителей на балконе!
Моё первое двенадцатое апреля - то самое, которое я запомнил. Меня куда-то ведёт отец, держа за руку, из динамиков вещает Левитан в записи, а с экрана машет рукой какая-то улыбающаяся женщина с орденами. И не верится в то, что это космонавт, - они же небожители. Они обитают там, где кончается воздух и начинается Вселенная. Как эта маленькая женщина может быть тем серебристым чудом, что показывали всем нам в фильмах? А в детской голове срабатывает механизм, и я вдруг отчётливо понимаю, что если эта маленькая женщина смогла - то и я смогу. Надо только... Что именно "только" - я так и не узнал, после того как меня завернули на медицинской комиссии, - наследственность, прости Рандом... Или дело в том, что я пару раз, нагулявшись "Оболонью", заночевал на мостовой? Так или иначе, после томографии завернули - с мечтой пришлось попрощаться.
Или вот ещё - жестяные рупоры репродукторов прибиты за держащие скобы наживую на стволы сосен, и вниз от моего места идёт склон, по которому я всегда перемещался только бегом. Наступая между корней сосен, между камнями - приветом от ледника, что гостил здесь пару десятков тысяч лет назад, - я лечу вниз по склону. Мне немного грустно от того, что все мальчики нашли здесь себе кого-то, кто хотя бы не отказывается танцевать с ними. Но здесь и сейчас меня переполняет счастье, которое возможно только в детстве! А из динамиков льётся бравурный марш из "Индианы Джонса", и до гран-при нашего оркестра конкретно с этим маршем немногим менее полугода. Слепящие софиты в глаза, а я стою, расставив ноги, и держу трубу перед собой, выдавая фортиссимо, так как микрофоны во все времена презирал - что мне, дыхалки не хватит сыграть так, чтобы меня услышали в зале?! В мире существует всего пара вещей, позволяющих услышать глас божий, - это орган, причём непременно церковный... И симфонический оркестр. А я служу концентратором этому голосу.
- I refuse to replay the mistakes that we made yesterday.
Здесь всегда так холодно и ветрено. Как будто где-то неподалёку расположен разлом между мирами, ведущий в земли вечной мерзлоты. Здесь всегда так хорошо чувствуется смерть. А мне везло всю жизнь - не ломал кости, не дрался всерьёз - потасовки в школе не в счёт. И не сталкивался со смертью. Но всё равно панические атаки накрывали каждый раз, когда я видел в новостях сообщения об автомобильных катастрофах.
Знаешь, не везде дела идут плохо. Знаешь? Есть места, где всё было совсем не так. Совсем иначе. Хочешь, я отведу тебя туда?
А я очень хочу. Но мне и страшно: какое-то чувство вопит мне, что пути назад не будет, если я протяну руку. Потому я и остался здесь, наедине с компьютером, одиночеством и почти забытым прошлым.
По ту сторону невидимой границы осталось обеспечивающее существование эго, оставляя меня одного, обнажённого, против простого вопроса - а действительно ли я так нужен? Нет, не так. Вопрос звучит по-другому. Не "кто я" или "где я". А "зачем я?". Хоть кто-нибудь почешется, если меня однажды не станет?
Всем будет плевать. И это здорово, наверное.
- Среди подлости и предательства, и суда, на расправу скорого, есть приятное обстоятельство. На меня всем плевать. И это здорово, - переврал строчку я. Вот и крутилось это в голове всё время, что я устраивался в салоне подошедшего автобуса марки "ЛиАЗ" - старинного, таких на маршруте, пожалуй, что и не встретишь.
Я - Персунов Семён, двадцать девять лет, фрилансер.
Повтори это ещё сорок четыре раза. Кстати, ты знаешь, что повторение одного и того же слова пару десятков раз резко обесценивает его смысловую нагрузку? Вот, например, твоё "фрилансер". Давай-ка произнесём его вслух! Фрилансер, фрилансер, фрилансер... "Фри" означает свободу или отсутствие чего-то. Смотри-смотри - чайлд-фри. Или даже шуга-фри. А может, нуб-фри? Ты же заядлый просиживатель штанов за игрушками, должен знать. А "лансер" - это от английского названия лёгкого копья. Ты же в курсе, что первые копья представляли собой обтёсанную жердину, всё предназначение которой было сбросить всадника с лошади? Это японцы извращались со своими нагинатами, за каким-то фигом удлиняя рукоятки мечей до совершенно неприличных размеров. Как считаешь, может, комплексы виноваты? По поводу размеров.
Заткнись, пожалуйста.
Как это? Мы же только начали! Итак, ты у нас свободный носитель лёгкого копья. Звучит! Фрилансер, фрилансер, фрилансер. А может, нет? Может, это не фрилансер, а ланс-фри? Человек, свободный от тягот службы и ношения всяких длинных тяжёлых штук? Ну, свободный художник же! Ландскнехт. Чёртов наймит, согласный подставлять свои мягкие места под удары за звонкую монету. Тебе тоже в сребрениках платят? Кстати, всегда было любопытно, а тридцать сребреников - это сколько по нынешнему курсу доллара?
Заткниииись.
Чтобы отвлечься, я опять принялся считать количество смертей на квадратный метр. Это всегда помогало расслабиться - вот на пересечении с Народной опять оторвало вывеску, она, как в "Пункте назначения", легко прошьёт и автобус, и мою голову, если перестанет держать последний болт. Взрыв двигателя автобуса - тоже звучало неплохо. А вот и моя любимая - да такая, что дух захватывает, - мы въехали на горб Володарского моста, и если вдруг что... Что именно "вдруг что", я так и не понял - но, судя по тому, как развернулся и кувыркнулся мир за окном, мы только что исполнили па на гололедице.
В ушах что-то тонко пищало, вхолостую ревел двигатель, где-то на заднем плане дьявольским хохотом заливался внутренний голос. И длилось это бесконечные несколько секунд. Судя по тому, как меня бросило вперёд, мы пробили ограду моста и отправлялись в ледяную бездну. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в переднее кресло и это спасло меня от перспективы летать по салону, как тряпичная кукла. Ещё один удар. К нему я уже был готов.
Автобус наклонился вперёд, готовясь к погружению. Я так и остался на месте, наблюдая за тем, как вода помаленьку проникает в салон через переднюю дверь. Было ощущение, что это происходит не со мной. Словно я смотрел на всю эту ситуацию со стороны. И в тот самый момент, когда чёрные языки воды впервые лизнули подошвы моих ботинок, я наконец уступил просьбам - и засомневался в реальности происходящего.
Из ничего соткалась картинка с какими-то воротами, ведущими, судя по надписи, в пионерский лагерь, - на переднем плане грустная шатеночка, о чём-то меня спрашивающая. И лицо её было знакомое-знакомое... А вода была всё ближе, и так обидно было отчего-то... Я обернулся к незнакомке и что было сил зафиксировал её в сознании.
Так о чём...
Ты пойдёшь со мной?
Так это... ты?!
Нет, но... Решайся.
По ногам хлестнуло льдом, а в наушниках играл чёртов "Пастух", и я был больше там - в прошлом, в памяти, чем реально на сиденье автобуса. А потому ничуть не удивился, когда картинка сменилась, - всё верно, мне же так хотелось в лето! Тихая, тёмная южная ночь у ворот с надписью "Пионерлагерь". Красивая незнакомка. И полное отсутствие стимулов возвращаться - реальный мир только что себя закопал. А я вдруг понял, откуда знаю эти правильные черты лица, эти огромные глаза.
Я же сам их создал! Плоть от плоти, это мои сны - чуть ли не с младенчества.
Она иногда снилась мне. Иногда. Всю мою жизнь. Звала с собой. Но почему-то дело никогда не заходило дальше моего согласия. Сегодня же всё было иначе. Так что...
Конечно, пойду. В голову пришло, что это нелогично было - изо всех сил заставлять меня думать и делать, а в такой ответственный момент подсунуть иллюзию.
Темнота накрыла меня с головой ледяным тяжёлым одеялом.
Я понял вдруг, что весь мир стал беспросветно-чёрной водой. Наверное, это и есть тот самый ад, которым меня столько пугали. Холод, тьма и полное отсутствие воздуха. И так хочется оставить всё как есть и отправить себя в бесконечное падение навстречу дну. Сил сопротивляться уже не оставалось. Движения становились всё медленнее, всё неторопливее... Вскоре я двигался только вниз.
И когда ударился о дно, понял, что просто сплю.
Я согнулся пополам, пытаясь выкашлять из себя влажную горечь. Одновременно хотелось и дышать, и как можно быстрее выплюнуть из себя то, что лениво колыхалось в лёгких.
Хотя стоп. Ничего в лёгких у меня нет.
Дышалось легко и без проблем. Разве что было немного жарковато. Я открыл глаза.
И тут же перехватил чей-то взгляд.
Заинтересованный взгляд. Как будто я какое-то экзотическое животное.
"Девушка. Симпатичная", машинально отметил я. Самым логичным было бы ей улыбнуться, но у меня всегда были с этим проблемы. У меня было чувство, что я её знаю. Нет, мы не были знакомы, просто я где-то её видел. Может быть, на экране монитора? Может быть, встретились на улице? Я имею в виду, аквамариновые глаза и волосы оттенка, который в печати называют не иначе как "циан", я бы точно запомнил, если бы увидел! И это не говоря уже об экзотическом наряде - явном закосе под советских пионеров.
Прости, милая, но для пионерки ты малость старовата.
Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза, прежде чем она кивнула и, выстучав ноготками дробь на стекле, убежала.
Стекле? Я что, в автобусе? Но я же точно помню... А, кстати, что?
Я совершенно точно помнил, что садился в автобус и куда-то ехал. Доехал ли, это отдельный вопрос - с какого-то момента в памяти зияло чёрное слепое пятно.
За окном царило лето.
Лето?!
Неподалёку от автобуса ожидала вторая девушка - чуть выше первой, тоже очень красивая, с медно-рыжими волосами, огненно блестящими на ярком солнце. "Циановая" девушка подбежала к ней и что-то быстро-быстро заговорила, размахивая руками, в то время как рыжая молча и чуточку снисходительно слушала её.
Потом что-то ответила - и "циановая" рассмеялась, как-то меленько так, рассыпчато. Как умеют только азиатки. Всё это время я сидел, пытаясь заставить себя двигаться.
Не паралич же меня разбил, раз уж я сумел открыть глаза!
Обе девушки ушли, оставив меня в покое. И парой минут спустя ко мне начала возвращаться подвижность. Наконец я сумел повернуть голову. Да, это совершенно определённо не "ЛиАЗ", в который я садился. Кресла протянулись парами вдоль салона, освобождая узкий проход посередине, напоминая рейсовые "Икарусы" из моего далёкого детства. И провалиться мне на месте, если это не "Икарус"!
Я обессиленно свалился в кресло.
Здрасьте, приехали! Что происходит вообще? Какие-то крашеные азиатки, рыжие - и хоть бы одна зашла в салон да помогла инвалиду.
В ушах было непривычно пусто - наушники вывалились и негромко шумели где-то на груди. Поймав беглецов, я попытался водворить их на место, однако они, даже не задержавшись, мгновенно вывалились наружу.
Неужели поломались? Час от часу не легче.
Отключив плеер, я направился к выходу. Страха почему-то не было совершенно - современный человек вообще редко чему-то удивляется. А тут чудеса просто уже выбрали квоту, поэтому всё, что мне оставалось, - это вяло констатировать удивительное. Всё для психики полезнее. Отметив, что до сих пор щеголяю в зимней одежде - ещё один пункт в растущий список вопросов - я сбросил неуместное при такой жаре пальто, и стал продвигаться к выходу.
Нет, но сколько же я спал, что зима успела закончиться? Или я до сих пор сплю? Ай!
Я ущипнул себя. Боль немного отрезвила, а вот проснуться не удалось.
Что ж, пора провести рекогносцировку местности.
Дверь была открыта, и я беспрепятственно выбрался наружу. И в тот же миг полузадушенная паника снова подняла голову.
Потому что взгляду моему открылась картина, что преследовала меня всю мою сознательную жизнь!
Я не мог вспомнить, когда мне впервые приснились эти выкрашенные шаровой краской ворота.
Но помнил их - детально, в подробностях! - от колышков сверху, уходящих дальше по кирпичной стене в обе стороны насколько хватало глаз, до пятиконечной звезды на стыке створок. Разве что всегда царила ночь, когда я во сне оказывался здесь.
А сейчас был день в самом разгаре. Да и был я не во сне теперь, а в самом что ни на есть наяву! Я стоял, шатаясь, сглатывая горькую слюну, закатывая глаза, старательно качаясь в противофазе с гравитацией. Четыре выдоха, два вдоха, пульс, шум в ушах.
И сломался надвое, вывернулся наизнанку, моля о смерти как об избавлении от страданий - болели корни волос, глазные яблоки, череп изнутри... Не удивительно, что через миг я обнаружил себя стоящим на четвереньках и смотрящим на бурую лужу - содержимое желудка - в траве.
"Надо встать", отстранённо подумал я.
С трудом я отполз обратно к автобусу и, усевшись на ступеньку, достал из кармана телефон.
Надо набрать мать.
Последний номер. Ничего удивительного, кроме него там было считанное количество других.
- Что за... - я отнял трубку от уха и проверил качество приёма, однако вместо хотя бы минимального сигнала там горел жирный красный крест - потеря сигнала оператора.
Крепко выругавшись, я стукнул кулаком по автобусу. У современного человека есть и другие способы докричаться до цивилизации, помимо мобильного. Я решил проверить их все. Однако многочисленные беспроводные сети в телефоне молчали. Даже GPS, и это на открытом воздухе!
- Машу вашу! Это что, какая-то шутка?!
Острая боль в висках была последним, что я ощутил, прежде чем провалился в забытие...
- ...ищут, а он здесь спит! - донёсся голос из ниоткуда.
Я завертел головой, пытаясь понять, откуда говорят.
И, пребольно стукнувшись головой о дверку, открыл глаза.
Из-за яркого солнца, бьющего прямо в лицо, никак не удавалось разглядеть, кто со мной говорит. Но хотя бы контуры фигуры - явно женской - различить удалось.
Ну что, снова подтверждаем реноме человека-неудачника? Не успел ещё даже пошевелиться или куда-то пойти - а уже где-то накосячил.
Великолепно, правда? Женщина - или девушка? - продолжала что-то говорить на повышенных тонах, размахивая руками, но я с трудом её воспринимал. Перед глазами всё плыло, звуки заслонил шум в ушах, и я, попытавшись подняться, судорожно схватился за ступеньку.
- С тобой всё в порядке?
"Нет, глупая женщина, со мной не всё в порядке! Что за банальные вопросы, голливудских фильмов насмотрелась?!" как обычно, про себя рявкнул я. Ни слова не покинуло моих губ - я клянусь! - но девушка отступила на шаг, явно чем-то потрясённая. А я наконец сумел разглядеть её лицо.
Всё-таки девушка - очень молодая, очень красивая, у себя дома я таких называл небожителями и всеми силами избегал их компании. Слишком уж разные у нас категории, слишком разные круги общения. Если до меня однажды снисходит такой ангел - то только потому, что ему от меня что-то надо. Как правило, что-нибудь напрямую связанное с моими навыками. Сколько я таким ангелам забесплатно визиток, аватарок и логотипов наштамповал... Прежде, чем начал шарахаться от них. Они же ещё и обижаются, что ты им помогать не хочешь. В совокупности с прочими странностями, присутствие такой красоты рядом со мной совсем не добавило мне спокойствия. Реакция ожидаемая: я насторожился.
- Что случилось?
- Ты что-то хотела?
- А, всё-таки заговорил! - непонятно чему обрадовалась она. Видимо, нечасто с ней тут разговаривают.
Впечатляющее достижение, спору нет. Ближе к делу.
- Ты почему такой злой?
- Всё в порядке, - ответил я, мимоходом подивившись тому, какой неожиданно высокий тон издало горло.
Просто прекрасно, первой же фразой пустил петуха. Есть ли пределы плохому первому впечатлению?
- Скажи, пожалуйста! Я постараюсь помочь! - девушка неотразимо улыбнулась - обаятельно так, открыто. Ситуацию это не разрядило, стало только хуже. Всё правильно - чем искреннее улыбка, тем тяжелее камень за пазухой.
- Всё в порядке, - повторил я.
- Да? Ну, ладно. Ольга Дмитриевна отправила меня встречать тебя, потому что автобус уже полчаса как приехал, а ты до сих пор не показался на территории.
Ольга Дмитриевна.
Колокольчик нигде не отзывался, с тем же успехом это мог быть какой-нибудь Дай Кхунь Пей - понял бы я столько же.
- Вожатая, - пояснила девушка.
Я вспомнил первого человека, которого увидел, открыв глаза, - ту японскую "разухабисту красотку" в форме пионерки. Да и нынешняя моя собеседница была наряжена ровно таким же образом. Белая рубашечка, алый галстук да юбочка до середины бедра. Не хватает только татуировки "Не забуду Ильича" для полной аутентичности.
Ясно. Так и запишем - играли в пионеров, даже вожатых завезли.
Откуда-то с той стороны долетел звук, который я, напрягая память, опознал как горн.
Ну точно же! Пионерская реконструкция!
А незнакомка забеспокоилась:
- Слушай, с удовольствием бы с тобой поболтала, но время не терпит. Мне надо бежать, дела, дела!
И тут мы плавно подходим к делегированию полномочий.
- А никто кроме меня их не решит, ты уж сам тут, ладно? - девушка достала из кармана сложенный вчетверо листок. - Думала сама тебя проводить, но ладно. - Развёрнутый листок оказался картой. - Смотри, мы здесь, - она показала на прямоугольник, чьим-то красивым почерком подписанный как "стоянка", - там был жирный красный крест. - А тебе надо вот сюда - к дому Ольги Дмитриевны. Ты же умеешь по карте ориентироваться, правда? - девушка улыбнулась так, будто для неё отрицательный ответ был невозможен.
- Я попробую.
- Замечательно. И на будущее - совет.
- Какой же?
- Понимаешь, сейчас уже не начало смены, ты очень сильно опоздал... - она передёрнула плечами, будто враз озябнув.
А я молча кивнул - мол, понял, я опоздал на начало смены - в лагерь? - да ещё и забесплатно.
- А у тебя ещё и одежда такая... - она окинула взглядом мои джинсы и свитер. Я кивнул. Одежда была не только не по сезону, но и привлекала внимание.
Странно, что эта блондиночка не задаёт вопросов.
- И? - не выдержал я - пауза явно затягивалась.
- А в лагере есть свои традиции... В общем, если вдруг увидишь группу людей с вёдрами - беги. Скорее всего - они по твою душу.
Выглядело это логично: если уж реконструировать эпоху, то полностью, включая и "штрафные".
- Принято, - кивнул я.
- А я убегаю, прости. И добро пожаловать в "Совёнок"!
- Надеюсь, я не потеряюсь по дороге, - пробормотал я.
- Нет! Это же не "Артек" и даже не "Каравелла", лагерь у нас маленький, разберёшься. Не обижайся, пожалуйста, но у меня и правда дела.
Да иди уже!
Кивнув мне, она исчезла за воротами. Оставшись наедине с собой, я уселся на ступеньку автобуса и облегчённо выдохнул. Меня всегда учили, что прежде чем что-то делать, нужно понять, а нужно ли это делать вообще. В идеале, конечно, лучше вообще составить план действий, но пока рановато, мало данных, а подсказываемый воющим подсознанием план схватиться за голову и побежать в разные стороны я отметал как несостоятельный. Мне предстояло найти ответы на два извечных русских вопроса: "кто виноват?" и "что делать?"
Природа вокруг бушевала яркими, насыщенными тонами, заставляя задуматься о гуляющей в крови отраве. Я слышал, что некоторые наркотики дают такой вот побочный эффект - ты глядишь на мир и видишь его перенасыщенно-ярким. Будто кто-то выкрутил ползунок насыщенности цвета на максимум. В результате картинка природы средней полосы России напоминала не то джунгли Амазонки, не то полотно импрессиониста.
А небо над головой было прозрачное, какое бывает лишь...
- Нет, серьёзно? Лето? - я почувствовал себя героем Хайнлайна, открывшим заветную дверку. Разве что никак не мог припомнить подробностей.
Я поднапрягся, и...
Виски скрутило болью, а из носа закапала кровь. Но меня это мало заботило, потому что сквозь образовавшийся лаз в прошлое хлынули воспоминания.
Я начал вспоминать. Урбанистический пейзаж за окном ЛиАЗа сменился пригородом, а там и вовсе полями. Да и дорога, сначала ровная и гладкая, как немецкий автобан, очень скоро превратилась в тряскую провинциальную вторичку. Что было до этого? Вспоминаем!
Почти побеждённая боль вернулась, и я понял намёк - видимо, там что-то не очень полезное для психики. Как от прострелившего болью зуба, я отпрянул от этой части воспоминаний. Не сейчас. Не сейчас.
Если понадобится, вспомню. Сейчас у меня дела куда более насущные.
Я ведь спал, я точно знаю - ко мне опять приходила та девочка и спрашивала, пойду ли я с ней. И вот я здесь. Значит, пошёл.
Что же это за девочка? И что ей может быть нужно от меня?
Мысли о ней спугнули боль, и от висков оттащили там-тамы. Ответов это не дало, зато стало чуточку легче.
Это она привезла меня сюда? Вот так, получив согласие, взяла и привезла в сон? Разве такое возможно?
Голос... Он доносился словно издалека, и я едва-едва мог разобрать отдельные слова.
Её губы почти касались моего уха, и от тепла дыхания было и щекотно, и приятно.
...помни... ...налось... ...омни... ...обещаю...
Я окинул взглядом ворота. Очень не хватало здесь этой фигуристой шатеночки в коротком платье. Вспомнив ряд направлений, куда я предлагал отправиться девушке вместо того, чтобы идти куда-то, я поёжился.
Если она их мне все припомнит... Так, стоп. Что припомнит? Пожелания во сне? Кто припомнит? Сон? Девушка-виденье? Уверен, всему этому есть рациональное объяснение.
Утешение было так себе, но за отсутствием лучшего...
Более или менее придя в себя, я отправился к воротам. Что бы они ни скрывали - там явно есть те, кто знают об окружающем больше моего.
За воротами оказался... пионерский лагерь. Удивительно, правда? Всё новенькое, свежее. Бетонные плиты, которыми вымощена дорожка, ещё не побиты, хотя тут и там уже успела пробиться зелень. И то, что меня всегда поражало в таких местах, - с удивительным мастерством вписанные в природу дома. Никем не потревоженные вековые сосны, неровности ландшафта, ставшие декорациями... По обе стороны от дорожки располагались какие-то небольшие здания, выглядящие одинаково обшарпанными, однако то, что было справа, было наглухо закрыто, а место двери в нём полностью занял пожарный щит с баграми, коническими вёдрами и красным огнетушителем. А вот здание слева было куда интереснее. Судя по вывеске, это здание кружков по интересам. Или, как претенциозно заявляли авторы вывески, "клубы".
Что гораздо важнее, там была какая-то девушка. Ещё одна красавица в этом тревожном месте.
Разве что, в отличие от деятельной незнакомки, тормошившей меня у входа, эта выглядела какой-то подавленной, настороженной. И совсем не спешила наладить контакт. Более того, сильно смешалась, когда мы встретились глаза в глаза.
Тут же покраснела чуть ли не до слёз. Я серьёзно! У неё глаза заблестели.
Девочка смущённо потупилась в пол и несмело улыбнулась...
Она что, мне улыбнулась?
...и тут же, не обнаружив ответной реакции, спрятала улыбку, оставляя меня гадать - а не почудилось ли это вовсе?
Ну да, так всё и начинается - сначала прибываем из зимы на "Икарусе", затем западаем со скоростью одна привязанность в минуту. А дальше как обычно - весёлый дом с жёлтыми стенами, вежливые санитары и рубашка от Кардена с завязками на спине.
Я стоял практически в таком же ступоре, тоже застыв, раздумывая, стоит ли подойти с риском спугнуть или предоставить инициативу ей Честно сказать, самым вежливым сейчас было бы уйти. Я сам был бы крайне себе благодарен, если бы оказался в такой ситуации.
Но почему тогда ноги не идут?!
Молчание становилось пугающим, и я уже решил было прочистить горло, чтобы хоть как-нибудь прервать тишину, как нам помешали. Соседние кусты затрещали, и на дорогу выскочила девочка! Невысокая, в алой футболке с надписью "СССР" и с мордочкой вечно жизнерадостной, счастливой и пакостливой младшей сестры.
Рыжие до красноты волосы, стянутые двумя хвостами-ракетами, смазливая внешность, которую уверенно портила бездна лукавства, плещущая на дне голубых глазищ! Издалека она казалась совсем маленькой и по возрасту определённо была младше всех, кого я тут видел раньше. Я уже совсем было собрался наплевать на возможные "меканья" и подойти уточнить дорогу по карте, когда новая девочка подскочила к так и стоящей зеленоглазке и начала что-то говорить, размахивая руками в лучших итальянских традициях. Та же, в свою очередь, смутилась, потупила взгляд и ничего не сказала. Заинтересованный, я сделал шаг поближе, пытаясь услышать, о чём они разговаривают.
Я бы, наверное, и дальше наблюдал за их занимательным диалогом, но "СССР" вдруг достала из кармана что-то и начала трясти этим перед лицом "Грустяши". "Чем-то" оказался кузнечик. Нет. Саранча. Огромная! Сказать по правде, я бы и сам напугался, если бы мне в лицо ткнули чем-то подобным.
"Грустяша" не разочаровала!
- Иииииии-ииииии! - завизжала она и моментально убежала куда-то.
"СССР" подмигнула мне, хитро улыбнулась и бросилась за ней.
Неплохое начало, что ещё тут можно сказать?
Ладно... О-окей. Я понял и принял правила - пионерия, традиции, розыгрыши и кузнечики в кулаке. Мне тоже надо будет ходить в коротких штанишках? Или кто-нибудь наконец пробьёт меня по спискам и вернёт обратно на родину с извинениями?
Впрочем, судя по всему, проверками занимается как раз Ольга Дмитриевна. Значит, придётся с ней познакомиться. Вздохнув, я отправился вслед за убежавшей девочкой.
И ведь насколько эта самая реальность ярче моей! Сейчас, сравнивая, кажется, будто мне приснился бесцветный сон или я просто выдумал всё, что со мной происходило до автобуса.
Ложная память.
И что теперь делать? Только сейчас я начал понимать, что со мной произошло что-то совершенно невероятное, по нервной системе шибануло, до дрожи в руках, откатом всего пережитого. Моя девушка - тогда, когда она ещё была - в последнюю нашу ссору назвала меня тормозом. И теперь я думаю, что у неё были все основания так считать. Так что не бесстрашие виной моему спокойному восприятию, а то, что до меня просто не дошло. А вот если бы дошло сразу... Меня передёрнуло от отвращения при мысли о возможной картине со мной, катающимся по траве в тихой истерике. Кошмар.
Заметив по ту сторону площади небольшие домики, я свернул туда. Да не так уж важно, победил я страх или не понял, что надо бояться, - надо вести себя достойно и соответствовать высокому званию представителя моего родного города. Я шёл по мощёной дорожке, жмурился от солнца и с интересом рассматривал "бочки" - полукруглые корпуса с одной дверью и одним окном, накрытые листом гофрированного железа. Для пионеров слишком шикарно. Лично мне приходилось ютиться в бараке на сорок человек, разбитом на четыре спальни - девочки в левом крыле, мальчики в правом. Поэтому мнение о быте пионеров у меня сложилось несколько отличное от того, что я вижу здесь. Во всяком случае, спален-общежитий здесь нет, и это уже неплохо. Что же касается распорядка...
Я не успел додумать - от сильного хлопка между лопаток я потерял равновесие и растерял остатки мыслей.
- Что за...
- Вот он! Нашла!
Я не успел среагировать, когда мою шею поймали сложным захватом, не дающим пошевелиться или даже вдохнуть свободно. Понятно, чем это чревато, приходилось уже опаздывать на смену.
Скосив глаза назад, я увидел, что меня держит знакомая уже девочка - именно она была у автобуса, когда я проснулся. Крепкая, но, как и все девочки её возраста, весящая чуть больше, чем ничего. Так что можно... Я дёрнулся что было сил. Тщетно!
- Ну, бегом!
- Бегу-бегу! - детский голосок, запыхавшийся так, будто его владелица несла что-то... тяжёлое?
- Аааа... Отпустите меня, гады! - я забился, пытаясь вырваться, уже понимая, что сейчас произойдёт. Тщетно!
Рыжая вражина только сильнее сдавила мою шею, перекрывая остатки кислорода.
Оставалось лишь смириться и принять унижение. Очередное унижение в новом коллективе. Казалось бы, при чём здесь любовь к людям?
- Добро пожаловать в лагерь!
Рядом со мной грохнуло брошенное ведро, а смех удалился. Смех на два голоса, вдвойне обидный от того, что смеются надо мной.
Рыжие стервы. Жизнь закончена, о, этот жестокий-жестокий мир... Дожили: меня, большого, здорового лба почти тридцати лет - скрутили и окатили водой две малолетние шалопайки!
Я махнул рукой и усмехнулся.
Сам виноват, сам.
Рядом была крайне перспективная скамеечка, куда я и устроился, предварительно выжав на себе свитер.
Сохнуть! К счастью, для таких вот моментов неминуемого унижения у меня, как у супергероя "Человека-неудачника", существовал антикризисный набор. Чуть-чуть самобичевания, чуть-чуть чёрного юмора и море самоиронии. Надо только принять нужную асану и начать постигать дао. В одиночестве. Ничего удивительного в том, что я и на новом месте постоянно попадаю во всякие переделки. Наверное, существует какое-то особое отличие, которое позволяет одним людям идти по жизни беззаботно, с улыбкой, любить день сегодняшний - как это происходит с той, что встретила меня у ворот. Других же людей это самое отличие постоянно ставит в дурацкие ситуации - не знаю, как ещё назвать происходящее. Хорошо хотя бы, что я снял пальто, иначе всё было бы ещё хуже, в мокром зимнем пальто... бррр... Хотя у входа и была эта глупая сценка с насекомым, я не сомневаюсь, что розыгрыши, особенно такие жестокие, здесь нечасты.
Просто это я такой неудачник.
Погрузившись в пучины жалости к самому себе, я полностью отключился от объективной реальности. Так что вздрогнул, когда меня без лишних церемоний толкнули в плечо.
- Почему ты всё ещё здесь? Разве я не сказала тебе... - девушка охнула и прижала руки ко рту, - Значит, всё-таки облили? Что ж ты не сберёгся, я же предупреждала, что захотят! Бедный мой... - она как-то очень естественно, очень машинально потянулась погладить меня по голове, а я так же машинально увернулся.