Добывая богатства, люди доставляли их на свою родную планету. Жажда наживы была превыше всего. И на Земле создавались корпорации космической торговли, открывались новые банки, появлялись новые исследовательские институты. Люди получали выгоду из всего, что привозили, обращая все на благо себе.
Они хотели не просто жить. Земляне хотели жить в роскоши и неге, пусть не они сами, так их дети или дети их детей. Эта цель окупалась кровью иных рас.
Первые межпланетные корабли были не только оборудованы по последнему слову техники, но и везли на своих бортах торговцев и воинов. Там, где не справлялись первые, в дело вступали вторые.
Постепенно, люди расселялись по всей Земле, преображая ее. На планете исчезли пустыни, безжизненные острова заселялись, был отвоеван ото льдов целый континент - Антарктида. Но с каждым десятилетием людей становилось все больше и больше.
Однако, планет, где бы люди смогли жить без помех, найдено ими не было. Жизнь, зародившаяся на Земле, была единственной и неповторимой. Условий, близких к земным, на других планетах в исследованной людьми галактике не нашлось.
Летопись Иллариона - орка
настоятеля монастыря потерявших надежду
1213 год от рождества Великого
Глава 5. Встреча
Сильвиний Меченный, как и положено по инструкции вербовщику легиона особого назначения, проводил рекрутов и закрыл за ними на засов двери. Задернул на окнах плотные шторы и подошел к ящику. Взяв перо, пристегнутое к доске телеграфного аппарата с помощью металлической цепочки, Сильвиний задумался, затем написал послание, что им направлены в легион двое рекрутов - нелюдей и дополнил его их приметами и приблизительной датой прибытия. После чего нажал на кнопку, выступающую на корпусе аппарата, и отправил сообщение. Магия работала, как всегда, четко и без осечек, отщелкивая точки и тире.
Через несколько минут завертелся барабан, выплевывая из себя ленту с пропечатанными буквами. Ему предлагали сообщить имена рекрутов и цель их найма, которые в обязательном порядке вносились в контракт. Сильвиний написался и вновь активировал спрятанную в аппарате магию. Цели, как всегда, у рекрутов оказались просты - заработать денег и славы, а имена он уже знал. Более вопросов не последовало.
Сильвиний закрыл ящик, активировал защищающее заклинание и, подойдя к двери, отодвинул засов. Он выглянул во двор, не заметив очереди желающих пополнить легион, вновь оккупировал стол и погрузился в дрему, мечтая о нескольких вечерах предстоящих праздников. Ведь теперь Сильвиний был обладателем двух золотых, которые приятно тяготили карман и наполняли его предчувствием удачи.
Но не тут то было. Наглым образом второй раз за день дверь распахнулась и в помещение ввалились трое монахов церкви Семи.
- Что вам надобно, святые отцы?- спросил Сильвиний, протерев глаза.
- Где сейчас находятся нелюди, принятые тобой в легион? - спросил его один из монахов, на котором красовался зеленый плащ.
- А вам для чего надобно это знать, позвольте поинтересоваться, - произнес Сильвиний. - Видите, тут их нет, значит, они на пути в легион особого назначения.
Монах обратился к одному из братьев по вере, сказав:
- Я последую на железную дорогу, а вы в порт. Стражу распределим поровну. Никого не убивать, вам ясно?
Они одновременно кивнули, развернулись и вышли из комнаты, оставив Сильвиния один на один с монахом.
Тот посмотрел на вербовщика и сказал:
- В бою погиб настоятель церкви Семи - Орег Желтый, а также несколько матросов и капитан судна, привезшего нелюдей, а они скрылись. Народ, узнав об этом, посчитал эльфа и гнома виновными в гибели настоятеля. Поднята стража. Если нелюди придут сюда, задержите их до нашего прибытия.
Последние слова монах договорил, выходя из вербовочного пункта. Сильвиний вздохнул и решил, что послеобеденный сон стал слишком дорогим удовольствием. Завернувшись в плащ, он прикрыл за ушедшим дверь. Двор был так же пуст, но на горизонт вылезали тучи.
- Гроза собирается, - сказал гном, посмотрев на небо. Эльф шел вперед, не оглядываясь по сторонам. Гнома молчание Элионора и его мрачное настроение не смущало. Он весело напевал себе под нос очередную озорную песенку и вприпрыжку бежал за спешащим другом, по-видимому не страдая от изнуряющей жары.
Эльф был молчалив и не обращал внимание на гнома. Жара донимала его, привыкшего к холодным морским ветрам. Капли пота стекали за шиворот куртки, волосы намокли, как от собственной влаги, так и от попавшей на него крови. Полностью скрыть следы битвы ни эльфу, ни гному не удалось.
Прохожих по пути им не попадалось. Мало кто в такую жару выходил на улицу без особой нужды. Но это впечатление было обманчиво. Оба помнили, как быстро собралась толпа, пришедшая за ними. И с каждым шагом прибавляли хода.
И сейчас, стоило кому обнаружить место боя и тело настоятеля, как город захлестнет волна гнева. Нелюдей ненавидели. Никто не оспаривал указа Императора, но одними указами любовь не привить. Убить нелюдей, и свалить все на сопротивление при задержании, люди бы не погнушались. Вот и спешили эльф и гном быстрее покинуть Салан.
Элионор повернул голову и увидел в тени тополей журавль колодца. Никого рядом не оказалось, что было на руку нелюдям. Они подошли к колодцу, и, подняв ведро, первым делом утолили жажду.
- Хорошо, - сказал Григори, опрокидывая ведро себе за шиворот и скривившись от неожиданной прохлады воды. Эльф улыбнулся, аккуратно смоченным платком смывая пот и кровь с лица. Наполнив фляжки, путники не стали задерживаться, и пошли дальше.
Через несколько минут они поднялись на площадь, где расположилось здание вокзала, если таковым можно было назвать деревянную хибарку, притулившуюся у скалы. На площади также никого не было. На путях застыла пассажирская платформа, заряженная в баллисту. По середине стоял фонтан, но вода в нем отсутствовала.
Путь из города друзьям был открыт. Пройдя несколько метров, эльф насторожился и обернулся. Через минуту с улицы на площадь выбежали не меньше десятка горожан, но, заметив взгляд эльфа, остановились в нерешительности. Они оказались вооружены чем попало: дрекольем, вилами, молотками, у пары были даже скалки.
Элионор сказал:
- Поторопимся, друг, иначе нам не добраться до расположения легиона.
- Кто бы говорил о медлительности, только б не эльф. - Ускоряя шаг, сказал Григори. - Не зря в народе говорят, горяч, как эльф!
Элионор на дежурную шутку гнома не прореагировал, оставаясь все также отстраненным и озабоченным. Он пошел быстрее, не оглядываясь, но чувствуя на себе взгляды людей, полные ненависти и жажды убийства.
- А может, остановимся и дадим бой? -с надеждой в голосе спросил неутомимый гном.
- Ты готов биться с толпой. Нас двоих просто сомнут и не заметят.
- Нет, ты не прав. Главное, посеять страх, дать ему проникнуть в их сердца. Ты убиваешь из лука, когда мы подходим, а я защищаю нас от камней, загораживаю щитом и бьюсь в ближнем бою при их атаке.
- Но они нас втопчут в мостовую, задавят массой или окружат...
- Нет, еще раз нет, - перебивая, сказал гном, - мы сможем обратить их в бегство.
- Бой непредсказуем, - сказал эльф, подумав, - и если мы погибнем? Ради чего? Не замечал у вас, горного племени, такой склонности к самоубийству. Это скорее присуще оркам, чем вам.
- Мы, гномы, не любим показывать спину врагам, - с жаром в голосе высказал Григори все, что он думал.
- Но люди эти нам не враги, - спокойно сказал эльф.
- Тогда почему они хотят убить нас? Мы ни в чем не виноваты. Каждый имеет возможность защищаться, чтобы жить. Они хотят нас убить лишь из-за того, что мы не похожи на них, лишь потому, что мы не люди? - все больше и больше распалялся гном.
- Да, я эльф, а ты гном. И этого им достаточно, - молвил Элионор, оглядываясь через плечо.
Он увидел, что толпа выросла и подалась за ними. В этот момент на площади показались стражи и стали теснить горожан. Те пытались прорваться через заслоны, но воины, обнажив оружие, сдерживали наиболее смелых, не пуская дальше.
На площадь из рядов стражников вышел монах в зеленом плаще и направился к нелюдям. Эльф остановился и удержал гнома рванувшего навстречу священнику.
- Подожди, - спокойно сказал он.
- А если он магию использует, что от нас останется? - возмутился гном, потрясая копьем.
- Если бы я хотел это сделать, то не стал бы подходить к вам даже на расстояние выстрела, - ответил на вопрос гнома приблизившийся монах. - Позвольте представиться - я брат Мельус Смелый.
Молодой монах, не старше двадцати лет, на служителя церкви не походил. Высокий рост, широкие плечи и волевое лицо служили атрибутами скорее борца цирка, чем брата монастыря. Русые волосы, как и у всех монахов, забранные в косицу, начинавшаяся бородка и серые глаза, под выступающим вперед лбом, любому посвященному напоминали изображение красного бога - Воина.
- Элионор и рассерженный на всех людей гном Григори, - ответил эльф, и, как полагалось по этикету, добавил - располагайте нами, брат.
Тот кивнул и сказал:
- Следуйте за мной. Стража попытается удержать горожан, но как долго они могут это делать, мне не известно. Нам лучше поспешить.
- Нам... Мамой клянусь, мы вас, брат, не звали, - возмутился гном. - Зачем нам святоша? - спросил он Элионора, глядя снизу вверх.
Монах и эльф, не обращая внимания на гневные вопросы Григори, заспешили к платформе. У нее толпился народ, видимо, объявили посадку. Гном, сплюнул в сторону бесновавшейся толпы, погрозил людям кулаком и засеменил за спутниками.